Мотылек на снегу

Флай посмотрела на него, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вспылить. – А вы, похоже, неспособны на них! – всё-таки не сдержалась она и отвернулась. Немного спустя раздался её голос. – Простите, сэр, – и еще через две секунды: – Подопечный не должен был вмешиваться. Кел – профессионал и оперативник. И он смог бы уйти от опасного удара. – Это верный ответ. Когда рядом со мной какая-то девчонка стреляла, это было моим решением, и я нёс за него ответственность. Я контролировал ситуацию. Моих навыков и способностей было достаточно, чтобы обеспечить вам безопасность, Флай. Кел не учитывал вероятность вашего вмешательства, и вот это как раз могло вывести ситуацию в очень опасное для вас обоих русло... Вы его сегодня очень обидели. Тем, что поставили под сомнение его способность справиться с ситуацией, его профессиональные навыки и чистоту его намерений. Хотя один его навык я склонен сам теперь ставить под сомнение. – Какую чистоту намерений я поставила под сомнение? – поразилась Флай. – Не, ну нормально? Я его и этим, оказывается, обидела? А если ещё и Рейбана сюда приплести, то его-то я точно обидела. И, наверное, оставила ферму без контракта. А значит, подвела вас перед Ильдико... Это уже покруче синего спидера, – усмехнулась она, не подавая виду, как ей грустно на самом деле, и страстно желая оказаться где-нибудь в дешёвом отеле с банкой протеинового концентрата, но с полной уверенностью и ясностью в осознании своих поступков. И в одиночестве... Потому что, чем больше ты начинаешь к чему-то привязываться, тем сильнее чувствуешь себя связанным, боишься натягивать ниточки, чтобы не разорвать, не слишком сильно потянуть, не причинить боль... И сам начинаешь чувствовать боль, когда потянут неосторожно. – Какую именно чистоту... Спидер пошёл вниз, но спускался недолго. Вскоре машина мягко качнулась на репульсорах, останавливаясь, вспыхнули фары, и Флай увидела снег. Кое-где под ним проступали острые ребра скалы. У неё на глазах с острого гребешка заструга сорвалась струйка снежной пыли, зазмеилась во тьму – здесь царил ледяной ветер. Дженаро повернул голову, Флай увидела холодные равнодушные глаза. Таким же холодным и равнодушным был прозвучавший голос. – Завтра вы выйдете замуж за того, кого я вам назову. В противном случае средства на лечение вашей матери будут отозваны, а вы арестованы. Ваш выбор? – Это не выбор... – после ошеломлённого молчания прошептала Флай какими-то чужими губами. Её трясло то ли от холода, то ли от этого ультиматума безопасника с ледяными глазами. Она уже где-то это слышала... Она же почти слово в слово повторила выкрикнутое Магистром... И для неё то же самое... Что лучше – смерть души или тела? Хотя это одно и то же... И мамина смерть... – Это не выбор, мистер Дженаро... – изо всех сил сдерживая дрожь, опять выговорила Флай. Даже если бы у неё закипели слезы, вряд ли им даже удалось вытечь из глаз. Они так и застыли бы в глазных яблоках. Как та лягушка в водяном пузыре на заброшенной турбазе... – И вы не дадите мне никакого шанса? – всё, на что она ещё была способна – эти несколько слов, продавленных сквозь спазм. В повисшей мёртвой тишине Дженаро протянул руку и с бесконечной нежностью поправил непокорную рыжую прядь. – Хорошенько запомните, что вы чувствуете сейчас, Флай, – попросил он. – Потому что вот это и называется – не считаясь с чувствами... И никогда, никогда не путайте с тем, что вам сегодня показалось насилием над ними. Хорошо? Флай молчала, пытаясь поверить тому, что ей уже не нужно делать страшный выбор, и что Дженаро не отзовёт деньги, и что ей не нужно после свадьбы выбирать способ... Она пыталась, вспоминая его прикосновение к её щеке, когда он встречал её с курткой на турбазе, такое же, как сейчас, и пыталась совместить это с безразличным взглядом несколько минут назад... И никак не могла поверить, что можно снова вернуться в Вышенки и чему-то даже улыбаться... Заплакать у неё так и не получалось. Только из груди вырвался короткий судорожный