point break

— Прости меня. Я знаю, что виноват, о, чёрт возьми, я полный идиот, потому что уже давно не могу сосчитать количество дел, что заставляют меня содрогаться от ужаса, хотя такое бывает редко, но… Я никогда не позволял себе слез, честно. Это все ты, Монро, из-за тебя первоклассный агент превращается в размазню, знаешь? Я так виноват, что не забрал тебя раньше, еще тогда, когда все начиналось. Я же мог, я хотел, просто… Ты смотрела на него, и я не мог пальцем даже пошевелить. Было больно. Я мог забрать тебя, вот тогда, стоя у обрыва карьера, просто схватить за воротник, — боже, ты же такая легкая! — и убежать, усадить на байк, прижать к себе и не отпускать, потому что с самого начала знал, что он разрушит твою жизнь, но… Видишь, я, такой идиот, так и не смог ничего сделать, а ты сейчас лежишь здесь, и все еще не просыпаешься. Юта осторожно прикасается к бледной руке, обхватывая маленькую ладошку и так чертовски бережно пряча ее в своей, большой. Впитывая это едва заметное тепло. Желая лишь одно — снова увидеть эти огромные зеленые глазки. — Я же столько тебе не смог сказать, Эдди. Собирался все. Такую интересную историю, как я попал в ФБР, это и правда интересно, я… По почти пустой палате проносится тихий всхлип, что утопает в лучах восходящего солнца. Больно. — Я так и не смог ответить на твое признание, черт, я помню, что ты хотела признаваться в любви так, как это делали Хан и Лея, но, чёрт возьми, если того требует ситуация, просто повтори три гребаных слова, и я буду кричать «я знаю» до конца своих дней! Блять, Эдди, я… Тяжелый вздох проносится по палате, и Джонни Бриген позволяет себе еще две соленые капли, что катятся по щекам. Светловолосая голова обессилено опускается на меленький кусочек кровати рядом с ногой девушки, и юноша продолжает судорожно сжимать ее маленькую ладошку. — Я знаю. — Маленькая ладошка обессилено падает на его голову, и тоненькие пальчики едва заметно перебирают волосы, в то время как Эдди испускает тяжелый вдох и открывает глаза. — Ч-что? — Юта со скоростью света отрывает голову от постели, так, что Андромеда тихо вскрикивает, а маленькая рука снова падает на кровать. — О, Господи… Как давно ты пришла в себя? Блондин старается как можно более небрежно стереть слезы со щек, но Монро успевает быстрее, с такой щемящей нежностью касаясь его щеки и подхватывая соленую каплю. — Где-то на том моменте, когда ты яростно доказывал медсестре, что мы женаты, просто оба потеряли кольца на серфинге, а документы украл странный мужчина с рыжими волосами. Ох, я ничего не упустила, мистер Бриген? Лукавая улыбка скользит по алым губам, а Юта расслабляется, позволяя себе такой хриплый и усталый смех, аккуратно укладывая маленькую ладошку вновь себе на волосы. — Все точно, миссис Бриген. Всё так, как и должно быть. Спустя пару часов бесконечных разговоров, смеха и отчаянных историй, к ним в палату всё же заходит медсестра, все еще придирчиво оглядывая пару. Она не настолько стара, чтобы быть чертовски умной, но всё же достаточно образована, чтобы понять — они не женаты. И, похоже, даже не обручены. — Как вы себя чувствуете, миссис Бриген? — Писклявый голосок медсестры заставляет вздрогнуть обоих «пациентов», а Юта хмурится, и, чувствуя недоверие женщины, порывисто наклоняется, едва успевая заметить в зеленых глазах огромный вопрос «ты что творишь?», а потом с таким наслаждением касается ее мягких губ. Ловя дрожь девушки и впитывая в себя этот восхитительный запах яблок и корицы. Этовсеголишьдлятойженщины. Этовсеголишьдля. Этовсетакнужно. Андромеда Монро вздрагивает всем телом, краем глаза замечая невероятно удивленный взгляд медсестры, что с открытым ртом и выронив ручку смотрит на них, но так внезапно становится плевать. Этот поцелуй не похож на поцелуй с Бодхи. Нежный, робкий, но в то же время так идеально выражающий все чувства, не то, что тот — полный вкуса стали и отчаяния, перемешанный с кровью из разбитой губы мужчины. Не такой уж и правильный, как кажется сейчас. Когда слышится хлопок двери Джонни уже готов извиняться и оправдываться, но рука, что так доверчиво обвивает его шею, и маленькая ладошка, что так сладко проникает в волосы, разбивают его темноту и пустоту в груди на миллиарды осколков, позволяя солнцу проникнуть в огромное сердце Юты. Невероятно сладко. Горячо. Влажно. Чертовски правильно, когда его язык скользит по нёбу, вырисовывая такие вкусные символы. Чертовски правильно, когда она так тихо стонет, как котенок, прижимаясь еще ближе и снова позволяя ему проникать языком все глубже, позволяя вытравлять все свои переживания и боль. Она такая теплая. Невероятно теплая, нежная и крошечная, но даже сейчас пытающаяся казаться такой большой и храброй. И когда она позволяет его руке скользнуть на талию, прижимая еще ближе, когда она позволяет ему продолжать, так чертовски нежно и вместе с тем горячо прикусывая его нижнюю губу, после зализывая языком маленькую ранку, он почти не верит. Оба не верят. И задыхаются. — Сейчас стоит сказать «я знаю», или чуток позже, когда наступит более пикантный момент? — Заткнись. Голос Джонни Юты почти срывается на смех, когда тяжелая подушка летит ему в голову, а после такая теплая ладошка вновь притягивает его к себе для поцелуя.

