Мотылек на снегу

За бортом, в свете фар спидера, носилась снежная пыль, кружась и рассыпаясь в своём коротком танце с ветром. – Всё знает только Сила, – задумчиво отозвался Дженаро. – Когда будете уверены, что без вас Вышенки не рассыплются на части, и если желание учиться ещё не покинет вас к тому времени, дайте мне знать. Я заберу вас примерно на неделю, может быть, больше, может быть, меньше. Вы согрелись, Флай? – Да, спасибо вам, – немного поспешно освободилась она от полы его куртки и слишком близкого соседства. Пора возвращаться? И опять у неё всё те же вопросы, на которые нет ответа. Вместо этого он разгребает её проблемы... Хотя, иначе бы и не прилетел совсем. – Даже не надейтесь, мистер Дженаро – не покинет. И я постараюсь освободиться побыстрее, – загорелась она. Дженаро не составило бы труда почувствовать её радость, как вспыхнувший в небе первый огонёк фейерверка. Наконец-то... – Я не тороплюсь, – отодвигаться он не спешил. – Если хотите, можно прогуляться. Но если вам нужно выспаться, то я отвезу вас домой. Кел там, наверное, уже ножки от стульев грызёт от беспокойства. После его тепла.... тепла его куртки, вернее – опять на ледяной ветер? Нет... – Келу там есть, что погрызть кроме ножек стульев, – тихо улыбнулась Флай, – Ильдико всегда держит для любимого внука очень такой нехилый запас на кухне. И о чём ему беспокоиться? Кел что, догадывался, какой урок вы мне хотите преподать? Или ещё что-то? – ресницы над её внимательными глазами дрогнули – воспоминание ещё не утратило своей остроты. – И вы держали обжигающую чашку в руке, почти демонстративно, Дженаро.... – добавила она. – Кел за вас опасается, Флай. И готов защищать даже от меня... Независимо от того, как он относится лично к вам, он не слепой, и видит, что вы значите для Ильдико... По крайней мере, мотивы у вас совпадают. Он невесело усмехнулся – Когда мы на операции, у меня нет времени маскироваться от своих людей. Все, кто в моей постоянной группе, знают, кто я такой, и на что способен. Мне не нужно прятаться от них, Флай. Знают?! Флай невольно ужаснулась тому, что он сказал. Да, когда работаешь в группе, и работа такая, что приходится рисковать жизнью, доверие – это главное. И это естественно, но... – Но когда знает так много людей... Это уже не тайна. И те, которые с Корусанта – они все-таки появлялись у вас... – с тревогой заметила Флай. – Наверное, вам иначе нельзя, но... Но это опасно... Ей как-то сразу вспомнился разговор с Келом в весёленьком их грузовичке. Про тех, у кого способности... О том, что им нужно быть осторожными. И все это говорил он ей... – А Кел... Он знает и про меня? – тихо спросила она Дженаро. – Это ваша тайна, Флай, – отозвался безопасник. – Я не распоряжаюсь вашими тайнами. Подождите меня немного, хорошо? Сухо щёлкнули замки креплений. Дженаро отстегнулся, открыл дверцу, заботливо набросив куртку на девушку прежде, чем в салон ворвался обжигающе-холодный ветер. И вышел в метельную ночь, захлопнув дверцу за собой. Флай, натянув наброшенную куртку на плечи, смотрела как его силуэт в снежных вихрях удаляется из полосы света, пока не остался только рой снежинок перед глазами. "Куда он?" – с беспокойством подумала Флай, не сводя глаз с границы слабого света и ночи, в которую ушёл Дженаро. "Если подышать воздухом, то скала совсем рядом... Куда... В ночь, в метель..." В ночь, в метель... В холод... И платьишко – только для тёплой обстановки праздника. И вдобавок он опять будет недоволен, что она не стала ждать... Но, с другой стороны, он ей сам предлагал прогулку. А она надумала только