Ближе к небесам

Sie liebten sich beide, doch keiner Wollt’ es dem andern gestehn; Sie sahen sich an so feindlich, Und wollten vor Liebe vergehn. Sie trennten sich endlich und sah’n sich Nur noch zuweilen im Traum; Sie waren längst gestorben, Und wußten es selber kaum. Heinrich Heine.*

Бостон. Вест-Энд. Время 3:47. POV Мишель.       Я быстро стянула с себя кожаную куртку и берцы и направилась прямиком на кухню. Этот день был слишком долгим и тяжёлым, и это нужно было срочно исправлять. Вытащив из холодильника первую попавшуюся бутылку с горячительным напитком, я направилась прямиком в свою спальню. Желание что-либо делать абсолютно отсутсвовало - разве что лежать в кромешной темноте, заглушать свою тоску и боль алкоголем и переваривать события, произошедшие несколько часов назад.       Встреча с Бартоном оказалась слишком тяжёлой, даже мучительной. Что же я за дурой была, когда доказывала Барни, что это будет раз плюнуть. Воспоминания о разговоре с другом заставили меня невольно заулыбаться. Он всегда говорил и делал только то, что несомненно пойдёт нам на пользу. Барни… Всегда такой правильный и честный. Ну никак не вяжутся его мысли и действия с его внешним видом. Вот же дурацкий парадокс. Мускулистый и накаченный парень вовсе не глупая пустышка, помешенная на стероидах, а один из самых лучших программистов на Земле. Ха-ха. Это всегда мешало ему найти свою любимую и единственную. Вечно эти длинноногие и худющие модели с силиконовыми губами и сиськами. Признаться, даже мне они надоели. Ну что тут сказать, не везло парню с девушками, просто не везло. Правда была Бекки, маленькая блондинка с кукольным личиком, подрабатывающая библиотекарем в Центральной Бостонской библиотеке. Там-то они и познакомились. Бар искал мне информацию о правительственных организациях, которые были прикрыты в 60-х годах прошлого столетия, а она только первый день вышла на работу. Он хотел, чтобы она сама нашла ему все интересующие его материалы, но в итоге им пришлось это делать вместе. Ребекка за три дня стажировки ещё не до конца разобралась с расположением всех книг и исторических свитков. После нескольких часов блуждания по библиотеке, Барни решил прервать поиски и предложил девушке после работы сходить с ним в кино. Получив милую улыбку и согласие, парень отправился домой. А девушка, в свою очередь, получила номер красавчика.       К моему огорчению, дальше кафе и танцев их отношения не продвинулись. У Барни появилось куча работы: поиск информации о моём драгоценном братце, новое расследование убийства (да-да, в свободное время он не только посещал качалку и читал книги, но и расследовал мелкие преступления, происходившие в его районе) и проблемы с друзьями. В основном их у него не было, только я, Бек и парни с качалки, но помимо нас имелись так называемые союзники: парни, занимающиеся взломом секретных баз и правительственных организаций. Мой друг недолго состоял в их компании, ему не нравилась ни сама затея, ни её воплощение. Бак говорил: « Это слишком нагло. Слишком открыто. Слишком впустую.» Его не интересовала эта команда пришибленных, но за время пребывания в их составе, он успел завести пару соратников.       Рон и Терон. Хорошие ребята. Весёлые и беззаботные. Это, правда, непременно бы погубило их однажды, если бы Барни вовремя не вмешался. Они взломали базу данных одного миллиардера: гениального изобретателя и владельца одной из самых крупных промышленных компаний США. Не знаю, что конкретно натворили ребята и для чего это им вообще было нужно, но Бар говорил, что спасение их задниц стоило ему многого. Он не особо любит разговаривать на эту тему, аргументируя это тем, что не хочет взваливать на мои «хрупкие плечи» свои проблемы.       