* * *
— Идиот, — бормотал себе под нос Итачи, вспоминая Сасори. Это ж надо было додуматься! Вот ведь заняться человеку нечем, лучше бы свою личную жизнь налаживал, а не болтался, как говно в проруби. Однако легкий гнев сторону беты то и дело смешивался с ощущением сладкого тепла в сторону альфы. Беспокойство Саске всё-таки было определенно приятным. Второй звонок от альфы совпал с приездом машины такси к зданию клуба, однако Итачи не ответил и в этот раз. Лучше перезвонит по возращению домой. Даже отмазку наивную придумал, нечто вроде — опрометчиво оставил мобильник дома и уехал по срочным делам, да еще и задержался. Вот досада-то. Вряд ли Саске сходит с ума от неведения, поэтому потерпит минут двадцать. Да и звонки от него Итачи воспринимал как рутинную формальность. Высотка, где проживал омега, встретила своего постояльца угрожающей темнотой, обрушенной из многочисленных окон. В полуночном мраке дом походил на безжизненную башню, около которой периодически сновали автомобили и прохожие с фонариками. Оглядевшись, Учиха заметил, что и соседние дома потонули в той же кромешной тьме. Всё ясно: опять внезапно разбушевавшийся ветер снес электропровода в районе — третий раз за неделю, между прочим. В подъезде омега двигался на ощупь, стараясь не споткнуться. Благо лестница в доме была не крутая, оттого сравнительно безопасная. Мысленно Учиха радовался, ведь уже поздно и можно просто лечь спать, ни с чем не заморачиваясь. А если нахлынет бессонница, то в помощь электронная книга и остатки уже теплого лимонада в отключенном холодильнике. Увязнув в мыслях о насущном, Итачи неторопливо добрел до своего этажа, но тут же замер безжизненной статуей в пролете, не столько с ужасом, сколько с возмущением на своем необыкновенном лице. Двое незнакомых мужчин-альф настойчиво пытались вскрыть дверь Его квартиры, высвечивая фонарем замочную скважину и ковыряя там, судя по звуку, чем-то металлическим. На мгновение омега просто опешил, пытаясь правильно совладать с мыслями. Неплохо было бы по-тихому смыться к соседке и вызвать полицию. Поднимать открытую шумиху в его случае — не самый хороший вариант: он один, их двое, да еще и альфы крупной комплекции. Трусливые соседи попрятались по своим коморкам и точно ничего не увидят и не услышат. В голове завертелась целая криминальная карусель, набравшая обороты в тот момент, когда омега и незнакомцы столкнулись взглядами в светодиодном отблеске карманного фонаря и тут Итачи просто не выдержал. — Какого черта вы делаете? Тяжелое молчание в ответ длилось с минуту, а за ним последовал, что ни на есть тупейший ответ: — Работаем, — весьма растерянно выдал один из парней. — А вы чего зависли? Идите дальше своей дорогой. — Я так-то хозяин квартиры, — оповестил в порыве нервного возбуждения омега, указав пальцем на дверь. Незнакомцы переглянулись, внезапно забив на свое увлекательное занятие, затем оторопело зашарили по карманам, протягивая омеге личные удостоверения, да не какие-то там, а полицейские, чем вогнали негодующего хозяина в лёгкий шок. — Вы Учиха Итачи? — уточнил тот, что еще минуту назад пытался вскрыть замок чужой квартиры. — Да, — коротко и недовольно подтвердил омега, возвращая полуночным гостям в гражданке их документы. — В таком случае извините за вторжение — это неофициальный выезд. Было предположение, что вы находитесь у себя дома в бессознательном состоянии. Наше задание — удостовериться в вашей безопасности, или в вашем отсутствии. Так у вас всё хорошо? — Как видите, — омега более-менее успокоился, мысленно обещая себе придушить Сасори, пока мир по его вине не обрушился со спин трёх китов. Мужчины еще раз извинились перед омегой за возникшее недоразумение, успешно слив имя своего отправителя, отчего Итачи поймал себя на мысли — бдительность Саске он всё-таки недооценил. Ситуация вышла настолько нелепейшей, что стыда по её вине в омеге приумножилось, а также злости на друга, восторга от чужой брутальной заботы и желания поскорее связаться с альфой, томить которого дальше попросту являлось неприличным. — Итачи, ты где? Почему трубку не берешь? — с ответом на звонок Саске ждать не заставляет, и в голосе его слышен легкий