Драконья забота

Глава 15 Дрого попытался открыть глаза, но веки будто свинцом налились, а тело сделалось слабым и беспомощным. Слишком тепло, слишком мягко, чтобы полностью расслабиться. Мысли в голове вялые, словно он не спал вторые сутки подряд. А ведь по сути так и было… Последние два дня прошли для него, как в тумане, не давая зацепиться за что-то одно или выделить какое-то событие. Попробовав перевернуться на другой бок, он с паникой обнаружил, что не чувствует половины своего тела. Это напугало до сбитого дыхания и судорог. Дрого глухо застонал, изо всех сил пытаясь пошевелиться, но чем сильнее он старался, тем отчетливей чувствовал, что власть над телом ускользает от него. Под веками танцевали цветные пятна, а дыхание стремительно покидало легкие. Странным было то, что сознание не подкидывало никаких смешанных реальностей, как это обычно бывает во время его приступов. Был просто блядский туман, словно кто-то накачал его наркотой. Но ведь этого не могло быть, только не здесь, где за его самочувствие могли голову половине персонала оторвать. Тогда что за херня с ним происходит? Дрого мотнул головой и замер, когда почувствовал у себя на плече руку. Слишком знакомую и слишком родную, которая моментально убрала панику и заставила успокоиться. Годро. Его любимый и родной близнец, маленький, ласковый братишка… он не причинит боли, только не он. Осознание этого заставляет утихнуть пустое волнение и прильнуть к его руке, слепо шаря своей по постели в попытках найти брата. Но все, что он ловил, оказывалось воздухом. Это начинало возрождать новую панику, но теперь к ней добавлялась еще и злость, потому что он не понимал, почему мелкий так издевается над ним. Наконец, он смог его поймать и притянуть к себе. Странным образом, его тело обжигало, словно он разом стал сгустком лавы. Но ведь это — бред, Дрого чувствовал человека в своих руках, просто он был слишком горячим, как будто у него была температура. Это вызвало приступ беспокойства и заставило его рефлекторно тронуть лоб брата ладонью. — Мелкий, блять, хера ты с температурой вылез из кровати?.. — едва шевеля губами, проговорил Дрого, все еще не в силах открыть глаза, и недовольно чувствуя сильный жар. — Как печка же… — Ты звал… — глухо отозвался голос Годро, а затем пылающие губы коснулись его щеки, — звал… Дрого нервно фыркнул и покачал головой, сетуя на беспечность брата. Влажная кожа под пальцами отдавала странным холодом, даже несмотря на то, что мгновение назад она была раскаленной. Его морозит — сделал он неутешительный вывод и упрямо попытался распахнуть глаза, но они, как назло, были будто склеены между собой, что уже начинало пугать. Покрепче ухватив брата за запястье, он с дико стучащим сердцем осознал, что не чувствует его пульса, словно кровь застыла в жилах. Что за херня? Он непонимающе нахмурился и переместил свою руку на шею младшего, который никак не реагировал на его действия. Ничего. Ни единого удара. Дрого прошиб холодный пот, а ужас, окативший нутро, позволил распахнуть веки и тут же застыть от оцепенения. Из груди вырвался дикий крик. В его руках было остывшее и мертвое тело брата.  — Дрого! — внезапно вакуум ужасающей тишины разорвал громкий обеспокоенный голос, а его самого слегка встряхнули, но не позволили вырваться из цепкого захвата. — Очнись. — Мертв… — едва шевеля губами, прошептал старший Лекс и предпринял новую попытку вырваться из кольца чужих рук, — он мертв… — Да успокойся ты! Все живы и целы, — нервно произнес все тот же голос, и мужчина, державший его в своих руках, сильнее стиснул свою хватку, удерживая беснующееся тело в одном положении, — успокойся, я сказал! Швы могут разойтись от твоих дерганий, блять! Странное дело, но последняя фраза будто отрезвляет и заставляет его вынырнуть из воронки темноты. Дрого замирает и часто моргает, всматриваясь в напряженное лицо склонившегося над ним мужчины. Давид Вэйрон — приходит на помощь уставшее сознание, — врач-хирург, который помогает ему решить проблему с поврежденными нервами. Парень шумно выдыхает и обводит взглядом комнату, в которой они находились. Обычная одноместная палата, которая ни чем не отличалась от других, разве что была немного больше и просторней. Палата. Он в больнице. Точно! Он попытался пошевелить правой рукой, но ничего кроме отголосков боли не почувствовал. Хорошо… значит он в реальности и смог вырваться из плена кошмара. Дрого сглотнул и посмотрел на молчаливого Давида, который продолжал его придавливать к постели. — Отпустите меня, герр Вэйрон, — тихо попросил он, стараясь не вздрагивать от тесной близости к этому человеку