Я же не придерживалась этого принципа по отношению к нему. Мои проблемы были его проблемами. Я ничего от него не скрывала. Он знал обо мне всё, действительно всё, до определённого момента. Со временем Барни престал мне доверять, как раньше: начал утаивать правду, скрывать информацию. В этом я убедилась, когда меня чуть было из-за него не пристрелили в моей маленькой квартире на окраине Бостона. Её я снимала ещё со времён своей учёбы в MITе. В ту ночь ко мне вломились четыре верзилы, требовавшие отдать им флешку с какой-то программой. Признаться, я их не особо слушала, хотя говорили они много. Просто взяла и одновременно вырубила двоих наёмников шокером, с третьим пришлось повозиться, используя навыки рукопашного боя, ну, а к тому моменту, когда я с ним справилась, четвёртый уже успел смыться. Позже мне удалось от них узнать, что мой сердечный друг увёл у них очень ценную программу, с помощью которой можно перенаправлять космические ракеты, спутники и прочие машины. Босс послал их к нему с разборками, но того не оказалось дома, зато было послание. Большими красными буквами на весь экран его ноутбука было написано, что у него флешки нет. Уж не знаю, по каким своим базам они пробили Бара, но им удалось узнать, что у него есть мама и я. К маме соваться они сочли бесполезным, а вот ко мне - всегда пожалуйста.       Ну, а почему бы и нет? На той фотографии, которую им дали, я стою в дурацкой толстовке MITа и размахиваю американским флагом. Фотка, признаться, не очень. Я там ещё слишком маленькая и хрупкая. Они, к несчастью для них, тоже так подумали. Да уж, не получилось у меня оправдать их ожидания. Кто же будет рад встрече с хоть и невысокой, но довольно крепкой девушкой, обладающей боевыми навыками? Правильно, никто. Ох, знали бы они, что я ещё недурно стреляю… После этого разговора я отправилась прямиком к Барни. Из-за непредвиденной поездки в Принстон мне пришлось отложить дело «друга Бобби». Именно тогда я во второй раз упустила Виктора. Да, знатный тогда скандал у нас с Баром вышел. Соседи чуть копов не вызвали, когда услышали ругань и выстрелы. Мой дорогой друг не желал мне что-либо объяснять. За два часа разговора с ним фраза «это не твоё дело» была произнесена... ну, раз сорок уж точно. Но последней каплей для меня стало его равнодушие по отношению к тому, что меня чуть было не убили.       Мы не разговаривали несколько месяцев. Для меня осознание предательства было столь сильным потрясением, что на несколько дней я залегла в глуши. Было больно и обидно. Это было вторым сильным предательством в моей жизни. Хоть с первым мне пришлось, по большому счету, справляться самой, но Бар тоже тогда помог. Впрочем, как и во второй раз.       Он нашёл меня и привёз в Нью-Йорк. Я не хотела с ним ехать, но меня никто не спрашивал. Мы тогда оказались в очень просторной квартире, выдерженной преимущественно в пастельных тонах. Там я встретилась с тётушкой Кейт, мамой Барни. Она была рада моему приезду, сказала, что та девочка, которую она видела последний раз несколько лет назад, стала взрослой и ответственной девушкой. Эта женщина всегда вселяла в меня надежду на светлое и счастливое будущее - не только своими разговорами, но и той радостью и улыбкой, которыми она удостаивала меня при встрече.       Они не были похожи с сыном, если только ростом. Оба высокие, но если Бар мускулистый и поджарый, то она худенькая и бледная. Волосы у неё белоснежные - как выяснилось из разговоров с ней, это были последствия радиации. Не повезло ей и её подруге Лейле однажды. Не следовало пить воду из речки в пригороде Хиросимы. Если на матери Барни эти последствия выразились только в цвете волос и резком ухудшении зрения, то у её спутницы они проявились в виде меланомы и выпадении зубов. Через два года Лейла умерла. Для Кейт это был сильный удар. Она долго не находила себе места, ведь очень любила и дорожила своей Ли. С эти горем помог справиться ей как раз отец Бара. Кэйт часто говорит, что эта манера убеждения и умение вселять спокойствие в людей у её сына как раз от папы. Собственно, как и его глаза и очаровательная улыбка.       