Новые обстоятельства ***
— Итак, если ваш ребёнок будет постоянно просить и орать «купи» раз сто в минуту, просто попробуйте сделать так же, как и он, — рассказывает лекцию о воспитании трёхлетних детей мистер Фейтс. — Да, на вас будут странно смотреть, но кому какое дело, если после этого ваш ребёнок замолчит и не будет больше просить. Этот способ, хоть и несколько сумасшедший, зато его предлагают учёные, — его ямочки на лице меня смущают, особенно если учесть то, что именно они добили меня в том баре. Это было два месяца назад. Мы серьёзно поругались с Райкером. Причиной послужило то, что я увидела его целующимся с Норой. Потом, после моих психов и многочасового крика, мы долго не разговаривали, но он рассказал мне почему он встречался с ней. Оказалось, что девушка не оставляет попыток забрать его у меня любой ценой. Она произнесла связывающее заклинание на его руки, и он не мог ничего сделать. Я его простила, но потом это снова повторилось. Я не устраивала истерики и ничего не делала. Просто внутри было чувство опустошённости. Я решила уйти в запой. До сих пор не помню, сколько я тогда выпила, но помню, как в порыве злости поцеловала мистера Фейтса. У него совершенно другие губы. Не такие, как у Нейта или как у Райка — они грубые, но приятные. Я не помню, что происходило дальше, но на утро я проснулась в своей постели в родительском доме. У меня в руке была записка, а в ней:«Дорогая Амелия, хочу извиниться за прошедший вечер и поблагодарить. Теперь я точно знаю, что таких отношений я не хочу. Ты знаешь, что я тоже поссорился со своей девушкой, и то, что вчера было между нами, было огромнейшей ошибкой. Предлагаю забыть это раз и навсегда. Никому не говори о том, что произошло. Этого не было и всё. Как проснешься, напиши мне».
Преподаватель общей возрастной и поведенческой психологии мистер Фейтс.
С тех пор прошло 2 месяца. Сейчас пятнадцатое апреля. У нашей красотки Райдел скоро пойдёт седьмой месяц. После лекций блондинка поедет вместе со мной и Оливией в женскую консультацию за анализами, а потом и в больницу, где нас будут ждать мальчики. Я помирилась с Райкером и рассказала о поцелуе с преподавателем. Райкер вскипел и хотел подать в суд на него, но, слава Богу, я применила магию и мы смогли всё спокойно обсудить. Он понял меня и даже сказал, что поступил бы точно так же, как и я. Он простил меня, и мы провели ночь вместе. Мы придумали, что делать с Норой Кларк. Райкер написал жалобу старейшинам в красном конверте. Их рассматривают первыми. Нору наказали и лишили силы на пять лет, а после запретили использование магии во вред кому-либо. Если она попробует использовать её так, то её тело пронзит разряд электрического тока и заблокируют её силы на три месяца, вполне законное наказание. Теперь мы живём спокойно, и у нас больше нет разногласий. Нам осталось учиться полтора месяца. На последней недели июня и первой неделе июля будут экзамены. А в последний день первой недели, а именно в субботу у нас будет защита диплома. Мы наконец закончим обучение в этом заведении. — Смотри, какой хороший вариант, — говорю я Райкеру, который держит меня за руку, пока я листаю на моём планшете сайт с недвижимостью. Мы с Райкером ищем жильё в Нью-Йорке. — Да, слушай, — соглашается блондин. — И рядом с твоей и моей работой. Мне близко до моих остальных предприятий и офиса, — Райкер купил в городе два издательства: "Dental Tribune America" и "Lonely Planet" и две больницы, одна из которых — больница Бруклин. Ему посчастливилось и сильно. Двоюродный дедушка оставил ему половину своего состояния, а это больше трёх миллионов долларов США. Недавно он умер, что, конечно, плачевно, но