оттенок бешенства, который омега старается погасить на ранней стадии. — Я дома, только что зашел. Прости, пожалуйста… Грамотно сочиняя наиболее подходящее оправдание случившемуся, омега заверяет альфу в том, что всё с ним хорошо и по его душу подняли ложную, совершенно излишнюю тревогу. Альфа, в свою очередь, дотошно переспросил некоторые детали и, окончательно удостоверившись в сохранности омеги, успокоился. — Я, разумеется, благодарен тебе за заботу, но методы твои не для слабонервных: на дворе ночь, в доме смрадная темень, и двое мужиков вскрывают дверь моей квартиры у меня под носом, -Итачи не только посчитал необходимым отчитать альфу, но и, во что бы то ни стало, пообещался завтра же свершить страшный суд над Сасори. — Знаешь, ты можешь считать, что я чокнутый параноик и перегнул с методами, но иногда лучше перестраховаться — мало ли. Тем более ты омега, который живет один. — Омега — не значит мягкотелая фиалка, — пояснил задетый за самолюбие Итачи, усаживаясь на диван. — И параноиком я тебя не считаю. — Я и не говорю о фиалках. Просто прими, как должное. Хорошо? — Хорошо, — вынуждено согласился. Нынешний разговор вышел таким же сухим, как и предыдущий. Итачи придерживался отстранённо-деловой планки, а Саске все время отвлекали посторонние люди с невнятными от принятого алкоголя голосами, без конца раздражая альфу, поэтому полноценное общение тот пообещал омеге при встрече, но не уточнил — когда, хотя на данный момент это было и неважно. Нет, романтики в основе их с Саске межличностных отношений Итачи не чувствовал. И то, что на деле они друг другу чужие люди вовсе не означает, что им запрещено быть хорошими чужими людьми и беспокоиться друг о друге, или проявлять поддержку. Это простая норма человеческой морали — забота о ближнем. И не надо забывать: Саске — личность армейского склада, оттого у него всё строго упорядочено. Пожалуй, одна из главных причин, по которой Учиха-альфа скрупулезно подходит к проблеме зачатия ребенка для омеги, за исключением банальной жалости и альфьей солидарности. Блестящий аналитик внутри Итачи умело цепляет одно к другому и ликует, находя абсолютно логичные объяснения любому ходу альфы в свою сторону. Но очень больно признавать — исконно омежья сторона души всё-таки хочет верить в то, что для Саске она — нечто большее, чем пустой резервуар для оплодотворения. Не так давно Итачи даже поймал себя на мысли: теперь ему не просто хочется обзавестись ребенком, а родить и облюбовать кроху именно от Саске и никак иначе. Будто только так правильно. Будущий ребёнок — единственное спасение. Скопившаяся нежность, которая норовит разделиться на двоих, найдет пристанище в крохе, не терзая своим избытком папу-омегу. Боги, всё-таки, как же стыдно за свое нелепое наваждение. Чёртова омежья природа, слишком лабильная и ведомая, стоит ей приметить подходящего самца.* * *
Последующие выходные Итачи красноречиво именовал «два дня на отмаливание одного грешка». Сорок восемь часов на счетчике, в которые Акасуна просто обязан был придумать оригинальный откуп за свой косяк. И ведь придумал, паршивец, прямо, что ни на есть оригинальный — вручил абонемент на посещение spa-салона. Омега сперва посмеялся, но потом решил, что массаж, джакузи и прочая приятная белиберда лишними не будут, так чего не расслабиться-то на халяву? Тем более, болтливый медик нашел, чем сагитировать: — Успевай расслабиться, побалдеть и понежиться, потом некогда будет. Сорок недель тотального акушерского контроля, кесарево сечение, отходняк, ну, а дальше бессонные ночи, горы пеленок и памперсов, варка смесей для кормления, а так же незабываемые походы по поликлиникам. Бета и омега увязли в утренней пробке на мосту по дороге в университет, где работал Итачи. Так уж получилось, что сегодня ему нужно было примчаться на работу раньше обычного, оттого Сасори и вызвался подбросить друга на машине, а уже после отчалить в больницу. Омега пристально поглядывал в окно и, казалось, даже не слышал монолог друга-беты, думая о чем-то своём. В выражении его лица Сасори прочитал нечто сродни тревоги и тут же попытался хоть как-то разрядить обстановку. — Само собой, я буду помогать