***
— Ну что, умник, деньги приготовил? — Зотов нервно расхаживал по тесной комнате, неосознанно сильно сжимая трубку. Этот тип бесил его даже по телефону, что же дальше будет? Может, и правда его грохнуть? — Не понял, — протянул рецидивист, услышав ответ. — Ты какой-то особо одаренный или что? Да мне неинтересно, что там у тебя! Ты сегодня должен был всю сумму привезти мне! Всю! Сегодня! Или тебе стимул нужен? — голос Зотова стал тихим и неприятно многообещающим. — Ну что ж... Александр опустился рядом с "сестрой", прижав телефон к ее уху. — Ну, скажи своему рыцарю пару ласковых. Что же он, падла, на любимую девушку денег найти не может? — Игорь! Игорь, это я... — торопливо начала Катя, пытаясь придумать ему какую-то подсказку. Но не успела ничего добавить — Зотов резко схватил ее за волосы, заставляя запрокинуть голову и зашипеть от боли. — Все слышал? Что? Ах не трогать? И что мне будет, а? Твоя красавица у меня, и я могу сделать с ней все, абсолютно все, что захочу. Это я пока ее даже не ударил. Пока. Но ты меня не зли, если так ее любишь. Я, знаешь ли, на зоне много чего успел нафантазировать. Хочешь с твоей красавицей видео запишу? Она в постели как, горячая штучка? Или ты еще не пробовал? Не расслышал, что ты сказал? "Не трогать"? Так ты поторопись, и все обойдется. Завтра чтобы деньги были. И никаких выкрутасов, ты меня понял? Зотов отключил телефон, вновь повернулся к "сестренке", все еще морщившейся от боли. Ухмыльнулся, поймав ее взгляд, а потом неожиданно протянул руку, приглаживая встрепанные золотистые локоны, словно пытаясь легким прикосновением стереть ноющую боль, отдающуюся даже в висках. Лаврова недоуменно смотрела на него, и ее расширившиеся от немого вопроса глаза показались ему вдруг такими неуловимо знакомыми... Кажется... Точно. Он когда-то в детстве видел в какой-то книжке картинку — светловолосая зеленоглазая девушка в платье принцессы. Это, пожалуй, единственное, что ему запомнилось, да еще название — "Златовласка". Зотов хмыкнул, покачав головой, неосознанно продолжая перебирать золотистые невесомо-тонкие пряди. Златовласка, блин. Принцесса. Что за дурацкие ассоциации лезут в голову? — Саш, ты чего? — тихо спросила Катя, все так же не отводя взгляда. Зотову показалось, что в его мозгу что-то с треском лопнуло, как будто порвалась струна в идеально настроенном музыкальном инструменте. Черт, это было даже болезненно. Когда вот так, мягко и спокойно, без своей обычной язвительности, без желания указать ему на его место, без этого долбаного презрения, с которым — как Зотов думал — она только и могла к нему относиться. Какого гребаного хрена?! Ему не нужно было это все! Это ее псевдо-понимание, эта ее как-бы-жалость, вся эта хрень из области высоких отношений! Не нужно, чертова ты идиотка! Зотов отдернул руку, судорожно выдыхая, стискивая зубы, где-то в глубине сознания заходясь трехэтажным матом. Зачем?! Зачем она это сделала? Попытка что-то наладить? Напоминание об их долбанных семейных — тут Зотов едва не расхохотался вслух, громко и весело, — семейных отношениях? Идиотка. Невероятная, фантастическая идиотка с репутацией отличной оперши и хронической отличницы. — Саш? Это было контрольным. Тем самым, которым снайпер с преспокойным выражением лица добивает жертву. Тем контрольным, после которого ты перестаешь существовать. Нет, это было хуже смерти. Это негромкое, успокаивающе-вопросительное обращение, внимательный взгляд, прошибающий что-то внутри него. Гребаным пушечным выстрелом, оглушающим до звона в ушах было это осторожно произнесенное имя. Имя, которым она никогда его не называла. Имя, которое он сейчас возненавидел больше, чем эту ее я-все-понимаю-правда интонацию. Вот только саму ее возненавидеть не получалось. Он свихнулся. Он точно свихнулся. Ничем иным нельзя было объяснить, почему он вдруг придвинулся к ней вплотную. Встретился с ней глазами, проклиная — себя? ее? — за эту вдруг возникшую потребность видеть ее взгляд. Осторожно отвел упавшие на ее лицо пряди. И почему вдруг сознание резануло дикой, причиняющей самую настоящую боль мыслью. Мыслью, которой у него просто не могло возникнуть. Как будто в его сознание запихнули совершенно чужие, абсурдные для него слова. Никому. Никому не отдам. Как это у нее получилось? Чертова девка.Часть 4
4 февраля 2016 г. в 23:12
Ей снилось что-то отвратительное, страшное, неясное, липко-затягивающее, словно трясина, в которую проваливаешься, отчетливо зная, что выбраться не получится. Не было четкой картинки, как в обычных снах, было лишь одно: опутывающий паутиной страх и обреченное осознание, что она приговорена.
