Иллюзионист в "Цветущем саду"

Электрический посох пролетел в опасной близости от лица Рани — если бы он не отклонился, то ему пришлось собственным лицом испытать силу железной руки державшей посох. Железной ли?.. Рани снова пришлось разрывать дистанцию, так как противник двигался слишком стремительно, даже Цзянь могла бы позавидовать его скорости. Вот снова он нападает — Рани сотворил преграду в виде валуна перед ним, но тот перепрыгнул через него, ни на миг не замедлившись… Вовсе не скорость и не сила соперника на арене были проблемой для Рани сегодня, а тот факт, что, сколько бы Рани не старался, но вся его иллюзорная магия была бесполезной. «Железный человек» — так прозвали этого игрока, хотя едва ли в нем была хоть капля железа. Тем не менее, цвет и металлический звук ассоциировались в первую очередь с железом. А вот имя этого «Железного человека» напоминало скорее серийный номер изделия, чем имя живого существа. Собственно так оно и было: серый, два метра ростом, целиком состоящий из металлического доспеха, с каким-то рваным плащом накинутым на плечи, вооруженный электрическим посохом, с красными глазами/сенсорами — он напоминал скорее скелета из армии нежити. Только вот скелет когда-то был живым, а этот IG-165… хотя проще называть его «Железный человек», живым никогда не был. «Железный человек» двигался так стремительно, словно его создавали специально, чтобы изматывать и одолевать могучих рыцарей/воинов. Сколько бы Рани не насылал иллюзий на него, всё было без толку — компьютерный процессор противника игнорировал их как сторонний бесполезный шум. Рани пытался уйти в невидимость, но был быстро найден по остаточному тепловому следу сенсорами «Железного». Поединок начал затягиваться, а всё чего Рани за бой достиг — отработал акробатические навыки, причём даже те, которые не предполагал отрабатывать, и запыхался. А вот противник, с завидной выносливостью машины, двигался всё так же стремительно. Новая атака посоха прошла так близко, что у Рани рука дернулась её блокировать, но он снова увернулся. А потом от следующей и ещё от пяти за три секунды, прежде чем отпрыгнул на другую сторону арены. Рани это уже начало порядком бесить и мысль отбросить свой образ и вступить с «Железным» в настоящий бой начала посещать его всё чаще. Но, вот только смысл? Было бы это настоящее сражение, то не было бы нужды с ним цацкаться — можно было бы разобрать его в несколько ударов, или пристрелить чем-нибудь из многочисленного арсенала хранящегося в амулете на шее Рани. Да вот только это было не настоящее сражение — а поединок на Арене, ласково называемый игрой. В чём удовольствие одолеть заведомо более слабого противника? Что это даст? Чем ты будешь лучше после победы?.. Где-то такими доводами Рани себя пытался убеждать не отходить от выбранного им же образа. Вот только этот противник совершенно не собирался ловиться на магию иллюзий. Пытаться с ним фехтовать или бороться в рукопашную, значило публично открыть, что ментальное волшебство не единственный его талант, а Рани этого вовсе не хотелось — он совершенно не хотел возвращаться к своим Земным методам и отказываться от полюбившихся ему в Цветущем Саду иллюзий. Но «Железному» было совершенно все равно на ментальные иллюзии Рани — следуя заданной программе, он загонял и изматывал противника, чтобы, когда тот ошибется, добить. Ментальное воздействие полностью игнорировалось, материализация не была эффективной, миражи немного помогли, но «Железный» быстро проанализировал, что миражи Рани, какими бы устрашающими не были, бесплотны и, следовательно, безвредны. Когда Рани пытался скрыться от «Железного» в невидимости, то тот находил его по тепловому следу. Да, механический «Железный человек» оказался куда более сложным противником и Рани начал подумывать, что если он что-нибудь не придумает (использовать свои таланты на полную мощность ему категорически не хотелось), то придется проиграть. Но проигрывать тоже не хотелось и Рани посетила идея, как можно достать механического, причём вдохновило его именно то, как он находил Рани в невидимости. В очередной раз отпрыгнув к другому краю арены, Рани материализовал и кинул в «Железного» тяжелый чугунный люк. Тот легко отбил его своим электрическим посохом и собрался в очередной раз наброситься на Рани, когда замер от неожиданности картины, представшей перед ним — Рани было много. На арене перед «Железным» было две дюжины Рани и они собирались задавить того числом. «Железному» хватило всего секунды, и он двинулся за одним конкретным из двойников Рани, остальных нападавших он игнорировал — анализатор инфракрасного излучения подсказывал, что все они бесплотные иллюзии и только один конкретный излучает характерное для человека тепловое излучение. Тот Рани, что излучал тепло, понял, что его раскусили, и попытался скрыться у края арены, но «Железный» настигал его, совершенно игнорируя попытки бесплотных миражей/двойников атаковать его. В этот раз Рани допустил ошибку и загнал себя в угол арены, где его прижал «Железный»: взмах посоха, неуклюжая попытка увернуться, и электрический наконечник оружия пронзил тело Рани… Тело пронзенного человека начало развеиваться… вместе с инфракрасным излучением, что оно излучало. И в тот же миг красные глаза/сенсоры «Железного» обнаружили появление другого источника тепла за спиной. — Попался. Один из игнорируемых «Железным» двойников положил ему на спину руки, которые оказались очень даже плотными, и вытолкнули того за край арены, у которого «Железный» решил, что зажал Рани. Гонг ознаменовал конец поединка и две дюжины миражей растаяли, а к Рани вернулось его тепловое излучение, которое он спроецировал на одно из своих отражений. «Железный человек», IG-номеркакойтотам, был забран владельцем (гуманоид с лицом напоминающим лягушку с высоким лбом и козлиными глазами), при этом владелец ворчал что-то о обмане, нечестности, но оговоренную сумму за поединок отдал. Кроме денег они договаривались на обмен информации, и хозяин проигравшего робота нехотя показал Рани письмо/приглашение — этот гуманоид тоже был игроком попавшим в Сад с помощью письма, только с той разницей, что письмо