Асфиксия

    Тэхён идет по утренней солнечной улице, пряча щёки в огромный шарф. Его рыжие волосы разлетаются в разные стороны, в итоге всё равно падая на лицо. Он даже не смахивает с глаз чёлку: слишком холодно, чтоб достать руки из карманов. Тэхён редко надевает шапку, забывая её или нарочно оставляя на шкафу. А зачем прятать такие волосы? Солнце подсвечивает непослушные суховатые пряди, заставляя их сиять, словно рядом с Тэ ангел. Ну, или он сам им является. Нездорово бледная кожа парня отливает тысячами перламутров, контрастируя с яркими волосами. Даже в такой морозный день его щеки не рдеют, а нос не щиплет. Его потресканные пухлые губы выделяются на фоне светлой кожи. Красивый, ничего не скажешь.     Лохматая серая дворняга бежит рядом, оттягивая поводок и утаскивая Тэхёна в сторону сугробов. Тэ хоть и старался его причесать, но не вышло. Он звонил мне ночью, спрашивал, как Джека мыть и надо ли его сушить потом. Я был сонным, едва собранным, морально готовился лечь спать и не выпить манящую бутылку коньяка. Сейчас Джек такой же растрёпанный, каким был вчера и позавчера. Его длинные тёмные уши развевало ветром, кудрявые бока и лапы делали из него один большой комок шерсти.     Я сижу на скамейке и замёрзшими пальцами подношу сигарету к губам. Затягиваюсь и выдыхаю, как только Тэ наклоняется и ловит потресканными губами сигаретный дым. — Привет, — он щурит глаза от яркого солнца, облизывается и хитро улыбается, подмигивая. — Привет, — я встаю со скамейки, попутно почёсывая Джека за ухом. Я не мог так сразу спросить, для какой цели рыжий вытащил меня на улицу, заставил прогуляться по парку и купить ему кофе возле входа. Он что-то рассказывал про Джека, про дом, про учёбу, про друзей, про Меган. — Меган, — повторяю я, — что вас связывает?     Тэ хихикает и выуживает у меня из кармана пачку сигарет. — Ничего, — он передаёт мне поводок и закуривает, блаженно прикрывая глаза, — почему нас должно что-то связывать? — А почему нет? Весёлые разговоры, травка, хорошо выученный её адрес, — я хочу забрать у него сигарету, но он заводит руку за спину, — ещё скажи, что вы в одном классе учились пару лет назад. А теперь закончили школу и всё ещё общаетесь… — Нет, — он резко тормозит, — не учились. Она старше. Старше, и у неё много дури. Таблетки, трава, порошок. Слушай, ты пытаешься вытянуть информацию о наркотиках или том, как я переспал с ней год назад?     Теперь уже останавливаюсь я, потерянно смотря в спину медленно идущего вперёд Тэхёна. Таблетки, трава, порошок… Секс с Мэг. — Не смешно, Тэхён, — я отцепляю Джека с поводка и отпускаю носиться везде и всюду, — не смешно. Тебе едва ли двадцать есть, а ты уже… — Восемнадцать, — он как-то сдавленно усмехается, — в этом году заканчиваю школу и выхожу в окончательно взрослую жизнь.     Я подхожу вплотную к нему, забирая свою пачку сигарет и не смотря ему в глаза. Во мне даже не вскипает ярость взрослого человека, который должен дать нехилый пиздюль такому подростку, который повзрослел раньше времени. — Даже глаза не поднимешь? — в голове нотка отчаяния, словно я буду одним из всех, кто от него отвернулся. — А зачем? — отталкиваю его руку, которая ложится мне на плечо, — что я увижу? Я не хочу превращать всё в драму, поэтому, Тэхён… Давай просто разойдёмся?     Он громко смеётся, кидая окурок под ноги и выдыхая дым мне в волосы: — Возраст, секс, наркотики. Как тебя легко напугать. Давай просто разойдёмся, — передразнивает он, — может ты не понял тогда, но я отсосал тебе, Юнги. Это мы тоже забудем? — Прекрати… — А ещё ты без проблем выкурил далеко не один косяк. А как ты сам начал меня целовать? Помнишь свои стоны? — Мне, блять, плохо было! — срываюсь я на крик. — Мне было адски плохо, Тэхён. — А сейчас? — Мне всегда плохо, — сквозь зубы шепчу я.     Рыжий делает вдох, шаг вперёд и впивается в мои губы. Он жадно целует, не давая мне отступить или увернуться. Ким покусывает мои губы, проводит по ним язычком, продолжает жарко и влажно целовать, пока не отстраняется, звучно чмокнув. — Доволен теперь? — я пихаю ему поводок. — Твоя душа спокойна теперь? — Тебе же плохо было… — Я не шлюха — заглушать боль минетом и поцелуями.

