***
В замке суета и суматоха не меньше той, что на улице. Слуги носятся, как заведённые, сталкиваются между собой, не успев затормозить на повороте, роняют посуду, тряпки, вёдра с водой. Все звуки смешиваются в один невыносимый гул, который со всех сторон, что не скрыться, не спрятаться, и только бы зажать уши руками. Затаиться где-нибудь в тёмном углу, где нет никого, да отоспаться. Тэхён спешивается с лошади, ловит за шкирку мальчишку, бегущего мимо с корзинкой яблок. Тот взвизгивает от неожиданности, а когда узнаёт, то всё время норовит начать кланяться. — Отведи на конюшню, — Тэхён передаёт повод лошади мальчишке, а сам забирает у того два яблока из корзины. Лучше бы мяса, но вряд ли то найдётся в готовом виде ближайшее время. Мальчишка лепечет: «Слушаюсь, ваше Величество». Тэхён по привычке вздрагивает, оборачивается, но никого кроме них нет. — Ну, да. Теперь же это я, — выдыхает сам себе и машет служке, чтобы шел побыстрее. Тэхён подкидывает яблоко, ловит на ладонь, трёт о ткань брюк, которые все в пятнах, поднимает, чтобы надкусить, но засматривается на собственные пальцы. Те грязные от земли, а под ногтями запекшаяся чужая кровь. Смыть её не было времени, да и в голову даже не приходило ввиду происходящего. Кровь пахнет сражением, перебродившим страхом и безрассудством. От её запаха желудок скручивает узлом до острой боли. Тэхён хороший сын и брат, ему бы сейчас туда, где мать с Чимином борются за жизнь того, кто способен омегу за собой забрать и на тот свет. Ему бы следить за этим, потому что брат буквально только что оттуда. И повторения не хотелось бы. Но сил нет. Ни в руках, ни в ногах, даже в душе не осталось ничего. В конечном счёте, если что-то случится, то не узнать об этом будет невозможно. Яблоко Тэхён всё же съедает, второе выбрасывает, потому что кислые до онемевшего языка. Спускается в бани и блаженно выдыхает, потому что наконец пусто и тихо так, что собственное дыхание слышно. Только камни шипят, когда на них капли конденсата сверху падают. Отмыться получается с третьего раза, когда каждый синяк, каждая царапина, каждый укус и ранение отмирают, просыпаются и дают о себе знать во всех красках боли. Даже змеиный укус, про который Тэхён и думать забыл, начинает ныть и кровоточить. Альфа закутывается в простыню, которая тут же впитывает всю влагу с тела. Становится тяжёлой, влажной, липнет к телу прохладной тканью. И это пока в бане — хорошо, тепло, но как только выйдет, ознобом до костей проберёт. Тэхён дышит глубоко, сутулится весь, потому что устал и в жизни таким беспомощным не был. Ни победителем себя не чувствует, ни королём тем более. Вот бы его отец сейчас посмеялся. Над таким жалким, бесполезным. Тэхёну до одури реветь хочется, или хотя бы Чонгука. Чтобы вот рядом был, весь такой колючий, едкий. Чтобы поймать его. Чтобы прижать к своей груди спиной, ткнуться носом в плечо или затылок. Чтобы сидел, прижав уши, а потом расслаблялся, обмякал в руках, позволяя себя баюкать. Целовать себя позволял. Любить. Чонгук умеет быть ласковым, милым, покорным. Но только в мечтах Тэхёна, потому что тот не узнал и не узнает никогда, каким его омега быть может на самом деле. Это больно. Куда больнее, чем изувеченное тело, потому что все раны рано или поздно затянутся коркой, а вот сердце запомнило на всю жизнь. У Юнги есть Чимин, у Чимина всегда будет Намджун, который вроде смирился и принял происходящее. Чтобы ни случилось, эти трое повязаны. Всегда будут друг у друга. У Тэхёна никого нет. Он сам отпустил то единственное, что его было. И теперь умри он, никто, кроме его матери, убиваться не станет. Тэхён останавливается на самом пороге, поджимает пальцы на ногах, облизывается. Ещё секунда, и мысль не кажется такой абсурдной. Более того — это выход. Он своё дело выполнил, с остальным Чимин справится. Налаживать уют, порядок вокруг себя — его призвание с детства. У него за спиной опора крепкая, а сам он волк-оборотень. Его всегда люди любили, и снова полюбят, когда успокоятся. Чимин с рождения чудо и спасение этих мест, таким и станет. Снимет проклятие, искоренит жестокость. А в Тэхёне больше нет необходимости.XXVIII
10 марта 2016 г. в 12:08
Их встречают, как героев, победителей. С криками, цветами, овациями. Вся округа местных деревень собирается, создавая толпу, больше напоминающую переполненный муравейник.