было не его, а одного из заёмщиков, у которых тот его выкупил за семейные долги. Полученная инормация разочаровала Рани, так как была вовсе не той, что он надеялся узнать, чем скрасил владельцу «Железного человека» горечь поражения. Больше боёв на сегодня у Рани не было. Можно было пойти посмотреть как там Цицы на соседней арене, но желания не было, и Рани решил вернуться в Капибара. У выхода его ждала Цзянь. Ну как ждала — когда Рани уже вышел, его вдруг окликнули и, обернувшись, он увидел Цзянь меж лотком, продававшим «точнейшие прогнозы игр Арены» (это за основными-то стенами Арены!), и ларьком дешевого вина (во избежание ненужных конфликтов на Арене, там самым крепким продавалось пиво). — Ого, Цзянь! Какой неожиданный сюрприз. Ты как здесь? На приветствие Мечница ответила только коротким кивком, а прежде чем подойти к Рани, она осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что в их сторону никто не смотрит. — Здравствуй, хозяин. На Цзянь была широкополая соломенная шляпа, какую носят крестьяне в рисовых полях — под шляпой она пыталась скрывать своё лицо, хотя при её росте это было сложно (Цзянь была выше среднестатистической женщины). Глядя на то, как она пытается быть не узнанной, Рани широко улыбнулся: — Не хочешь, чтобы тебя видели со мной? Она не ответила, но краешек шляпы чуть кивнул. — Тогда зачем ты пришла? Из внутреннего кармана рубахи Цзянь достала бумажный пакет и показала его Рани: — Есть поручение. Цзянь не хотелось здесь находиться: она желала уйти поскорее подальше от Арены, где её могли узнать, и даже повернулась для этого, но Рани с места не сдвинулся — он ждал пояснений. — Это денежный перевод Капибара — очень важное поручение! Вообще-то Рани прекрасно понимал, что Цзянь хочет уйти поскорее отсюда — она не хотела, чтобы хоть кто-то узнал, что Мечница Цзянь, прозванная Справедливая, водится с таким как Рани, основной тактикой которого была хитрость. И уж тем более она не хотела, чтобы знали, что она стала его рабыней (хоть она и проиграла ему свою жизнь официально, это известие не получило распространения, так как тогда бой происходил на низкоуровневой площадке). Тем не менее, зная всё это, Рани выждав еще одну драматическую паузу, длина которой показалась Цзянь вечностью, прежде чем кивнул ей и согласился. Цзянь облегченно выдохнула и торопливо повела его прочь от Арены. Как только они свернули на боковую улочку, где вероятность встретить игроков Арены была мизерной, Цзянь наконец-то сбавила шаг и убрала соломенную шляпу на спину (шляпа держалась с помощью шнурка на шее). — Денежный перевод — значит это поручение Ольги, не так ли? Рани сказал это так, словно диалог, начавшийся перед входом на Арену, вовсе не прерывался. — Да. — Но почему Ольга поручила это тебе? Они уже были в стороне от Арены, а значит у Цзянь не было больше причин не объясниться. — Поручение было не мне… Ольга поручила это Элле, но у неё столько дел, что она обратилась ко мне. — У Эллы что-то случилось? — Нет, не у неё, в казне — кто-то проник туда. Там большой беспорядок, всё перемешано — ничего не пропало, но ей теперь приходится делать полный переучёт. При этих словах Рани улыбнулся и проговорил про себя: — Ай да Цицы, истинный партизан — знает, как саботаж делать!.. — Что? — Цзянь не расслышала, что сказал Рани. — Я говорю, это значит, что из-за занятости Элла попросила тебя помочь провести платёж? Вместо ответа, Цзянь неопределенно кивнула: — То есть? — спросил Рани. — Я сама предложила ей помочь. Переучёт это надолго, а платёж нужен был срочно, поэтому я взялась за него. — Понятно, — Рани улыбнулся. — Но зачем ты пришла за мной? До сих пор она говорила вполне спокойно, но после этого вопроса она вдруг резко стала раздраженной: — Ты же в этом разбираешься, и вообще, ты член Капибара — это тебя тоже касается! Да уж, всё же какая огромная разница была между Цзянь и Широяши — первая выглядела много старше и опытнее, чем маленький лорд-демон (если говорить исключительно о внешности). Но, если Широяша выглядела порой как ребенок, то понять истинный мотив её действий и эмоций было настолько трудно, что зачастую он становился ясным, уже когда Рани оказывался в ловушке, то в отношении Цзянь было всё многократно проще. — Вы ведь с Эллой дружите? Этот вопрос был совершенно неожиданным и абсолютно не к месту — раздраженная Цзянь не знала, как отреагировать на него. Однако реакция не требовалась — вопрос был риторический. — Ты ведь живешь с ней вместе в одной комнате, вместе едите, вместе отдыхаете… Ты с ней подружилась, не так ли? Это очень хорошо — Элла очень хороший друг, искренний, бескорыстный… Ты хотела сделать что-нибудь для неё, поэтому, когда подвернулся такой случай, тут же за него ухватилась. И лишь потом сообразила, что совершенно не знаешь, как это делается. Поэтому ты пришла ко мне. Не всегда нужно прибегать к магии, чтобы прочесть человека и понять его действия, если бы Рани не всегда полагался на свои мистические силы. Пока Рани говорил, гнев Цзянь увеличивался и она даже схватилась за рукоять меча, что всегда был при ней. — Да расслабься ты — это нормально, я сам такой. Несмотря на то, что на словах я проповедую рационализм и взвешенный подход, я очертя голову бросаюсь в портал новых событий, не имея ни малейшего представления, что меня ждёт по другую сторону. — Правда? Цзянь всё ещё держала руку на мече, но в её голосе уже не было слышно гнева. Рани кивнул: — Таким же образом меня занесло в Цветущий Сад. Прежде чем сказать следующую фразу, Цзянь помедлила, словно борясь с чем-то внутри себя. — Значит, ты пом… пойдешь провести этот денежный перевод со мной? Спросить это стоило Цзянь серьезных усилий, так как это было равносильно признанию, что ей нужна помощь. — Да, — просто ответил Рани. — С твоей стороны было рационально обратиться к кому-нибудь более искушённому. К тому же ты сама сказала — я член Капибара и это меня тоже касается. Цзянь кивнула — наверняка это должно было значить: «Спасибо, что понимаешь и помогаешь мне». — Я, конечно, с денежными переводами в Цветущем Саду сам еще не сталкивался… — ЧТО?! — …но я определенно более гибкий в подобных вопросах, нежели ты.

