***
Сехун всё ещё помнил, как, будучи маленьким, любил мамины руки. От её мягких и нежных ладоней всегда пахло лесными ягодами и утренней травой. Сколько он её помнил, мама всегда делала всё руками: обнимала его, ругала, ласкала, утешала. Именно от неё Сехун получил способность оборотня. Именно она учила его самоконтролю. Именно благодаря этому после её смерти Сехун не перевоплощался в волка, испытывая злость к обидчикам. Именно его мама стала для него идеалом женщины: сильная, непоколебимая, ласковая и улыбчивая. Его отец тоже был хорошим, но с определённого момента стал более вспыльчивым и конфликтным. О старший научил Сехуна быть серьёзным, стойким и мужественным. Это он говорил, видя побитого сына, идти и давать сдачи, к тому же учил как и куда бить. Это он, даже будучи уставшим, играл с сыном в футбол, пока мать не загоняла в дом. Но потом мама умерла. Изменился отец. Изменился Сехун. Изменился и мир вокруг. Се всё ещё помнил почему сбежал из дома после ссоры два года назад. Причиной был новый внутренний конфликт отца. Тот начал винить себя в смерти любимой. Для Сехуна это была самая больная тема на свете. Он знал и видел, что именно дядя убил его маму, поэтому ему было до невозможности больно и одновременно противно видеть плачущего отца, обнимающего бутылку коньяка и горланящего о своей вине. Другой человек, увидев родителя в таком состоянии, бросился бы утешать… Но Сехун этого не сделал. Он просто вышел на улицу и сбежал в лес, злясь про себя и отрицая увиденное. Ему хотелось развеяться. Он не хотел видеть отца. И благодаря той ссоре обзавёлся новой семьёй. Спустя время О старший поднялся в глазах сына. Он больше не пил, меньше ругался, нюней не распускал и даже в каком-то смысле стал более мужественным. Однако это не поменяло того факта, что Сехун обращался к нему по имени, никогда не называя отцом. - Помнишь, - неожиданно заговорил он с ним однажды, - какой была твоя мама? Она была замечательной, лёгкой, изящной… Юноша промолчал, вынимая из холодильника прохладную минералку. - Сегодня девять лет со дня, как её не стало. - О, ты, оказывается, помнишь. Сехун хотел позлить его, подразнить, обратить на себя внимание, как делает каждый обделённый ребёнок. Однако он не знал, что от этого его папа будет не злиться и кричать, а почувствует укол в сердце и промолчит. - Сядь, - попросил он, - Давай проведём вместе хотя бы пятнадцать минут ради неё. - У меня дела с друзьями, Рен. Парень не врал. В лесу его ждали такие же оборотни, как он. - Почему ты не называешь меня папой? - мужчина задал давно мучавший его вопрос. Сехуна покоробило, и он, не удержавшись, ударил руками по столу. - Знаешь, Рен, если бы ты реально вёл себя, как отец, то в школе меня бы не называли брошенкой, не унижали бы и не били! - парень вдохнул, пытаясь успокоиться, когда внутри что-то инстинктивно задрожало. - Чтоб я звал тебя «папой», ещё нужно заслужить. А ты не сделал ничего, что следует отцу. Ты был папой восемь лет моей жизни. И на том спасибо, я пошёл. Парень было собрался уходить, но голос отца остановил его: - Тебе тоже нравились её руки? - его голос был спокоен. - Я вот обажал их. Остановившись на пороге, Се не собирался оборачиваться. - Но ещё больше я обожал саму Юсон. Я любил её так же сильно, как и ты. Однако, вскоре после начала совместной жизни её здоровье начало хромать. Это не было похоже ни на какую болезнь. Температура, обмороки, внезапная усталость, иногда рвота… И это продолжалось в течение девяти лет. Сехуна заинтересовало то, что говорил отец, однако тот совершенно неожиданно сменил тему, а просить о продолжении парень не хотел. - Я знаю, что упущенного уже не вернуть. Я не стану твоим отцом сразу, - взгляд чёрных глаз Рена был серьёзным. - Но я постараюсь сделать это постепенно. Пожалуйста, потерпи меня. И у него это получалось.***