***

— Тебе правда восемнадцать? — Юнги, ты пьян, — бубнит в трубку Тэхён, — а ещё мне завтра на учёбу вставать в шесть утра. — На учёбу, — я запрокидываю голову, делая глоток коньяка прямо из горла бутылки, и начинаю громко смеяться, — в школу, да? — В школу, — сонно бормочет Тэ, шурша одеялом в трубку, — я сейчас положу трубку и отключу телефон. — Положи и отключи, — едва внятно говорю я, стараясь сжимать губами сигарету, — а потом приехать можешь. — Ты же сегодня кричал, что не шлюха и забивать горе сексом не настроен. — А кто тебя для этого звал, ребёнок?     Рыжий вздыхает, как-то обиженно выдавливая «ага» и «проспись, Юнги», и кладёт трубку.     Я ещё недолго смеюсь, потом снова пью и затягиваюсь. Внутри пустота, душащее состояние в груди едва ли даёт дышать, а тихие шёпоты в голове смешиваются в непонятную болтовню. За одной стенкой стонет Меган, за другой — что-то непрерывно щёлкает. Я повторно звоню на телефон Тэхёна, но в ответ только гудки, а потом смс, типа «отъебись».     «Приезжай»     «Нет, Юнги»     «Я довезу тебя утром до школы» — Юнги, оставь меня, — всё так же сонно бубнит в трубку Тэхён, — я никуда не поеду. Ни сейчас, ни утром, никогда.     «Абонент выключен или находится вне зоны действия сети»