тебе, чем смогу. Даже пеленать научусь и смеси варить. На прием к врачам вне очереди захаживать будем. Не пропадешь у меня, — бета говорил искренне, и, несмотря на присущую ему уверенность во многих вещах, таки беспокоился за друга и его будущее. Ох уж этот Учиха, на всех нагонит туман. Практические занятия со студентами омегу приободрили — с души исчезла тяжесть, настроение улучшилось. Последняя пара велась у подгруппы четверокурсников, состоящей исключительно из альф: все настолько прилежные студенты и приятные ребята, что Итачи спокойно сносил периодическое кокетство с ним, а то и красиво острил в ответ на их шуточки про «между прочим». Запланированная программа занятия была короткой: мини семинар и досвидос, остальное время омега потратил на посещение огромной библиотеки на цокольном этаже корпуса — хотел раздобыть кое-какую информацию для послезавтрашних лекций, но все вышло не совсем по плану… Совершенно неожиданно он напоролся на видного профессора физики, с которым их однажды познакомили на корпоративе. Тот, одно время, пытался за Учихой ухаживать, но, несмотря на знатный интеллект, остроумие, прекрасные манеры, чарующие феромоны и привлекательную внешность попросту оказался для Итачи не тем. Очаровательный блондинистый поклонник физики ассоциировался у омеги с героем махрово-слащавого романа, а еще с умиротворенной водной гладью, до уныния скучной. И то, и другое вкупе не разжигало в душе ровным счетом ничего, кроме банальной чисто человеческой симпатии. Вот и сейчас ничего не изменилось. Альфа явно рад неожиданной встрече, завязав с омегой непринужденную беседу, а Учиха будто водит прутиком по той самой тихой водной глади, как и прежде не чувствуя никакой искры вдохновения. Однажды один приятель-омега из чисто омежьего любопытства поинтересовался у Учихи о том, какие типажи альф ему приятны, но на тот период ответа Итачи так и не нашел — слишком обжегся, чтобы помышлять о каких-то нелепых идеалах. Зато теперь довольно четко определился с типажом-фаворитом, вплоть до количества и размера звезд на его погонах. Пусть не по пути, а ребеночка от него всё-таки урвёт. Учтивый профессор физики предлагает омеге его подвезти, так уж вышло, что ехать в одну сторону, однако Учиха отказывает, ему после работы на приём к Харуно не помешало бы зайти — самочувствие по интимной части оставляет желать лучшего. Из университетского корпуса альфа и омега выходят вместе, параллельно обмениваясь профессиональными формальностями: уж поговорить по-коллегиальному о насущном — всегда пожалуйста. Добредя до аллеи, альфа не выдерживает и дарит Учихе парочку восхищенных комплиментов, скромно обняв на прощание. На том и расходятся, следуя друг от друга в противоположные стороны. И всё бы ничего, если бы не мрачная физиономия Саске, наблюдавшего за сей умилительной картиной под навесом тени дурацкой статуи, где он обыденно дожидался Итачи. Встреча для омеги оказалась чертовски неожиданной и буквально выбила из колеи. Не из-за чувства неловкости, или гнева за то, что даже не предупредил о встрече: сумбурный ступор, вызван непривычной аурой альфы. Будто над Саске угрожающе сгустились грозовые тучи, готовые вот-вот ударить громом и молниями по неверным вокруг. Ситуацию разрулил сам Учиха-альфа, усмиряя тучи в ауре и забирая из руки Итачи пакет с книгами, стоило ему оказаться подле омеги. — Не помешал? — Разумеется, нет. Что за глупости? — омега хмурится, будто у него спросили сущую ересь. — Привет, — тихо добавляет, вглядевшись в серьезное лицо Саске, и слишком остро понимает, что успел по альфе соскучиться. Туман его чар вновь стремительно окутывает голову, так и норовя подпортить холодную решимость. К парковке вышагивают по раздельности, омега уже не стремится оцепить руку Саске своей, держась от него чуть позади. От волнения всё внутри оцепенело и, казалось, дышать полной грудью стало невозможно. Заняв пассажирское сиденье, омега ловит на себе пристальный взгляд альфы, настолько давящий, что хочется отвернуться и уставиться на унылые пейзажи за окном. — Назойливый ухажер? — интересуется Саске с усмешкой. Неожиданный вопрос царапнул подсознание омеги, заставив удивленно обернуться