Стоит только захотеть

На мгновение мир перестал существовать. Были только Леголас и Джайна, две души, слившиеся в одну. Это не было похоже ни на что, испытанное Леголасом прежде. Будто соединилось несоединимое: вода и огонь, день и ночь, холод и жара – и родилось нечто новое, никем и никогда не виданное, невообразимое, но несомненно прекрасное. Вся долгая жизнь Леголаса сейчас казалась ему лишь ожиданием этого момента. Пусть бы он длился вечно! Но прошла лишь секунда – и Джайна резко отстранилась от Леголаса, возвращая его в реальный мир. – Что это сейчас было? – ошеломленно спросила она. – Точно не знаю, – Леголас попытался вновь приблизить к себе Джайну, но она по-прежнему упиралась ему в грудь ладонями и не отводила настороженного взгляда. – Говорят, когда двое по-настоящему близки, то способны не только вести беседы с помощью осанвэ, но и целиком почувствовать друг друга. – И так будет каждый раз?! – Не знаю. Но разве это было так ужасно? – Просто я не хочу, чтобы ты, – она помолчала, подбирая слова, – видел меня изнутри и читал мои мысли. – Не говори ерунды. – Серьезно, я плохой человек с черными мыслями. – А я безупречен, по-твоему? – Лучше не спорь со мной. – Я уже это делаю. Джайна закатила глаза, а Леголасу вдруг стало смешно: с кем еще могла сложиться такая ситуация – ссора сразу после признания в любви? Он вновь решительно притянул Джайну к себе. – Тебе достаточно захотеть, чтобы сознание было закрыто, – произнес он и вновь поцеловал ее. Через мгновение напряженные плечи Джайны расслабились, всем телом она прижалась к Леголасу, сцепила руки за его спиной. И пусть в этот раз осанвэ молчало, Леголас не мог бы припомнить более счастливого момента в своей жизни. Прошла целая вечность, прежде чем они вспомнили о Гимли. – А куда исчез наш Купидон? – спросила Джайна, нехотя ослабляя объятия. – Кто такой Купидон? – Бог любви. Пухлый младенец с крылышками, луком и любовными стрелами. – И бородой до пупа, – добавил Леголас, представив крылья за спиной у Гимли. – Погоди. Ты же говорила, что у вас только один бог, да и того не существует. – Раньше было больше. Это старый бог. Из мифов. Короче, считай, что он уже умер, – Джайна потерла подбородок, подбирая слова. – Или так. Раньше боги были наподобие Валар и Майар, каждый отвечал за что-то отдельное: любовь, войну, плодородие. А потом все они перемерли и остался один, вроде вашего Эму Иллюминатора. – Эру Илуватар, – машинально поправил Леголас, в который раз пытаясь представить этот странный мир, в котором летают повозки, мгновенно рисуются картины, музыкальные инструменты занимают целое здание, а боги умирают. – Пойду поищу Гимли. – Не уходи, – Джайна схватила Леголаса за руку, прижала его ладонь к своей щеке и закрыла глаза. – Сам вернется когда-нибудь. Ведь он затем и ушел, чтобы мы остались вдвоем. – Я быстро, – ответил Леголас, последний раз поцеловал Джайну и вышел из дома. Гимли нашелся быстро – по запаху табака. Гном сидел на поленнице за домом и подвинулся, освобождая место другу. Некоторое время они сидели молча: Гимли курил, Леголас отгонял дым ладонью. И пусть между ними не было осанвэ, слов для понимания не требовалось. – Ты ведь знал, что никакой свадьбы не будет, – произнес наконец Леголас. Гимли пожал плечами: – Я же не слепой: вижу, что у меня под носом происходит. В отличие от некоторых. Леголас молча сжал плечо друга. Гимли усмехнулся: – На здоровье. Когда они вошли в дом, в зале никого не было. Гимли поднялся в свою комнату, а Леголас остался внизу. Гадая, отправилась ли Джайна спать или вышла на улицу, он собрал со стола грязную посуду, накрыл еду полотенцем, чтобы не заветрилась, и подошел к камину. В кресле, поджав под себя ноги и уронив голову на плечо, спала Джайна. Леголас заботливо укрыл ее пледом и с удивлением отметил, что ее лицо выглядит озабоченным, а не счастливым, как этого можно было ожидать. Между бровей обозначилась тонкая морщинка, а нижняя губа упрямо выдвинулась вперед. Леголас сел на пол и облокотился спиной о кресло. Волна безусловного и бездумного счастья пошла на спад, и теперь в голову сами собой пришли мысли о будущем, о тех действиях, которые необходимо предпринять. Джайна проснулась – Леголас почувствовал это спиной, – но не окликнула его и не пошевелилась. В душе разлилась горечь: неужели Джайна все время будет притворяться и лгать? Почему она не хочет, чтобы он знал, что она проснулась? Сожалеет о сказанном и сделанном? Продумывает новую ложь? Выбирает новую маску? Вдруг Джайна коснулась плеча Леголаса и произнесла тихо: – Я подумала и решила, что не выйду за тебя замуж. Леголас закрыл глаза, сделал глубокий вдох и развернулся всем корпусом. Джайна накрыла его руку своей, не давая возразить: – Да, лучше я буду твоей любовницей ну... лет десять-пятнадцать. Не хочу быть старухой рядом с вечно молодым мужем. Когда мне стукнет тридцать, ты меня как раз разлюбишь, и я уйду. Так будет лучше. И если портал открывается раз в пятнадцать лет, очень даже удобно получится. С глаз долой, из Средиземья вон. – Спасибо за заботу, но я тебя не разлюблю, – Леголас