***

Нельзя сказать, что между Цзянь и Рани наладились дружеские отношения — она всё так же считала бесчестным его стиль ведения игр и по-прежнему считала, что должна его ненавидеть, как «представителя мужской расы». Однако, чем больше ей приходилось с ним общаться, тем больше она понимала, что фактически его не за что ненавидеть. Несмотря на все попытки Цзянь поставить Рани в неловкое положение, несмотря на весь гнев и ненависть, что ему доставались от неё, его отношение к Цзянь был ровным и дружелюбным. Своим статусом Хозяина он совершенно не злоупотреблял и к своей власти над ней приходил, лишь, когда её поведение становилось слишком своевольным. Всё это, и ещё тот факт, что она знала насколько силен он может быть, ставило Цзянь в тупик: что с Рани не так? То ли она начинала к нему привыкать, то ли мистические желтые глаза Рани влияли на неё, но теперь, чтобы ненавидеть его и быть язвительной, ей приходилось заставлять себя, а всё чаще Цзянь попросту забывала об этом и общалась с Рани чуть ли не как с другом. К удивлению Рани, они пошли не на центральную улицу, где располагались главные банковские отделения, а направились в другую сторону города — Цзянь пояснила, что банк, в который они идут, это банк из другой зоны и здесь только маленький филиал. Ничего примечательного не происходило — да и что могло произойти по пути в банк? Рани рассчитывал, что интересненькое будет в самом банке, неизвестно что, но что-нибудь обязательно. Пакет был по-прежнему у Цзянь и Рани предполагал, что это будет связанно с флагом Капибара. Разумеется, он хотел его изучить, однако зная характер Цзянь было очевидно, что это ей не понравится, поэтому Рани ждал до банка, где ей просто придется отдать ему пакет. А пока они просто шли, говорили на отвлеченные темы вроде погоды и ценах на жильё, останавливались у уличных торговцев купить перекус. Это было почти свидание — эта мысль забавляла Рани, вот только говорить Цзянь это не следовало. Так бы спокойно всё и прошло, когда при повороте на очередную улицу Цзянь вдруг остановилась как вкопанная и молниеносно надела соломенную шляпу, стараясь скрыть своё лицо. Рани подумал было, что она заметила кого-то из знакомых с Арены, но следующее её действие было совершенно неожиданным… Рани ждал, что она попробует сделать вид, что не знакома с ним, поэтому продолжил идти дальше, предполагая, что Цзянь тоже пойдет, но с другой скоростью и по другой стороне улицы, но вместо того чтобы отойти от него подальше, она догнала его и крепко вцепилась ему в правый локоть. От неожиданности Рани остановился: — Цзя… Он хотел спросить её, что это еще значит, но она крепче сжала локоть и потянула его вперед. Совершенно непонимающий, что происходит он повел её под локоть через улицу. Это было уже совсем как свидание — под руку с красивой девушкой и даже то, что девушка прятала лицо под соломенной шляпой лишь навевало загадочности. Однако Рани было совсем не до романтических мыслей. Он бы подумал, что это Цзянь в очередной раз хочет его поставить в неловкое положение, если бы она железной хваткой не впилась ему в локоть, да так, что рука начала неметь, и, если бы Цзянь не дрожала, причем дрожала как будто от страха. Совершенно ничего не понимая, Рани, тем не менее, повел Цзянь через улицу, при это стараясь не выдать лицом своей растерянности, а сам пытался понять происходящее. Да, поторопился он сегодня с заявлением, что Цзянь легко понять. Раз так вести себя она стала когда они свернули на улицу, значит, она что-то увидела — но это была обычная улица: двух/трёх-этажные здания, мощенная мостовая, на первых этажах магазин, мастерские или кафе — уже десяток таких улиц они прошли и еще столько же пройдут. Если не здания, значит люди — Рани принялся осматривать встречных прохожих: какой-то старик в белом с парой молодых людей что-то обсуждали с владельцем лавки, продавец-гном упрямый как камень, посыльный с письмами в кожаной сумке, продавщица цветов поливала свои растения, зазывало в кафе, пара босоногих детишек играющих в мяч, на встречу шла женщина с сумками, потом… Да нет, бред какой-то — обычные горожане, каких сотни и тысячи. Цзянь стала дрожать сильнее, так что Рани пришлось взять её еще и левой рукой. То ли от тесного телесного контакта, то ли от того, что она разволновалась, но Рани смог проникнуть в сознание Цзянь. Нет, увидеть её мысли он не мог, но смог отдаленно услышать её чувства. Да, это была дрожь страха, но страха, вызванного гневом, и гнев это был невиданной силы. Цзянь действительно боялась — боялась, что не сможет с собой совладать. Поэтому она схватилась за Рани — она держалась за него, надеясь удержаться от собственного гнева, не дать себе сорваться. Когда Рани это понял, то еще раз оглядел улицу, но ничего не смог увидеть. Они давно прошли ту улицу, Рани не знал куда именно лежит дорога, поэтому шел в предполагаемом направлении. Дрожь страха и гнева Цзянь прошли, но она так зациклилась в своих мыслях, что не замечала, как продолжает держаться за Рани. Цзянь пришла в себя лишь после того, как Рани остановился и спросил случайного прохожего где здесь ближайший банковский дом: — Вы почти пришли — здесь поверните направо и еще два квартала. Прохожий кивнул и пошел дальше, а Цзянь, словно кошка от воды, отскочила от Рани. На её лице сменялись одно за другим то гнев, то страх, то растерянность, и теперь Рани был причиной этих эмоций. Пристально посмотрев её в глаза, чем завладел всем её вниманием, он сказал всего одно слово: — Случается. Пожал плечами и пошел в указанном прохожим направлении. Когда Цзянь его догнала, он шел с таким видом, как будто ничего не произошло — не было времени пускаться в выяснения, так как они почти пришли и оставшееся время Цзянь стоило потратить на то, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.