и подавляя первое желание задушить мужчину, — я уже пришел в себя. Давид цокнул языком и без возражений разжал руки, словно ему самому было не в кайф удерживать его. Мужчина выглядел изрядно напряженным, если не сказать, злым, но не было ощущения, что он будет нападать с обвинениями. Вместо этого Вэйрон глубоко вздохнул и поправил повязку на его плече. — Блядские омеги, вечно с вами море проблем… — тихо буркнул он и устало провел рукой по лицу, делая еще один вздох, затем он серьезно посмотрел на притихшего парня, — у тебя всегда так кошмары проявляются? Дрого обессиленно закрыл глаза и первое время молчал, не зная, что говорить в ответ. То, что каждый подобный кошмар являлся плодом расшатанной до предела психики? То, что часто в этих снах проявляются воспоминания прошлого и по-новой мучают его? То, что вытаскивать его из этого состояния нужно резко и быстро, пока сознание окончательно не утратило контроль над ситуацией? Давид, может, и поймет, что это за чертовщина, но Лексу не слишком хотелось открывать свои тайны так быстро, не зная наверняка, как их захотят решить. Тем более, он ему не доверял, хоть и понимал, что он не причинит ему вред. — Дрого, — холодно произнес Вэйрон, напоминая о своем существовании, — объясни мне все сам, пока я не сделал собственные выводы. Лекс закатил глаза и тяжело вздохнул, поднимая на мужчину усталый и потухший взгляд. — Я не думаю, что ваши выводы будут сильно отличаться от правды, но если вам так угодно… Эти сны являются отражением моих страхов, которые происходили наяву, проще говоря воспоминания прошлого только в новом виде. Искаженная реальность, скажем так, которая может мариновать меня от нескольких часов до нескольких дней. Если меня вовремя не вытащить из этого дерьма, потом с моим сознанием можно попрощаться, потому что оно окончательно расколется. У Годро — более углубленная форма, его, наоборот, засасывает внутрь и колошматит наяву, а меня накрывает чаще всего во сне. — Насилие? — отстранено поинтересовался Давид, подавляя желание докопаться до правды без согласия парня. Это даже для него будет слишком низко. Остается только ждать, что ответит сам Лекс. Дрого криво усмехнулся, хотя внутри ему было совершенно не до смеха из-за воспоминаний, которые атаковали сознание. Странно, но сейчас не было такого яростного отторжения на проявление интереса к его прошлому, сказывалась слабая дезориентация после кошмара. — Герр Вэйрон, а как вы думаете, легко ли перенести многократные избиения, клиническую смерть и групповое изнасилование в течении первых шестнадцати лет своей жизни без последствий? — сухо спросил он и издал горький смешок, когда заметил, как поменялось лицо мужчины. — Я вообще удивлен, как мы с мелким смогли вырваться из этого дерьма и умудрились сохранить хотя бы часть нормального восприятия. Правду говорят, месть и не так может закалить. Удивлены? Давид некоторое время молчал, внимательно его рассматривая, а затем вздохнул и поджал губы, оставляя при себе слова о том, что прекрасно его понимает. В его руках проскользнула едва заметная дрожь, что он попробовал скрыть, спрятав ладони в карманы халата. Нечего показывать мальчишке свою слабость, в конце концов, они едва знакомы, чтобы доверять друг другу. — Скорее нет, чем да, — наконец ответил он и посмотрел в сторону ночной улицы. Идиот. Четыре утра, а он завел беседу о прелести жизни с насильственным душком. — Я видел твои шрамы, да и то, что ты шарахаешься от прикосновений Альф о многом говорит. Я просто не думал, что все зашло настолько далеко, что вас поочередно сносит в галлюциногенный бред. Сколько лет длится эта херотень? — Почти восемнадцать лет, — огорошил его Дрого и болезненно усмехнулся, заметив, как ошарашенно на него уставился Давид, — не смотрите так, герр Вэйрон, в том месте, где мы жили в подростковом возрасте, не шибко заботились о психическом здоровье бойцов, поэтому наша болезнь, если можно так ее назвать, прогрессировала с каждым годом и меняла свою сущность. Сейчас мы научились это контролировать, но сами видите, иногда сознание любит с нами поиграть в игры. Давид покачал головой, внутренне изумляясь выдержке парня и его силе воли, которая помогла преодолеть это все. Изрядную долю поддержки давал ему брат, иначе он бы так не цеплялся за его образ, с другой стороны — они же — близнецы… понять их мир и мышление сложно. Но одно стало ясно. Дрэгон явно не на их смазливые мордашки клюнул, а смог заглянуть вглубь нутра. Вопрос о том, как, пока не рассматривался, потому что ему нужно было все хорошо обдумать и придти к единому выводу. — Извини, что заставил