теперь мы богаты. Насчёт переезда мы даже не думали, родители Энтони предложили. Мы уже давно живём одни. А Райдел и Эллингтон переедут к нам, ведь тот дом они продали. Дело в том, что Райдел будет нейрохирургом вместе со мной. Кто-то будет заменять или просто будет поочерёдный график операций и работы. А мы, как и прежде, будем вместе. Оливия пока мечется между Великобританией и Нью-Йорком. Но мне кажется, она выберет по велению сердца. К тому же её сердце теперь носит фамилию Кристофа. Пара поженилась в прошлом месяце. Райдел сменила фамилию в январе. А я… Я просто не понимаю, куда все спешат. Ладно, Ретлифы, но Эсли. Они же меньше года назад познакомились. Я не понимаю, куда так быстро? Мы примерно так же знакомы с Райкером, но мы не торопимся. Мы наслаждаемся друг другом, живём вместе и ссоримся по бытовым пустякам. Кидаемся друг в друга одеждой и иногда моемся вместе. Друг другу готовим завтрак и кушаем вместе. У нас всё идеально, не считая того, что было в феврале. Мы решили купить квартиру в большом доме. Будем жить в большом городе. Решение приняли исходя из того, что выросли и живём в частных домах и нам просто надоела эта рутина. Хочется городского сумасшествия. Мы хотим большую гостиную и огромную кровать в нашу спальню. Желательно две или три ванные и кабинет для Райкера. Парень хочет ещё бильярдную с библиотекой, но я постоянно осаждаю его охоту. Нам не по карману такой размах. Мы ищем квартиру с пустой комнатой, чтобы оборудовать её так, как захотим мы. На Гров стрит мы нашли замечательный многоэтажный дом, из которых двумя этажами владеет одна семья. Хозяева, которые продают эти два этажа, написали, что в одной квартире три спальные комнаты, одна из них пустая, кухня оборудована новейшей техникой. Имеется мини-бар и всего на двух этажах четыре ванные — две на первом и две на втором этаже. Во второй квартире тоже три спальни, только одна очень маленькая. — Слушай, я влюбилась в этот дом. Интересно, сколько он стоит? — интересуюсь я и нажимаю на кнопку «Показать цену». На зелёном фоне появилась цифра 1.007.400. Нехилая такая цена-то, хотя за два этажа вполне нормально. — У нас нет таких денег… — печально говорит Райкер и смотрит на обзор двух этажей. У него на лице отразилась грусть, а в глазах задача: где достать столько денег? — Слушай, раз уж родители предложили переехать из кампуса и жить уже самостоятельно, — выдвигаю своё предложение. — То можно попросить их одолжить нам денег на эту прелесть, а счета и продукты мы возьмём на себя. Как тебе такой вариант? — задаю я вопрос и смотрю на блондина, который размышляет над моими словами. У этого парня очень весело появляется морщинка на лбу, когда Линч думает о чём-то. Обожаю этот процесс. Так и хочется его поцеловать в эту морщинку. Непреодолимое чувство. — Ну хорошо, последний разочек можно им позволить заплатить за нас. К тому же это была их идея, но мы и так согласны. Значит, завтра собираем родителей у нас в доме? — спрашивает Райкер, а я киваю, улыбаясь. Линч не одобряет, когда за него платят родители. Объясняет он это тем, что ему 24 года, а за него платят мама и папа. Стыд и позор! По крайней мере, это его точка зрения. Я же не против этого, но стараюсь жить самостоятельно. В последний раз, когда родители что-то заплатили за него — это его новая машина. Они с Марком Линчем — отцом моего блондина — ездили в автосалон. Райкеру купили очень крутой внедорожник на пять мест, в котором задний диван раскладывается. Автомобиль светлого-синего цвета. Любимый цвет Райкера. Сама машина с автоматической коробкой передач, да и к тому же мобильный компьютер с телевизором в машине. Он