* * *
Итачи соврал бы, не признав того, что весь следующий и последующий день ждал заветного телефонного звонка от своего предполагаемого проводника в декретный отпуск. Не важно, с обозначенной целью или ради незамысловатого обмена фразами. Просто ждал, периодически кидая мимолетные взгляды на темный дисплей телефона, но кроме мамы и Сасори более никто не баловал звонками задумчивого омегу. Наверное, Итачи переживал из-за того, что неосознанно задел чем-нибудь Саске в их последнюю встречу или же перегнул в какой-то момент палку любопытства. А, может, вообще отвратил от себя, и теперь альфа сомневается по поводу задумки с зачатием. Беда… Звонить Саске самому желания не возникало — не хотелось докучать и ненароком давить. Более того, Итачи казалось, что у него нет никаких прав вот так запросто названивать чужому человеку, у которого своя чужая жизнь и свои чужие заморочки в ней. Пускай Саске не женат, пускай в его доме не витает оттенков запахов левых омег — всё это ведь не может наверняка означать того, что он свободный от отношений человек. Вполне вероятно, у него может быть пассия, но Итачи оказался настолько искренен в своем желании отцовства, что Саске любезно проявил глубочайшую альфью солидарность, как, например, проявляют свою солидарность к омегам мужики-альфы, работающие в сфере родовспоможения. Вразумляющие рассуждения, призванные с благими целями, в итоге в хлам изгадили омеге настроение. Ни разу в жизни он не чувствовал себя настолько ущербным, откровенно навязавшимся и получившим снисхождение. Тьфу. Заветный звонок случился в четверг, аккурат через минуту после окончания четвертой пары, так же, как и пару дней назад. — Да. Привет, — типичной деловой интонацией отвечает омега, будто и не ждал вовсе никаких звонков от всяких там альфа-Учих. — Здравствуй, Итачи. Ты закончил на сегодня с работой? — а вот вопрос-ответ в динамике телефона отнюдь не официозного тона. — Только что, — сознается омега, с лёгким волнением в груди. — Отлично. Жду тебя на том же месте. — Ждет он меня на том же месте… — шуточно пародирует Итачи, с добродушной усмешкой, не забыв, сперва, нажать отбой. Выстаивая в тени кубической статуи, в центре узкой аллеи, заполненной шебутными студентами, Саске казался невероятно отчужденным от остального мира. Вновь выделяется монотонно черными тонами одежды и статным силуэтом. Безумно привлекательный, что даже присущая альфе отчужденность его украшала. Итачи тоже грешил отчужденностью, и водилось за ним такое далеко не первый год. Может, это еще одна причина к тому, что рядом с Саске настолько комфортно? На сей раз альфа сразу приметил омегу и двинулся ему навстречу, заставляя последнего медленно плавиться под лёгкими лучами приветливой улыбки. — Ты выглядишь уставшим. Привет, ещё раз, — альфа здоровается первым, предлагая омеге взять себя под руку на пути к парковке, и омега, как бы невзначай, соглашается на жест. — У меня такое ощущение, будто я был подключен к инкубатору с огромными пиявками, и они дружно высасывали из меня кровь весь рабочий день. Какими судьбами сегодня? Вновь решил бесцельно прокатиться по городу? — вопрос перерастает в ранг рядовых. — Нет. Я целенаправленно собирался забрать тебя с работы и довезти домой, — как само собой разумеющееся выдает альфа, любезно открывая перед Итачи дверь с пассажирской стороны. — Здрасте! — раздается откуда-то задорный голос, стоит только удобно расположиться в кресле. Итачи не сразу замечает, что на заднем сиденье седана есть еще один пассажир, который навязчиво протягивает Учихе-омеге руку для приветствия, вытянувшись вперед всем корпусом. — Привет, — немного растерявшись от неожиданности, Итачи отвечает на жест рукопожатия щуплому пацану, лет десяти-двенадцати на вид. Внешность у парнишки броская: интересные черты, чуть растрепанные белобрысые волосы, огромные ярко-голубые глаза, переполненные не то удивлением, не то