Имя Тэхёна скандируют, потому что для них он теперь царь и единственное божество. Принёсший конец войны, надежду на мир. Вернувший отцов, братьев и сыновей домой. Не всех, но заранее занятые позиции и грамотное распределение сил, позволило сократить потери до возможного минимума, что потерявшим родных и близких никогда не объяснить. Тэхён нашёл брата, вернул домой живым, что равносильно чуду, и, в совокупности с остальным, навсегда укрепит его имя в легендах.
— Они здесь, — альфа кивает на балкон замка, чтобы Чимин посмотрел. Там Намджун и ещё кто-то маленький, кого не рассмотреть с такого расстояния. Но это и не важно, если Намджун вернулся, значит привез их мать. Повозка с Юнги ускоряется, Чимин следом. Он запрыгивает на край, который выстелен соломой и тряпками, потому что держать за руку, прощупывать пульс, всё, что ему осталось.
Тэхён по губам читает, как брат шепчет: «Я здесь. Не бойся», прежде, чем повозка скрывается из вида, и от увиденного у альфы в груди щемит сильно. С тех времён, когда он брату завидовал, ничего не изменилось. У того до сих пор любовь абсолютная, преданность безоговорочная. И взаимная. Только в этот раз, Тэхён себе такой не хочет. Любить так — неправильно и очень опасно.
Альфа притормаживает лошадь, потому что лица вокруг проскальзывают слишком быстро. Он и не хочет, но само собой получается. Тэхён в каждого всматривается: в передние ряды, в задние, в середину. Даже в лица детей, которых вверх подбрасывают. На всякий случай: если Чонгука не увидит, что невозможно, конечно, то маленькую Тэхи узнает точно. Её же волчонок не оставит одну.
Девчонки нет. Омеги тоже. Чонгук мерещится Тэхёну всюду, в каждом лице в толпе, но стоит моргнуть, как исчезает.
За его фаворитство скоро целая кампания развернётся. Уже начинается, судя по разодетым девицам, пробирающимся вперёд. Тэхён им всем улыбается. Почему нет? Быть хорошим нет нужды теперь никакой, а сам процесс может быть весьма весёлым.
Он останавливается около девушки, та точно не из этих мест: волосы длинные, чёрные, а глаза светло-зелёные. Бледные, сами по себе некрасивые, но в совокупности со смуглой кожей лица, густыми бровями, и губами цвета спелой земляники, смотрится необычно. Цепляет глаз. Запоминается. У неё в волосах фиалки, ноги скрывает пышная бирюзовая юбка, а на пальцах колокольчики — танцовщица. Лёгкая, гибкая, изящная.
Девушка опускает взгляд, улыбается смущенно. Тэхёну нравится. Красивая же.
Альфа перехватывает повод лошади, нагибается и вытаскивает из черных локонов бутон фиалки, подмигивает игриво, мол: «я запомнил тебя и обязательно найду, когда придёт время. Когда высплюсь. Когда залижу раны».