Wolf wedding

Юнги одной рукой всовывает между зубами солдата скрученный жгутом обрывок ткани, а пальцами второй лезет в ранение, оставленное стрелой. Человек выгибается дугой и воет, пока лекарь сжимает древко и выдавливает наконечник из плеча. Он краем уха улавливает движение за спиной и отвлекается лишь на секунду, чтобы с ним разобраться. Вытирает нож о собственные брюки, а потом, словно не отвлекался, вытаскивает кляп из солдатского рта. Тот мычит и дышит часто, кровь из плеча идёт красная, относительно чистая и медленнее, чем могла бы. Юнги из кармана достаёт промасленную тряпку, огниво, и быстро поджигает. Держит лезвие ножа на огне, раскаляя, и, пока то дымится, твердой рукой прижимает к ране. Солдат рычит и тут же теряет сознание. Юнги выдыхает и осматривается через плечо. В семи шагах от него лежит человек, у него в боку копьё. И оно зашло слишком глубоко, чтобы даже Юнги мог что-то сделать. Лекарь забирает нож, перебирается туда и с тихим: «Прости», заканчивает всё быстро. Следующий раненный, до которого Юнги добирается, шепчет бессвязный бред, но, когда слова приобретают смысл, у лекаря дрожат руки. Пальцы не слушаются, и артерия, которая практически соприкасается с обломанным лезвием кинжала, то и дело выскальзывает. Юнги не трогает смерть, не пугает битва, но от одного «Здесь демон» зверь внутри него ревёт, рычит и дерёт душу на клочки. Когда волк находит его, то лекарь растерян и напуган, как никогда в жизни. Ему такого нельзя. Он тут один ответственен за чужие жизни. — Уходи, — просит он, вытирая с губ слёзы, — уходи, пожалуйста. Зверь опускает морду, поджимает хвост, на полусогнутых лапах, как провинившаяся шавка, подползает ближе. — Пошёл прочь, — кричит на него Юнги, и в голосе столько боли, что зверь скулит и воет в ответ. Ему больно, если больно его человеку. Но кому лекарь врёт? Никакой власти над зверем он не имеет. Тот не уйдёт, и это чуть ли не самое страшное, что могло произойти.