Он всегда любил лишь одну

      Петир проснулся рано. Он обыскал весь дом в поисках племянницы. Её нигде не было. Он удивился самому себе, когда заметил, как учащенно начало биться его сердце. Он волновался!       Сколько лет прошло с тех пор, как мужчина в последний раз испытывал это чувство? Девятнадцать? Это было в тот день, когда он дрался с Брандоном Старком на деревянных мечах в саду. Он дрался за любовь Кейтилин Талли, матери Сансы. Он знал, что проиграет уже тогда, когда вызывал старшего на семь лет соперника, вдвое крупнее его, на поединок. Но в тот момент его рассудок был помутнён. «Страх — худший враг бойца», — однажды слышал Бейлиш, но не мог контролировать эмоцию, овладевшую им, когда он в очередной раз сгибался под мощным ударом меча Брандона.       …Тяжело раненного, его оставили умирать на траве, после сокрушительного удара в живот, который продырявил парнишке брюхо от пупка до ключицы. И это деревянным мечом! Он умирал от боли, слеза мольбы текла по щеке Петира, когда он немо уставился на Кэт в поисках поддержки, хотя бы крупицы сострадания или намека на любовь. Но в её взгляде замерло безразличие, в то же время гордость, восхищение своим мужчиной, уводившим её прочь.       Каждый раз вспоминая эту картину, Бейлиш сгорал от стыда, чувства жалости к самому себе и ненавистной любви к женщине, сотворивший с ним такое…       Прошло много лет с тех пор, но он по прежнему любил её, несмотря ни на что. А теперь она мертва. Вот только красота Кейтилин передалась её дочери. Прекрасной рыжеволосой девушке с океаном, плещущимся в глубине её глаз.       Каждый раз глядя на неё, он любовался ею, корил себя за это, но всё равно продолжал восхищаться прекрасной Сансой. Он чувствовал себя молодым рядом с ней. Ему хотелось оберегать её как цветок, часами любоваться и заботиться о ней. Но в то же время его возбуждало, когда она перечила ему, пытаясь доказать, что она уже взрослая, гордо задирала голову и уходила в свою спальню. Иногда он ловил себя на мысли, что не прочь отправиться туда с ней и стереть с ее лица это высокомерие, усмирив и подчинив своей воле эту гордую волчицу. Сделать с ней то, о чём даже думать себе запрещал, мечтая о любви Кэт.       Но сейчас было не до подобных мыслей и фантазий. Санса не вернулась домой и не отвечает на звонки. А это первый признак того, что с ней что-то стряслось.       В последний раз набирая её номер, но уже не веря в то, что услышит её голос на другом конце трубки, он обдумывал план её поисков. Но этого не потребовалось.       Внезапно дверь отворилась, и перед Петиром Бейлишем предстала дочь Кэт. Он уже хотел было обрадоваться, как обратил внимание на её взгляд. Правду говорят: глаза — зеркало души. Так вот сейчас в душе у несчастной девушки всё переворачивалось наизнанку. Боль, обида, холодная пустота, ненависть и унижение — всё смешалось в этом взгляде. И она не пыталась ничего скрыть.       А Джоффри постарался на славу, уничтожая улики своего преступления: утром он отмыл её от признаков изнасилования, привел волосы и лицо в порядок, надел на неё первую попавшуюся блузку и джинсы, найденные в шкафу у матери, и принялся рассказывать ей историю, в которую она должна поверить настолько, чтобы убедить в её правдивости всех тех, кто будет проявлять интерес к её ночному отсутствию. Всё это время Старк делала то, что он приказывал, и не осмеливалась перечить ему. То ли это был страх разозлить его, то ли она никак не могла отойти от пережитого ночью, а может ей уже вообще было наплевать на всё — пускай он делает, что ему заблагорассудится, терять уже нечего.       Ланнистер привез её домой и предупредил, что, если она попытается натравить на него копов, — он найдет её где бы она не пряталась, и «затрахает до смерти».       Судя по её виду, слова произвели на Сансу должное впечатление. Пока она пыталась справиться с молнией на сапогах, Бейлиш изучал её своим внимательным взглядом. В воздухе повисла напряженная атмосфера. Сил подниматься в спальню у девушки не было. Она тихо улеглась на диван, не глядя на озадаченного происходящим дядю, так и стоявшим с поднятым телефоном в руках. На другом конце линии вновь послышался голос: «Ваш абонент находится вне зоны досягаемости. Пожалуйста, перезвоните позже…».       