Через два дня после того, как Сехун стал полноценным бетой стаи, начался ежегодный праздник племени. В этот день все жители собирались вместе у костра, ели, пили, танцевали и веселились, а в заключение у оборотней была большая охота, в результате которой выяснялось, кто самый лучший охотник. Самое крутое, по словам Марка, что в этом могли участвовать даже волчата. Сехун целовался с Мередит за углом какого-то дома, когда Джексон позвал их к костру: - Хватит сосаться, слизняки! - зашипел он, заметив их, - Праздник вот-вот начнётся! В это время остальные уже были на главной площади. К счастью, Сехуну и Джексону заняли место поближе к огню, поэтому им не пришлось скучать в задних рядах со всякими стариками. - Снова спасаешь, Ёнджэ! - улыбнулся О, садясь рядом. - Ага, курочку передай! - ответил парень, нетерпеливо тряся руками в ожидании мяса. Он вообще был падким на еду. С этого момента начался праздник. Еды и выпивки было хоть отбавляй, что аж глаза разбегались при виде всей той вкуснятины. Готовили в деревне всегда отменно. Совсем скоро волчата, не сумевшие усмирить голод, уже сыто крякали, хлопая друг друга по круглым животам. Однако количество еды перед ними только увеличилось, а их глаза ошалело округлялись. Что ж, глаза боятся — руки делают! Вскоре начались танцы. Вот это многие бы назвали загляденьем, а всё потому что движения были весёлыми, искренними, резвыми и своеобразными, характерными лишь для этого племени. Мужчины и женщины танцевали отдельно, но вскоре и они сошлись, веселясь вместе. Смотря на это, Сехун думал, что точно не смог бы так выплясывать с полным животом. И только он об этом подумал, как Мередит волшебным образом оказалась перед ним. О поднял на неё вопросительный взгляд, и девчонка протянула ему руку, зовя танцевать. Друзья по бокам смешно захрюкали, тыкая парня локтями в бока. Джексон и тот выплюнул выпивку, любезно предоставленную совершеннолетним другом, и начал толкать друга к девушке, самозабвенно ржа. Уже будучи у костра вместе с другими танцорами, Мередит и Сехун принялись танцевать. И если у девушки всё получалось изящно и последовательно, то О приходилось оглядываться на остальных, чтоб хоть и неумело, но повторять движения. Эти двое даже не подозревали, что многие жители уже называли их невесткой и женихом. Плюхнувшись обратно после встряски, О залпом осушил свою кружку и принялся заново наполнять желудок. К столу подоспели новые блюда. - После танца где-то с Мередит зажимался? - подтрунил Марк, понимающе подмигивая. Сехун посчитал, что отвечать необязательно. - Ты на еду не налягай, - даже любитель поесть отложил блюда в сторону. - А в чём дело, Ёнджэ? - спросил парень, таки перестав есть. - Скоро забег на охоту. С таким животом далеко не убежишь. - А у тебя и так в последнее время в этой области жирку-то прибавилось. - Ван демонстративно ущипнул О за складку на животе. - А у самого! — Сехун задрал футболку друга, демонстрируя миру две жирненьких складки. Джексон старательно завизжал, одёргивая край футболки, и прикрыл руками тело, словно засмущавшаяся голая девица. - И ведь они ещё разгладились, потому что пузо круглое. Парни покатились со смеху и ржали даже тогда, когда забились барабаны, ознамевая начало охоты. Оборотни поднялись с мест, уже заранее чувствуя вкус победы на губах. Волчата от них в этом не отставали, надеясь на собственное лидерство. Сехун чувствовал себя неловко. Ему уже давались полноценные перевоплощения, но вот охотиться, увы, он не был обучен. Вдруг стоящий рядом Джексон ударил его по руке, указывая куда-то головой. Охота началась. Вервольфы бросились кто куда, а Ван схватил О за руку и потянул куда-то в противоположную сторону. Сехун не сопротивлялся, но долгое молчание и таинственность начинали надоедать. - Ну и куда мы, жопа гонконгская? - К добыче, солнце моё. О нахмурился. - Я знаю место, где любят тусоваться олени. Туда и веду, дебил. Вопросы кончились и оставшуюся дорогу друзья снова шли в молчании. Сехун много смотрел по сторонам, пытаясь запомнить дорогу, потому что на Вана в этом плане надеяться было нельзя. Но в какой-то момент он заметил огонёк вдалеке и замер. - Подружка, что это? Джексон остановился, оглядываясь по сторонам. - Что «это»? - Свет, - О схватил друга за голову и повернул в нужном направлении. - Посмотрим? Вановская задница чесалась от одной мысли о приключениях, а О противостоять данным порывам не мог. Вскоре волчата приблизились к источнику света, который был не так уж и близко, и поняли, что там, среди деревьев, была ещё одна деревня. - Ты знал об этом месте? - голос Сехуна звучал тише. - Далеко мы забрели. Здесь, наверное, и барабанов не слышно. - А вдруг охота уже закончилась? - Тогда нам нужно поторопиться, а сюда вернёмся завтра. - Думаешь хорошая идея? - Не хочу проигрывать! - не слыша друга, бубнил Ван, направившись за добычей. В деревню они вернулись ни с чем, и всё по вине Джексона, который забыл, что ночью олени не стали бы находится в том месте, где были днём ради сочной травки. При виде пустой опушки О разочаровано зашипел и влепил другу подзатыльник. В деревне первым их встретили волчата-близнецы, которые, увидев расстроенных парней, принялись вовсю их утешать и умилять. Охота к их возвращению только-только закончилась и у всех что-то да было поймано: зайцы, птицы, рыба, а у особо ловких и опытных, как Джебом, был пойман олень. Ёнджэ, вышедший из леса со скудной добычей, растроено поднял глаза на друзей, но при виде их пустых рук надрывно захохотал: - ЛОХИ!!! У меня хотя бы белка! Джинён принёс с охоты утку и потому гордо задирал подбородок, чувствуя себя лучшим среди волчат. Марк притащил из леса половину оленя, вторая часть которого была отобрана другим оборотнем. Югём поймал несколько мелких рыбёшек, но был доволен даже этим. И среди всех вот этих оборотней стояли униженные Джексон и Сехун с пустыми руками. Было даже не жалко себя, а просто стыдно. - Бедняжки, бедняжки... - надменно повторял Джинён, расхаживая вокруг них. - Вы, конечно, молодцы, отличились! - Ты гордишься тем, что поймал утку? - Лучше, чем ничего! - огрызнулся парень и тут же захлопнул варежку, увидев перед собой сына вожака. - Правильно, что гордишься, это успех для волчонка. - кивнул Джебом, - Но хвастаться абсолютно ни к чему. По сравнению с другими волками, поймавшими добычу крупнее, ты такой же "бедняжка". Джинён спешился и покраснел толи от злости, толи от стыда, и поспешил уйти. Джебом повернулся к Джексону и Сехуну, изначально подходя именно к ним. - Я могу поговорить с Се, Джексон? - На что тебе моё разрешение? - ответил парень, - Делай, что хочешь. Ван ушёл, оставив их наедине, и тогда Джебом присел на корягу, предлагая О сделать то же. - Ты хотел о чём-то поговорить? Из-за шума вокруг приходилось почти кричать. Жители всё ещё веселились и сравнивали добычу оборотней. - Да, - парень улыбнулся, направив взгляд в сторону огней. - О твоей матери. Сехун сначала замер, а потом не без труда усмехнулся. - Почему-то всё обязательно хотят поговорить о мой умершей маме. Словно других тем для разговора нет. - Я просто хочу рассказать тебе о том, что сделала она для чужой стаи. О промолчал, поджав губы. - Тебя восхищают наши оборотни? Парень улыбнулся, глядя на Джебома, кем он восхищался больше всего. - Ещё как. - Ну так вот были мы такими не изначально. До прихода твоей матери наша стая не представляла из себя ничего стоящего: кучка котят, тыкающихся носами. - Так категорично? - Так было в самом деле. В юности я даже хотел уйти в другую деревню, лишь бы не быть таким позором. Повисло молчание, после чего Джебом продолжил с прежним энтузиазмом: - Я не умел почти ничего, да и остальные волчата были не лучше. О взрослых волках речи никакой - они погибали один за другим из-за отсутствия самоконтроля и неосторожности, попадали в неприятности и вообще... сложно было их назвать хорошими оборотнями. Когда мне было... одиннадцать, пришла твоя мама. Мне она понравилась сразу, в отличие от остальных. Было в неё что-то такое... Спокойствие, непоколебимость, уверенность в себе, но в тоже время нежность и сила. Такое сочетание очень редкое не только среди оборотней, но и среди людей. Юсон просто поразила меня, даже не смотря на то, что была омегой. Она появилась в