Стоит только захотеть

С тех пор Джайна жила двумя жизнями. Днем притворяться, что между ней и Боромиром ничего нет, ночью же спешить взять максимум от их уединения. Первое время она очень боялась как-то выдать себя, но уже через несколько дней втянулась в эту игру, порой даже позволяя себе произносить двусмысленные фразы или, на минуту оказавшись наедине с Боромиром, давать себе волю, рискуя быть застуканной. Впрочем, у Боромира днем было много дел, а потому Джайна его практически не видела при солнечном свете и больше времени проводила с хоббитами, Гимли и Леголасом. И она была счастлива. Не меньшее удовольствие, чем близость с Боромиром, доставляли Джайне их беседы. Ей нравилось слушать о том, как прошел его день и каким было его детство. Нравились его шутки и серьезные рассуждения. Нравилось, с каким вниманием он слушал ее и с каким жаром вступал в споры. Споры и короткие ссоры, несмотря на их более чем близкие отношения, по-прежнему вспыхивали часто. Но как ни странно, Джайна начала понимать, что разница между ними двумя и между их мирами не так велика, как ей казалось даже месяц назад. Нет, она не собиралась оставаться здесь: долг перед дядей был сильнее любых других чувств. Но плюсы от возвращения в свой мир таяли день ото дня. Иногда Боромир уезжал из города на несколько дней, и Джайна одновременно и жалела, что они теряют ночь или две, и радовалась возможности выспаться. Быть может, именно хронический недосып был виной крепости ее сна в такие одинокие ночи? Быть может, именно поэтому она абсолютно ничего не слышала в ту ночь и так поздно проснулась в то утро, примерно через месяц с начала их тайного романа. Судя по яркому солнцу, нашедшему щель между занавесок и щекочущему теперь нос Джайны, время приближалось к полудню. Медленно выходя из сонного состояния, Джайна не сразу услышала, что кто-то скребется в дверь. Точнее – не сразу поняла, что означает сухой звук на грани слышимости. А когда поняла, встала, неслышно подкралась к двери и резко ее распахнула. Замин, держащая в одной руке нож, а в другой тряпку, отскочила в сторону со смущенным видом. – Я вас разбудила? Простите. Через несколько минут закончу. Она попыталась оттеснить Джайну внутрь, но та решительно обогнула дверь и увидела то, что отскребала служанка. Надпись, сделанная белой краской и уже сильно подпорченная усилиями Замин. Одно слово, судя по всему. – О как! Вчера этого не было, – удивилась Джайна. Замин была явно сильно огорчена и смущена, из чего Джайна заключила, что ее беспокоит не только факт появления надписи, но и ее содержание. – Я не умею читать на вашем языке, – сказала Джайна, но Замин решила проигнорировать намек. – Что здесь написано? – Это совершенно неважно, – залилась краской Замин. – Через несколько минут я закончу, а потом принесу краску и... – Или ты сама это прочитаешь, или я попрошу об этом первого встречного. – Здесь написано... нехорошее слово. – Какое? – Вам совершенно не... – Какое? – тоном выше повторила Джайна. – Мммм... распутница, – еле слышно ответила Замин и с испугом воззрилась на Джайну в ожидании реакции. – Ясно. Джайна поджала губы и, жестом предложив служанке продолжать работу, вернулась в дом. Похоже, они с Боромиром были не слишком осторожны. Кто-то видел их вместе. Или видел, как Боромир входил сюда. Хорошо, что его сейчас нет в городе, иначе бы начал бегать по потолку и искать виновника. Или виновницу. Может, Джайна перешла дорогу женщине, мечтающей выйти замуж за Боромира. Может, просто не понравилась кому-нибудь из местных дам, и они не устояли перед искушением заклеймить ведьму позором, узнав о предосудительной связи. Как бы то ни было Джайна с некоторым удивлением обнаружила, что этот выпад волнует ее исключительно с точки зрения реакции на него