всхлип. – Я... запомню... да, – кивнула она, сжимаясь, как от холода, на сиденье спидера. – Иди сюда... Через секунду её вытащили из креплений ремней безопасности и упрятали под полу куртки, плотно прижав к себе. Сквозь ткань до Флай доходил сильный ровный жар – словно у Дженаро была сильнейшая лихорадка. – Тебе сейчас очень страшно, больно и горько, – шёпот безопасника у неё над ухом был очень тихим. – Но однажды ты поймёшь... Когда столкнёшься с этим в действительности. Лучше уж я, чем... По крайней мере, тогда это не станет для тебя таким потрясением... И может быть, тогда ты сумеешь меня простить... Флай безучастно молчала, только её напряжённые плечи понемногу, не сразу, теряли остроту углов под его ладонями. Но главное – его голос заставлял ее больше не возвращаться мыслями к безжалостным словам, им же и произнесенным. – Только не вы... – отозвалась она очень тихо, шевельнув пламенеющей головой, прижатой к его плечу. – Лучше бы не вы. От вас – не ждала... Такого, как удар в солнечное сплетение, такого, что вся её вселенная покачнулась под ногами... Она же поверила, что он так сможет... – А мы никогда не ждём от тех, кем дорожим, – послышалось? – Тем бывает больнее... И чего тогда стоят все наши "никогда и ни за что"? У каждого есть то, ради чего он наступит самому себе на горло... Стоит только это место найти, эту брешь в защите – и что тогда останется тому, кого держишь в руках? Именно поэтому я спрашиваю всех своих людей о самом большом страхе. Потому что в этом месте они беззащитны, и моё дело – защитить тех, кто мне доверился... – Значит, чем больше тех, кем дорожишь, тем уязвимее становишься? – Флай подняла голову и посмотрела на Дженаро с тем выражением в глазах, когда не хотят услышать утвердительный ответ, но уже знают его. – Значит, я права... – тихо произнесла она, вспомнив свой разговор с Келом. – Лучше никого не подпускать близко... Если не можешь защитить себя и их... – Я похож на уязвимого? – вопросом на вопрос ответил безопасник. – Нет... – покачала головой Флай. – Но вы можете защититься. Кел обмолвился о крутых ребятах с Корусанта, которые были здесь. И по слухам они... суровые... полностью. Но они же не смогли вас достать... А вы меня так легко могли заставить... хотя бы согласиться – на все, что угодно... – Кел слишком много говорит, – заметил Дженаро. – Вы думаете, я таким родился? Способным защититься, защитить и заставить? Флай слабо улыбнулась, первый раз после возвращения с праздника. – Нет... Из Кела хатта лысого что вытянешь... Я к нему приставала, приставала с вопросами... Но после его ответов их только больше возникло... Нет, я не знаю, Дженаро, каким вы родились... Где... Когда. Я ничего не знаю о вас, кроме того, что... Что я вам обязана жизнью – и маминой, и своей. И вам не надо ставить передо мной ультиматум... Но любовь и всякое там замужество...Я не хочу таких отношений... Я хочу избежать их. Исключить из своей жизни, – объяснить это ей было нелегко. Точнее – очень неловко. – Можете прилюдно обругать Кела и стукнуть его газеткой, – предложил Дженаро. – Только не вкладывайте в газетку что-нибудь тяжёлое, он мне ещё нужен. Все решат, что вы поругались, и успокоятся. С девушками это бывает сплошь и рядом. Но если вас так пугает замужество и всё, что с этим связано, Кел в качестве жениха будет вам куда полезнее, чем в качестве добровольного телохранителя. Хотя бы потому, что не позволит себе лишнего и не подпустит тех, кто захочет это лишнее себе позволить. Не пробовали смотреть на ситуацию с такой точки зрения? – Это было бы слишком... – запротестовала Флай. Правда, очень тихо. – Кел же не давал обета безбрачия, ему разве не нужна семья? Зачем ему это? Это затруднит его отношения с девушками, мистер Дженаро... Да и я... Ещё одна неправда в моей жизни. Меня и то, что приходится скрывать – тяготит. Поддельная фермерша, так ещё и поддельная невеста... А сказанное ею про него самого так и повисло в воздухе. И растворилось в последующем разговоре. Все как всегда, мистер Дженаро... – Поддельная