Стоит только захотеть

Леголас выехал засветло, уже к полудню был в Минас-Тирите и, пристроив Арода на конюшне, сразу направился к Дому Хранителей. Он заранее предвкушал прохладный прием и твердо решил лишь сообщить Джайне о скором приезде Гимли, а затем вернуться к городским воротам и поджидать друга там. Калитка во двор была приоткрыта. В узкой полоске тени от дома стоял небольшой стол, за которым расположились Джайна и седовласый мужчина. Волосы девушки были небрежно заколоты на затылке, и несколько вьющихся прядей постоянно выскальзывали из-за уха и падали на лоб. Поверх простого платья был повязан передник не первой свежести, и если бы Леголас не знал хозяйку дома в лицо, то решил бы, что перед ним служанка. Джайна склонилась над большой книгой и, поминутно сдвигая брови, медленно читала вслух. Мужчина заглядывал в книгу через плечо девушки и поощрительно кивал. Оба заметили гостя, лишь когда Леголас подошел вплотную и кашлянул, привлекая внимание. Джайна подскочила от неожиданности и опрокинула чернильницу. Попыталась спасти книгу от медленно растекающейся густой черной лужицы и испачкала пальцы и рукав платья, произнесла короткое хлесткое слово на родном языке, сердито сдунула упавшую на нос прядь волос, потом заправила ее за ухо, украсив чернилами еще и щеку, и сказала: – Одно слово, Леголас. Колокольчик! Клянусь, я подброшу Арагорну эту идею, и он обяжет всех эльфов на территории Гондора носить цак* в носу! – В носу?! Эта старая шутка и нелепая ситуация внезапно сняли напряжение, которое Леголас чувствовал последние сутки, и он рассмеялся. Джайна еще несколько секунд удерживала на лице суровое выражение, но потом тоже улыбнулась. – Теперь, когда на моей голове прибавилось седых волос и ты в связи с этим можешь считать день прожитым не зря, может, расскажешь, чем я заслужила счастье лицезреть Леголаса Трандуилиона на пороге своего дома? Закончив эту витиеватую фразу, Джайна демонстративно утерла несуществующий пот со лба, оставив на нем чернильную черту, и изысканно поклонилась. – Тем, что в нем живешь ты, о величайшая из колдуний, – в тон ей ответил Леголас. – А еще я спешил сообщить, что сегодня в Минас-Тирит должен приехать Гимли. Он написал, что сразу направится к тебе. Лицо Джайны осветила искренняя радость. Она повернулась к учителю, который бережно прижимал к груди книгу, чудом избежавшую встречи с чернилами: – Очень жаль, но сегодня придется закончить пораньше. Впрочем, тон Джайны сложно было назвать печальным. Когда учитель ушел, Леголас спросил, строго следя, чтобы в голосе не прозвучало и ноты надежды: – Чего это ты вздумала изучать грамоту? Хочешь остаться в Средиземье? – Не хочу, – буркнула Джайна и направилась к умывальнику, растопырив пальцы и чуть разведя руки, чтобы не испачкать себя еще больше. – Но, во-первых, не уверена, что этой осенью удастся вернуться домой. Во-вторых, в моем мире этот навык тоже лишним не будет. У нас уйма людей помешана на Средиземье, некоторые всерьез изучают ваши языки. Говорю на Всеобщем я сносно, а если буду знать и письменность, то смогу преподавать. – Странный у тебя все-таки мир. – Это у меня-то мир странный?! А ничего, что у вас тут драконы с гоблинами, говорящие орлы, волшебные кольца и прочая магия? – А у тебя летающие повозки, мгновенные картины и музыкальные инструменты размером с дом, – парировал Леголас. – Галдар рассказал об органе? – улыбнулась Джайна. – Но он не размером с дом, только высотой. Он такой… плоский что ли. К стене прибит. – То есть ты не обманула Галдара, когда описывала музыкальные инструменты своего мира? А то он уже почти закончил сооружать страшилище, которое называет не иначе как «красавица рояль», и бредит мыслью построить отдельный дом для органа. – Рояль не красавица, а красавец, – поправила Джайна. – Мужской род. И нет, я бы не стала шутить с Галдаром на тему музыки. И никому бы не посоветовала этого делать. У каждого своя святыня, – последняя фраза была произнесена самым серьезным тоном, но вслед за ней тут же последовал смешок: – Помню, попала я однажды на органный концерт. Орган – очень громкий инструмент. Когда музыкант взял первую ноту, я аж подпрыгнула от неожиданности. Тишина-тишина, и вдруг – та-ра-ра-а-ам тара-рара-ра-рам! А еще органист так смешно играет: руками по клавишам, ногами по педалям. Джайна рассмеялась, и Леголас тоже невольно улыбнулся. Этот разговор был похож на сотни тех, что они вели, будучи друзьями. Леголас даже на мгновение задумался, не признаться ли Джайне в своих чувствах, но тут же осадил себя. Ведь он и приехал-то сюда только