жгучим любопытством. Кожа оттенка молочного поросеночка… Сразу видно — он никак не может быть саскиным, ибо фактура полностью противоположная Учихе-альфе. — Ты не говорил, что у тебя есть омега, — с ходу вылепил свою претензию мелкий альфа, стоило Саске рухнуть за штурвал. — Симпатичный. Боги, Итачи едва не нырнул лицом в пунцовую краску, от совокупности услышанного и от офигевшего выражения лица Саске, с коим тот ловил отражение белобрысого пацана в зеркале заднего вида. — Осядь в туман, шкет, — сухо и хладнокровно отсылает своего мелкого пассажира внезапно угрюмый водитель. — А что я такого сказал?! Или, как всегда, жопе слова не давали? — Боруто, не выражайся. А то высажу, и поплетешься пешком до родного отшиба! — более грубо пресек Учиха-альфа, заводя мотор, пока временно контуженный Итачи уставился в окно на безмерно красивые пейзажи из голых стриженых кустарников. — Подай зеленую коробку, она справа от тебя, — командует Саске, обращаясь к мальчишке. — Осторожнее, только. Итачи вынужденно отвлекся от скудного пейзажа за окном, стоило упомянутой коробке очутиться у него на коленях. — Мои извинения за временную пропажу. Ты же у нас по сладостям? — звучит как бы невзначай, из-за того, что Саске параллельно извиняется и выезжает с парковки, внимательно оглядывая пространство вокруг. — Спасибо, — по-прежнему растеряно благодарит Итачи, глядя на красиво упакованное явно кондитерское изделие. — Извиняется он, — бурчит из недр салона второй пассажир. — Узумаки… — Молчу-молчу, — полный недовольства ответ, прежде чем пацан смиренно утыкается в планшет. Почему-то перепалка Саске и этого самого Узумаки не вызывала у омеги никакого негатива, наоборот, даже повеселила. Дождавшись, когда альфа спокойно выедет на удивительно свободное от автомобилей шоссе, омега сам завязал с ним незамысловатый диалог. — Как дела? — Нормально, — будто отмахивается Саске. — Только, два дня — как в зад ужаленный. Ещё это чудо, — кивает в сторону мальчишки, — на голову свалилось. — Если так бесит, мог бы отказаться и не приезжать за мной! — тут же слышатся очередные претензии. Учиха сделал вид, что не слышит, продолжая гипнотизировать шоссе единственным глазом. — Я тебя сейчас до дома быстренько докину, а вечером, часов в девять, перезвоню и поговорим нормально. Если у тебя, разумеется, планов нет, — предупреждение от альфы отдает искренней неловкостью, а взгляд, которым он награждает омегу, наполнен сожалением. — Хорошо, — мирно соглашается Итачи, в ответ наградив альфу душевной полуулыбкой. Путь до дома на сей раз занял всего-то минут пятнадцать, после чего оба альфы любезно попрощались с Итачи, сопроводив его взглядом до подъезда. И эти пятнадцать минут незамысловатой поездки сделали Учихе вечер, приятным бонусом к которому оказался невероятно вкусный шоколадный торт. Обещание Саске сдержал — ровно в двадцать один ноль-ноль его имя высветилось на экране телефона омеги. — Значит, ты у нас гувернёром подрабатываешь в свободное время? — интригующе выдает Итачи в телефон, заваливаясь на диван в мягком махровом халате. — Ага, а еще водителем-экстремалом и злобной нянькой-психологом у папаши шкета, — дополнил альфа. — Рассказывай, как ты? Открывая арку любопытного диалога, омега постепенно и аккуратно перебрался с расспросами на альфу, на что тот, вроде, и не намеревался отмалчиваться. Саске мимоходом поведал о том, как поссорился с другом, после пьяно-суицидально-демонстративной выходки последнего, о том, как бывшая жена непутевого товарища, в связи со своей болезнью, упросила Учиху с недельку забирать сына из школы, пока отец сгорает от занятости и, наверняка, от стыда. Рассказывал Саске и о том, как опиздюлился от хирурга, к которому ездит на перевязки, за небрежное к своему здоровью отношение, а еще о временном запрете на курение. Тем не менее, Итачи, даже не видя собеседника, мог смело утверждать, что о чем-то Саске