***

Индейца вызвали в штаб. Эдди не была против, о, нет-нет, это все еще его работа, хотя брюнетка и не видит былого запала и желания продолжать играть в копов в его прекрасных глазах. В руках Андромеды была какая-то книга, которую Юта на скорую притащил ей перед уходом. Окно было приоткрыть специально, потому что в палате было невозможно жарко. Телефон, лежавший на тумбочки, оповестил о новом сообщении.

Индеец. «Постарайся уснуть, не заставляй меня волноваться.»

Эдди так широко тепло улыбается, выключая телефон. И где-то в районе сердца так сладко щемит от проскользнувший нежности в сообщении. Еще одно сообщение.

Индеец. «Я знаю, что ты это читаешь, и, несомненно, улыбаешься, но для твоей же сохранности тебе стоит лечь спать. И, ради Бога, убери это книгу. Она же для детского сада. Предупредила бы раньше — я бы принес Камасутру. »

Андромеда тихо смеется, сжимая телефон в руках и прикрывая глаза. Так легко. Так спокойно. Это именно то, что было так чертовски нужно после всех волнений и переживаний. Это именно то, что может дать ей Юта, так просто сделав счастливой. Звучит очередной сигнал еще одного сообщения. — Чертов коп, если ты… — Эдди усмехается, разблокировав свой телефон, но… — Блять.

Неизвестный номер. « Юта был не особо оригинален, засунув тебя в обычную городскую больницу. Слишком просто для вас обоих. Вы же так любите прятаться.»

