Стоит только захотеть

Джайна медленно приходила в себя. Много ела, много спала, старалась поменьше думать. К ней действительно приставили двух стражей и одну сиделку, но сложно было сказать, действительно ли в их обязанности входило сторожить Джайну от побега. По крайней мере сама она никуда бежать не планировала. Большая война уже миновала Рохан, однако защитники крепости не спешили расслабляться: восстанавливали стены, приводили в порядок оружие и доспехи. Достаточно окрепнув, чтобы не останавливаться на передышку через каждые сто шагов, Джайна попыталась и себе найти занятие, но не преуспела: никто не смел нагружать работой знатную леди (а кто же она еще, если о ней беспокоился сам конунг?), да к тому же ещё и ведьму. Прямо отказывать тоже опасались, но правдами и неправдами избегали принимать ее помощь. Развлечений же в крепости оказалось чрезвычайно мало. Исследовать крепость и пещеры под ней да общаться с собственной сиделкой или кем-то из жителей крепости. Изредка по вечерам в общей трапезной играла музыка и устраивались танцы. Но Джайне и здесь отводилась лишь роль зрителя. Джайна скучала в одиночестве, но одновременно с тем признавала, что в данный момент это именно то, что ей нужно. Очень размеренная, не блещущая неожиданностями и потрясениями жизнь, которая как нельзя лучше способствует восстановлению душевного равновесия и физического здоровья. Ужас, пережитый ей на пути из Эдораса в Хельм, давал о себе знать кошмарными снами по ночам и неожиданными приступами паники днем. Лязгнет где-то металл о металл – и Джайне чудится, что крепость атаковали. Донесется запах от выгребной ямы – и кажется, что она вновь надела орочий шлем. Проснувшись ненастной ночью от очередного кошмара, в котором она не успевала спасти Боромира, Джайна подолгу не могла уснуть: в завывании ветра слышались получеловеческие-полузвериные голоса орков. Джайна не могла не признать, что во всей ее последней авантюре не обошлось без чуда. Насколько не везёт в этой войне Боромиру, настолько же удачлива она сама. Определённо, и то, что магия вернулась в нужный момент и что с ее помощью удалось спасти Боромира, – невероятное везение и для него, конечно, и для самой Джайны. Думать, что бы с ней стало, если бы он погиб, было невыносимо: начинало буквально тошнить. И все же Джайна не знала, как назвать чувство, которое она испытывала к Боромиру. Вспоминая теперь Игоря, она поняла, что никогда не была влюблена в него. Дружба, доверие и любопытство к физической стороне отношений – да, любовь – нет. Какими же мелкими сейчас казались проблемы, которые меньше года назад волновали Жанну. Джайна порой даже ощущала себя совершенно отдельной от Жанны личностью. Представляя Игоря, не испытывала ни малейшего желания возобновить те отношения. Леголас – другое дело. Им невозможно не восхищаться и не любоваться, ведь он сочетает в себе лучшее, что есть в этом фантастическом мире: благородство, красоту, силу и зачаровывающую связь с природой. Но восхищаясь и любуясь Леголасом, Джайна поняла наконец, что и это не любовь женщины к мужчине. Да, их отношения куда нежнее дружбы, между ними возникла непонятная Джайне эмоционально-телепатическая связь. Пожалуй, родство душ – лучшее наименование для этого. А Боромир? Если она его любит, то почему он так ее раздражает и злит? Может, это просто влечение, помноженное на навязчивую мысль о его спасении? Да, между ними уже воздух искрит от напряжения. Но что будет, если напряжению дать разрядку? Не подраться, а… наоборот? Они оба успокоятся и мирно разойдутся каждый своей дорогой? Или напротив – поймут, что жить друг без друга не в состоянии? Можно бесконечно гадать об этом, а можно при следующей встрече расставить все точки над «и». Она не позволила ему поцеловать себя, когда они вдвоем добирались в Эдорас, но теперь была готова позволить куда больше, когда сама окажется в Минас-Тирите. Джайна бесконечно проигрывала в воображении различные варианты откровенной беседы с Боромиром и последующих событий и с нетерпением ждала вестей о победе над Сауроном. Хоть она и знала из «Властелина колец» основные события, происходящие сейчас на востоке, тем не менее с жадностью внимала всем новостям из Гондора: не изменилась ли история благодаря ее вмешательству и живому Боромиру. Выходило, что нет. Битва на Пеленнорском поле под стенами Минас-Тирита закончилась победой защитников города. Фарамир тяжело ранен. Денетор погиб. Правда, виной тому было не безумие, как в книге, а вражеский меч. Погиб и конунг Теоден. Эовин убила главного назгула и вместе с Мерри попала в лазарет. Арагорн собирает армию для похода на Мордор. Но главное – Боромир по-прежнему жив. А вскоре пришла весть и об окончательном поражении Саурона. Крепость Хорнбург дрожала от радостных криков, музыки, песен и танцев. Джайна, конечно, тоже радовалась окончанию войны, но не так самозабвенно, как роханцы. Во-первых, она-то заранее знала, кто, когда и как победит, а во-вторых, это была не её война. Не ее дом грабили враги, не ее землю сжигали, решалась судьба не ее мира. Да, у Джайны был свой интерес, и она погрузилась в войну глубже, чем планировала, но все равно не могла сейчас по-настоящему отдаться всеобщему ликованию и оттого чувствовала себя ещё более одинокой чем обычно. Хотелось поскорее разорвать это одиночество, оказаться среди друзей, но прошла целая неделя, прежде чем был собран для поездки в Гондор отряд конников Рохана, к которому она смогла присоединиться. Ко дню отъезда Джайна уже чувствовала себя превосходно: к ней окончательно вернулись силы и физические, и магические. С лёгким сердцем она простилась с теми, кто заботился о ней в Хорнбурге, собрала свои немудреные пожитки и отправилась в дорогу.