Тётушка Кейт помогла мне принять ванну и переодеться. На тот момент я была слишком слаба, чтобы сделать это всё самостоятельно. В той глуши практически не было еды, свою я не привезла, а чтобы дойти до ближайшего магазина, нужно было пройти 20 миль. К моему несчастью, бак с бензином у моей машины тогда был пуст.       После плотного обеда Бар отвёл меня в свою комнату и попросил внимательно выслушать его. Оказалось, что он уже давно работает на того самого миллиардера, в чьи лапы чуть было не угодили Терон и Рон. Он, так сказать, по началу отрабатывал долг за освобождение его друзей без всяких последствий. Но по истечении срока, Барни предложили остаться и он согласился, ведь эта работа практически ничем не отличалась от той, которую он делал у себя в квартире, только вот платили ему за это во много раз больше. Благодаря этому он смог помочь матери побороть рак сетчатки глаза и купить для неё эту уютненькую квартиру.       Его работа заключалась в поиске и обработке информации о соперниках босса. Их, как выяснилось, оказалось немало, но Бар с ними отлично расправлялся. Взламывал их базу данных и выискивал всё, что могло пойти во вред не только империи его босса, но и всеми миру. По сути, его работа заключалась в обезвреживании всех тех корпораций, которые могли навредить или уничтожить мир. Вроде бы благородная работа, но мне так не показалось тогда. Не знаю почему, но чутье моё тогда тонко намекало, что не всё так чисто. Но Барни мне больше ничего тогда не рассказал, конечно же, кроме бесчисленного количества извинений и обещаний искупления своих грехов в море роз, на которые у меня, к несчастью, аллергия, и тонне шоколада.       Ну как его можно было не простить?       В комнате загорелся маленький экран. Зазвенел телефон. Пришлось слегка приподняться, чтобы дотянуться до него. На дисплее высветился неизвестный номер. Не успела я и слова сказать, как мужской голос произнёс: — Мишель Рентон?       Я устало потёрла переносицу, раздумывая над тем, кто же мог звонить ночью, выждала пару секунд и чуть хрипло произнесла: — Она самая. Чем могу быть обязана в столь поздний час? И представьтесь, пожалуйста. — Меня зовут Вернер Рейнхард. Я работаю на человека, прочно связанным с вашим последним делом. Мне было велено позвонить Вам и напомнить о встрече.       Я мысленно чертыхнулась. Как можно было совершенно забыть о встрече с заказчиком? Ох уж этот Бартон! Я прикрыла глаза и негромко произнесла: — Передайте мои извинения своему боссу. Признаться, я слишком сильно устала и совсем забыла о назначенной встрече. — В этом нет ничего страшного. Он прекрасно понимает, что ваша работа не из самых лёгких и вынуждает прикладывать много сил и энергии. — Какая проникновенность. Ваш босс хотел что-то ещё мне передать? — Всё с той же хрипотцой в голосе произнесла я в трубку, медленно приближаясь к книжной полке и проверяя наличие ствола между книгами.Складывалось впечатление, что собеседник тянет время для точного определения моего местоположения. Мнительность не раз спасала мне жизнь, и в этот раз она не будет излишней.       Мужчина не торопился с ответом. Пришлось немного подождать, пока собеседник решить всё же ответить. Я опустила спусковой курок на своей беретте и отступить в тёмный угол, чтобы атакующий не смог сразу заметить меня. — Я послал к вам курьера с небольшой посылкой. Завтра мой босс устраивает знатный вечер и ему хотелось бы видеть вас на нём, чтобы лично выразить вам свою признательность за великолепно проделанную работу.       Я опустила пистолет. По всей видимости, он сегодня не пригодится. Однако выпускать окончательно его из рук я не стала. — Не улавливаю связь. К чему тогда ваша "небольшая посылка", если оплату я получу при встрече? — Думаю, вы прекрасно должны понимать, что в этот вечер у него в гостях будут многие известные и баснословно богатые персоны. Ему не хотелось бы, чтобы вы как-то внешне выделялись среди них. В посылке всего лишь ваш лук на этот вечер. Не более. Позже, если вам так заблагорассудится, вы сможете его вернуть.       