для того, чтобы Джайна не узнала о них. Шанс получить отказ слишком высок, так не лучше ли насладиться тем, что ему дано сейчас? Он будет помнить эту встречу до конца своих дней. Пусть она не омрачится неприятным разговором. Тем временем Джайна отмыла лицо и руки от чернил и огляделась с задумчивым видом: – Надо бы прибраться и еды приготовить. Жаль, у Малар сегодня выходной. – Я могу помочь, – предложил Леголас. – Тебе бы лучше готовить научиться, а не писать и читать. – Вот что, умник, – Джайна уперла руки в бока, – чем учить меня, чему я должна учиться, лучше бы натаскал воды для мытья полов, а потом сходил на базар. Купи фруктов, каких найдешь, сладостей, мяса. И, – она сделала паузу, окидывая Леголаса оценивающим взглядом, – переоденься во что-нибудь попроще. – Еще проще? – удивился Леголас, разводя руки и оглядывая себя. Его дорожная одежда запылилась, но, конечно же, была пошита из лучшей ткани и украшена изящной вышивкой. – Ох уж эти эльфы, – закатила глаза Джайна. – Если замызгаешься, я твои тряпки стирать не буду. Посмотри в кладовке, там оставалось что-то из старых вещей. Леголас пожал плечами, но все же направился в кладовую и вскоре предстал перед хозяйкой дома в своей старой походной одежде. Когда-то она была зеленой с коричневыми кожаными вставками, но месяцы под солнцем и дождем почти обесцветили ткань, покрыли кожу мелкой сетью трещин. – Кто-то над ней хорошо потрудился. Этой заплатки, например, я не помню, – указал Леголас на аккуратно заштопанный рукав. – Малар как-то добралась до нашей походной одежды и всю подновила, – ответила Джайна. – Я-то хотела все в кучу собрать и сжечь, но она ж такая хозяйственная! Вы, говорит, свои раны залечили, а одежда чем хуже? – Удивительно, – произнес Леголас, продолжая оглядывать себя. – Я был так рад избавиться от этой одежды, а сейчас чувствую, что ничего удобнее и быть не может – сидит, как вторая кожа. Джайна лишь усмехнулась и протянула ему два пустых ведра. *** К вечеру дом сиял, на столе выстроились бутылки с вином и вазы с фруктами, над углями томился большой горшок с мясом и овощами, а Леголас и Джайна развалились в креслах напротив камина и отдыхали от дневных трудов, потягивая вино из бокалов. Леголас вновь переоделся, Джайна тоже облачилась в более праздничный наряд и уложила волосы. – Ну и где этот гном? – спросила она, зевая и потягиваясь. – Может, что-то задержало? Подожду, пока не закроют ворота в город, и поеду в Цитадель. – Вот еще. Оставайся тут. Комнату приготовить – раз плюнуть. – А это не слишком? В прошлый раз ты не позволила мне даже минуты находиться здесь после захода солнца, а сегодня приглашаешь переночевать? – Пф, – отмахнулась Джайна. – За мою репутацию можешь не беспокоиться: я все-таки успела ее основательно подмочить. – Как твои кошмары? – решил перевести тему разговора Леголас. Ему совсем не хотелось знать, какой из устоев нарушила Джайна, если теперь не боится даже оставить ночевать мужчину в своем доме. – О, прекрасно! Они передают тебе пламенный привет, – ответила Джайна и отсалютовала бокалом. Вино едва не выплеснулось. – Мы с ними пришли к соглашению: они продолжают мне сниться, но я их больше не боюсь. – Бедная, – печально произнес Леголас. – Я не для того это рассказала, чтобы ты меня жалел, – отрезала Джайна. Она одним глотком осушила бокал и вдруг замерла, прислушиваясь. – Да, – подтвердил Леголас, оборачиваясь к двери, – кажется, кто-то идет к дому. В следующее мгновение дверь распахнулась, и на пороге появился Гимли. Джайна с визгом бросилась обнимать гнома. Леголас тоже поспешно поднялся навстречу старому другу. В комнате стало шумно и радостно. Все говорили одновременно, засыпали друг друга вопросами и не выслушивали ответов, перескакивая с темы на тему. Лишь спустя несколько минут возбуждение от долгожданной встречи спало, и Джайна воскликнула, опомнившись: – Гимли, иди умойся с дороги. Леголас, займись вещами гостя. Я иду за горячим. Через полчаса они уже сидели за столом и, поглощая ужин, делились своими последними новостями. Гимли взахлеб расписывал прелести жизни в Сверкающих Пещерах, когда вдруг сам себя перебил: – Да что я все о себе? Вы-то как? Уже назначили дату свадьбы? Леголас поперхнулся. Как он мог забыть о главной цели своего приезда и не предупредить Гимли?! – Что за свадьба? – спросила Джайна. – Ваша. – Наша с кем? – Э-э-э… – Гимли наконец заметил обращенный к нему ледяной взгляд Леголаса. – Простите. Я не знал, что ты отказала. – Кому?! Леголасу? – лицо Джайны выразило смесь удивления и насмешки. Гимли перевел взгляд с Джайны на