Предатель

«Не зря я культуру Альвхейма изучил вдоль и поперек, - торжествовал Локи, не скрывая своих эмоций. – Выкусите, все мои враги!». Без его подсказок Тора бы давно пинком отправили вон из поселения альвов – созданий милых, искренних, но очень обидчивых. Если выходку наследника с примочкой они списали на затуманенный болезнью разум, то более таких проколов совершать было нельзя. Впервые за их знакомство Тор ходил за магом хвостом, а не наоборот. В поселении им пришлось задержаться. Невежливо было покидать гостеприимных хозяев, попользовавшись их благами и не отблагодарив за помощь. Тор мученически вытерпел скромный пир, хотя его зеленоватый цвет лица никого не мог обмануть. Локи без капли сожаления скидывал свою порцию местных деликатесов в тарелку брата – пусть мучается, может, и врежется урок в память. Будь он рассудительней, не пришлось бы так издеваться над собственным желудком. Потом пришла очередь песен, но тут насилия над ушами не случилось. Голоса альвов сплетались в дивный хор, вьющийся меж переплетенных ветвей, стремящийся вверх, к небу, скрытому листвой. Он завораживал, околдовывал – маг даже проверил, не нагрелся ли защитный амулет в кармане, нет ли вредоносного воздействия на их сознания. Но нет, пение не несло никакой магии, кроме силы искусства, которой покорны все разумные создания Игдрассиля, к коим Локи без лишней скромности причислял и себя. Тору после его глупейшего поступка это не грозило. - Позволить дети Асгарда преподнести дар? – робко спросил Рли, склонившись в поклоне. Братья переглянулись, и глаза их заблестели. Альвы славились своим волшебным оружием, которое было редкостью в других мирах. Тору светлые эльфы подарили новый пояс, украшенный искусно выполненной из неизвестного металла пряжкой, с особо крепкими петлями для оружия. Юноша по достоинству оценил работу мастеров и поклонился в ответ. Щедрость хозяев не знала границ, и он демонстративно прицепил к дару Мъелнир, загудевший в знак одобрения. Локи же достался восхитительной работы кинжал, по лезвию которого вилась тончайшая резьба, складываясь в альвские руны. Клинок был заговорен пробивать самую прочную броню, даже зачарованную колдовством, и при этом не портить лезвие. - Благодарим за превосходные дары. Мы и мечтать не могли удостоиться такой чести, - мягко проговорил трикстер, со слабым акцентом используя родной для карлика язык. Это был знак особого уважения и участия к немногочисленному, но подкупающему своей непосредственностью народу. Рли расцвел от счастья – в Асгарде столь незамутненных темными думами душ не сыскать. – Наверное, мы с братом скоро вернемся домой. Верно, Тор? - Я бы хотел закончить свое путешествие, Локи, - честно признался наследник. Брови мага поползли вверх, словно спрашивая: «тебе еще мало неприятностей?». Тор опустил виновато голову. Он чувствовал, что перегибает палку и требует с судьбы большего, чем она может дать, но пересилить себя не мог. В песнях альвов он услышал далекое эхо, что возродило в его душе желание идти вперед, навстречу неведомой тайне. Сердце вновь забилось в ожидании чуда, до которого осталось совсем недалеко идти. - Ты и так весь лагерь на уши поставил. Будет жестоко заставлять их переживать больше положенного. - Но я так не могу! Нельзя бросать начатое! Ну Локи, это займет совсем немного времени! - Нет. - Пожалуйста! - И не проси. - Я прошу тебя! - Сказал же, нет. - Локи... - Все-таки холод повлиял на твои умственные способности. Надо было позволить Рли сделать ту припарку... Не смотри на меня так, я все равно не поддамся!.. Тор, не смей. Тор!.. – маг закрыл лицо ладонями и сдался. – Черт с тобой, все равно мы по уши в... - Спасибо, братишка! – завопил Тор, заключая шипящего трикстера в объятья. – В жизни твоей доброты не забуду! Рли