***

Контора, куда они пришли, была небольшим захудалым помещением. Так могут выглядеть отделения провинциальной почты, но от филиала банка другой зоны/оранжереи ожидалось большего. Впрочем, сразу выяснилось почему — этот филиал был построен для постоянных клиентов, которые имеют дела с другими зонами, и совершенно не задумывался с целью привлечения новых. Когда Рани озвучил цель его и Цзянь визита их принялся обслуживать флегматичный клерк. Только тогда Цзянь дала Рани пакет, и он смог с ним ознакомиться. Ознакомился и тут же разочаровался. Речь шла о переводе довольно крупной суммы на счет находящийся в другой зоне и всё. То есть, совсем всё. — Прошу прощения, — Рани обратился с вопросом к клерку, так как на Цзянь не приходилось рассчитывать в таких делах, — а ничего что я при переводе только счёт указываю, без имени адресата и названия сообщества? — Нет, правила нашего банка позволяют такие переводы. Клерк ответил так отстраненно, что его отречённости позавидовали бы буддистские монахи. — Но простите, вместе с денежным переводом мы еще хотим отправить сопроводительное письмо — как же оно дойдёт до получателя? Это была правда — вместе с деньгами Ольга отправляла письмо. — Проблем нет — письмо получит владелец счета. — А владелец счета?.. — Имя не указано. Попытка Рани извлечь информацию из этого воплощенного в клерка просветленного была безуспешной. Так информацию было не получить, оставалось письмо. Рани взял от Цзянь письмо и выставил его перед собой против света, при этом глаза его засветились. — Господин, Рани! Не читайте! Но Рани уже прочёл. — Ничего… — ? Цзянь была обеспокоенна, что Рани влезает в поручение, которое она взялась выполнить для Эллы. — В письме Ольги имя тоже не указанно нигде, как будто специально. Однако это однозначно письмо тому сообществу, что сейчас держит флаг Капибара. Клерк заполнял бумаги и ему было очевидно совершенно едино, если перед ним клиенты чего-то подозрительно обсуждают или пара тумб стоит. — Очевидно, Ольга послушала моего совета — письмо составлено в требовательной форме с претензией прекратить злоупотреблять властью над Капибара. В требовательной, но не достаточно… — Рани, что ты делаешь?.. Глаза Рани снова вспыхнули и он что-то сделал с письмом. Цзянь, испугавшись, что он навредит письму, попыталась его остановить. — Не волнуйся ты так — я всего лишь пару окончаний поменял, и немного учесал несколько предложений. Простая редакторская правка. К тому же, даже Ольга не сможет заметить, что кто-то вносил изменения в текст. Так что всё в порядке. С этими словами Рани передал письмо клерку и тот прикрепил его к переводу. Глядя на то, как работник банковского дома уносит бумаги по переводу и письмо, Цзянь жалела, что обратилась к Рани за помощью. — Что ты сделал?! — Ничего что навредит Капибара — я вовсе не заинтересован, чтобы Элла как-то пострадала. — Поклянись! — А ты мне разве на слово поверишь? Но Цзянь была настойчива, поэтому Рани пришлось дать слово, что всё будет в порядке. На обратном пути они шли совсем по другому маршруту, через части города, где обычно никто из них не бывает. — …говорю же — просто чуть переделал формулировки, сделав их более категоричными, никаких… Рани замолк на полуслове и уставился на одно из зданий на улице. Цзянь проследила за его взглядом — дом, действительно был необычным. Явно не часть общего архитектурного ансамбля — он был треугольной формы, похожий на очень острую пирамиду высотой семьдесят пять метров и шириной ромбического основания пятнадцать, но положена эта пирамида была на одну из граней — вершиной выходила на улицу. Вершина этой пирамиды была усечена, и в ней была высокая раздвижная дверь. Складывалось ощущение, что этот дом построили здесь внезапно, как будто вонзив его в общий архитектурный ансамбль города. Эту пирамиду перекрашивали не раз, стараясь приблизить её к другим зданиям, но краска держалась плохо и местами сползла вплоть до металлического основания стен дома. — Господин? Но Рани не повернулся и даже не ответил, он пошел ближе к этому дому. Цзянь ничего не оставалось, как последовать за ним. — Я, разумеется, не специалист, но эта типичная форма, очень характерная… Безусловно, он здесь давно уже и очень старый, но сомнений нет… — В чем нет сомнений? Раз Рани сам не пояснял, то Цзянь спросила напрямую. — Это — космический корабль, Цзянь! Не представляю чей он был, но это однозначно корабль однозначно из моей галактики — я хочу его. — ? Часто бывало, что отслужившие своей век корабли использовались как основа для строительства зданий, особенно это было популярно у северных приморских народов. Но это никак не было похоже на корабль. Рани тем временем подошел к двери, минуту её разглядывал, словно искал что-то, не нашел и принялся просто колотить в дверь. Колотить пришлось долго — только через пять минут дверь двинулась и отъехала в сторону. — Ну, кто там ломится в такой час?! Из двери вышел зверочеловек, или фурии: мужчина-мастифф. Одетый как цыган, он явно только что спал — на его собачьем лице/морде были следы прерванного сладкого сна. — Эм, — Рани ожидал увидеть кого-то другого, — вы владелец этого дома? Я бы хотел его осмотреть. Зверочеловек зевнул, широко разинув пасть: — Я вышибала — охранник я. И мы закрыты. — Охранник? А может вы нас пустите? Символически… Рани многозначительно позвенел своим кошельком. Звон серебра и золота на мгновение привлек внимание охранника, но он тут же снова стал сонным. — Нет, не положено — мы закрыты. — Тогда может вы позовете владельца? — Нет, не позову — мамка сейчас спит и ради невыдержанного мальца её будить не стану. Однако Рани не собирался сдаваться. — Спит? Это в три часа пополудни? Все же разбудите её — я много времени не отниму, а беспокойство щедро компенсирую. Рани еще раз позвенел кошельком. Охранник снова зевнул, устало потер лапой глаз — посмотрел сначала на Рани, а потом на Цзянь за его спиной. — Тебе что, совсем невтерпеж? Ну, сходи в мотель тогда, а мы открываемся с семи вечера! Охранник развернулся и зашел обратно. — Эй, погодь! Вы — вы это кто? — Публичный дом мы. И дверь захлопнулась. — Надо будет туда вернуться — он сказал с семи? Тогда есть еще пару часиков, можно поесть и отдохнуть. Они вернулись в Капибара. Только начинался пятый час и в сообществе все сейчас были еще при работе. Цицы еще не вернулся с Арены, Ивана в мужском коттедже не было, ужин на кухне только начинали готовить, а большинство девушек занимались обычными делами по хозяйству. Цзянь разогрела остатки с обеда и принесла на веранду Рани поесть, и, так как сама пообедать не успела, присоединилась к его трапезе. — Хозяин, ты хочешь вернуться в публичный дом? Неужели напряжение от пребывании в Капибара сказывается? Рани кивнул. — Думаю, мне придется снять там комнату. Выйдет, конечно, дороговато, но… впрочем это надо будет еще обсудить с владелицей, она, кажется, женщина. — Неужели всё так плохо? Я не думала что тебе так тяжело среди девушек… Рани поперхнулся. — Цзянь, ну серьёзно, сколько можно? Неужели тебе доставляет удовольствие меня всё время так подкалывать? Мне-то всё равно, я парень, а вот тебе чести такое поведение не добавляет… Он нарицательно покачал головой, но Цзянь даже не удосужилась сделать вид, что пристыжена. — Мне совершенно не интересует… эм… профессиональные услуги там оказываемые. Я же говорил — это космический корабль, причем из моей галактики. — И что? — А то, дорогая моя Цзянь, что во все времена, всех народов на кораблях велись записи путешествия. На этом корабле тоже должен быть: журнал капитана или черный ящик, а может оба — из них я смогу узнать, откуда точно этот корабль и как попал в Цветущий Сад. Узнав, где корабль пересек границу миров, мне больше не потребуются услуги Нинора. Кстати, он что-то молчит последнее время. Закончив эту тираду, Рани продолжил есть. Цзянь никак не отреагировала — по сути ей было всё равно. Дальнейшая трапеза проходила в тишине, каждый ел и предавался своим мыслям. С основными блюдами было покончено, а время еще оставалось. Поэтому Цзянь убрала со стола пустые тарелки и поставила сушки, также принесенные с кухни, а Рани заварил чай из горных трав. Не смотря на колкости Цзянь, Рани совершенно не злился на неё, поэтому, как ни странно, было очень уютно так сидеть и просто пить чай, словно время остановилось и тревог не осталось. Ни прошлого, ни будущего, только чай и бублики… — …Цзянь? Я ведь ещё жду, что ты объяснишься. Рани словно вырвал её из грёз. — О чём ты? — О том, когда ты сегодня прижалась ко мне как испуганный кролик. Всё же прошлое было, по крайней мере, у Цзянь. Хорошо быть попаданцем из другого мира… Цзянь собралась с мыслями, думая с чего начать — не то чтобы ей хотелось откровенничать с Рани, но ей действительно надо было объясниться перед ним. К тому же, она не прочь была высказаться хоть перед кем-то, а Рани был единственным кто знал её и при этом не пытался лезть в её дела. — Помнишь день, когда мы впервые встретились? Рани кивнул. — Тебя я заметила еще задолго до того, но ты не был мне интересен — таких как ты, использующих магию и фокусы, много, единственным чем ты отличался, так это тем, что выходил победителем из каждого боя, на грани поражения, но ты всё равно побеждал. Когда сейчас Цзянь это говорила, в её словах не было и тени той ненависти, с которой она тогда пришла к нему и потребовала поединка. — Я была уверена, что когда ты дойдешь до моего уровня, то я без проблем тебя одолею — так бы и произошло. Но за несколько дней до того дня… Чтобы ты понимал — в Цветущем Саду уровень игрока определяется не его настоящей силой, а репутацией — это ты уже знаешь. Однако, кроме репутации официальной, отмечаемой в игровых карточках, есть репутация неофициальная, которая ходит на слуху между игроков. Эта вторая репутация намного важнее первой — если ты себя хорошо зарекомендовал, то тебя могут принять в крупное сообщество, даже если очки твоей официальной репутации ниже проходного минимума. Но если твоя репутация испорчена, то могут отказать в играх даже на Арене, и даже если твоя репутация красного уровня. Рани уже приходилось слышать об этом от Ивана. — Тебя ведь прозвали «Справедливая»? Цзянь кивнула: — Ты уже знаешь, что на желтом уровне игр кроме денег ставят артефакты, имущество, информацию, даже таланты. Часто случается так, что в погоне за выигрышем, игроки прибегают к обману или хитрости. Тогда я вызывала победителя на бой и отбирала у него незаслуженную победу. Моя