умалчивает, будто осторожно шагая по темам окольными путями. Однако омега не считал нужным уходить за пределы дозволенного в обсуждениях — ни к чему оно им. — Ты звонишь мне просто так, поболтать? — Итачи сам не понял, зачем спросил. Наверное, ощущение недосказанности таки не дало спокойно выслушать собеседника. — Нет, конечно, — отрезал Саске своим приятным голосом. — Говорил уже, на суррогатном общении мы далеко не уедем. Я тебе не какой-то виртуальный друг всё-таки… Ты намереваешься родить от меня ребенка, здесь необходимо абсолютное доверие. Не хочется, чтобы однажды у тебя вдруг появились претензии в мою сторону из-за чего-либо. — Твои предложения? — не рассусоливая, полюбопытствовал омега. — Заеду за тобой завтра в восемь, идёт? — И куда мы поедем? — В заведение моей приятельницы. «Сапфир» называется. Итачи слегка выпал в осадок. «Сапфир» — весьма популярный элитный ресторан, под руководством некой Мей Теруми. Знакомый интерьер-дизайнер Учихи-омеги постоянно работает с этой женщиной, беспрестанно нахваливая ее бизнес-задатки. Приятельница, значит… — Согласен? — вопрос вырывает омегу из аналитической пропасти. — Ну, хорошо, — ответ неуверенный, даже взволнованный. На дальнейший разговор Саске не раскошеливается, заботливо желает спокойной ночи и продуктивного отдыха, получив взамен набор подобных пожеланий. — И что это такое сейчас было? — в недоумении изогнув брови, интересуется омега, продолжая всматриваться в дисплей телефона. Мысли вновь мечутся как ужаленные в зад черти, однако в их хаотичной суматохе, Итачи уже решил, что завтра вечером наденет.* * *
Пятничный рабочий день пролетает до приятного легко и быстро. С последней пары Учиха распустил своих подопечных на студенческую конференцию, поэтому успел добраться домой еще до наступления дорожного час пика. Вчерашнее предложение Саске никак не желало оставить в покое, бросая из крайности в крайность: от недоумения и удивления, до нелепого восторга. Глупо не признать — внимание от Учихи-альфы приласкало трепетную омежью натуру уже со второй их встречи. Пусть всё это лишь часть предстоящей миссии по совместному проведению течки, но, Итачи, пожалуй, еще ни разу в жизни не испытывал настолько искреннего удовольствия от простого общения с альфой. Выходные прикиды классического типа омега жаловал не шибко, некомфортно себя в них чувствовал и уверенно считал, что они ему не идут. Именно оттого вновь предпочел напыщенной элегантности изящную опрятность и абсолютную лаконичность цветовой гаммы: чёрные джинсы в тандеме с серо-чёрной толстовкой прекрасно моделировали и без того восхитительный силуэт омеги. Из-за проливного дождя, стучащего в окна крупными каплями, пришлось отдать предпочтение кожаной куртке вместо любимого пальто. Несмотря на автомобильное катание, Итачи всегда строго придерживался канонов, заданных погодой. Привычка с детства. «Ведьмочка выходит в свет», — подумалось Учихе, пока он расчесывал волосы, стоя перед зеркалом. Завершил сборы тютелька в тютельку, ибо «ведьмак» уже ожидал свою ученую пассию на вечер, отсиживаясь в машине, напротив подъезда. Минуя завесу дождя, Итачи поспешно плюхнулся в дорогой седан, где его лихо окутал паутиной коварный и дурманящий запах Саске, норовивший скрутить в тугие спирали все извилины в голове омеги. «Нечестная игра», — отчего-то подумалось Итачи, прежде чем они с Саске совершенно обыденно поприветствовали друг друга, и альфа отвесил в сторону омеги мимолетный, но заинтересованный взгляд. — Выглядишь хорошо, — архитектор аж зарделся от такого замечания в свою сторону. — Ты тоже, — налегке оценил Итачи, под шумок разглядывая Саске. Стили у альфы и омеги идентичные, во всяком случае, оба явно отдают предпочтение холодным и темным тонам, хотя альфе наверняка бы подошли белые или кремовые расцветки — сугубо личное мнение Итачи. — Подлецу всё к лицу, — усмехнулся Саске, поддав газу на въезде в окраинное