с недоумением наблюдал за этой милейшей семейной сценой. *** - Слушай, а как ты не замерз? – полюбопытствовал Тор, легко взбираясь на холмик. Локи подъем дался труднее: подошвы сапог постоянно соскальзывали с тающего снега, а схватиться было не за что. - Знал, чем альвы лечат раненых, вот и поберегся, - отшутился маг, хотя сам не знал ответа на вопрос брата. Удивительно, но мороз и вьюга нисколько не смутили его, не замедлили движения. Холодный ветер не резал кожу и глаза, не щипал за щеки, а снежная буря не затуманивала взор. Наверное, грядущее наказание от Всеотца за погибель Тора придавала ему энергии и сил. Или колдовской дар защитил своего обладателя от буйства стихии, последнего сопротивления зимы перед приходом весны. - Ты же не знал, что мы наткнемся на альвов! – возразил Тор. - Я предполагал, - невозмутимо парировал Локи, перепрыгивая через лужу. Солнце жаркими лучами уничтожала щупальца снежной королевы. Альвхейм преображался на глазах. На показавшихся из-под снега проплешинах уже зеленела свежая трава, ветки, с которых срывались капли талой воды, украсились набухшими почками. Зазвучали в вышине голоса птиц, что вернулись в свои жилища, покинутые из-за метели. Тор резко отпрыгнул в сторону, когда под его ногами пробежал мелкий грызун. Боевые инстинкты не обманешь – реакция была молниеносной, и от удара Мъелнира бедного зверька спас только его ответный ужас на огромное чудовище с соломенными волосами. И мига не прошло, как он скрылся из виду. - Расслабься, - похлопал брата по плечу Локи и хихикнул. – Страшный хомяк тебя не съест, я защищу тебя от жуткого клыкастого создания. - Я бы его уложил одним ударом, будь то хоть хомяк, хоть медведь. Отныне мне никто не соперник, - проворчал Тор, раздосадованный своим промахом. Трикстер с раздражением посмотрел на него, опять начавшего хвастаться своей непобедимостью. Почему хорошее расположение духа в компании Тора не может продержаться дольше минуты? - Альвхейм – мир духов. Материальных чудес в нем не так много, - процедил Локи, великодушно позволяя наследнику осознать свою ошибку и избежать новой ссоры. Увы, тот предоставленным шансом не воспользовался. - Пусть это и дух, ему против меня не выстоять! - Не мог бы ты лопаться от гордости и самодовольства подальше от меня? Пожалуйста! – маг сжал кулаки и быстро зашагал вперед. Только не злиться сверх меры, держать себя в руках... Сзади донесся звонкий голос Тора, разрушивший все возведенные щиты самоконтроля: - Я заметил, что ты начинаешь дико бесноваться, стоит разговору молота моего коснуться. Не объяснишь ли причину столь странного поведения? - Причину? – Локи остановился, медленно обернулся. Наследник стоял на прежнем месте, с вызовом глядя на него. Глаза трикстера сверкнули багрецом. Голос сделался бархатным до дрожи в коленках. – Что ж, изволь. С тех пор, как отец доверил тебе Мъелнир, самомнение твое взлетело до небес. Ты возомнил себя выше окружающих, сильнее любого воина в Игдрассиле – но о том, что на каждую силу найдется свой ответ, благополучно позабыл. Ты уже считаешь себя царем среди рабов. И это меня невероятно бесит, дорогой брат! Последнюю фразу Локи выкрикнул с нескрываемой яростью. От него упругой волной разошлась магия, не оформленная во что-то явное, интуитивная и стихийная. Волосы Тора сдуло назад, как от порыва ветра, а царевич продолжил, и голос его все набирал силу и мощь: - Думаешь, ты заполучил Мъелнир, ибо являешься наиболее достойным? Нет, открою тебе тайну: это всего лишь отец так тебе благоволит, закрывая глаза на твои недостатки и слабости, воспевая только достоинства! Исключительно благодаря его слепой любви тебе выпало такое счастье, слышишь?! И ничто другое этому не способствовало! - Недостатки?! О каких еще недостатках ты говоришь? – воскликнул