Он быстро засунул гаджет в карман джинсов и подошел к дивану. Санса лежала, повернувшись лицом к спинке. Мужчина сел на краешек дивана и осторожно положил руку на плечо дрожащей девушки.       — Санса, что стряслось, милая? — аккуратно, почти шепотом спросил он.       В ответ лишь молчание, нарушаемое тихим похрапыванием, доносившиеся из спальни Лизы.       Она и боялась, и не хотела говорить ему. Не хотела вовлекать в это, в то же время было стыдно признаваться во всей этой грязи… Но он был настойчив.       — Санса, прошу тебя, не молчи, — почти умолял он, заметив, как слеза покотилась по её нежной щеке. — Кто причинил тебе вред? Они запугали тебя? Тебе нечего бояться, слышишь? Я больше не дам тебя в обиду! — убеждал он ее. О боги, как же ей хотелось поверить ему. Поверить хоть кому-то после того, что с ней сотворил Джофф. Но она не могла.       А он продолжал:       — Прошу, доверься мне, Санса…       «Я уже доверилась Джоффри…».       Его рука как-то машинально сдвинулась на её талию. Он даже не отдал себе в этом отчёта. Зато Санса восприняла это движение крайне негативно. Она как ошпаренная подскочила с дивана и ошарашенно уставилась на мужчину, находящегося в полном недоумении.       — Вы!.. Вы… — она чуть было не проговорилась: «…такой же, как он…», но вовремя спохватилась. Случись это несколько дней назад, Старк не придала бы этому прикосновению особого значения. Но сейчас она не контролировала своей реакции. Любое прикосновение мужчины она теперь расценивала как попытку соблазнить её, заманить в постель, а там уже…       — Я в порядке, мистер Бейлиш. Я ценю ваше стремление помочь, но не нуждаюсь в помощи. Мы сбили собаку по дороге в сауну, только и всего. Всю ночь провели в ветеринарной клинике, ожидая диагноза. Она жива, но ужасно травмирована. Утром нашлись хозяева и требуют денег за ущерб, принесённый животному, — она рассказывала эту трагическую историю, ни разу не запнувшись, уста говорили, а глаза врали. Бейлиш был не так глуп, чтобы не заметить этого, но он сохранял непринужденный, заинтересованный вид. Когда девушка договорила, он вопросительно окинул взглядом её наряд, с немым вопросом, застывшим на губах: «а где же твоё платье?».       — Эту одежду мне одолжила подруга, узнав о случившемся. В платье мне было слишком холодно, и я попросила её привезти мне что-нибудь, так как нам пришлось ночевать в ветеринарной клинике до тех пор, пока не объявятся хозяева собаки. А телефон, — продолжила она, когда Бейлиш показал ей количество не принятых звонков на своём телефоне, — он разрядился, когда я рассылала фотографию пса всем своим знакомым, надеясь найти хозяев.       Закончив, она тяжело вздохнула. Ощущения были такими, словно она только что исповедовалась.       Петир не сводил с Сансы хитрых глаз. Она всё это время врала, он знал это, но позволил ей поверить в свою наивность. Девочка испытала шок. Что именно она пережила, ему ещё предстояло узнать, а сейчас ей нужно поспать.       — Хорошо, Санса. Я верю тебе. Эта ночь была трудной. Возможно, мне не стоило тебя отпускать. Но ничего уже не вернешь. Дело сделано. Тебе не стоит винить себя — такое может случиться с каждым. Хорошо, что всё обошлось достаточно мирно… — рассуждал он.       — Да, дело сделано, — грустно согласилась она, вспомнив, какое дело. — В любом случае это наша проблема, и мы сами решим её. Спасибо за поддержку, — какое-то жуткое подобие улыбки попыталась она изобразить на своём замученном лице, но тут же бросила эту затею.       — Простите, но я ужасно хочу спать, мистер Бейлиш, — сонно протянула она, почувствовав, как сон подступает к её затуманенному сознанию.       Она уже была на середине лестницы, когда он вдруг окликнул её:       — И, Санса, — девушка перегнулась через перила в ожидании, — зови меня Петиром, — попросил мужчина, улыбнувшись.