репутация не была идеальной — за то, за что меня ценили, за то же и ненавидели. Но я была на хорошем счету и еще год, может полтора, и я бы достигла пика репутации. Тогда бы с моим мнением считались, и я бы могла диктовать и требовать условия игр, что позволило бы мне исправить репутацию отца. Всё это была прелюдия, рассказанная Цзянь, чтобы Рани смог её понять. — За несколько дней до нашей встречи, ко мне пришли из школы Лун-ху-чуэн — они потребовали, чтобы я прекратила использовать на играх меч и чтобы я вернула его им. — Они не могли этого требовать от тебя — ты уже покинула их сообщество и была одиночкой. — Да, не могли. Но у них был авторитет — они могли надавить на правление Арены, очернить мою репутацию, заявив, что я воровка, что украла меч и извращаю закрытое искусство школы меча. Сделай они так — и меня на игры Арены никто не допустит. Это было не правдой — Цзянь ничего не крала. Тем не менее, это был прием, которым пользовались, когда чего-то хотели получить, при этом ничего не давая взамен — грязный прием, но действенный. — Сначала я решила, что это пустая угроза, но потом игроки моего уровня один за другим стали мне отказывать в боях. Знакомый рефери подсказал мне по секрету, что обо мне прошел дурной слух, мол, девушка без талантов не может просто так брать и побеждать взрослых сильных мужчин. Сила слухов такова, что нельзя просто выйти и сказать, что это ложь. Мой знакомый порекомендовал спуститься на уровень ниже, чтобы среди незнакомых со мной игроков восстановить свою репутацию. Тогда и пошла на бой с тобой… Рани криво усмехнулся: теперь ему стала понятно откуда в Цзянь было столько ненависти к нему при их первой встрече — ведь он отказал ей в поединке как раз тогда, когда её репутация рушилась. Быть может, если бы он тогда принял бой, то для Цзянь всё сложилось бы всё совсем иначе, и даже может быть, он бы нашел в ней друга, а не стал бы её «угнетателем». Но откуда ему тогда это было знать? К нему пришла девушка и в крайне высокомерных тонах потребовала от него сражения. Как он мог догадаться, что это высокомерие вызвано рушащейся жизнью, а не личной неприязнью к нему? В то раз, он исходил из личный интересов — ему было неприятно сражаться с таким игроком. Рани вздохнул: — Знал бы прикуп, жил бы в Ялте… — ? Рани пояснил: — Это выражение — значит, лучше и точнее мог бы планировать свои действия, если был знал всё заранее. — Ясно, тогда ты понимаешь… То, что сейчас понял Рани, дошло и до Цзянь. Для себя она вдруг поняла, что если бы не стечение обстоятельств, они действительно могли бы быть друзьями, а не господином и рабом. — Сегодня мы встретили одного из мастеров школы Лун-ху-чуэн с учениками. Именно того мастера, который больше всех приложил усилий к осквернению моего отца. А ученики — это были те, что приходили ко мне тогда на Арену. Рани прокрутил в голове ту улицу, но не смог отличить среди множества горожан тех о ком она говорила. Цзянь продолжала, точнее заканчивала: — Я дрожала не от того, что боялась, точнее боялась — но боялась что не сдержусь и убью их на месте… Вот что сегодня произошло. Рассказа был окончен, всё оказалась так, как и думал Рани, впрочем, как и всегда. Рани утомленно вздохнул. Знать всё наперед — он специально отправился в этот мир, чтобы перестать угадывать. Чтобы понежиться в благовейном неведении, чтобы перестать принимать решения и нести ответственность. Боже, он же так хорошо устроился здесь, в Капибара: спокойно, уютно, вокруг хорошие люди, заботятся. А если хочется драйва, то есть Арена. Да его используют, это очевидно, но ведь с него ничего и не спрашивают — никакой ответственности, весь груз забот наконец-то на чужих плечах и можно думать о себе, полениться. В конце концов, наконец-то наладить свою личную жизнь!.. Но нет, жизнь упорно подталкивает, напоминает, не дает забыться. Рани вздохнул и прошептал про себя: — Ладно-ладно… Цзянь не услышала — она была поглощена в свои мысли, рефлекторно обхватив теплую чашку с чаем обеими ладонями. Уже вечерело и становилось прохладнее. — Ладно, сам же втянулся, — еще раз прошептал Рани. Он встал и потянулся, разминая мышцы. Его посетила озорная идея — он взял теплый плед с софы на веранде и, присев на корточки рядом с Цзянь, укутал ей пледом ноги. Цзянь очень удивилась, но не попыталась его остановить — она сделала наигранное влюбленное лицо: — Спасибо, это так мило! Она намекала на романтичность действий Рани, на что он, не прекращая её укутывать, непринужденно ответил: — Ты ведь заботишься о своем мече: чистишь его, точишь, смазываешь маслом — а почему? Потому что любишь его. Потому что он тебе дорог и тебе нужно, чтобы он был в порядке и всегда готов к бою. Глаза Цзянь широко раскрылись от удивления. А Рани, как ни в чем не бывало, вернулся на свое место и налил себе еще чаю. — Что ты хочешь этим сказать? — Что даже лучший из мечей сам по себе бесполезен. Рани намекал на хорошо известную всем мечникам истину, что мечу нужна крепкая рука, которая будет его держать. — Я могу о себе позаботиться! И Цзянь демонстративно стряхнула плед со своих ног. — Я не какой-то хрупкий цветок — я Мечница! И я докажу, что ни в чем не уступаю мужчинам! Рани пожал плечами: — Сколько раз я уже это слышал? Но