шоссе. Даже в свете множеств фонарей уличные пространства, дороги и свет фар встречных машин сливались в сложную размытую картину из-за дождя. По-видимому, альфа к подобному привык и прекрасно ориентировался на дороге в любую погоду, даже при ограниченных углах зрения. Внимание омеги невольно привлекли механические пальцы протеза Саске, свободно сжимающие руль, не уступая в возможности управлении им «живой» руке. Определенно, альфа превосходно научился жить со своими «дефектами», поэтому можно не ругать себя за то, что находишь в них определенный шарм. Саске весь провокационно-необыкновенный и чертовски привлекательный — этого у него не отнять. Интересно, что от него унаследует желаемый ребенок? Это был первый за прошедшие годы раз, когда омега подумал не о своём, а о совместном ребенке. В какую-то минуту омега резко осёкся: тёмная вода владений Саске в упор норовит заполнить легкие, а родной и светлый берег стабильности далеко позади. Ощущения контроля над ситуацией падает вниз, но омега успевает поймать его бразды и резко потянуть на себя.* * *
Если поначалу Итачи подозрительно смущала задумка с «Сапфиром», то теперь встало на свои места: красивое заведение с чарующей атмосферой, где Саске заранее забронировал отдельную кабину в роскошных синих тонах, под стать названию ресторана. В занимаемом помещении не нашлось ни одного лишнего девайса: максимальная органичность, уют и лоск. Особенно Итачи понравились фонари с ароматическими свечами и декоративное живое дерево у окна, из которого открывался вид на вечерний город, заливаемый дождём. Кабины в «Сапфире» — достойный выбор для замкнутых «инопланетян». И даже романтика, откровенно зашкаливающая в обстановке, оказалась что ни на есть, к месту. Эффектный официант-омега, предоставив внушительное меню, уходит, оставив «инопланетян» вдвоем, и, глядя ему вслед, Итачи отчетливо понимает, что на еду его совершенно не тянет: он сыт царящей атмосферой и своей колдовской компанией, гипнотизирующей взглядом так, что кровь в жилах стынет. Обоснованное напряжение пробуждало легкий дискомфорт, и решение немного выпить пришло к омеге, как нечто само собой разумеющееся. — Всё нормально? Если тебе здесь не нравится — скажи, и мы уедем в другое место, — кажется, альфа заволновался. — Да нет, что ты, всё хорошо, мне очень нравится, — омега не врал, улыбчиво взглянув на Саске. — Просто я ни разу в подобных заведениях не был. Мы с друзьями обычно обходимся «Фортуной», набережной пиццерией, пельменной родственников Сасори и прогулками по городу. Издержки культурного шока. Я же не работаю начальником охраны у мэра, поэтому меня очень легко удивить. — Я вынужден таскаться по разным любопытным заведениям исключительно по долгу службы, не более. И меня, в отличие от тебя, удивить сложно. Сложно и заинтересовать, и расположить в сторону того, что предлагают. Здесь мне нравится. Антураж хороший и уединиться можно. Омега согласно кивает, всё-таки раскрыв меню. Время пребывания здесь ограничивается шестью часами утра, поэтому вечер наверняка обещает быть долгим. И впрямь, совместное времяпровождение перевалило на третий час, когда едва хмельной Итачи заинтересованно слушал хроники каламбура из профессиональной жизни Саске: альфа вспоминал моменты из армии и казусы «придворной охраны». Роль слушателя сегодня более привлекала Учиху-омегу, нежели роль рассказчика. Пара бокалов вина пошли впрок, особенно с учетом того, что собеседник не пьет ничего крепче чая. Саске всё говорил и говорил: неторопливо, в меру эмоционально, и под всю эту кухню Итачи сам не понял, как его ладонь оказалась у альфы на лице. Легким жестом указательного пальца, омега смахнул завесу длиннющей челки с левой глазницы Саске, до неприличного пристально вглядываясь в фиолетовый имплант, с вычерченными внутри него черными кружками. Их свойство архитектор просек сразу — они переливаются, создавая эффект