***

    Я надеваю рабочий халат, поправляю бейджик «главврач Мин Юнги» на груди и выхожу в ещё пустой коридор ветеринарки. Новенькая медсестра, которая будет месяц заменять Минсу, тут же несётся ко мне знакомиться, краснея словно ребёнок. — Александра, — она тянет худую ручку, — приехала из Филадельфии, там работала полтора года. — Принеси кофе, — немного равнодушно говорю я, заглядывая в её огромные карие глаза. За столько лет работы в клинике я привык использовать медсестёр в качестве некой прислуги, которая таскает мне кофе и разные бумаги по взмаху руки. Каждый новый пришедший сюда привыкает ко мне неделю, если не больше. Александра срывается и бежит к кофе-автомату, быстро выбирая там мой нелюбимый капучино с пенкой. Смешная: низкая, худющая, черные волосы стянуты в тугой пучок, пышные ресницы и тонкая полоска розовых губ, которые дрожат от напряжения. Не сказать, что красивая. Миленькая, скорее. Я последний раз проверяю телефон, получаю всё то же привычное «абонент выключен или находится вне зоны действия сети» и убираю его в карман голубых джинсов.     Погода сегодня не похожа на типичную зимнюю: солнышко приятно греет, с крыш капает, снег противно скрипит от сырости. В Мичигане весна начинает приходить внезапно, никогда не ожидаешь, когда на улице всё растает. — Вам назначено? — девушка в приёмной громко листала большую тетрадь записей, — доктор начнёт приём с девяти утра, у вас срочно?     Я не слышал ответа, только крутил в руках стаканчик. На часах восемь утра, у меня ещё час на подготовку операционной, своего кабинета и всех бумаг. Я планировал заглянуть в стационар и проверить наличие новых животных, но Александра резко схватила меня, торопливо разъясняя: — Там не срочно, но просят принять, говорят, что времени не будет, и вообще, Юнги, ты можешь посмотреть животное? Мне кажется, всё хорошо, но мы должны…     Я жестом затыкаю её, неторопливо выходя в коридор. — За прогул получить не боишься? — спрашиваю. — От тебя что ли? — рыжий встаёт с диванчика, потрепав Джека за ухом. — Не думаю.     Отталкиваюсь от дверного проёма, кивая в сторону своего кабинета. Сейчас, перед началом рабочего дня, после мощной выпивки ночью, с тремя сигаретами в запасе, я совершенно не готов был провести час с Тэхёном, которому даже в глаза смотреть не хотелось. — Ты звонил всю ночь и утро, и даже не поздороваешься? — он незаметно касается моей руки, которую я одёргиваю и убираю в карман халата. — Ты каждый день собираешься таскать сюда собаку? Я начну сдирать с тебя деньги за пустые приёмы и трату моего времени. — Компенсируй мне мою бессонную ночь, — Ким передразнивает мой тон, — я тоже потратил на тебя время. — Что ты хочешь? — я запираю дверь, облокачиваясь на неё. — Просто… — Просто не надо, — неожиданно грубо выдаю я, выдавливая презрительную улыбку, — скажи по делу и уходи, собака твоя в полном порядке, и я не вижу смысла приходить тебе сюда ещё. — Ладно, — он подходит ко мне почти вплотную, — тогда дай я выйду.     Молчание. Джек возится под моим столом, пока Тэхён, перебирая в руках кожаный поводок, смотрит себе под ноги, не имея возможности пройти к двери. — Мне восемнадцать, я учусь в школе, за моей спиной чернеющее прошлое, у меня не самые классные знакомства, — он поднимает на меня глаза, густо подведённые чёрным карандашом, — сейчас я стою тут и пытаюсь увидеть в твоих глазах что-то кроме презрения. Зачем ты звал меня ночью? Чтобы ещё раз опустить? Или же под кайфом или алкоголем тебе понравилось развлекаться с таким ребенком, как я? — Я отвезу тебя в школу, — мой голос срывается на шёпот, — завезём Джека к тебе и поедем. — Скажи, — он слегка толкает меня в плечо, — скажи! — Не устраивай драму, хорошо? Ты чего хочешь? Отношений, развлечений, дружбы с намёками на совместное обдалбливание? Тэхён, всё было ошибкой, — я отхожу от двери, пропуская его в коридор, — я хочу оставить тебя в покое. — Потому что я ещё ребёнок для тебя, — говорит он куда-то в сторону приёмной. — Потому что у тебя и так проблем дохуя, — я замечаю под столом Джека и лезу за ним. Пёс таскает в зубах мой карандаш, совершенно не горя желанием возвращаться домой или вообще выходить из кабинета. Какой-то не расчёсанный, опять грязный, но счастливый, он крутится на спине, собирая всю пыль, оставшуюся после выходных. — Джеки, — я встаю на колени, — Джек, вылезай.     Дворняга вскакивает и радостно отпрыгивает в другую сторону, уворачиваясь от моих рук. — Джек, — я наклоняюсь ещё ниже, — иди сюда, поехали домой, Джек.     Собака носится по всему кабинету, пока я потерянно пялюсь в пол, осознавая весь пиздец данной ситуации. — Джек, — тэхёнов голос разносится по кабинету, и я поднимаюсь с колен, — иди сюда, мальчик.     Пёс несётся к нему, и Ким, кинув последний взгляд на меня, идет к выходу. — Я тебя довезу, — я хотел было взять его за руку, но он грубо одёрнул её, шепча: «Нахуя мне ещё проблем в твоём лице?»