деревне внезапно, её запах был незнакомый, но в то же время такой приятный и родной... А потом она стала появляться здесь каждую неделю. Знаешь, почему? Она обучала волчат. Обучала охоте, самоконтролю, осторожности, хитрости и ещё много чему. Меня она научила любить омег. Благодаря ей наше племя такое, каким ты его видишь. Это всё её заслуга. Не будь её, не было бы уже и наших оборотней - все бы были мертвы. Слышал, что она была изгнана из Волквиля. Там были самые способные оборотни когда-то, и твоя мама это полностью доказала. Правда, не объявлялось уже ни одного представителя этого города. Ты, наверное, последний. - Моя родина здесь, а не в Волквиле. - отрезал Сехун, глядя вдаль. - Я знаю, что моя мама была потрясающей. Не нужно мне об этом рассказывать. - Ты помнишь её даже сейчас? О вздохнул, прикрыв глаза: - Черты её лица постепенно размываются в моих воспоминаниях, но я прекрасно помню её запах, прикосновения и то, что она для меня делала. - Тогда ты должен знать, что обучала она нас ради тебя, - парень замер от шока и округлил глаза, - Да, ты правильно понял. Юсон пришла в нашу деревню просить для тебя помощи, а в обмен вырастила прошлых волчат. - Почему никто не говорил?.. - Ну, это секрет. - Джебом ухмыльнулся, - Так что я тебе ничего не говорил. Просто хочу, чтоб ты об этом знал и помнил. Опустив голову, О задумался, чего не смог не заметить Джебом. - Над чем размышляешь? - Я любил свою маму сильнее, чем кого бы то ни было, ты знаешь. Так же я знаю, кто убил её. - Серьёзно?! - выпалил сын вожака и тут же тихо дополнил: - Хочешь отомстить? Сехун снова задумался, а после покачал головой: - Нет, пусть этот говнюк живёт и мучается. Я найду его позже и спрошу, почему и зачем он это сделал. - Ты знаешь, как он выглядел? - Нет, я видел его лишь мгновение и знаю только его фамилию и где он живёт. - На что же ты тогда рассчитываешь? - Судьба по-любому ещё сведёт нас. Я в этом уверен, - ответил О и поднялся, - А когда мы встретимся, то будет жаркий разговор.***
- Слушай, Ифань, - Юсон шла впереди брата, касаясь рукой листвы деревьев, - я кое о чём хочу тебя попросить. Это не сложная просьба, но очень важная, - она повернулась лицом к мужчине, - Я молю тебя о том, чтоб ты не трогал ни моего мужа, ни сына. Ифань остановился и грозно взглянул на сестру. - О чём ты? Его сестра ласково улыбнулась. - Я хорошо понимаю, что ты ненавидишь того, из-за кого я бросила стаю, и того, кто связывает меня с этим человеком. Но ещё лучше я знаю то, на сколько ты меня любишь. Поэтому, прошу, ради меня - не калечь, не унижай, не выслеживай, не убивай ни Рена, ни Сехуна. Я умоляю тебя. Мужчина отвернулся от своей сестры, глядя на лес вокруг, но не на неё. По его непроницаемому лицу было сложно понять, о чём он думал - о семье Юсон, об остатках наследия или же о том, что должен убить стоящую перед ним женщину. Однако одно было ясно точно - он был чем-то удручён. Возможно, всем перечисленным. Юсон, не снимая всё той же улыбки, подошла к брату ближе и, коснувшись его щёк, сказала: - Моя смерть близко, тебе это известно лучше, чем мне. Я о многом сожалею, но не многое могу исправить. Я способна обеспечить будущим моего сына и мужа, но не могу вернуть то, что потеряла, когда выбрала свой жизненный путь. Как, например, наших родителей и сородичей, - притянув мужчину к себе, она соприкоснулась с ним лбами. - Просить прощения я могу до своей смерти, но Рен и Сехун ни в чём не виноваты, поэтому, пожалуйста, не трогай их. Отныне лицо Ифаня приобрело целый спектр эмоций: он противился, сожалел, печалился, злился. Он был всегда уверен в своих намерениях, но сейчас руки почему-то сами поднялись, нежно коснувшись ладоней сестры, а после сомкнувшись на горле. - Я знаю, что тебе очень тяжело. Ты в одиночку нёс то бремя, которое осталось на тебе от Волквиля, - отстранившись, она заглянула в его глаза, - Если тебе нужен тот, кого ты хочешь обвинить в том кошмаре, то вот она я перед тобой. Хочешь отомстить - убей сейчас. Он ошарашенно смотрел на собственные