***
Хоть до работы Кирби добрался относительно быстро и даже без задержек, как и планировал. ─ Привет, Элджерон, ─ поздоровался мужчина первым делом с местным любимцем ─ белой лабораторной крысой, не заметив коллег в зоне видимости. ─ Как себя чувствуешь? ─ Прекрасно, доктор ОʼНил, ─ ответили на вопрос из-за спины, заставив спрашивающего немного вздрогнуть от неожиданности. ─ Бога ради, Виктор, я уже говорил тебе об отвратительной привычке подкрадываться со спины? ─ Кирби обернувшись к коллеге, поставил свой портфель на стол и выудил из его угла чёрный пенал для своих очков. У его коллеги, приглашённого из другой страны есть просто тьма отвратительных привычек, но раздражают в этом замечательном специалисте ОʼНила только две: беззвучное подкрадывание со спины и абсолютное неумение вести диалог ни о чём. В его стране что принято сразу в лоб начать обсуждать личную жизнь и работу, или же вообще игнорировать разговор? ─ Извини-извини, ─ рассмеялся в свои седые усы профессор, привычным жестом проводя по своей длинной бороде, делавшей его похожим толи на Менделеева, толи на Дамбдора. ─ Не смог удержаться. Вы, коллега, уж больно весело реагируете. Не задался день в университете? Что ж, к каким-то раздражающим привычкам даже можно привыкнуть. Не сразу конечно, но можно. По крайней мере после стольких совместных исследований эти вопросы не вызывают у Кирби такого резкого отторжения, как это было раньше. ─ Всего лишь недомолвки с излишне самоуверенным студентом, ─ ответил он, начав просматривать утренний отчёт лаборанта. ─ Это я понял, ─ хмыкнул в усы Виктор. ─ Жаль, что Вы не хотите это обсуждать. Может быть, это было бы полезно. В конце концов, на своём веку я немало повидал юных леди, с неоправданно активной жизненной позицией. ─ Как Вы? ─ Кирби уже хотел было задать этот бесполезный вопрос, но хитрый прищур коллеги заставил его остановиться на одной из самых очевидных догадок, ─ Я пропустил какой-то важный звонок от мисс Зелински, пока добирался суда, профессор Преображенский? ─ Нет, ─ ответил мужчина, поправив свои очки в толстой роговой оправе. ─ Только звонок от Вашей дочери, она просила разрешения зайти к нам после занятий. ─ Странно, почему же она не позвонила мне на мобильный? ─ Не смогла вспомнить номер, ─ ответил Преображенский. ─ А в Вашей телефонной книжке, которую Вы храните дома на тумбе рядом с телефоном, был записан только номер нашей лаборатории. Господи, как же это похоже на его Эйприл. Потерять свой мобильный телефон в своей же комнате и звонить с домашнего, ориентируясь только при помощи записной книжке в десяти цифрах и то кое-как. Неужели на этой планете не найдётся хотя бы одного живого существа способного привить ей маломальскую любовь её же собственной технике? А ведь он и самостоятельно пытался это сделать, но все доводы основанные на нужности гаджетов и ответственности за их хорошее техническое состояние разбивались о простое «мне это не нужно» и «я всё равно не умею этим пользоваться» или самое замечательное «да мне и ноутбука хватает». Замечательное потому, что этому ноутбуку в летах жить определённо осталось недолго. Но, вопреки всему он всё ещё в добром здравии и позволяет его маленькой девочке продолжать стучать по своей клавиатуре пальчиками. ─ Вы ей разрешили? ─ Кирби снова интересовался скорее из врождённой необходимости задать этот вопрос. ─ Да, ─ ответ совершенно стопроцентно совпал с его ожиданиями. Профессор никогда бы не отказал в подобной просьбе его дочери.***
На сегодня у них и Элджерона был тест. Суть заключалась в том, что лабораторной крысе нужно было не только пройти лабиринт для того чтобы добраться до еды, но и самостоятельно открыть несколько простых дверей, соединяющих между собой части лабиринта. Ничего сверхъестественного по сути, для крысы, на которой тестируются препараты для повышения уровня интеллекта. ─ В чём дело, Эл? ─ спросил по привычке Кирби, глядя на то, как белый зверёк мечется у входа в лабиринт, игнорируя запах еды и даже её вид. В последнее время подопытный показывал просто блестящие результаты, по сравнению с контрольной группой. Но его поведение с каждым днём становилось всё более беспокойным, да и внешние данные несколько изменились за последнее время. Белая крыса стала крупнее, её лапы казались куда подвижнее и способными, пожалуй, даже на большее, чем конечности его собратьев из контрольной группы. Кирби уже всерьёз начал опасаться, что их с профессором Преображенским формула имеет гораздо больше негативных последствий для психики, нежели пользы для мозга. Однако же исследования далеки от завершения, да и сам профессор настроен уж больно оптимистично. Может это связано с тем, что правительство его страны