Голос звучал устало. Шумы на заднем фоне давали понять, что мужчина достаточно занят и у него нет времени говорить о лишних вещах. Сочтя моё молчание за беспрекословное согласие, он продолжил: — Завтра вечером в Верхнем Ист-Сайде. Точный адрес Вам не потребуется, за вами приедет машина. Думаю, что через несколько часов он уже будет на Вест-Энде. Как только водитель приедет, будьте добры, пустите его в квартиру. Он передаст Вам неотъемлемые атрибуты - дополнения к вашему наряду. — Конечно, — чуть слышно произнесла я, устало облокотившись о стену. — Тогда до встречи, мисс Рентон! — До встречи, мистер Рейнхард.       На другом конце повесили трубку. Я положила свой мобильник и беретту на книжную полку и направилась в душ. Следует привести себя в порядок ещё до приезда курьера. До Нью-Йорка ехать часа четыре, не нарушая правил дорожного движения. Так что у меня на всё оставалось девять часов. На сон, к моему глубокому несчастью, времени не было. Ну что же, не впервой не спать несколько дней подряд.       Быстро покончив с водными процедурами, я направилась на кухню. К сожалению, в моём холодильнике давно образовалась чёрная дыра, из-за чего запивать кофе мне пришлось исключительно кофе.       Покончив со своим скудным завтраком, я переоделась в спортивные штаны и ветровку и решила отправиться на пробежку. На настенных часах время уже перевалило за четыре часа утра. Вполне подходит для бега. Быстро натянув кроссовки, я выскользнула на улицу.       Блоссом-стрит мне нравился. Довольно-таки тихое место, по сравнению С Вест-Эндом в целом. Недалеко расположены парк и больница. В этой части не так много болельщиков. Здесь обычно живут полные энергии молодые пары, не имеющие достаточно денег, чтобы перебраться в район поприличнее. Прекрасное место, чтобы затеряться.       Слегка размявшись, я направилась в центр Бостона, чтобы подкрепиться. Добравшись до небольшой закусочной, заказала себе два тоста с клиновым сиропом и горячий кофе. Лучше бы, конечно, было его не заказывать, но мне просто жизненно необходимо было взбодриться. После завтрака и обмена новостями с Бетси, хозяйкой закусочной, я отправилась к Авроре, работающей в самом известном в Бостоне салоне красоты. Раньше, когда у меня было мало денег и я только поступила в MIT, мы снимали комнату вместе. На тот момент она работала в закусочной Бетси официанкой, однако потом она всё же смогла найти себе дело по душе. Мы нечасто общаемся, на раза два-три в год видимся. Чаще созваниваемся. В закусочной мне удалось до неё дозвониться и предупредить о своём визите, благо, она сегодня работала.       Знаете почему я не люблю салоны красоты? Да потому что ты там теряешь кучу времени! А ведь его можно использовать с большей пользой. Проторчав у Авроры 5 часов, я направилась домой. Под дверью уже был припаркован чёрный лимузин (как оказалось, водителя в нём уже не было), а возле квартиры стоял мальчик-курьер. Расписавшись в получении посылки, я открыла дверь и переступила порог своей маленькой квартиры. В квартире находился тот самый водитель. Он был меньше всего похож на водителя, ведь с такой внешностью и телосложением, он вполне походил на телохранителя какой-нибудь голливудской знаменитости. - А я - то гадала, куда же вы подевались! — Решила я начать разговор первой. - Приветствую Вас, мисс Рентон. Вижу, Вы уже получили свой наряд от посыльного. Я вам принёс ещё неотъемлемую часть гардероба.       Взгляд медовых глаз был направлен прямиком на меня. Он не выражал абсолютно ничего - только холод и безразличия. Я поёжилась и тихо прошептала: - Спасибо.       Забрав с журнального столика небольшую коробочку, я быстро направилась к себе в комнату. На входе меня нагнал голос водителя: - Я буду ждать Вас в машине, мисс Рентон. У Вас есть ровно час, иначе мы не успеем прибыть вовремя.       