вспомнить об этом, — спустя минуту молчания приглушенно проговорил он и направился к двери, слишком резко бросив напоследок — попробуй заснуть, тебе нужно восстанавливать силы. — Герр Вэйрон! — остановил его голос парня и заставил замереть на месте, слегка полуобернувшись в его сторону. Сам Дрого выглядел смущенным и виноватым одновременно, но смотрел уверенно, даже несколько холодно. — Не говорите Годро и Дрэгону о моем приступе, пожалуйста, я не хочу их еще больше волновать. Давид удрученно вздохнул и закатил глаза. Герой херов, все пытается сделать вид, что всесилен, хотя сам вздрагивает от крупной дрожи страха. — Ты же понимаешь, что долго скрывать происходящее ты не сможешь? Тем более от Годро, он ведь чувствует тебя, как себя — на удивление ровно и спокойно произнес он, но заметив баранье упрямство в серо-зеленных глазах парня, тяжело вздохнул и махнул рукой, — ладно, черт с тобой, не скажу я им ничего. Но с последствиями потом сам разбираться будешь. Понял? — Понял, спасибо, герр Вэйрон, — едва заметно кивнул Дрого, а затем попытался лечь поудобней, прикрывая глаза и нещадно зевая, — Спокойной ночи. — Да уж, спокойной… — невесело хмыкнул Давид и поспешил покинуть палату. Он хотел курить. Или вырезать пару ненужных органов какому-нибудь несчастному, которому не повезло оказаться у него на столе во время всплеска эмоций. Но вместо этого он стоял перед сплошным окном в своем кабинете и смотрел, как предрассветная тьма окрашивает улицу в сумрачные цвета. Мысли вертелись вокруг братьев и Заккара. Знал ли Дрэгон, что парни подвергались насилию в течение долгих лет? Известно ли ему об этих их уходах в себя и галлюцинациях? И если да, то как он собирается вытаскивать их из этого болота? Давид устало прикрыл глаза и уткнулся лбом в холодное стекло. Откровения Дрого подняли воспоминания в собственном нутре, которые он рад бы, но не может забыть. Каждый из них хранит свой ящик Пандоры за семью замками, разница лишь в том, как содержание этого ящика будет воспринято другими. Кто-то может начать испытывать жалость, а кто-то станет уважать, третий начнет ненавидеть, а четвертый будет презирать. Странным образом он испытал на себе все четыре явления, тем самым устроив собственный естественный отбор среди знакомых и друзей. Не все остались с ним, других он не захотел видеть рядом уже сам. И сейчас Дрого повторяет его ошибку, когда самостоятельно пытается решить проблему, оставляя своих близких в неведении. Давид мотнул головой, прогоняя сонливость, и сел в кресло. Ему нужно продержаться еще пару часов, затем прибудет новая смена, и он сможет отдохнуть. Дааа… не думал он, что обычный разговор так вымотает его, хотя и без разговора причин для нервотрепки было прилично. Он реально чуть не поседел, когда услышал крик парня, а затем застал его мечущимся по постели. В голове было множество разных предположений, но действительность оказалась куда страшнее. И что ему теперь делать? Рассказать все Заку не получится, потому что он обещал молчать, а выяснить что-либо без его страховки ему совесть не позволит. Что-что, а лезть в нутро братьям он не собирался, потому что чувствовал неловкость и вину за свои изначальные мысли о них. Но держать все в секрете тоже не получится, значит, надо наладить контакт с Дрого, чтобы он поделился хотя бы частью своих мыслей и опасений касательно своих уходов за грань. И опять же сохранить все в тайне от Годро и Дрэгона, что чревато серьезными последствиями. Но с другой стороны… он же его не совращать собрался, а помочь справиться с этой воронкой внутри. Вэйрон достал из нижнего ящика стола пачку сигарет и ловким движением вытащил одну, тут же обхватывая ее губами и поджигая. Да, врачи не курят на рабочем месте, но что поделаешь, если нервы не железные, а поломанное нутро еще не до конца избавилось от влияния прошлого. Приятная горечь растеклась по глотке и наполнила легкие никотином. Давид откинулся на спинку кресла и лениво выпустил поток дыма в темный потолок, чувствуя, как напряжение покидает его. С этим демоновым Драконом курить начнешь на вторую неделю общения, ибо вечно ему не сидится на месте, нужно влипнуть в проблемы и заодно затащить за собой половину окружающих. И ведь с добровольного их согласия, блять! Манипулятор херов. Мужчина криво усмехнулся, делая еще одну затяжку. И чего ему спокойно не жилось в Амстердаме? Нет, сорвался на зов этой рептилии каменной и теперь должен следить за тем, чтобы его мальчишка не наломал дров. Раздражает, сука, но отказаться уже не может, потому что мальчишки зацепили собственную прожженную смертью и кровью душу за живое.