Тор, сжимая рукоять молота. Мъелнир словно налился тяжестью, оттягивая руку и возражая против его убежденности, но юноша не обратил на это внимание. Локи со свистом втянул воздух – от его благодушного настроения не осталось и следа. - О самонадеянности, самоуверенности и эгоизме! Ты не думаешь ни о ком, кроме себя! Ничьи желания тебя более не волнуют. Тебе хочется сражаться – и ты идешь, плюя на войска, оставшиеся без твоей поддержки! Тебе хочется что-то найти в лесу – и неважна судьба слуг, что обязаны оберегать тебя! От малейшей царапины на твоей коже их головы полетят с плеч, но тебя же это не трогает, верно? В твоем мире не существует никого, кроме тебя самого, и только попробуй сказать хоть слово против – оно встанет поперек твоего горла, и не спрашивай, как! Закончив на такой свирепой ноте, трикстер откинул с лица черную прядь и зашагал дальше, не оглядываясь. Правда, далеко уйти в столь взвинченном состоянии ему не удалось – сапог с радостным бульканием ушел в лужу и наполнился талой водой. Подросток запрыгал на одной ноге, ругаясь и рыча, а Тор как стоял на одном месте, так и не двинулся с места. Нет, не мог он вести себя так эгоцентрично. Локи преувеличивает, он всегда так делает... Или же он в чем-то прав? Речь его, явно искренняя, накопленная в результате долгого молчания, произвела на Тора изрядное впечатление. Брат умело лжет, но разве обманывал он сейчас? Непохоже... И все-таки сердце наследника противилось честным, но жестоким словам Локи, хотело верить, что на самом деле все обстоит совсем не так, что брат по своему обыкновению извратил правду до неузнаваемости, повернул ее удобной для себя стороной... Однако их отношения испортились вскоре после того, как Тор сжал рукоять молота. Только ли трикстера была вина в этом? Или он тоже приложил к их ссорам руку? - Но я же для остальных старался! Чем больше врагов от моей руки падет, тем меньше будет жертв с нашей стороны! – возразил наследник, догоняя брата, который едва не проклинал этот несправедливый мир и всех существ, населяющих его. Отговорка звучала откровенно жалко. Не он ли страстно желал, чтобы война продолжилась, а упоение, наполняющее его в бою, никогда не пропадало? - Какая трогательная забота, - прошипел Локи. – Можно я не буду сбивать ладони в кровь, аплодируя твоему альтруизму? Еще пальцы дороги. - А мне кажется, проблема в другом, - вдруг дошло до Тора. – Ты просто мне завидуешь! - Завидую? – тихо переспросил маг, разом утратив весь запал. Это пугало гораздо больше, чем если бы он орал и впадал в истерику. Локи помолчал и вдруг улыбнулся. – В кои-то веки ты прав. Да, я тебе завидую. Но не твоей... молотилке, а почестям, которое сыплются на твою голову как из рога изобилия, когда как ты этого абсолютно не заслуживаешь! Волна интуитивной магии, которая обрушилась на Тора второй раз, была гораздо мощнее первой. Его подошвы заскользили по талому снегу, юноша потерял равновесие и с грохотом сел в лужу, подняв тучу брызг. Оказавшись в столь незавидном положении и ощущая, как влага пропитывает одежду, он обиженным и одновременно жалобным взглядом уставился на младшего брата, который старался сохранить грозный вид. Однако это у него не вышло: смех вырвался наружу, и вскоре царевичи хохотали уже в унисон, оглашая звонким смехом леса Альвхейма. *** Оставшийся путь Локи проделал с чистой душой. С сердца словно пропал тяжелый груз, что копился там неделями, затемняя мысли и мешая спокойно жить. Теперь весь негатив был выброшен, вылит на Тора, и дышалось гораздо легче. Конечно, брат ничего не понял. Куда ему, недогадливому увальню, который только и умеет что молотом размахивать да черепа разбивать... Хотя это не трикстера уже проблема – рано или поздно наследнику аукнется его честолюбие и эгоизм. В