Боромира. Надо сделать все возможное, чтобы он ничего не узнал. И другие Хранители тоже. Вот только сделать она ничего не может. Остается лишь ждать. *** В то же утро Леголас прохаживался вдоль живой изгороди в маленьком парке недалеко от Цитадели. Это было одно из его любимых мест в городе именно по той причине, что оно мало походило на город. Высокие кусты изгороди плотно переплетались ветвями, тут и там были разбиты клумбы, журчали фонтаны, в небольшом пруду мелькали тени рыб. Живая изгородь тянулась, подобно лабиринту, так что можно было разговаривать с человеком, который был от тебя в сотне шагов дальше по тропинке и одновременно в двух шагах – за изгородью. Именно из-за этой особенности Леголас невольно подслушал обрывок одного разговора. Он бы, наверное, не обратил внимания на беседу, приглушенную плотной стеной растений, если бы не прозвучало имя Джайны. – На двери леди Джайны?! – в женском голосе звучало сильное любопытство. – Ты сама это видела? – Моя служанка проходила мимо с утра и видела надпись своими глазами. И не называй при мне эту выскочку «леди»! – второй женский голос был ниже, в нем звучало презрение. – Какой стыд! Я бы умерла, если бы обнаружила такое на двери своего дома! – Ну, знаешь ли, если вести себя как шлюха, то нечего удивляться, что тебя в этом уличат. – А разве она?.. – Ты не слышала, что говорят о ней и лорде Боромире? – хмыкнула вторая. – Слышала, но... Она все-таки леди. Сам король дал ей титул. – Пффф... Интересно, за какие заслуги? – Она же спасла... – А вот в это я не очень верю, если хочешь знать. Не похожа она на героиню из легенд. – Она ведьма! – понизив голос, произнесла первая. – Шлюха она, – отрезала вторая. – И то, что она не стала поднимать шума, а молча уничтожила надпись, это лишь подтверждает. Дальше Леголас не слушал. К лицу прилила кровь, руки сжались в кулаки. Он бросился по тропинке, пытаясь настигнуть беседовавших, но потерпел неудачу: в этот час по зеленому лабиринту прогуливались многие, и кидаться на каждую пару женщин было бы глупо. Да и что бы он им сказал? Защищать честь Джайны, опровергая слухи и размахивая кулаками? Не эти женщины сделали надпись на двери. И не они дали пищу слухам. Поговорить с Джайной? Может, она знает своего недоброжелателя? Леголас представил этот разговор и скривился, как от зубной боли. Боромир. Нужно идти к Боромиру. Это он должен исправить то, чему невольно стал виновником. Сколько можно тянуть с объявлением даты свадьбы? Ведь всем давно ясно, что они с Джайной любят друг друга. Конечно, они не нарушают приличий, но слухи способны зарождаться и на куда более скудной почве. А то, что произошло, это уже не слухи, а прямое оскорбление. И теперь Леголас уже не мог оставаться в стороне. Он знал, что Боромир должен сегодня вернуться в город, а потому направился прямо в Цитадель. Дверь в комнаты, которые Боромир до сих пор занимал, оказалась открыта, поэтому Леголас решил, что хозяин где-то поблизости и скоро вернется. Он вошел внутрь и принялся мерять шагами кабинет, продумывая будущий разговор. В коридоре послышались шаги, и Леголас повернулся к двери. Но она не открылась. Еще одна пара ног легко пробежала по каменным плитам, раздался тихий смех, и Леголас узнал Джайну. Все затихло, а потом Джайна произнесла с наигранной обидой: – Не будь таким трусишкой, никого здесь нет. Между прочим, я соскучилась. Леголас бы и хотел ничего не слышать, но влюбленные находились прямо за дверью, а ему уйти было совершенно некуда. Он уже хотел кашлем дать знать о своем присутствии, но ответ Боромира заставил его замереть: – Потерпи. Вечер уже скоро. И слова, и тон сказанного были весьма однозначны. Леголас прикусил губу. Значит, Боромир решил не ждать свадьбы. Да собирается ли он вообще жениться на Джайне?! Леголас