Мужчина вышел и громко закрыл за собой дверь.       Положив коробки на кровать, я решила сначала открыть ту, что побольше. В ней оказалось чёрное шёлковое платье. Надев его, мне захотелось посмотреть на себя в зеркало. Спереди оно было слишком открыто, всего две широкие ленты прикрывали грудь, переплетаясь на спине и образуя спереди в узел. Одна из них оказалась не чёрной, а кремовой. Оригинально. От пояса вниз струилась черная ткань. Амора не прогадала ни с причёской, ни с макияжем, решив собрать мои волосы в элегантный пучок и сделать классический макияж, красной помадой подчеркнув губы и придав им чуть больше объёма. В целом образ был безупречен, но чего-то не хватало. Приоткрыв вторую коробочку, я увидела чёрные шёлковые перчатки, доходившие мне до локтей, серьги и браслет из бриллиантов. От всего увиденного меня кинуло в жар.       Примерив весь этот образ на себя, я вышла из комнаты. У меня ещё оставалось пара минут, и я хотела потратить их на разговор с братом. Всё же я не была такой бесчувственной скотиной, которой меня считает агент Романофф. Благо Барри скинул мне его номер ещё с утра, «на всякий случай».       После двух гудков, трубку сняли. Я решила начать разговор первой: - Бартон, это я.       Молчание. Пять секунд. Десять секунд. Пятнадцать… - Здравствуй, Мишель.       В ожидании его ответа, моё сердце пропустило пару ударов. - Бартон, мне жаль. Прости, но я не могла поступить иначе. Он был моим заданием, которое я обязана была выполнить. Не тебе ли это знать. - Он был и моим заданием. - Повторюсь, я не хотела переступать тебе дорогу.       На другом конце послышалось тихое перешёптывание. Кажется, второй голос был женским. Наташа. - Нам тоже нужно было его убрать, - раздражённо произнёс Бартон.       У меня пропал дар речи. Я не ожидала такой прямоты. Между тем Клинт продолжил: - Мне... Мне действительно жаль, что всё так произошло. Я не хотел их смерти, Мишель. Я... Я любил их так же, как люблю и тебя.       Мне стало жарко. На глаза навернулись слёзы. - Мне тяжело говорить об этом, но думаю, что рано или поздно нам следует это обсудить. И желательно не по телефону.       Собравшись с мыслями, я всё же произнесла: - Да, пожалуй. Хоть завтра.       Некоторое время мы молчали. Было слышно, что он говорит о чём-то с Романофф. Удалось даже услышать её выкрики «Нет, не вздумай» и что-то вроде «Глупец, подумай, что ты творишь. Ник с тебя три шкуры спустит». Через пару секунд Бартон вернулся к разговору со мной: - Завтра. В Нью-Йорке. В нашей любимой закусочной. Я буду ждать тебя там в два часа дня. Идёт?       Я невольно улыбнулась тому, что он выбрал для встречи именно то место, с которым у нас связано столь много счастливых и радостных воспоминаний. - Я приду. - Смотри не опаздывай! А то я знаю тебя! — Весёлым тоном произнёс Клинт.       Я звонко рассмеялась. — Так точно, сэр! — со смехом произнесла я.       Тут уже и брат не сумел сдержать свой смех. — До встречи, крошка. Я люблю тебя.       В дверь постучались, видимо, это был водитель. Я немного опаздывала. - Прости, Клинт. Мне пора идти. И... Знаешь, я тоже тебя люблю.       Я повесила трубку, схватила со стола сумочку и приоткрыла дверь. На пороге меня ожидал водитель. - Мисс Рентон, нам стоит поторопиться, — холодно произнёс он, с ног до головы окинув меня своим взглядом. Я немного занервничала. - Да - да, конечно. Уже иду. Только закрою входную дверь. — Прекрасно выглядите, мисс. Я буду ждать Вас в машине.       Я молча кивнула и повернулась к водителю спиной. Он ушёл. Перепроверив, не забыла ли что-нибудь важное: телефон, помаду, копию контракта и небольшой пистолет (ну, а вдруг!), я отправилась вслед за водителем.       