Монро понятия не имеет, как вести себя с Бодхи. Монро понятия не имеет, что он может сделать еще. Теперь, после того, как он действительно выстрелил в упор, не обратив внимания на просьбы остановиться, она и правда не знает, чему теперь можно верить, а чему нет. — Если бы я зашел через дверь, я был бы не я, понимаешь? — Хриплый голос оглушает тишину палаты, и брюнетка резко разворачивается, поднимаясь с кровати, жмурясь от боли и сжимая в руке капельницу. — Ты можешь п о м о ч ь, приоткрой окно. Я не такой худой. Андромеда сквозь боль двигается к окну, продвигая капельницу за собой и чувствуя, как отвратительно-мерзко намокают бинты. Мужчина спрыгивает с подоконника, в два больших шага сокращая расстояние между ними, и в следующую секунду мускулистые руки крепко прижимают крохотную девушку к себе. Он не пахнет сталью. Он пахнет дождем и скошенной травой. — Ты ведешь себя по меньшей мере абсурдно. — Хрипло шепчет Эдди ему в грудь, даже не решаясь поднять руки. Обнять? Это… Это странно. Теперь, когда между ними пропасть. Такая огромная и теперь почти непреодолимая. — Я сам по себе один большой абсурд. Монро вздрагивает от его хриплого голоса, отчаянно делая вид, что не замечает, как осторожный поцелуй в затылок теряется в волосах. Брюнетка осторожно выкручиваются из объятий, подхватывая капельницу и присаживаясь на кровать. Бодхи так же уверенно приземляется на белые простыни. — Ты не стерилен. — А ты предательница. И звучит это как-то странно. Без укора и обвинения, как-то совсем легко и просто, констатация факта, и Эдди почти не верит, когда видит на потрескавшихся губах легкую улыбку. Это не может быть Бодхи. — Ты в меня стрелял. — А ты не выполнила мой п р и к, а з. И вновь так просто. Никакой вины, никаких злых эмоций. Чистая правда смешанная с легкой болью. — Ты пришел сюда пререкаться? Дверь там. — Монро хмурится, окидывая Бодхи не верящим взглядом. — Ах, да, прости. Окно. Брюнетка поднимается, но мужчина вовремя перехватывает ее за талию, желая притянуть к себе. Обнять, убедить, что он не со зла, заставить поверить и вновь доверять, замазать эту гребаную пропасть, вот только… — Мне больно, чёрт возьми! — Шипит Эдди, когда пальцы неосторожно давят на рану, и длинная сорочка насквозь прописывается кровью. Бодхи вздрагивает, как от пощечины, резко отпрянув назад и отпустив хрупкое тело. Ебаный монстр. И сердце Андромеды останавливается, когда она видит, как трещит по швам лед в глазах брюнета, разбивается на миллионы осколков, а под ним — одна боль. Тонны боли в этих огромных синих океанах, от которых кружится голова. Ей так жаль его. — Бодхи, ты не… — Ее рука тянется к его лицу, оглаживая синяк на щеке и ни капли не сомневаясь, кто именно его оставил. — Все в порядке, правда. Я понимаю тебя. — Неужели? — Едкий сарказм просачивается в стальной голос, и Монро вздрагивает, когда на его губах играет ухмылка. Такая… Болезненная, ненастоящая. — Я знаю, что ты должен был… — Я ничего не должен был, блять! — Крик разрывает звенящую тишину палаты, и мужчина прячет лицо в ладонях, тяжело вздыхая. Боль в котле, кажется, начинает переливаться через края. — Я должен бы защитить тебя, а вышло всё ровно наоборот. Ты и правда думаешь, что знаешь, к, а к именно мне больно? Снова сарказм и снова усмешка. Время далеко за полночь. Холодный воздух из окна отрезвляет. Монро приземляется обратно на кровать, осторожно укладывая голову на мощное плечо брюнета. Кожанка неприятно скребет щеку. — Давай закончим все это? Еще не поздно. Остановиться, начать нормальную жизнь, поселиться на берегу моря вместе с нами… — Растить ребенка Ю т ы как с в о е г о, смотреть, как ты выходишь за него замуж, как вы вместе стареете? Табе с, а м о й не смешно от этих слов? — Бодхи поворачивает голову в сторону, едва касаясь губами теплого лба. Щетина приятно царапает нежную кожу. Словно гребаное напоминание о разнице в возрасте. — Ты знаешь, что смысл не в этом. — А в чем? Пытаться снова жить, действительно ж и т ь, а не в ы ж и в, а т ь? Ты и правда думаешь, что я способен на это? Тот, кто убил уже стольких людей? У меня только один путь, Андромеда Монро. Эдди ловит эту истину голыми руками. В какой-то момент она понимает, что случится в конце их общего пути, в какой-то момент она старается запомнить эту истину, но та выскальзывает птичкой из теплых рук. Девушка не успевает. И кажется, что ответ на поверхности, только руку протяни — но нет. Звук приходящего сообщения отрезвляет обоих.

Индеец. « Я уже еду, и, клянусь, надеру тебе зад, если ты не спишь.»

Эдди ловит печальный взгляд Бодхи на сообщении. Так больно. — Меня сейчас стошнит от этих соплей. — Шипит брюнет, осторожно убирая голову девушки с плеча и поднимаясь с кровати. — Мне это нужно, Бодхи. Ты не смог бы дать мне это, верно? Фраза ядовитой стрелой впивается в уже далеко не стальное сердце брюнета. Он останавливается на полпути к окну, поворачиваясь к Монро. Его синий взгляд, бушующий океан, так ярко горит во мраке комнаты. Полный отчаяния. Полный безграничной боли. — Я знаю. И эти два слова — ответ на все гребаные вопросы, что не были заданы, но Бодхи успел увидеть их в этих огромных глазах, что отражают зеленые луга. Он знает, что ей жаль. Он знает, что она любит его, но по-своему. Как брата. Как отца. Как самого близкого человека. После Юты. Он знает, что ей больно. Он знает, что она хочет его остановить. Два широких шага, и темноволосая голова скрывается за окном. — Бодхи! — Отчаянный крик срывается на хрип, когда Эдди сквозь боль кидается к окну. — Обещай мне выбраться живым! Два синих океана с горькой усмешкой наблюдают за девушкой. — Обещай мне, что не выйдешь за Юту. Это все неизбежно.