сегодня кто схватился за мою руку? Кто полагался на мою защиту? Цзянь вскочила: — Как ты смеешь?! Это было минута слабости! Я полагалась на тебя, потому что боялась не сдержаться и прикончить тех подонков на месте!!! — А зачем ты сдерживалась? — Что?! Но Рани не ответил. Он допил чай и потянулся за чайником: — Чай закончился — надо новый заварить. Новый чай был заварен, а Цзянь все так же осталась стоять, не двигаясь с места. — Что ты хочешь от меня? Чтобы я признала, что всего лишь слабая девушка и мне не тягаться с мужчинами? Чтобы бросила свои безуспешные попытки отмстить и просила тебя о помощи? Ты этого хочешь?! Цзянь была на грани истерики. Этот Рани!!! Дешевый фокусник и плут! Но он был единственным, кто не критиковал её стремлений: он не поддерживал её, но и не опровергал никогда, наоборот, даже одобряя её стремление восстановить честь отца. Она надеялась, что хотя бы он понимал её! — Успокойся! Я никогда не говорил и тем более не считал тебя слабой… О Боги! Как маленькое дитё, честное слово… Дорогая, ты даже не понимаешь, насколько ты сильная! Ты так старалась сравняться в силе с мужчинами, что совершенно отстала от своих сверстниц — ведь любая женщина много сильнее мужчины! Стоять, когда собеседник сидит, и продолжать беседу неудобно, и Цзянь снова села. — На что ты намекаешь? Что я должна использовать «женские чары»? На кого я по-твоему похожа? Рани вздохнул — на кой он вообще за это взялся? Сейчас он как никогда понимал древнюю мудрость, наставляющую ничего не говорить, пока тебя не спросят о совете. Ну, вот как можно парой простых фраз передать многоуровневые вековые знания? Как объяснить то, что и так очевидно? — Я говорю тебе подумать. Перестань мыслить однобоко, взгляни на происходящее со всех сторон, а не пытайся как таран ломиться напролом… Ты же девушка, ты должна как никто это понимать! Прямолинейное примитивное мышление — это наша мужская прерогатива. Это мы гордимся своей силой, потому что как бараны проламываем стены преград, даже не удосужившись оглядеться — вдруг там в стене двери были. Кажется до Цзянь начало доходить. — Ты предлагаешь мне схитрить? Только не надо мне рассказывать про цель и про средства — это бесчестно! — Цзянь — твой отец учил тебя чести, а честным в первую очередь нужно быть перед собой. Ты в одиночку пытаешься противостоять крупному сообществу с наибольшим авторитетом, да и еще, не чурающегося грязных методов — на что ты рассчитываешь? Цзянь была упряма: — На справедливость. — Вот и думай, как этой справедливости добиться. Думай! Даже Бог, хоть и всемогущий, но Он никогда не идёт в лоб… Всё, скоро восьмой час — ты идешь? Цзянь поднялась. Уже перед самым выходом Рани бросил фразу: — Вот ты считаешь, что женщина должна быть сильной — пусть так, но каким тогда должен быть мужчина?

***

Публичный дом. Когда хотят подчеркнуть свое негативное отношение к такого рода заведениям, то говорят бордель, или дом терпимости — если хотели показать свою снисходительность. Тот факт, что Рани, представитель женского сообщества Капибара с очень строгими моральными устоями, направлялся в подобное заведение, да еще и с Цзянь, ставило сильно под вопрос его репутацию. Рани не интересовали услуги там предоставляемые, его интересовало исключительно здание, которое было межзвездным кораблём. И даже не столько здание, сколько информация в нем содержащаяся. На самом деле, для него была даже выгодно, что это был публичный дом — это значило, что договориться можно о чём угодно, если только сойтись в цене. Деньги у Рани были, желание его было весьма простым — прийти к взаимопониманию, а, следовательно, к взаимной выгоде с владельцем, с мамкой, не представляло труда. Разумеется, Рани не собирался напрямую говорить, что ему нужна информация — информация дорого стоит. Чтобы не пускаться в сложные объяснения и не переплачивать, Рани собирался схитрить и использовать Цзянь. Пройтись по кораблю, то есть публичному дому, понять, где хранилища данных, где к ним доступ и арендовать себе это помещения, а под предлогом, чтобы его не тревожили, он арендует его для себя и Цзянь. Со стороны он будет казаться транжирой «со специфическими вкусами», но если платит, то вопросов вызывать не будет. А сам, тем временем, спокойно получит доступ к данным корабля. В этих зонах Цветущего Сада технологии были не в почете, поэтому едва ли данные пострадали. — Скорее всего, я за один вечер не разберусь, так что придется арендовать комнату на несколько дней. Цзянь, ты будешь мне нужна как предлог — думаю, представлюсь, что мы молодожёны или любовники, по ситуации. — И что мне подыгрывать? Они уже подходили. — Как хочешь… Хотя, знаешь — не стоит. Лучше надень шляпу на глаза и изображай робкую скромницу — самый простой вариант. Цзянь хмыкнула — место и план Рани были столь двусмысленными, что не оставляли ему шанса не быть разыгранным ею. Он это понимал, поэтому стремился свести поводы к минимуму. А вот сам Рани думал, лишь бы об этом не узнала Широяши — с Цзянь он справится запросто, а вот с маленьким лорд-демоном едва ли. Даже страшно подумать, что придумает Широяша, если узнает о затее Рани. Уже почти стемнело, когда они подошли к публичному дому. Зверочеловек мастифф, который был охранником, стоял