Дорога прошла, как и предвещалось, в полном молчании. Первые полчаса я сидела в напряжённом ожидании, рассчитывая, всё же, хотя бы на разговор на тему погоды, но тщетно. Водитель не собирался со мной разговаривать. Может, ему запретили? Поэтому, бросив эту глупую затею, я решила немного вздремнуть. Даже кратковременный сон даёт больше пользы, нежели его отсутствие. - Мисс Рентон, мы на месте.       Я медленно приоткрыла глаза и встретившись взглядом с водителем, молча кивнула. Он продолжил: - Знаете, разговор с Вами не входит мои обязанности. Проще говоря, мне вообще не разрешено с Вами разговаривать, но знайте: чтобы с Вами там не произошло, не сдавайтесь и думайте, что всё будет хорошо.       Медленно сглотнув, я произнесла: - Как Вас зовут? - Нам не разрешено распространять данные о себе. - И всё же. - Ник, мисс. - Спасибо, Ник.       Он молча кивнул, и я вышла из машины.       Практически сразу ко мне приблизился высокий и стройный блондин в строгом сером смокинге. На вид ему было лет тридцать пять. Черты лица у него были удивительно правильными: ровный нос, тонкие губы и глубоко посаженные серые, как сталь, глаза. Они меня невольно заинтересовали. Хоть они и были серыми, в них словно плескался огонь. Уж больно сильно отливали красным. Может быть это из-за освещения? На носу у него покоились модные круглые очки цвета слоновой кости. - Добрый вечер, мисс Рентон. Вы выглядите восхитительно. Хозяину непременно понравится. Надеюсь, Вы успели отдохнуть в дороге. Меня зовут Вернер Рейнхард, именно со мной Вам довелось разговаривать несколько часов назад по телефону, — тактично произнёс мужчина и, схватив мою руку, быстро ее поцеловал. Это меня смутило, поэтому я лишь молча кивнула.       Воспользовавшись моим замешательством, мужчина не спеша повёл меня к крыльцу старинного дома. Он выглядел бы, как и все дома в этой округе: богато, роскошно и вычурно, - если бы не его красный цвет, выгодно выделяющий этот дом среди окружавших его белых.       Мы наконец зашли. Первое, на что я обратила внимание - просто невероятное количество гостей. Все были одеты под стать мероприятию: женщины в длинных вечерних платьях, преимущественно чёрного и красного цвета, а мужчины в строгих смокингах. Меня поразила одна важная деталь: у всех на груди были закреплены небольшие значки, толком рассмотреть которые мне не удалось, так как мой спутник схватил меня за руку и повёл сквозь толпу. — Думаю, мисс Рентон, Вы желаете поскорее познакомиться с заказчиком, — протараторил Вернер.       В ответ я лишь молча кивнула. Признаться, мне совершенно не хотелось разговаривать ни с этим человеком, ни с его хозяином, но оплату за проделанную работу нужно было забрать, и, по возможности, поскорее вернуться домой. Я вдруг вспомнила об утренней СМС-ке от Барри о нашем новом деле, которое, по его словам, немного отличается от наших обычных.       Меня подвели к небольшой группе людей, несколько обособленной. Моему взору предстали четыре человека, которые о чём-то горячо спорили. Все, кроме одного. Он выделялся среди них: на нём не было смокинга, всего лишь хлопковая рубашка с английскими подтяжками и брюки, которые плавно спускались до пят. Его светлые волосы, однако, были безупречно уложены на его голове. В руках у него была сигара. Значка, как у других, я не приметила, впрочем, и у других в этой компании они отсутствовали, зато были кольца на мизинцах левой руки. Когда мы подошли к этим ребятам вплотную, мне удалось даже рассмотреть эмблему на них. Она напоминала небольшого осьминога, но с черепом вместо головы. Выглядело страшно, я даже поёжилась. Тем временем Вернер успел что-то шепнуть мужчине с сигарой на ухо. Тот перестал выпускать клубы дыма и медленно перевёл на меня свой взор. Почему за этот чёртов день, мне становится страшно не в первый раз?! Мужчина приблизился ко мне вплотную, мило улыбнулся и поцеловал мою руку. Чёрт возьми, они все тут так приветствуют дам?! Это, безусловно, приятно, но немного необычно. — Мишель, я рад приветствовать Вас в своём доме. Меня зовут Александр Пирс. Именно я нанял Вас для устранения маленькой неприятности в лице Копергофа. Надеюсь, Вам нравится у нас? — вкрадчиво произнёс блондин, нагло рассматривая моё декольте глазами. Вот же ублюдок! — Приятно познакомиться, Александр. Обстановка весьма приятная. Я очень признательна Вам за этот наряд, — произнесла я и немного покрутилась, чтобы представить платье во всей красе.       