движения глазного яблока. Простой механизм срабатывает на любой поворот головы. Рефлексы век над искусственным глазом сохранены, оттого картина в целом смотрится фантастично, но никак не пугающе. Пугающим было представление о боли, которую Саске испытывал, пребывая в сознании с осколком стекла в глазу. Итачи осекся лишь тогда, когда его собеседник, мертвенно молча, сверлил в омеге черную дыру взглядом правого глаза. — Извини, — омега сдвинулся обратно на своё место, сам не понимая, нахрена полез куда не просили. — Вряд ли ты увидел нечто, о чем не знал или не догадывался. Забей, — альфа махнул рукой, допивая остывший чай. — Можно вопрос? — изобразив физиономию любопытной птицы, Итачи в упор уставился на альфу. — Валяй. — Для чего это всё? — Что именно? — уточняет альфа, как ни в чем не бывало. — Например, наше сегодняшнее путешествие сюда. — Кажется, я уже отвечал на этот вопрос вчера, нет? — под натиском взгляда Саске у омеги вновь похолодели руки, в то время как в груди орудовало пламя. — Ради доверия? — Ага, — налегке подтвердил Саске. — Итачи, я не наивный, живущий первый год на свете, олух. В людях разбираюсь. У тебя на лице написано: на метр не подпустишь к себе мужика, в котором сомневаешься, с которым враждует твоя аура, или который попросту тебе чужд. А я искренне хочу помочь, раз уж являюсь единственным решением твоей проблемы. Ты хороший человек и желание у тебя хорошее. — С чего ты решил, что я хороший? Видишь-то меня от силы четвертый раз, — звучит как вызов. — Глупый омега… — усмехнувшись, подводит итог Саске. Совместное времяпровождение действительно приятно затянулось до половины третьего ночи, и, когда альфа и омега покидали «Сапфир», дождь бушевал такой, что едва не промочил обоих до нитки на коротком пути до парковки, однако промокнуть под дождем — слишком незначительная мелочь, дабы хоть немного повлиять на прелесть минувшего вечера. Наплевать на время, на дождь, можно даже ненадолго отключить программу по размножению… Так хорошо на душе, что не хочется портить эту идиллию никакими посторонними мыслями. — Ну, куда едем дальше? — вопрос альфы искренне повеселил и приятно удивил. И, вопреки всем существующим между Учихами догмам, Итачи, в утеху шальной голове, захотелось ответить — «к тебе», но трезвый рационалист и реалист, внезапно пробудившийся в недрах подсознания зачарованного омеги, безоговорочно взял верх. — По домам. Завершение чудесного вечера подло тянет меня на ковер к Морфею. — Извини, у меня на больничном мозги в хлам атрофировались. Я и забыл, что ты, в отличие от меня, весь день студентов по аудитории гонял. — Да, ничего, — развернувшись полубоком, Итачи прислонился головой к спинке сиденья, глядя из-под пышных ресниц на Саске. — Спасибо. Альфа, судя по всему, не сразу понял, за что именно его благодарят, но, сообразив, поблагодарил омегу в ответ. Следующая встреча Учих состоялась уже через день, но на сей раз Итачи заранее не предупредили о том, куда его везут сегодня. — Кстати, пока я снова не забыл… — удерживая руль протезом, Саске подает Итачи набор документов в мультифоре, вынутых из бардачка: амбулаторная карта, сертификат о прививках, отдельные выписки с анализами крови на инфекции, передающиеся половым путем, и отдельный лист формата А4. Заключение от врача-невропатолога, где отдельной сноской указывалось на то, что неврологические патологии Саске — приобретенные, а, значит, унаследованию не подлежат. Не то, чтобы Итачи слыл тираном в вопросах здоровья Саске, тем более, из информации Сасори он прекрасно знал, что альфа ничем не болен, за исключением травм, тем не менее, личный врач Учихи-омеги — Сакура Харуно очень настаивала на обследовании папаши будущего ребенка Итачи. Докторша скрупулезно и ответственно подходила к работе с пациентом и уже предупредила Итачи, что если его беременность состоится, он будет числиться под особым врачебным контролем из-за