всё же разрешало ему ранее проводить подобные опыты. А может быть, он проводил их самостоятельно в обход властей. Кто знает. ─ Ах, как же жаль, что нам не удалось получить волков или хотя бы собак для проведения этого опыта, ─ говорил профессор иногда. ─ Виктор, объясните же мне наконец, с чем связана эта странная тяга к нашим четвероногими братьям? Их ДНК совершенно отличается от нашего по строению, с чего вы взяли, что их результаты были бы заметнее и лучше? ─ Всё дело в социальных отношениях, ─ отвечал Виктор. ─ Ещё мой прадед отмечал, что поведение собак и волков в группах гораздо более похоже на поведение людей в плане построения социальной группы, общения и поведения каждого индивида в отдельности. ─ Но крысы обладают схожими механизмами социального поведения. Опыты Джона Кэлхуна это прекрасно подтверждают. ─ Век крыс и мышей не настолько долог, как у псовых. ─ Это же хорошо. Мы можем наблюдать устойчивость негативного и позитивного воздействия нашего препарата на несколько поколений особей. ─ В этом-то и проблема, друг мой, ─ отвечал по своему обыкновению Преображенский, что-то выискивая в своём журнале. ─ Наблюдать эволюцию вида мы собираемся или же психики и интеллекта одного существа? И, как и всегда, этот спор приводил в никуда. В глубине души Кирби очень хотел бы согласиться со своим коллегой, но ведь это абсолютно ненаучно. Ставить опыт такого плана на существе, столь сильно отличающимся по строению неправильно, да и много лишнего внимания Гринписа привлекают уже их лабораторные крысы. А что же будет, если это общество прознает о нахождении собак в их лаборатории? Или хуже, о волках? «Чем богаты» — отвечал из своего тупикового положения Кирби. Он бы не признался в том, что хочет того же самого, что и его коллега. Это неспортивно, если рассматривать их диалог, как дебаты. ─ Привет, пап, ─ Эйприл как всегда свободно прошла в лабораторию отца вместе с внуком его коллеги, неразговорчивым пареньком с диким акцентом. ─ Как идут дела? ─ Элджерон отказывается проходить лабиринт сегодня, ─ у его дочери есть тот же недостаток, что у профессора Преображенского. Она всегда не умеет начинать разговор издалека. ─ Ну что ж, отсутствие результата ─ это тоже результат, ─ резюмировал Виктор. ─ Возможно, эта неделя отдыха пригодится Элджерону, пока мы с внуком навестим семью. Игорь уже давно грозиться сделать себе татуировку с волком и уехать в Петербург, верно я говорю, молодой человек? Паренёк лишь сдержанно кивнул и сообщил деду о том, что уже собрал их вещи и забрал из посольства необходимые документы. Но Кирби точно не уверен в содержании его слов, поскольку Игорь говорил на своём родном языке. Странный всё-таки этот русский. В нём столько твёрдых звуков и рычащих согласных, что немецкий по сравнению с ним кажется иногда мелодичнее.***
─ Пап, а давай прогуляемся, ─ просит Эйприл, заглядывая робко в кабинет отца вечером. ─ Дорогая, сейчас уже почти одиннадцать. С чего тебя тянет гулять по нашему району в такое тёмное время суток? ─ Кирби прекрасно знает ответ на этот вопрос, но хочет услышать его из уст дочери непосредственно. ─ Там сейчас людей меньше. Эйприл замкнута. Затворница, можно сказать. У неё нет друзей, о которых она бы рассказывала, её не навещают одноклассники, когда она болеет, она даже не пытается сближаться с новыми людьми. Зашторивает окна, «теряет» средства связи, молчит даже на семейных ужинах, на которых присутствует лишь её тётя и кузина. Кирби кажется, что он упустил что-то крайне важное, что сделало его дочь такой, но не может вспомнить что именно. Он хотел узнать у самой Эйприл, но она куда более хорошо осведомлена обо всех его психологических приёмах, чем кажется и всегда может уйти от неприятного ей вопроса, не дрогнув ни единым мускулом на лице. Может даже откровенно ему соврать и эту ложь он никак не сможет доказать, ведь она так хорошо усвоила в своё время все его маленькие лекции о невербальном общении. Возможно, его бывшая жена смогла бы решить эту проблему при помощи небезызвестной женской интуиции, если бы её собственная дочь была бы ей хоть немного интересна. ─ Хорошо, ─ ответил Кирби, тепло улыбнувшись дочери. ─ Только закончу с отчётом Роквела разбираться. ─ Опять Роквел? Вы с профессором всё время о нём говорите, но я даже ни разу не застала его в лаборатории. Он вообще существует? ─ Разумеется, нет, ─ улыбнулся Кирби ещё шире. ─ Он наш воображаемый друг. Мужчина отложил отчёт в сторону. Эта сверхъестественная и откровенно бредовая теория Роквела о чтении мыслей подождёт. Лучше он потратит время на прогулку со своей дочерью по полупустым улочкам их тихого района, на разговор с ней по душам, который ей определённо нужен, чем на это.