***

Спустя два часа Андромеда всё же просыпается от ласковых прикосновений к щеке. Юта сидит на стуле, задумчиво глядя на родное лицо. Стараясь запомнить каждую деталь. — Доброе утро. — Брюнетка потягивается, мило улыбаясь, но Джонни не отвечает тем же. Он лишь продолжает задумчивые движения по нежной коже, вглядываясь в зеленые глаза. Такие родные и близкие. Когда-нибудь он умрет лишь одного взгляда на нее. — Я нашел тебя спящей у окна. — Грубая констатация факта, в то время как длинные пальцы нежно скользят по нижней губе. — С окровавленной рубашкой в районе раны. Монро хочет оправдаться, ответить, но палец мягко, но требовательно вжимается в алые губы, запрещая говорить. Это обидно. И ей невероятно стыдно за все то, что он увидел. — Не стоит врать, я не настолько глуп, чтобы не сопоставить простые факты. Более интересно другое — он специально, или же намеренно оставил свою кожанку? — Хриплый усталый смех скользит по его губам, а потом лицо вновь искажает боль. — Почему ты мне не написала? Он мог навредить тебе, чёрт возьми! Спокойный голос срывается на крик. Андромеда вздрагивает, когда видит еще одну боль в еще одном оттенке синего. — Прости. Это то, что служит гребаным успокоением для юноши. Он не может злиться на нее, когда она шепчет так искренне, едва заметно целуя его пальцы. Он умирает от каждого прикосновения. Индеец устало прикасается губами к шее девушки, тяжело вздыхая. Невозможно злиться. — Будь осторожнее, пожалуйста. Она не может это обещать.

***

Юта сидит на больничной койке, задумчивым взглядом что-то выискивая в ноутбуке, в то время как голова Эдди покоится на его коленях. — Поговори со мной. — Девушка улыбается, вглядываясь в родное лицо. — Я работаю, детка. Еще пару минут. — Юноша осторожно проводит костяшками пальцев по щеке девушки, а потом снова устремляет взгляд в экран. Они выглядят слишком по-семейному. Монро, одетая лишь в одну длинную темную футболку, что принадлежит Джонни, жмурится, когда ощущает теплую ладонь в своих волосах. Хрупкий маленький мир, что они выстроили за эти две недели, искрит и сверкает в ярких лучах восходящего солнца. Они счастливы. Счастливы, утопая в миллионах поцелуев и, тем не менее, не спасаясь от отчаяния. Блондин на секунду отрывается, завязывая мешающие волосы в тугой хвостик на затылке. Девушка забирается рукой под белую майку, обводя кубики пресса и наслаждаясь тем, как юноша переодически, совсем тихо рычит, усмехаясь, но, тем не менее, не смотря на брюнетку. Но, чёрт возьми, даже не отрицая того, что все это его невероятно возбуждает. Она его возбуждает. Невероятно. И дай Бог сдержаться. — Что ты ищешь? — Тихо спрашивает Эдди, скользя пальчиками по горячей коже. Восхитительно. Очередной рык срывается с сухих губ. — Если ты не прекратишь, то буду искать порно. — Они смеются вместе, но девушка всё равно продолжает, тихо усмехаясь. Блондин зарывается рукой в мягкие темные локоны, слегка сжимая ладонь и потягивая пряди, когда тоненькие пальчики скользят вдоль линии джинс, п о ч т и на грани. — Пытаюсь найти потенциальное местонахождение Бодхи. Рука Андромеды замирает, и брюнетка хмурится, вглядываясь в озадаченное лицо Юты, что освещено экраном ноута. — Ты собираешься пойти за ним? Вопрос, что значит слишком много для обоих. Вопрос, который обжигает. — У меня нет выхода. Я обязан и как друг, — На этих словах Юта нервно смеется. — И как представитель ФБР. Хочу найти его раньше их. Попытаться уговорить. Начать все заново. Эдди горько смеется, снова скользя пальчиками по животу юноши. Она знает, что это бесполезно. О, чёрт возьми, конечно знает. Только Юта — нет. — А если не выйдет? — Я знаю, что не выйдет. Но всё равно буду пытаться. Вот, смотри. — Он разворачивает ноутбук к девушке, показывая недо-спуск в горах. — Он отправится туда. Скорее всего. Италия, Альпы. — Но это даже отдаленно не напоминает спуск! — Гневно рычит брюнетка, рассматривая показанную картинку. — Именно поэтому ты не едешь со мной. Монро резко поднимает взгляд на Джонни, усмехаясь так грязно и пошло, насколько вообще возможно. Тоненькие пальчики путешествуют по запретной зоне, проникая под джинсы. Шантажируя. — Это не смешно. Я еду с тобой. Это Бодхи, понимаешь? Он дорог не только тебе. Еще один невидимый рисунок, выведенный уже под тканью джинс, так запретно-сладко касаясь горячей плоти, и блондин сдается, устало вздыхая. Еще одно движение холодных пальцев, и Юта срывается на рык, вжимая хрупкое тело в кровать. — Не играй со мной, малышка. Хриплый голос сладкой вибрацией проносится по телу Эдди. — А если продолжу? Пуговка на джинсах с тихим звоном растеривается. Джонни ухмыляется, впиваясь в алые губы, пока бесстрашная рука скользит под белье. Несносная девчонка.