возрастной категории, а так же индивидуальных физиологических особенностей. Дабы не возникло никаких проблем и, не дай Бог, угрозы прерывания. В заключении невролога омега краем глаза вычитал о том, что Саске пережил ушиб головного мозга, в листе даже указан список препаратов, которыми альфу лечили и лечат при возникновении приступов болей до сих пор. А следующим пунктом в глаза бросилось странное и незнакомое слово «крампи», однако, из информации данной ниже, омега, кажется, сообразил — в чём дело. Альфу изводят боли в уже несуществующей руке, и этот момент окончательно нагнал на Итачи вихрь беспокойства. А что, если его потерянная конечность болит прямо сейчас? Что, если альфа и без того погряз в заботах, а тут еще он, Итачи, со своей вредной омежьей натурой и запросами на беременность… — Всё хорошо? — машинально вырывается из уст побледневшего от волнения за Саске Итачи. Разводить демагогию омега опасался. Мало ли, как собеседник отреагирует. Да и весы сомнений беспорядочно колебались между тем, чтобы выяснить — не навязался ли, и тем, а имеет ли он вообще право лезть к Саске с вопросами о его боевых травмах? — Всё отлично, — предельно четко отвечает альфа, не отвлекаясь от дороги. — У меня на лице написано, что я чем-то недоволен? — Нет. Я просто так спрашиваю, — отмазался. — Так… Куда мы едем? — В кондитерскую, умаслить тебя десертами. А то, судя по твоим рукам, у тебя в теле одни жилы и ни сантиметра жировой прослойки. Ребенку тесно в тебе будет. С предположениями о жировых прослойках альфа, естественно, недооценил чужую мощь, однако Итачи предпочел умолчать об этом. Хоть кто-то готов побаловать его сладким без присказки «Хватит тортиками баловаться, а то морда скоро шире жопы станет».* * *
Следующее мини свидание из цикла «программы по размножению» состоялось у альфы и омеги во вторник. Небольшие посиделки в кофейне, после очередного медосмотра омеги: Сакура диагностировала у Итачи небольшую фолликулярную кисту и прописала краткий курс лечения. Говорит — ничего серьезного. Небольшой гормональный сбой в организме, и нарост не представляет опасности, разве что возможны слабые ноющие боли и, вероятно, сбой цикла, поэтому Итачи не наводил никакой паники раньше времени. А еще омега лишний раз убедился в том, насколько тесен мир. Оказывается докторша Сакура и лейтенант Саске — бывшие одноклассники. Более того, в Харуно с детства влюблен лучший друг Учихи, который грозился повеситься неделю назад. Из всего этого вышла воистину комичная тема для легкой отвлеченной беседы. Нынешняя рабочая неделя миновала в сокращенном режиме, благодаря праздничному дню, выпавшему на пятницу, и омега блаженно предвкушал три дня плодотворного отдыха, посиживая на застекленном балконе с чашкой зеленого чая и настойчивыми мыслями о Саске. Интересно, этот деятель добрых дел для незадачливого омеги вообще имеет представление о том, насколько хорошо рядом с ним? С недавних пор Итачи вновь нашел чем погрешить. Его шестое омежье чувство отчаянно нашептывало, что альфе рядом с ним не менее хорошо. Самоуверенность — может быть, а, может, переизбыток всеобщего вдохновения на жизнь. Просто, ни один альфа не проявлял в сторону очень своеобразного архитектора Учихи такого внимания, не вынуждал столько улыбаться и не побуждал к бесконечному потоку мыслей о нём. Такое с Итачи воистину впервые. Впереди три дня выходных, почему бы не взять вожжи в свои руки и не пригласить альфу куда-нибудь, или даже к себе домой, для тихих, уютных посиделок, которые Саске, исходя из его признаний, безумно ценит. Решимости в архитекторе наросло вагон, оттого, фактически не раздумывая, он тянется за мобильником. — Итачи, привет. Что-то случилось? — столько волнения в голосе, стоит Саске взять трубку. Мда… Вот так, надумаешь, впервые, самостоятельно позвонить знакомому человеку, а он сразу накручивает. — Привет. Ничего не случилось, чего ты сразу