надеялся, что этого ответа будет достаточно, чтобы успокоить Джайну, но ошибся. – Я постарею, – повторила она. – Представь, каково тебе будет жить со старухой. – Когда я предлагал стать моей женой, то уже знал, что ты человек, – усмехнулся Леголас. – Уверяю, время не изменит моих чувств. – Я буду старая, морщинистая и дряхлая. Некрасивая! – Думаешь, что я полюбил тебя за внешность? – Ну прекрасно! Значит, для тебя я уже уродина?! – Не нужно этих игр со словами, – поморщился Леголас. – Послушай, ты видишь только две точки: начало и конец. А как же то, что между ними? Целая жизнь, которая будет наполнена счастьем для нас обоих. Представь, мы будем каждый день просыпаться вместе, делить труд и отдых, ездить в путешествия, растить детей. – Ну уж нет! Детей у нас точно не будет! – Джайна выпрямила спину. – Почему? История знает много браков между человеком и эльфом, и... – Я не хочу детей. – Конечно, мы можем подождать. Ты и сама еще почти ребенок, – растерянно произнес Леголас. Джайна мотнула головой, нахмурилась. – Я еще никому не рассказывала этого... Зеркало Галадриэли показало мое будущее. И в будущем я убиваю своего ребенка. Джайна поежилась и отвела глаза. Леголас ошарашено молчал. – Не могу представить, почему бы я могла это сделать. Но и многого другого раньше не могла представить. Поэтому – никаких детей. – Зеркало показывает то, что может случиться, – попробовал возразить Леголас, – но ты сама выбираешь свою судьбу. – Помнишь битву на Пеленнорском поле? Тогда я была не в себе и делала ужасные вещи. Кто знает, может, и ребенка убью в таком же состоянии? Это был совсем младенец, – Джайна закрыла лицо руками. – Не будем больше об этом, пожалуйста. Теперь-то видишь, что я буду никчемной женой? Леголас ласково взял ее ладони в свои и поцеловал их. Потом притянул девушку к себе и обнял: – Хорошо, Джайна. У нас не будет детей. Но я буду любить тебя всю свою жизнь, как бы ты ни изменилась внешне. Я-то все равно немыслимо старше. – Старикашки любят молоденьких, – пробурчала Джайна, уткнувшись в его плечо. Тогда Леголас еле слышно прошептал свой главный страх: – Но, может, ты думаешь, что сама скоро разлюбишь меня? – Нет! Никогда! Леголас перевел дыхание: – Знаю, ты можешь придумать еще сотню причин, по которым мы не должны быть вместе. Но ни одна из них не заставит отпустить тебя. Поэтому не трать время понапрасну. Ответь, ты выйдешь за меня замуж? Джайна подняла лицо и прямо посмотрела в глаза Леголаса. Несколько долгих секунд она изучала их, и вдруг легко и светло улыбнулась: – Выйду. Но тебе придется выслушать всю сотню причин. Ты многого обо мне не знаешь. – Хорошо. Только не сегодня, – Леголас зевнул. – Пойдем спать. Джайна на секунду опустила глаза, а когда вновь взглянула на Леголаса, его обдало жаром, словно перед лицом внезапно открыли печную заслонку. – К тебе или ко мне? Видимо, выражение его лица было достаточно красноречиво, потому что Джайна моргнула и наваждение пропало. – У нас принято дожидаться свадьбы, – как мог спокойно сказал Леголас. Джайна отступила от него и скрестила перед собой руки. – А у нас – нет. Наверное, сейчас лучший момент, чтобы озвучить очередную из сотни причин расстаться: я этим правом уже воспользовалась. Леголас не смог сдержать удивленного возгласа, и Джайна гордо вскинула голову, показывая, что не позволит упрекнуть себя. – Значит, ты была помолвлена? – Нет. Я не собиралась выходить за него замуж. – Ты… любила его? Джайна пожала плечами. – Да и не любила в общем-то. Мы дружили с детства, потом начали встречаться. Не знаю, как это на Всеобщем. Ну, ты понял. Он красивый парень, нам было весело. – Значит, ради веселья? – непонимающе произнес Леголас. – Ради любопытства. Хотелось узнать, из-за чего весь сыр-бор. И еще казалось, что все ровесники уже в курсе, одна я в девочках осталась, – Джайна говорила быстро, не глядя на Леголаса, но теперь подняла взгляд. – Никогда не считала это своим недостатком. А теперь мне почему-то стыдно. И я злюсь на тебя за то, что мне стыдно. Не хочу стыдиться и злиться. Скажи что-нибудь. Леголас ответил не сразу. – Не знал, что способен испытывать настолько сильную ревность. Мне не понять твой мир. Ты всегда говорила, что он стоит выше Средиземья, но теперь мне сложно в это поверить. Он замолчал и вновь вгляделся в лицо Джайны, пытаясь осознать, что изменилось после ее признания. Хоть она и старалась держаться непринужденно, Леголас видел, что ее смущает обсуждение этой темы. Нет, Джайна не была распущенной или испорченной. Страстной, порывистой и смелой – да. Но это он знал и раньше. И пусть сейчас в его душе бушевал пожар ревности, он ни мгновения не сомневался, что Джайна будет ему верна. Представив свою возлюбленную в объятиях другого мужчины, Леголас порывисто притянул ее к себе. – Пусть твой дружок радуется, что я не умею путешествовать между мирами, – прорычал он с неожиданной даже для себя самого яростью. – Ты моя, и мы сыграем свадьбу так быстро, как это возможно. Не стану тянуть больше ни минуты. Завтра с утра отправлю письмо отцу и объявлю о нашем решении королю.