на альфу. Всё-таки, грозовые тучи из его ауры никуда не делись, они лишь настороженно попрятались, создавая иллюзию чистого безмятежного неба. — Нет. Всего лишь давний знакомый и коллега в одном лице. А что? — последнее вырвалось неожиданно даже для самого Итачи. — Разобраться хотел, кто повинен в твоём недовольном лице: коллега с навязчивыми замашками или я с нежданным появлением, — ответ альфы прозвучал непринужденно, даже слишком непринужденно для давящей энергетики, которая от него исходила. — Куда едем? — и опять же альфа налегке переводит тему, выруливая на главную дорогу. — Мне нужно в перинатальный центр, на приём к Сакуре. Лихо ориентируясь с маршрутом, Саске перестраивается в крайнюю левую полосу, успевает проскочить на зеленый свет, съезжая с шумного проспекта в нужную сторону, и лишь тогда пытается завязать с омегой обыденный диалог. — Как ты? — Нормально, спасибо. Разве что устал и неважно себя чувствую. Оттого и лицо недовольное. Как прошло путешествие? — Знал бы ты, где я видел подобные путешествия, — после паузы тяжелого молчания таки отвечает альфа, успевая рулить протезом и закуривать правой рукой. Саске поведал о преждевременном закрытии своего больничного, потому что его заместитель откровенно запарился и по горло обложился хлопотной, по его мнению, работой. В довесок, на голову Хатаке Какаши свалилась срочная иногородняя командировка, а по командировкам он мотается только под конвоем Учихи и никак иначе. Приняли гостей хорошо: три дня гулянок, шума, гама, пьяных рож и прочих прелестей, кои не вписываются в интересы альфы, оттого он, мягко говоря, счастлив своему возвращению в родной городишко. Часть рассказа Итачи по-честному пропустил мимо ушей, изо всех сил изображая заинтересованный вид и сухо поддакивая местами, создавая тем самым видимость беседы. Все его мысли вращались исключительно вокруг непосредственно персоны Саске: его манящего запаха под вуалью изысканного одеколона, сосредоточенного взгляда, мужественного красивого лица, которое, то и дело норовит скрыть завеса иссиня-чёрных волос… Омеге хотелось зарыться в них пальцами, тесно прижимаясь к Саске всем телом, и целовать, кусая в кровь бледные губы. Это был крах. Вдали от Саске омеге не составляло труда мыслить трезво, но рядом с ним выстроенный фундамент решимости беспощадно рушился. Одно омега понимал наверняка: если хладнокровно не отсечь от дела всё лишнее, он увязнет в привязанности к альфе, как в болоте, из которого вряд ли сможет выбраться, а это ему ни к чему, тем более, беременному. Задумавшись, он не замечает, как прибыли на место, всё-таки водитель из бывшего лейтенанта очень оперативный. — Ты иди, а я доеду до автомагазина и обратно, за тобой. Сакуре привет передай. Стоит Итачи выйти из машины, он тяжко-тяжко вздыхает, прежде чем направиться за двери частного медицинского центра. Омегу здесь уже весь персонал знает, те даже здороваются с ним первыми и обыденно спрашивают о его делах на поприще здоровья. Иногда Итачи навязчиво казалось, будто все здесь его жалеют, и не то, чтобы это скребло по его гордости, а, скорее, вызывало сплошную неловкость. Харуно как всегда встречает своего любимого пациента с улыбкой и очень-очень внимательно слушает каждую его жалобу, а жалобы в этот раз имели место быть: слабость, тянущие боли внизу живота, пониженное давление, излишние переживания из-за диагностированного воспаления… — Воспаление и боли пройдут вместе с течкой. Это своего рода перестройка организма, — заверила Харуно, отписываясь в амбулаторной карте Учихи после повторного ультразвукового исследования. — Слабость и гипотония — следствия той же перестройки. — Я старею? Скоро климакс? — сходу вылепил Итачи, гипнотизируя безысходным взглядом розовласую макушку докторши. — Ну что вы такое говорите? — Сакура едва сдержала добродушный смех. — Текущие изменения, полагаю, связаны с вашим партнёром. Организм привыкает, настраивается на его волну, хочет привлечь и зацепить, подавляет одни гормоны, по-быстрому производя другие. Конечно, это стресс, но он компенсируется. А насчет климакса — при ваших данных, он не грозит лет до шестидесяти. Хм... Побледнев, Учиха вдруг