просто влюбился в эту красавицу. Я даже ревновала немного, но было приятно смотреть на то, как мой любимый человек радуется. Впрочем, в тот день мне тоже досталась его любовь. В день покупки у Райкера не хватило половины суммы на эту ласточку, а родители заплатили полностью всю сумму, сказав, что это подарок и истерики не принимают. Я тогда долго смеялась в салоне. Он немного возмущался, но я его поцеловала и он успокоился. Прозвенел звонок, и мы с девочками и Райкером собираем вещи. — Всего доброго, не забудьте про домашнее задание. На следующей лекции будем изучать гендерное воспитание на примерах. Удачи вам, — дружелюбно говорит учитель, и мы уходим из кабинета. Следующей парой дефектология. Новый предмет. Нам решили дать ещё несколько часов. Этот предмет у нас уже был, только по-другому назывался. Администрация Гарварда считает, что нам нужно получше узнать о детях с ОВЗ* Я тоже так считаю, ведь операции могут понадобиться любым людям, больным и здоровым. И нужно знать, что делать таким детям. Дефектология есть только у меня, Делли и Оливии, наконец мы целую пару сможем поговорить о нашем, о женском. Но, правда, придётся писать лекцию, ибо это важно. Ну вот, наконец-то, третий этаж. Не люблю лестницы. С первого на третий подниматься — это просто ад горит в аду. К тому же, я на каблуках. В такие моменты я часто задумываюсь, почему я не родилась мальчиком? У них жизнь гораздо проще. Мы заходим в аудиторию номер 305. Чёрные столы и стулья. Всё так же, как и во всех кабинетах этого здания. Эх, совсем недавно я только поступила в этот тихий ужас и хотела рассмотреть каждый кабинет и перетрогать всё и вся на своём пути. Я была моложе на четыре года. Мне было 19, когда я поступила сюда после школы. Подросток, что ещё скажешь. А сейчас, когда я знаю все эти аудитории и практически каждого преподавателя, мне даже как-то грустно. Хотя, это вполне ожидаемая реакция от выпускника. Мы с девочками садимся за второй ряд ближе к окну и открываем створку: очень уж жарко. Хоть мы и в летних сарафанах и из нас троих только Делли в полноценном платье, всё равно невыносимо душно. На нас с Оливией платья без верха. То есть без рукавов вообще. Моё — колокол с резинкой на груди, но выглядит очень презентабельно: оно синего цвета с рисунком колокольчика на животе. А в дополнение к платью — серебряный кулон в виде солнышка и мой браслет, подаренный на день рождения. Я сменила шармы, чтобы подходил под цвет платья, и завершающими штрихами — тёмно-голубая сумочка и балетки аналогичного цвета с белыми камнями на мысу. Я достаю из своей сумочки: тетрадь, пишущие принадлежности с карандашом и линейкой с ластиком, и в конце всего — телефон. Стандартный набор. Моя подруга решила надеть простой сарафан без лямок на резинках и с веревочками на груди, которые она завязала в бантик. Сарафан доходит до её колен. Вполне нормальная длина, точно такая же у моего платья. Я наконец могу спокойно носить короткие платья и показывать всем свои ножки. Пыл Райкера спустя семь месяцев наших отношений утих: он больше не смотрит на меня пожирающим взглядом, потому что знает, что я рядом и живу с ним. Раньше я жила с Райдел и первые два месяца наших отношений были как на минном поле — никто не знал когда прорвёт. Сейчас же всё как-то идёт своим чередом. Мы живём вместе с Кристофом и Оливией, точнее ночуем под одной крышей. А живём мы по принципу «постоянно в бегах». То у Делли, то у себя, то на работе. Но скоро всё обещает измениться. Звонок звенит, и я смотрю в сторону жёлто-коричневой стены, а затем перевожу взгляд на стену, где висит доска. В аудиторию заходит миссис Голдинг. Насколько я знаю, она