этом маг не сомневался. А вот в цели их похода сомнений возникало все больше. Тор сказал, что слышит какой-то странный зов, то ли о помощи, то ли еще о чем-то. Локи напрягал свой слух, но не слышал ничего, что хоть отдаленно напоминало бы голос, направляющий брата по нужному пути. Лес был полон разнообразных звуков: чирикали птицы, звенела капель, журчали проснувшиеся ото сна ручьи, хрустели ветки, щелкали почки, выпуская на свободу свежую юную листву. Какой зов, что за глупость? Или маг был глух и слеп, или Тор все-таки заехал сам себе по голове Мъелниром, и теперь ему чудятся посторонние голоса. Переубедить его что чибиса тащить в другую сторону – абсолютно бесполезно, поэтому Локи шел следом за наследником сквозь кусты, мелкие овражки, готовясь к представлению. Вот дойдут они до пункта назначения – а там ничего нет! Вот будет потеха! Представив, как Тор будет бесноваться от одного упоминания об этом досадном случае, трикстер плотоядно облизнулся. Грех не использовать такую дыру в его обороне. - Ты уверен, что это то самое место? – осторожно спросил Локи. Братья вышли к скалистому обрыву, с которого должен был обрушивать свои потоки мощный водопад. Сейчас чудо природы блестело на солнце застывшими струями, напоминая памятник самой природе, но уже ронял первые капли воды на трескающийся лед, закрывающий реку. Зима пока не отступилась от этих владений, но весна упорно отвоевывала свою территорию. Тор уверенно кивнул. Чем больше они приближались к водопаду, тем быстрее и торопливей становился его шаг, будто он боялся опоздать на важную встречу. Когда как Локи предпочел держаться подальше от края, наследник встал на самую кромку, что-то выглядывая внизу. Вдруг лицо его просветлело, глаза загорелись энтузиазмом. - Вот... Я знал, знал... – прошептал Тор. Трикстер очень заинтересовался такой реакцией и осторожно заглянул в обрыв. - Ты о чем? Я ничего не вижу. - Я должен спуститься! – заявил Тор. Маг опешил. - С ума сошел? Тут шею сломать – раз плюнуть! - Я быстро. Жди меня тут, - распорядился наследник, аккуратно спрыгивая на уступ пониже. Локи открыл уже рот, чтобы возмутиться насчет установленной Тором иерархии, но брат уже не слушал его. От скалы с треском откалывались камни – слишком большой был у спускающегося вес. Однако юноша не отступал, и спустя несколько минут его сапоги приземлились на край берега, точно у заледеневшей реки. О том, что глупо идти через реку, готовую освободиться от зимних оков, Тор не думал. Он не обращал внимания на то, как громко хрустит под ногами тонкий лед, как разбегаются за спиной трещины, разбивая цельное полотно на десятки кусков. Все его существо стремилось к полупрозрачной обнаженной девичьей фигурке, танцующей у подножия водопада. Смех ее был подобен перезвону колокольчиков, зеленоватые волосы переливались подобно дорогому шелку. Поймав единственный взгляд огромных, чарующих глаз, Тор пропал раз и навсегда. Мъелнир налился свинцовой тяжестью, все яростней пригибая владельца к земле с каждым его шагом. Молот сопротивлялся дурману, что окутывал сознание юноши тем сильнее, чем ближе он подходил к неземному созданию. Мысли путались, их заменяло нечто воздушное, чужое, но слишком приятное, чтобы воспротивиться ему. Девушка обернулась и с завораживающей улыбкой пропела: - Тор, ты наконец пришел, любовь моя! – голос ее звучал нежнее пения птиц, тембр поработил юношу, что утратил последнее желание сопротивляться. Издалека, словно из-за тумана, донесся отчаянный крик Локи: - Тор, стой! Это же... – и Мъелнир окончательно вышел из-под контроля Тора. Порвать ремень работы альвов ему не удалось, и молот с грохотом обрушился на хрупкий лед, дернув наследника за собой. Тонкая броня реки не выдержала нагрузки, подломилась, и Тор камнем ушел под воду.