Мужчину позабавило данное действие и он рассмеялся. Остальная компания лишь сухо кивнула. Я же улыбалась во все 32 зуба. Зачем? Честно, я и сама толком не знаю, скорее всего из-за того, что мне не часто доводилось бывать на таких мероприятиях. В какой-то момент, несмотря на еще не до конца отступивший страх, захотелось отпустить все тревоги и подозрения.       Пирс протянул мне свою руку и предложил немного пройтись. Напоследок он махнул рукой Вернеру. Тот лишь молча кивнул и поспешил покинуть зал. — Думаю, Вам хочется поскорее получить свой гонорар за проделанную работу и уйти, но не окажете ли Вы мне честь задержаться ещё ненадолго? И я был бы абсолютно счастлив, если бы Вы подарили мне танец, — произнёс блондин.       Хотя на первый взгляд, как и Вернеру, ему не могло быть тридцати пяти лет, но небольшие морщинки на лице выдавали его истинный возраст. А в целом он был весьма недурен собой. Эдакий типичный калифорниец: загорелая кожа, белоснежная улыбка, ровный нос и приятные медовые глаза, которые, как мне показалось, тоже отливали красным, - опять же, как и у Вернера. Странно, весьма странно. — Конечно, мистер Пирс, я могла бы задержаться ненадолго и потанцевать с вами, — задорно улыбнувшись, произнесла я. В ответ меня наградили не менее весёлой улыбкой. — Прекрасно, Мишель, просто восхитительно!       Я удивлённо приподняла бровь.       Мужчина поспешил пояснить свою реакцию на мои слова. — Не часто мне доводится танцевать с такой красивой, умной барышней.       В смущении прикусив губу, я смогла только молча кивнуть. Тем временем Пирс вывел меня на танцевальную площадку, где только что начал разливаться нежный вальс. Вальс цветов. Восхитительно!       Вальсируя между другими парами, я подметила, что все косятся на нас с некоторым удивлением и даже ужасом. Странно, весьма странно. — Мишель, Вы не могли бы мне рассказать немного о себе? — нагнувшись ко мне, произнёс мужчина.       От неожиданности я резко притормозила и несомненно бы сбила с ритма все танцующие пары, если бы не мой партнёр, вовремя подхвативший меня за талию и перенёсший с танцевальной площадки. — Простите, Ваш вопрос поставил меня врасплох, — смущённо произнесла я.       Пирс широко улыбнулся и медленно кивнул головой, этим жестом приглашая меня к барной стойке. Я неспешно последовала за ним, раздумывая над его вопросом. — Мишель, простите меня за мою своевольность. Мой вопрос был нетактичен, ведь тяжело рассказывать о себе что-то человеку, с которым познакомилась только пару минут назад.       У барной стойки бармен уже приготовил для нас напитки. Я люблю что-нибудь покрепче, чем маргарита, но и она сойдет. Медленно отпив, я решила первой продолжить разговор. — Нет, что вы. В этом нет ничего такого необычного. Просто я невольно задумалась о том, что могла бы вам рассказать.       Завидев заинтересованность в глазах моего собеседника, я решила продолжить. — Признаться, я не знаю с чего начать. Первые годы своей жизни я абсолютно не помню, словно мне память стёрли, но вот начиная с восьмилетнего возраста у меня есть воспоминания. Я жила без родителей, меня воспитывали два брата и жена одного из них, но потом случилось так, что они погибли. Всё, кроме меня и младшего брата, у которого не было возможности воспитывать меня, и именно по этой причине я оказалась в приюте. Мне повезло, благодаря моему увлечению математикой и физикой, меня зачислили в одну из Бостонских школ, прикреплённых к MITу. По её окончании, меня сразу приняли в университет, но, проучившись там два года, я сбежала. Судьба свела меня с одним человеком, который помог мне стать тем, кем я являюсь сейчас.       