в крайности бросаешься? — успокоил альфу доверительно-добродушным тоном. — Я тут подумал: столько выходных впереди, а в планах к ним — ничего… Может, встретимся? Угощу тебя домашним ужином собственного исполнения. Первое, что раздалось в ответ на заданный вопрос — секундная тишина и вздох сожаления. — Ох, Итачи… Я очень перед тобой извиняюсь, но не получится. Меня срочно выдергивают по долгу службы в другой город. Хотел тебя предупредить, но ты опередил. Хожу тут, как ошпаренный, собираю манатки на несколько дней, — голос у Саске раздосадованный, даже недовольный. — Как вернусь, обязательно тебе позвоню и встретимся. — Вот как. Что ж, в таком случае, извини. Не знал, — поспешно выдает Итачи. — Доброго тебе пути. — Подожди, — прерывает альфа, чтобы его собеседник не бросал трубку. — Если хочешь и не уснешь ближе к полуночи, я тебе перезвоню и поболтаем. — Да нет, я уже ложусь, поэтому вряд ли. Всего тебе хорошего, Саске, — омега жмёт отбой, не дождавшись никаких ответов. Логически обоснованный отказ от альфы не таил в себе ничего негативного для Итачи, однако та сухость, с коей начальник охраны мэра озвучил свое предложение поболтать, в качестве утешительного приза, Итачи задели, рождая в нём чувство обиды. Только не нелепой обиды на Саске, а обоснованной, на самого себя. Омега горько усмехнулся, вернув телефон на деревянную подставку. А, всё-таки, он тридцатидвухлетний дурашка. Ну, в конце-то концов, что за синдром влюблённого подростка? Чуть только пальцем поманили, взглядом приласкали, и уже побежал вешаться на шею, да строить розовые замки. Опустившись с небес на землю, омега вновь подключил к активной работе мозг, вместо эмоций, заполненных до краёв эстрогеном. Стыдно… Какого вообще чёрта? Они с Саске друг другу никто: не друзья, не приятели и даже не знакомые. Партнёры по строго обозначенному делу. Отныне омега расписал себе строжайшее табу — не выходить за границы существующих между ним и Саске рамок. Незачем возводить договоренность с альфой в целый технический курс. В физиологической схожести убедились, общую ментальную волну словили автоматически, чего еще надо? Остальное, скорее, комплекс формальностей для достижения удачного результата знакомства двух замкнутых персон. Вполне можно обойтись без этого. Инстинкты и броская схожесть всё сделают за обоих партнеров. За себя Итачи, пожалуй, даже мог поручиться: ему безумно приятен Саске и, нетрудно предсказать, что с усиленным течкой обонянием и желанием, от которого сворачивает крышу и мутнеет в глазах, будет трудно, скорее устоять, нежели отдаться альфе. В сути, Саске управился с возложенной на него миссией с военной точностью — омега к нему прекрасно расположился, а в том, что кому-то нежность к заднице прикипела, учтивый и прекрасный мужчина совершенно не виноват. Всё. Никаких намёков за пределами дозволенной сферы. Итачи вздрогнул, когда его телефон внезапно разразился громким сигналом входящего звонка. На дисплее замаячила рожа дурачащегося Акасуны. — Да, утырок, — на полном позитиве отвечает Учиха, будто и не числилось до этого за ним никаких душевных дилемм. — Здравствуй, детка. Чем завтра занят? Небось, опять на блядки? — Я вас умоляю… — Ну, раз умоляешь, то хорошо. Завтра в семь в "Фортуне" собираемся. Хидан, Конан и Дейдара тоже подъедут. Но, если в последний момент передумают, волки позорные, мы с тобой и вдвоем позажигаем. Короче, к шести будь готов, я такси с заездом возьму. — Окей, учту — твердо обещает Учиха, осушив, наконец, чашку чая. — Ну, тогда заметано. Ты там дальше куличики свои лепи, бездельник, а я работать пошел. Мужика тяжеленного подвезли. Бывай. Отлично, вот и планы на выходные прибыли с доставкой на дом. Всё хорошо. Чего тратить впустую время и бесполезно раскисать, когда нужно продолжать жить, как жил, и не придавать задуманному с Саске мероприятию значения большего, чем оно того заслуживает на самом деле.