фермерша? – удивился Дженаро. – И что поддельного вы в себе нашли по этой части? Управляющий – это администратор, Флай. От вас никто не требует досконального знания предмета. Довольно того, что вы учитесь и не боитесь запачкать руки. – Это все ваш Кармо... Мне с ним так легко и просто, – с тёплой улыбкой вспомнила она старого фермера. – Спасибо вам, Дженаро. Вы почему-то всегда оказываетесь правы... И... В общем... если вы считаете, что мне будет лучше считаться невестой Кела... И если ему это пока не мешает... В конце концов, помолвку всегда можно разорвать. Так бывает. – Ох... – Дженаро невольно усмехнулся. – Если вас придётся так пугать каждый раз, как потребуется вывести из зоны повышенного внимания, я, пожалуй, поседею раньше времени... Келу это точно не мешает и не помешает. Понимаете, Флай, вообще-то это естественный порядок вещей: люди любят друг друга и создают семьи. Это не привлекает внимания. Максимум – с пару недель поговорят, поудивляются, как это у вас получилось стреножить внука Ильдико – он же весь в деда. И на этом забудут, потому что у всех свои дела. Но никто – и Рейбан в том числе – не сможет больше слишком вам досаждать. Вы же невеста! Заодно окажете большую услугу Келу. – На него открыта охота, как на завидного жениха? – догадалась Флай. – А это не входит в его планы. Но наличие невесты и жениха останавливает не всех... Нет? – бросила она на него вопросительный взгляд. ...Её свобода понемногу-понемногу начинает сужаться. Почти все, к чему она привыкла за свою жизнь, здесь не проходит. Начиная с одежды, кончая поведением. Управляющая поместьем господина секретаря городского совета не должна... Чего теперь не должна невеста его племянника? Наверное, массу всяких привычных и даже приятных ей вещей. Но ей тут жить. И она научится не будоражить общественное мнение, раз тут заморочки похлеще, чем на Кореллии. Там только жениться нельзя на "внешниках", а встречаться можно с кем хочешь... И даже бить, кого хочешь. Но ей нужно тут привыкать. Тут Дженаро, который может её обучить. И нужно отрабатывать свой долг. И в Вышенках ей нравится. Она должна их поднять, открыть кафе... завалить верфи мясом, если Рейбан, конечно... Да и потом, после сегодняшнего разговора, она всё равно будет шарахаться от всех местных парней, чтобы не нарушить каких-то неписаных законов сельской округи. А невестой она будет застрахована от этого. Поэтому... – Нет, вам не придётся седеть из-за меня, сэр, – взглянула она него. Коротко стриженая голова Дженаро была словно посыпана той самой струйкой снежной пыли, на которую она смотрела, пока не перестала видеть вообще. – И если это устраивает Кела... – неприметное движение плечами, – ...хорошо, пусть так и будет... Отмазок с датой можно придумать много, если кого-то это колышет. Хотя бы ждать отцовского благословления. Тут же такое в ходу? А то – двадцать лет у меня есть. Флай хотела пошутить, а прозвучало это не так весело, как ей хотелось. – Тут такое в ходу, – подтвердил Дженаро, позволяя ей устроиться удобнее в кольце его рук. – Хотя причину сочтут удивительной – скорее в ходу все же благословение матери. Но тут ссылка на ваше происхождение вполне все объяснит. Вот только Сила очень любит шутить... Вы не боитесь, что он действительно явится вас благословить? Она внимательно взглянула ему в лицо – шутит? Или серьёзно? – Он не думал обо мне двадцать лет, и никакая Сила его не заставила вспомнить о нас, а тут вдруг явится благословить меня? Нет, вот уж я этого не боюсь. Возможно, он просто уже... не может. Двадцать лет – это большой срок. Мне Кел рассказывал о том пилоте, который вернулся к своей девушке через такой же промежуток. Даже он – вернулся... И даже он – поздно. Нет, мистер Дженаро... Мой отец, выходит, такая же фикция, как моя помолвка, – усмехнулась она. ...