припомнил своего деда-альфу, который гнал лет так до семидесяти, а сейчас только шутки пошлые шутит и рассказывает о том, как он был молод и красив, а теперь только красив. С другой стороны, в затяжных по части возраста течках есть свои преимущества, как правило, такие омеги долго не стареют. И, даже постарев, не напоминают антикварную развалину. Сакура отменяет ранее назначенные препараты, вместо них выписывает комплекс витаминов и даёт советы по диете на нынешний период. Из её кабинета Учиха выходит крайне озадаченным. Приехали, организм-предатель просто хочет заполучить себе альфу. На сердце заиграла совершенно нелепая, отчасти детская обида: почему именно его омежьей натуре так достается? Ладно бы ловил на свою эстрогенную вульгарщину взаимные приветы от сущности Саске, в противном случае, какой в ней смысл? Альфа курит и усердно трёт губкой передние фары авто, прервав занятие лишь тогда, когда Итачи предстает перед его взором с крайне задумчивым видом. — Ну, что тебе Сакура сказала? Всё хорошо? — вопрос не отдает формальностью, похоже, Саске действительно переживает. — Да, всё нормально. «Подумаешь, нутро в тебе истинную пару признало, но это ж такая фигня.» Напоследок затянувшись, альфа медленно выдыхает поток густого дыма, сурово поглядывая на потерявшегося где-то в глубинах собственного подсознания омегу. — Смотрю, немногословный ты сегодня. Да и выглядишь действительно уставшим. Давай-ка я сейчас отвезу тебя домой, ты хорошенько поешь, отдохнёшь, а еще лучше, просто ляжешь спать пораньше. Если вдруг будет что-нибудь нужно, позвони, окей? — «живая» рука альфы, осторожно касается плеча омеги, отчего тело Итачи пробирает волнительный разряд, усиленный столкновением взглядом с Саске. — А завтра я заеду за тобой в то же время… — Не надо, — резко перебивает омега, вызывая тем самым на лице альфы доселе невиданное выражение лица. — Думаю, оно больше ни к чему, — таранит напролом, глядя альфе в темный, как смрадная бездна, глаз. – Я, в общем-то, уверен, что смело смогу тебе довериться. Тем более времени ждать осталось совсем немного, а ты, Саске, и так слишком много для меня сделал. Я тебе безумно благодарен за всё, но уединение нынче больше пойдёт мне на пользу. И в следующий раз я позвоню тебе сам. Кроме очередного вздоха и задумчивого хмыканья в ответ омеге не последовало ничего. Саске молча продолжил подпирать спиной кузов авто, скрестив на груди разномастные руки, а в лице его читалась усиленная работа мысли. — Уверен? — короткий и четкий вопрос, на который омега ответил утвердительным кивком. — Тогда, как скажешь, — подытожил Саске. — Садись, давай, в машину, холодает на улице. Отвезу тебя домой, и более твоему уединению препятствовать не стану. Само собой, подвезти себя до дома Итачи не отказал. Может быть, они с Саске даже и не молчали бы между собой, если бы альфа не спорил с начальником по телефону по какому-то особо важному делу на протяжении фактически всего пути. Добравшись же до дворовой парковки, оба вновь машинально прожигают друг друга взглядами, будто выискивая для себя некие безмолвные ответы. — Я ничем тебя не обидел? — в голосе Саске звучит нечто сродни опаски и одновременно грусти. Итачи впервые подумал о нём, как о глупом альфе. Ну чем этот обходительный и обворожительный мужчина мог его обидеть? — Нет. Отнюдь, — Итачи дарит альфе грустную улыбку. Прощаться ему вовсе не хочется, как и до опасного прирастать к человеку, который ничего не обещал и ни на что не подписывался. Дело есть дело. С расставанием не затягивают, выговорив друг другу заветное «До встречи». В какой-то момент Итачи показалось, что на фоне всего случившегося в его голове, душе и теле, он, скорее, наоборот еще сильнее закомплексует, лёжа под Саске, нежели сумеет расслабиться. С другой стороны, так даже лучше: подпустить — подпустит, а показательной страсти в постели и не требуется, можно ограничиться голой механикой, а она вряд ли подкормит болезненную привязанность. В любом случае, одно Итачи знал наверняка - Саске, при любом исходе ситуации, уж точно не останется в числе людей, которые приходят и уходят незаметно, ведь он уже оставил неизгладимый след в душе омеги.