Никто не спасет.
Она рванулась из последних сил, пытаясь выбраться из холодных цепких лап кошмара. Но за секунду до того, как очнулась, поняла, что именно ей приснилось.
— Лаврова! Лаврова, мать твою! — Сильная рука грубо трясла ее за плечо, отгоняя остатки дремоты. Катя медленно открыла глаза, в тусклом свете различая фигуру склонившегося над ней брата. Брата. Сердце глухо и болезненно ударилось о грудную клетку, словно рвалось наружу. Катя судорожно сглотнула, испуганно глядя на Зотова, чувствуя, как холодеют кончики пальцев — верный признак, что она теряет самообладание. Как странно — она совсем не боялась, очнувшись скованной после того чая с "добавкой", которым любезно угостил братец. Не боялась, когда он угрожал Игорю, угрожал так, что в серьезности его намерений не приходилось сомневаться. И даже в тот раз, когда он невесть почему распустил руки, она не боялась. А вот сейчас, пытаясь прийти в себя от того мутного сонного ужаса, выдержанная капитан Лаврова вдруг испугалась. Испугалась необъяснимо, нелогично, совершенно иррационально.
— И что это было? Так металась, я уж думал, собираешься эту трубу оторвать нахрен. Так не получится ничего, сестренка, сама не понимаешь?
— Я... — Катя приподнялась, сделала неверное движение скованными руками, пытаясь откинуть упавшую на лицо прядь волос. — Мне приснилось, что ты нас убил, — наконец совершенно спокойно ответила она на вопрос Зотова.
— Что? — Он недоуменно уставился на Лаврову, в первое мгновение не поняв, о чем она говорит.
— Вот только не надо делать вид, что ничего не понимаешь. Тебе незачем оставлять свидетелей в живых, это попросту глупо. Не думаю, что тебя радует перспектива снова оказаться в тюрьме. Все просто, Саша. Ты получишь деньги и убьешь нас с Игорем тут же. Ты хоть и сволочь, Зотов, но не идиот.
Александр несколько мгновений молча смотрел на "сестру", чувствуя непонятное раздражение, горячей волной закипавшее внутри. Потом наклонился, упираясь ладонями в стену рядом с ее плечами, заговорил зло, чеканя слова:
— Вот как? Гениальная Лаврова уже все решила за меня? А ты не подумала своей гребаной логикой, на кой черт я с тобой вожусь, если хочу тебя грохнуть? На кой мне эта долбаная родственная забота? Никаких идей нет?
Катя молчала, опустив голову, избегая смотреть на брата. Логика в его словах, несомненно, была, но поверить, что он вот так просто отпустит людей, способных снова отправить его в места не столь отдаленные... Нет, это уже что-то из области фантастики.
— Ты что, так жаждешь снова оказаться в тюрьме? Ни за что не поверю. Не морочь мне голову, Зотов.
— А кто сказал, что я там окажусь? — каким-то непривычным вкрадчивым тоном осведомился брат, беря Катю за подбородок и заставляя смотреть на него. — Твой хахаль подарит мне очень приятную сумму наличными, или ты забыла? А с этими деньгами я моментально растворюсь на просторах родины, сестренка. Или в кругосветку махну. А ты со своими дружками-операми потом можете хоть всю голову сломать, но меня не найдете. Не най-де-те, — повторил Зотов по слогам, очерчивая пальцем контур ее губ. Катя отпрянула, ударившись спиной о трубу, поморщилась, вздрагивая от боли.
— Аккуратней, сестренка, — хмыкнул Александр и наконец отстранился.
— Я не верю тебе, — ударило ему в спину равнодушно-холодным тоном. Зотов вздрогнул как от удара. Почему эта правильная фраза так задела его? Рецидивист не знал ответа и искать его не собирался.