скрипнул зубами и повернулся к камину, пытаясь совладать с эмоциями. За дверью вновь наступила тишина, а потом раздалось короткое страстное: – До вечера. – До ночи. Когда шаги Джайны затихли, дверь в комнату отворилась. Леголас заставил себя обернуться и встретиться взглядом с Боромиром. Тот был ошарашен и смущен, застав у себя постороннего, но не так сильно, как ожидал Леголас. Быть может, Боромир надеялся, что Леголас ничего не слышал. – Чем обязан? Негодование захлестнуло Леголаса. – Еще час назад я был готов поручиться, что ты честный человек, – процедил он сквозь зубы, – но сейчас... Я не слепой, и ваши шушуканья по углам мало от кого укрылись. Но я не предполагал, что вы так далеко зашли. Ты вообще собираешься жениться на Джайне? – Свадьбы не будет, – сухо ответил Боромир. Леголас едва сдерживал бурлящую внутри ярость. – Как ты можешь так поступать с ней?! Боромир выдержал взгляд Леголаса и холодно ответил: – Это наше с ней дело. Не твое. Леголас подошел ближе. Гнев накатывал волнами. Каждая следующая могла прорвать тонкую плотину самоконтроля, и частью сознания Леголас порадовался, что больше не носит с собой оружия. – Не мое?! Если бы речь шла о ком угодно другом... Но Джайна! Она и так отдала тебе слишком много. Не пора ли и тебе сделать ответный шаг? – Я просил ее стать моей женой, – произнес Боромир с досадливой гримасой, в голосе появились еле заметные нотки оправдывания. – Она отказалась и, заметь, сама предложила то, что сейчас происходит между нами. – И ты согласился?! – Представь себе, согласился! Ты удивишься, но мы счастливы. Тебе не от чего защищать Джайну. – А если бы на твоем месте был кто-то другой? – приподнял бровь Леголас. – Если бы она выбрала не тебя, не с тобой бы проводила ночи, ты бы тоже говорил, что счастье Джайны важнее чести и что ее не от чего защищать? То, как изменилось лицо Боромира, говорило красноречивее любых слов. Да уж, на месте Леголаса Боромир бы не стал вести бесед – просто убил бы. Однако, совладав с собой, Боромир несколько даже самодовольно ответил: – И все же с ней я. И делаю все возможное, чтобы уберечь ее репутацию. Ох, дети! Что Джайна, что Боромир, даром что он старше нее в два раза. Воруют сладости и думают, что никто не заметит. Лазают по деревьям и не верят, что могут сорваться и разбить себе головы. Играют в тайну и думают, что всех перехитрили. На Леголаса вдруг навалилась страшная усталость. Он не умел злиться на детей. – Ты же ничего не знаешь! Она не сказала. Ну, конечно, – Леголас сокрушенно покачал головой, потом тихо, но твердо и четко произнес: – Сегодня ночью кто-то написал на двери Джайны… слово. Полагаю, ты догадываешься, какое. Боромир словно окаменел. – Кто?! – Не знаю. Но от этого уже не отмахнешься, не так ли? – Я найду его! – И что ты этим изменишь? Имя Джайны уже смешали с грязью. Должно быть, к вечеру слухи выплеснутся за ворота города. – Проклятье! – лицо Боромира исказила гримаса. Он резко отвернулся от Леголаса и прошелся по комнате. Остановился у стола, тяжело оперся на него кулаками, потом с силой ударил по столешнице и вновь выругался. Минута прошла в тягостной тишине. – Что же делать? – тихо произнес Боромир. Леголас подошел ближе. – Вы должны пожениться, и как можно скорее. – Ты думаешь, я не уговаривал ее всеми возможными способами? – взорвался Боромир. – Ты действительно хочешь знать, что я думаю? – холодно спросил Леголас. – Хочешь знать, как бы поступил я? Боромир долго и с каким-то болезненным вниманием смотрел в глаза Леголаса, будто и правда представляя, как могли развиваться события, если бы тот оказался на его месте. Потом тряхнул головой, словно сбрасывая наваждение, и сказал: – Уверен, ты бы не допустил моих ошибок. А теперь прошу – уйди: я должен подумать, как их исправить.