Леголаса и обратно и вдруг вскочил с места, едва не опрокинув стул. – Кажется, мой пони ржет. Пойду-ка проверю его, – произнес он скороговоркой и выскочил за дверь. – Почему он сказал, что ты собирался на мне жениться? – проводив Гимли удивленным взглядом, спросила Джайна. Леголас тяжело вздохнул и, мысленно послав на бороду Гимли полчище блох, ответил: – Потому что я собирался. – А почему ты собирался? – нетерпеливо покрутила вилкой Джайна. – Потому что, – лгать Леголас не хотел, хотя и произнести правду было нелегко: – Потому что я люблю тебя. – Что?! Ты шутишь? – Я серьезен. – И почему, – голос Джайны оледенел, – я узнаю об этом только сейчас? Леголасу такая реакция на признание в любви показалась более чем странной. Он не мог понять, что разозлило Джайну. – К чему было открывать свои чувства, если они не взаимны? – произнес он как можно небрежнее. – Ну хотя бы для того, чтобы услышать отказ. Поверь, это непередаваемые ощущения. Я испытала их дважды по твоей милости. Мог бы и потерпеть в свою очередь. Джайна с грохотом отодвинула стул и встала. Впрочем, ее внезапная вспышка раздражения тут же угасла. Потухшим голосом она произнесла: – Что ж, это лишь значит, что мой план сработал, – она прошлась по комнате и остановилась перед камином спиной к Леголасу. - Какой план? – О-о-о... Весьма хитроумный! Послушай… давай я начну с самого начала. Осенью я в нужный день добралась до места, откуда должна была попасть домой. Но, как видишь, не попала. Чтобы открыть портал, мне стоило только захотеть. И я хотела. Правда. С утра до поздней ночи проторчала на той чертовой поляне. Несколько раз появлялось чувство, что дверь вот-вот приоткроется, но этого так и не произошло. Вечером я присела на минутку, чтобы поразмыслить и отдохнуть перед очередной попыткой, и уснула. Проснулась утром: кости ломит, голова болит, последний шанс вернуться домой упущен, – Джайна хрустнула костяшками пальцев, огонь в камине заиграл ярче. – Не передать, что я тогда испытала. Если бы на тот момент у меня оставались силы, то лес бы сгорел, пожалуй. – Мне известно, что ты почувствовала. Несколько мгновений это ощущал и я, – тихо произнес Леголас, вспомнив давнее утро перед охотой. Джайна никак не показала, что услышала его. – Когда первые эмоции утихли, я вернулась в лагерь и простилась с эльфами. Они, кажется, не удивились моей неудаче, – горький смешок. – Потом отправилась в Бри, поселилась в трактире «Гарцующий пони» и стала ждать Гэндальфа с хоббитами. Ну как ждать? Заперлась в комнате с запасом вина. Пила, плакала от жалости к себе и спала в перерывах между этими увлекательными занятиями. Постепенно вернулась способность думать, и я начала искать причину своей неудачи. Н-да… Одним словом, желанию уйти препятствовало желание остаться. В глубине души я не могла хотеть покинуть мир, где был шанс вновь встретиться с тобой. Еще несколько бутылок вина, и я составила план действий на ближайший год. Нужно было устранить препятствие на пути домой – разлюбить тебя. У меня уже имелся неудачный опыт такой попытки, и повторять собственные ошибки желания не было. Наша дружба мешала. И я решила ее разрушить как можно скорее. В моем мире есть пословица: С глаз долой – из сердца вон. Ее-то я и взяла за основу плана. Отбить у тебя желание видеться со мной, а потом просто занять себя как можно большим количеством дел и мыслей. Выкинуть тебя из головы и сердца, – Джайна уже не стояла перед камином, она ходила взад и вперед по залу, пока наконец не остановилась перед Леголасом. Он встал, с тревогой ожидая окончания ее исповеди. – Когда ты сегодня приехал, я почувствовала, что план сработал: мне было почти спокойно, почти все равно. Еще несколько месяцев, и я была бы дома! – Джайна вскинула руки в жесте отчаяния и замолчала. Леголас осторожно приблизился к ней: – А теперь? – Теперь?! Ты хочешь знать, что теперь? Джайна с вызовом посмотрела прямо ему в глаза. Страдальчески изогнувшиеся брови вдруг разом расслабились, и из взгляда исчезла боль, отчаяние и растерянность. Смущенная улыбка тронула губы, прежде чем Джайна произнесла на родном языке: – Я люблю тебя. – Amin mela lle**, – эхом повторил Леголас. Джайна стояла в шаге от него, и Леголас с жадностью всматривался в ее лицо, не в силах полностью осознать произошедшее. Взгляд Джайны, только что нежный и мягкий, вдруг сверкнул искоркой нетерпения. – Если придется еще полгода ждать, пока ты решишь меня поцеловать… – начала она, но Леголас не дал закончить фразы: преодолел разделяющее их расстояние, обхватил ее лицо ладонями и приник губами к губам.