на улице под дверью и считал монеты в своем кошельке. — Здоров, служивый! — еще издали поздоровался Рани. — Мы вернулись. Вышибала оторвался от пересчитывания денег и посмотрел на Рани. — Ага, вижу. Чё хотел? — Ну как «чё» — впусти нас. Мастифф покачал головой. — Не могу. — Чего это ты не можешь? Уже полвосьмого, а ты сам сказал, что работаете вы с семи. — А мы больше не работаем. И мастифф вернулся к счёту денег. — Что ты сейчас сказал? Но тот не отреагировал. Секунду Рани стоял как молнией пораженный, потом он очнулся и резко оказался у зверочеловека. Реакция у вышибалы была хорошей, но ему это не помогло — Рани схватил рукой того за глотку и припер к раздвижной двери: — Что значит не работаете?! Мастифф хрипел, но не мог произнести не слова, он стал колотить своими крупными лапами по руке Рани и только тогда он освободил его. — Вот зачем такой грубой? Делу это не помогает. Очевидно, за долгую практику вышибалы похожее случалось не раз и охранник перестал злиться на вспыльчивых клиентов. — Купили нас — поэтому и не работаем. Новый хозяин велел здание освободить и никого не пускать. Это уже было ни в какие ворота. — Как купили? Когда? — Сегодня и купили. Час или два тому. Рани переглянулся с Цзянь. — Послушай, охранник, четыре часа назад ты не хотел даже со мной разговаривать, а спустя несколько часов вы продаетесь? Это как такое возможно? Мастифф задумался — ведь он действительно не хотел его пускать, хотя Рани тоже собирался платить. — Послушай э… парень, я не знаю. Как-то само так получилось — я не хотел никого пускать, а потом резко передумал. Провел аж мамке: та сначала подняла кипеш, но потом резко успокоилась и сразу согласилась. Девки, разумеется, не были готовы, но вдруг как одна согласились и дружно все съехали. Считай, повезло меня застать — я как раз сам уходил и задержался деньги посчитать. А так уже никого нету и дом заблокирован. Так что звиняй, парень, не судьба тебе сегодня. Мастифф махнул им лапой и пошел прочь тщательно пряча кошель, ведь монеты что он пересчитывал были золотые. — Раз — случайность. Два — совпадение. Но три — это закономерность!.. Хотя, я не я, если верю в случайности. Они шли обратно. — И что же теперь? Кто на такое способен? — Я способен… А теперь? Я не знаю, что теперь. Со мной кто-то играет, а я не знаю во что и по каким правилам. Рани был весьма раздосадован — от попытки вломиться в здание бывшего публичного дома или попытаться вытрясти информацию из вышибалы его остановило лишь наличие городской стражи патрулировавшей поблизости. Поэтому, как это не было противно, но ему пришлось повернуть назад буквально ни с чем. Негодование захлестывало: — Вот дьявол!.. — Звал меня? Сладкий голосок вдруг прозвучал откуда-то слева сзади — от неожиданности Рани аж подскочил. Широяша, довольная произведенным эффектом, засмеялась. — Какой же ты пугливый, хе-хе. Шок неожиданности прошел и Рани начал соображать: — Постой, а ты что здесь делаешь? — Тебя не могла дождаться, вот и пришла, хе. Всё же Рани ещё плохо соображал. — Погоди, ты сейчас вообще о чём? Ты же здесь не… Слишком много мыслей мелькало сейчас в голове. Широяши этот диалог перестал забавлять, она уперла руки в боки и строго спросила: — Смотрю, ты совсем всё забыл! Я тебя весь вечер ждала, мне это надоело, и я пошла за тобой! Рани непонимающе смотрел в глаза Широяши: «Забыл? Ждала?» Вдруг его зрачки расширились: — А-а-а-а? — Рани стукнул себя ладонью по лбу. — Вспомнил, наконец? — Чё-ё-ёрт!.. Совсем из головы вылетело. — Не чёрт, а лорд-демон, — поправила его Широяша. — Прости… Да, ты писала, что хочешь сегодня встретиться и я пообещал, что приду. Я утром ещё помнил, но сегодня был такой сумбурный день, что у меня память отшибло. Широяша помахала ручкой. — Избавь меня от оправданий. Ты идешь? В какой другой раз Рани предложил бы переложить договоренную встречу на следующий день, но не в этот. И дело было даже не в том, что он слово дал, и не в том, что это была Широяша (хотя это было очень важным), а в том, что раз она лично пришла, значит это было чем-то крайне важным. — Да, конечно иду. Только… Рани повернулся к Цзянь, что видела всю эту сцену — надо было как-то объясниться. — Ты серьезно думал, что я ничего не знаю? Не успела мысль Рани начать работать, как тут же была остановлена заявлением Цзянь. — Как бы — да, думал. Точнее был уверен… был… Откуда ты знаешь? — От, Льва и Ионы. Они почему-то не смогли запомнить ни имени, ни названия сообщества, но под их описание подходил только один человек. Рани озадаченно почесал затылок. — Серьезно, что ли? А я думал, что так здорово всё продумал. Но, надеюсь, ты никому не сказала? — А надо было? — Нет! Не надо. Пожалуйста. Для Рани было важно сохранить секрет его личной жизни. — Ладно, никому не скажу, пока. Вдруг эта информация мне пригодится в будущем. Многозначительно улыбнувшись, Цзянь оставила Рани с Широяшей и пошла обратно в Капибара. — Может её, того… — Широяша обнажила свои клыки. — Не стоит, не думаю, что она опустится до хитрых уловок. Хотя, — Рани вспомнил, как сегодня же пытался повлиять на точку зрения Цзянь и тяжело вздохнул. — Ну и кашу же ты заварил. — Та да, причём совершенно не собирался… Ладно, теперь я весь твой — что ты хотела?