***

В аэропорту много людей. Андромеда ненавидит такие большие скопления, поэтому прячется за широкую спину Юты, что тащит сразу два чемодана. Волнение липкой струйкой проникает в вены, все сильнее скручиваясь. Монро страшно. Совсем немного, но страшно. За Юту. Который пойдет почти на все. За Бодхи, который не остановится. Теперь оба знают это. — У нас даже нет паспортов, как ты вообще собрался лететь? — Возмущенно шипит Эдди, цепляясь за руку юноши. Женщина среднего возраста удивленно смотрит на брюнетку, видимо, услышав сказанные слова. Девушка подавляет желание показать язык, поворачиваясь к Юте. — Я агент ФБР, ты забыла? — За такой уверенной фразой следует не менее уверенный и сладкий поцелуй в губы, и Эдди жмурится, как котенок, до того момента, пока блондин не кусает ее за нижнюю губу. Звонкий смех проносится меж стоек регистрации. Волнение умирает на пару минут. Не более. — Эм, кем вы приходитесь этой девушке, сэр? — Придирчивый мужчина на паспортном контроле пытается разглядеть маленькую Монро из-за стойки, но выходит плохо. Юта усмехается, подхватывая Андромеду на руки и сажая к себе на бедро. Вызывающе. Восхитительно. Брюнетка усмехается, смотря на юношу и обвивает ногами его талию. Одаривая работника аэропорта таким блядски-дерзким взглядом, и утыкается носом в теплое плечо. Прекрасно. — Она моя жена. Еще вопросы? — Непривычно стальной голос Джонни вызывает удивление на лице сотрудника, и он, нервно сглатывая и оглядывая девушку беглым взглядом, усмехается. Так же быстро отдавая билеты. — М о я жена, поосторожнее со взглядами, парень. Ничего не стоит спрятать тебя в камеру. — Блондин едва успевает достать удостоверение агента ФБР, когда Монро смеется, утягивая юношу в сторону цветных магазинов. Оболтус, господи. Через час объявляют посадку. Эдди чуть ли не прыгает от счастья, и все, что может Джонни — крепко держать неугомонную за руку и пытаться успокоить малышку, потому что рана еще не достаточно зажила, прошло лишь две с половиной недели. Андромеда умоляет сесть у окна, и Юта нехотя соглашается, прекрасно зная, что она всё равно уснет. В самолете холодно. Андромеда ежится, кутаясь в кофту Юты, а потом почти сразу отключается, стоит только взлететь. Он прав, как всегда. Стюардесса наклоняется к юноше, снижая голос до шепота. — Что будет ваша жена? Брови Бригена взлетают вверх. Это почти смешно, окуда она могла знать. Светло-голубой взгляд скользит по брюнетке, и останавливается на безымянном пальце правой руки, где золотым маркером нарисовано кольцо. Это было бы до чертиков забавно, если бы не было так щемяще-мило. — Только воду, пожалуйста. И Джонни Бриген прячет одну из самых широких улыбок в ладони, второй рукой обнимая спящую девушку.