замужем, и у неё есть дочь примерно моего возраста. Точнее говоря, Норе 22 года, и она носит фамилию мужа миссис Голдинг. Да, преподаватель этого предмета — моя тётя. Я нечасто вспоминаю родственников, но, когда они буквально у меня перед носом, невольно об этом задумываешься. — Интересно твоя тётя такая же, как её дочь? — спрашивает Делли. Ретлифф в курсе об истории с хлорированной кладовкой и тем, что было в феврале. Жаль, я Оливии ничего рассказать не могу. Я смотрю на Делз и пожимаю плечами. Я вообще не общаюсь с родственниками, только если принимаю звонки в день рождения и всё. — Здравствуйте, группа, — хрипит учитель и откашливается. — Простите за мой голос, я немного охрипла. Записываем новую тему, — женщина с блондинистыми, как у моего Райкера, волосами переходит к доске, а я открываю тетрадь и начинаю выводить буквы на новом чистом листке. «Детский церебральный паралич. Пути его излечения и признаки выздоравливания». Вот это темище. У меня на один заголовок три строки ушло. — Тема будет продолжаться до конца этого месяца. По окончании устроим письменную самостоятельную работу, — женщина с точно таким же носом, как у моей мамы садится за стол и начинает рассказывать. Я сосредоточенно пишу в своей тетради, как тут из ниоткуда прилетает листок бумаги. Я включаю в ручке пишущий диктофон и беру в левую руку учебник, а в правую — белый пергамент.«Как думаешь, Оливия и Кристоф согласятся стать крёстными второго ребёнка? Эллингтон не против и даже всеми конечностями за то, чтобы его начальник стал его родственником. Оливия, хоть и не родственница нам, так же, как и Кристоф, но я полюбила эту сумасшедшую девочку с комплексом всемирной поп-дивы».
Письмо от Райдел заставило меня улыбнуться. Я беру в руки карандаш и начинаю писать ответ:«Да, конечно, я думаю, она согласится. К тому же, это уж точно поможет ей определиться наконец, где она собирается жить после окончания Кембриджского университета. Ой, Боже мой, я же совсем забыла, что она там учится. Вот дурья башка! Она же тут по программе, по которой я уезжала год назад. Ей всё равно придётся поехать в Великобританию, чтобы отдать документы из Гарварда. Когда тебе поставили ПДР?»
Во время написания этих строк я била себя по голове. Я отдаю письмо и продолжаю писать лекцию. Тётя закончила рассказывать про поражения головного мозга, и моя ручка успела зарисовать два рисунка и полностью расписать каждую зону и что бывает с человеком, если при ДЦП поражена, например, затылочная часть мозга. Как правило, такие дети полностью инвалиды на ноги и по зрению. — Сейчас мы с вами посмотрим фильм о том, что такое ДЦП в принципе. Он недлинный, а после я вам успею рассказать о поражениях мозжечка, и начнём опорно-двигательный аппарат, разбирая по стадиям, — ага, стадии тоже успела записать. «Молодец, ручка!» — мысленно хвалю я свою ручку и смотрю на неё. Тут на моей половине парты появляется листок с текстом синего цвета. Я заканчиваю предложение и смотрю на тонкую бумагу.«Примерно конец июля месяца. Она должна успеть за две недели до родов. Время, вроде, есть».
— Пишет Райдел, и я замечаю её красивый почерк.
Я смотрю на преподавателя, которая уже минут пять пытается совладать с техникой. Господи, женщина, ты же волшебница, имей совесть! Боже, этого я нахваталась у Райкера. Он вечно пользуется магией по любым пустякам. Так, надо срочно убирать эту заразу от себя.«Ну, хорошо тогда предложишь ей эту идею на перемене. А сейчас пойду, напомню тёте, что она обладает магическими способностями. Уничтожь этот листок».
Отдала ответ на клетчатом прямоугольнике и пошла помогать родственнику. Эх, не могу отделаться от этой роли.