Александр долго меня рассматривал, прежде чем решился спросить: — А ваш брат, почему он бросил Вас? - Он является представителем одной из секретных служб. Им нельзя иметь семьи, — уклончиво ответила я. — И как же получилось так, что его туда приняли? — Он упорный и имеет прекрасные физические данные. В этом нет ничего удивительного. - Смотря на Вас, можно сделать вывод, что Вы тоже ими не обделены. - Я с детства занимаюсь воздушной гимнастикой и стрельбой. В приюте начала заниматься борьбой. - Весьма интересно и столь необычно для такой хрупкой и беззащитной девушки.       Я уже хотела было ответить ему, что в этом нет ничего особенного и в наше время многие владеют данными навыками, но не успела: у меня потемнело в глазах. Последнее, что я помню, это как Пирс подхватил меня на руки и куда-то понёс.       Очнулась я в весьма неприятном и дурно пахнущем месте. Пошевелиться мне не удалось, головная боль не давала мне этого сделать. Вдруг кто-то провёл по моему плечу чем-то острым. От неожиданности я вскрикнула. — Не бойтесь, моя дорогая, это всего лишь скальпель. Я не буду Вас резать, просто хотел проверить, что Вы уже проснулись.       Я резко задёргалась, но это ни к чему не привело. Как оказалось, я была привязана по рукам и ногам к какому-то столу. - Не беспокойтесь так, Мишель, Вам будет не больно.       Ага. Этот голос мне знаком. Пирс. Пусть горит в Аду. В какую Хель он меня втянул, чёртов извращенец. А ещё казался таким милым и галантным. - Профессор Зола, вы уверены, что она подходит?       Этот голос мне тоже был знаком. Вернер. Да сколько же их там, почему нужно было завязывать мне глаза?! - Да-да, её физические данные весьма хорошо. Весьма-весьма. Если её моральное состояние находится в такой же форме, то всё пройдёт идеально, — прокряхтел незнакомый мне голос, а в конце глухо рассмеялся. - Думаю, что всё пройдёт гладко. Бартон находится в отличном состоянии. С каждым днём его навыки совершенствуются, — произнёс Вернер.       Бартон?! Что?! Откуда они о нём знают?! Пусть только пальцем его тронут, я их самолично перестреляю! - Я тоже так думаю. Мне кажется, нам стоит попробовать. Доктор, вы можете приступать, — заключил Пирс.       Послышались шаги. Кажется, Пирс и Вернер ушли. Ну и славно.       Вдруг кто-то прикоснулся к моему затылку и резко развязал повязку. Первым моему взору предстал невысокий азиат, с большим носом - пуговкой и весьма мерзкой улыбкой. Он медленно нагнулся ко мне и произнёс: - Думаю Вам стоит это видеть.       Я прожигала этого карлика взглядом и мысленно посылала его к Хель всевозможными способами.       К этому моменту справа от меня успели прикатить каталку с медицинскими инструментами и всякими жидкостями. Они хотят меня убить? - Надеюсь, всё пройдёт гладко. Мы просто вколем вам один из наших препаратов и посмотрим, что с вами будет. Не беспокойтесь, Вы не почувствуете боли. Либо вы умрёте, либо вы станете совершенно другой, не такой, как сейчас.       Я медленно сглотнула. Мне стало страшно. Страх разливался по моим венам, не давая мне пошевелиться.       Вдруг моё тело пронзила резкая боль в зоне груди. В меня словно вставили одновременно тысячи маленьких иголок. Я начала кричать, но мой крик не был услышан кем-либо, кроме сумасшедшего доктора и Профессора Золы. .................................................................................................................................. *Они любили друг друга так долго и нежно, С тоской глубокой и страстью безумно-мятежной! Но, как враги, избегали признанья и встречи, И были пусты и хладны их краткие речи. Они расстались в безмолвном и гордом страданье, И милый образ во сне лишь порою видали. И смерть пришла: наступило за гробом свиданье… Но в мире новом друг друга они не узнали. Перевод М. Лермонтова, 1841 год.