руки. Он не приложил ни усилия, чтоб они оказались там, где были сейчас. И до него не сразу дошло, что способностью Юсон был вольный, переменный, прохладный и своевольный ветер. - Зачем, Юсон?.. - беспомощно спросил он. Она молчала, закрыв свои глаза. - Ты права, мне ужасно невыносимо. - заговорил он сквозь сжатые зубы, - Я видел то, отчего ты решила отвернуться. На моих глазах убивали оборотней, людей, переворачивали землю Волквиля с ног на голову, издевались над нашей семьёй, а меня собственноручно пытались утопить, а после сжечь ради веселья. Знаешь, на что мне пришлось пойти, чтоб они ушли, чтоб вернулись в свои леса?! Он не понял, как пальцы его рук начали сжиматься. - Ифань, неужели ты... - в её глазах вспыхнул огонёк ужаса. - Да, я сделал это!! - закричал он, лишь бы заглушить её дрожащий голос, а потом устремил свои горящие кровью глаза на сестру, - Я продал нашу стаю! Но не тебе меня судить, Юсон! Ты сделала тоже самое ещё до меня и у тебя был выбор! Мне так не повезло... - Что же на самом деле случилось?... - После всех мучений, что испытали мы и наши земли, беты после смерти отца потребовали, чтоб я прекратил это. Им не было важно как. Они просили прекратить, иначе они сойдут с ума... И я сделал. Я спровоцировал северных оборотней убить всех, включая меня самого. Однако сын их вожака обо всём узнал и вместо того, чтоб уничтожить всех без исключения, оставил в живых меня. Он хотел, чтобы я мучался, сожалел и сходил с ума остаток своей жизни. - Ифань... - Именно поэтому я не ищу виноватых. Я знаю, кто виновен. И убивать тебя, свою сестру, не желаю, - его пальцы расслабились, руки безвольно упали. Юсон всё ещё была потрясена, но так же, как и всегда, старалась держать улыбку. А её брат вспомнил, что это всегда было присуще ей - улыбаться, что бы ни случилось. Однако сестра вдруг согнулась и начала кашлять, а потом вовсе осела на землю, но Ву вовремя её подхватил, прижав к себе. - Юсон?! - Ифань, ты ещё здесь?... - спросила она, шаря рукой в воздухе и смотря... в никуда. - Прости, я не слышала ничего после рассказа о судьбе Волквиля. А потом ещё перестала видеть и... - она снова закашляла, но это было скорее похоже на то, словно она захлёбывалась. В прочем, так и было - она захлёбывалась в собственной крови. - Юсон, ты в самом деле не прошла обряд?! - крикнул Ифань, не позволяя сестре задохнуться, - Ты знала, на что шла, но не сделала ничего?! Однако она молчала. В тот момент, когда брат обо всём догадался, у сестры пропал ещё и дар речи. Продолжать разговор уже не было смысла - он не получит ни ответа, ни чего-либо другого. Каждому оборотню ещё с детства рассказывали истории о связи человека с волком, казавшиеся тогда простыми байками. Каждая из них заканчивалась плачевно. Да, оборотень мог заниматься вместе с человеком чем угодно, но это было безопасно до того момента, когда они по-настоящему влюблялись друг в друга. Если же так всё заканчивалось, то вскоре вервольф умирал, растратив все силы. Его конец был ужасен и печален - сначала у него пропадали способности, затем отключались органы, а в конце он утопал в собственной крови, чаще всего вдали от своей любви. Волки, знающие о своей судьбе, уходили от дорогих им людей добровольно, не желая погибать у тех на глазах и быть причиной их долгого горя. Умирая в полном одиночестве, они испытывали не только физические, но и душевные муки. Однако избежать этого было можно. Нужно было лишь пройти обряд, требующий определённых жертв - например, смерти близкого друга, присутствие колдуна, крови новорожденного чада и особые травы, найти которые сложно, но можно. И, судя по тому, что Ифань сейчас видел, его сестра решила не жертвовать ничем из перечисленного. Ифань согнулся, прижимая к себе любимую сестру, и не почувствовал, как по щекам покатились горячие слёзы. Он мог облегчить смерть Юсон лишь так, просто находясь рядом, но не более. Она же в это время неподвижно лежала, выплёвывала сгустки крови и... продолжала улыбаться, безмолвно шепча своему брату слова благодарности.