Как это у него получается? Так недавно она думала, что галактика рухнула и погребла её под обломками придуманного ею мира доверия в образе этого человека. А прошло совсем ничего – и вот она может улыбаться и почти не помнить безысходности его слов, подписавших ей приговор. Как у него получается одним махом сокращать расстояние от десятков ледяных парсеков до... Ох... – А каким был дед Кела? Вы начали про него говорить, – поспешила спросить Флай, чтобы не задумываться над только что сделанным открытием. – Я его не знал, – отозвался Дженаро. – Но о нем тогда много говорили. Ещё бы, такая история – хоть голо снимай... Он был большим любителем погулять и поразвлечься. По нему не одна девушка ночами плакала, но жениться он ни на ком не торопился. Пока не наткнулся на Ильдико. Это был первый случай, когда ему отказали, и весьма решительно. Она ждала своего пилота... Отпор Хенрика очень удивил, разозлил и обидел. Как же так, он снизошёл, а его не оценили, – безопасник тихо хмыкнул. – Он начал добиваться своего, Ильдико была непреклонна. И только когда стало очевидно, что её жених не вернётся... В конце концов она уступила. Хенрик был из хорошей семьи, и там все вздохнули с облегчением, когда она наконец ответила согласием – неприятностей он своим родным доставил немало... Правда, женившись, взялся за ум и до конца жизни больше не смотрел ни на одну женщину. Так вот, значит, в кого Кел... То-то Ильдико её предупреждала. Фелинкс. Как есть – фелинкс. Поэтому так и приуныл, когда Дженаро их напугал женитьбой... Ну да, все очень удивятся... – А что стало с тем пилотом, знаете ? – тихо спросила Флай. Его судьба почему-то волновала её больше, чем судьба Хенрика. Оттого, что это была калька с судьбы Зимы. Только наоборот... – Он улетел, – ответил Дженаро. – И больше не возвращался. Флай кивнула. Ну, что ж. Во всяком случае, его любовь к Ильдико дала силы выжить на этой планете. А Зиме? Что её любовь дала ей? Теперь её жизнь навсегда зависит от лекарств. И даже не столько от лекарств, сколько от её счета в клинике, который, словно кислород, перекрыть, оказывается – проще простого... И это совсем не лишний повод радоваться тому, что имеешь сейчас... – Спасибо вам за маму, мистер Дженаро. Этого нельзя переоценить.... "Нельзя... что бы я для него ни сделала..." – И простите меня. Я тут что-то чересчур свободно расположилась, – она очень аккуратно отстранилась от его плеча, пытаясь иронией скрыть жестокое смущение. Её, кажется, обнимали, а ей не пришло в голову обороняться... Совсем не пришло... – И как, очень страшно вот так располагаться? – весело поинтересовался Дженаро. Он ещё и смеётся... – А что, должно ? – решила пойти ва-банк Флай. Правда, на дерзкий взгляд, полагающийся к такому рискованному вопросу, смелости бы ей уже не хватило. – Ну вот, видите, все не так уж ужасно, как вам казалось, не правда ли? Шутливый тон тут же сменился серьёзным. – Возможно, вам придётся на людях иногда демонстрировать, что вы совсем не боитесь Кела. С поцелуями он к вам вряд ли полезет без вашего позволения, но хотя бы минимальную степень близости все же иногда демонстрировать придётся. Справитесь? А то если вы от него будете шарахаться, решат, что бедняга вас бьет. – Разве у вас не считается неприличным показывать на людях отношения? – попробовала она уцепиться за те же условности, из-за которых вечеринка закончилась для неё такими печальными последствиями. – А на Набу считается! "Не так ужасно", – это с Дженаро, а не с Келом... Разница большая. Но никак не сейчас ей разбираться – почему. Сегодняшний урок она, случайно, не забыла? Нет... Она способная. Схватывает на лету. – Хорошо, – согласилась она, – Наверное, можно договориться о таких моментах с Келом... В конце концов, прикидываться – это ведь одна из сторон её профессии. Бывшей. Невестой прикидываться не приходилось. Повод попробовать? – В крайнем случае, всегда остаётся вариант с газеткой, – напомнил ей безопасник. – Но помните, что он мне ещё нужен. Есть, правда, ещё один способ всех унять, но мне нужно будет кое с кем посоветоваться... – А... что за способ? – осторожно спросила Флай. – Неужели бывают такие моменты, когда вам нужен совет? Чей? Такой трудный случай? Я и не представляла, что смогу заварить такую кашу...