сейчас – запоздалая реакция. Флай открыла дверцу кара, сразу же задохнувшись ледяным порывом ветра, но все-таки захлопнула её за собой и, завернувшись в куртку босса плотнее, сделала шаг, потом другой, и зашагала быстрее, подгоняемая ветром и холодом. Следы на снегу под ветром и метелью – очень ненадёжный ориентир, да и снег норовил засыпать глаза... Флай остановилась, пытаясь как-то найти среди всего этого снега Дженаро, и чувствуя, как покалывают то ли от жгуче-колючих снежинок, то ли от леденящего ветра, ноги и лицо... Очень скоро Флай начала задыхаться – и от обжигающего ветра, и от разреженного воздуха высокогорья. Следы замело ветром, единственным ориентиром оставались фары спидера, рассекающие тьму. Когда её начала сотрясать крупная дрожь – первый признак подступающей гибели, Флай обхватили обжигающе-горячие руки и прижали к такой же горячей груди. – Вы с ума сошли, выходить без меня! – выдохнул Дженаро. – Вы тут и четверти часа не выдержите одна... Ветер продолжал бушевать, но уже не касался Флай. Девушку словно окутало тёплым невидимым коконом, возвращающим жизнь в закоченевшее тело. "Так не бывает..." – не поверила Флай, когда у неё оттаяла способность думать. – "У Дженаро словно огонь внутри... Только не обжигающий, а такой... согревающий..." Она молчала, прильнув к нему и чувствуя настоящее счастье, которое так понятно замёрзшему мало не насмерть и добравшемуся до огня и крова. И даже не замечала, что вместе с ней оттаял и снег на ее волосах. Ей было так хорошо и тепло, что промокшие волосы – это такие мелочи... – Я не думала, что вы так далеко... И что так холодно. Вы же ушли без куртки... – прошептала она, напоминая сейчас маленького рыжего фелинкса, прижавшегося к груди безопасника. – Это не далеко. Но раз уж вы все равно выбрались... Он подхватил её на руки, легко, словно Флай ничего не весила, и понёс. Свет фар остался где-то в стороне, потом скрылся – его заслонила скала. Ещё несколько шагов, широких, уверенных, словно вокруг была не заснеженная вершина, а ровная городская площадь, и Дженаро ссадил девушку на снег. Тот промялся под ее весом, но холода она не ощутила. Безопасник сел рядом, на фоне ясного звёздного неба обрисовался его силуэт. – Смотрите. Прямо перед ними открывалась пропасть. Далеко впереди, в тёплой бездне, сияли огоньки ферм. Над одной из них вспыхнул, раскрываясь, крохотный огненный цветок, чтобы тут же погаснуть. Ей было так странно и непривычно, когда её несли на руках... Никто не таскал её на руках. И необходимости не было. И Флай всегда сама... И разве она позволила бы? Наверное, только отец мог бы... Но не факт, совсем не факт, сказала она себе. Пока она разбиралась со своими ощущениями, пришлось удивиться новым – холода от снега не было совсем, несмотря на голые, в общем-то ноги, как будто сидела она на белом песке. И это тоже занимало её, пока она не увидела бездонную тёмную пропасть... Но эта пропасть при внимательном рассмотрении оказалась их равниной. Там была весна. И где-то там были её Вышенки... – Как красиво! – выдохнула она с восторгом. – Мы так высоко! Ой... А там – поместье Брайтов? – показала она туда, где уже отцвёл огненный зонтик крошечного фейерверка. – Да, там ещё долго будут гулять, – в голосе Дженаро звучало удовлетворение. – Это хорошо, когда людям есть для чего веселиться. Я хотел показать, как выглядит ночная Бакрана с высоты, из пояса вечных снегов. – Она удивительно красивая. И знаете, отсюда всё таким маленьким, беззащитным и игрушечным кажется... И каким-то тёплым... Что сердце сжимается. Там огоньки, там танцуют, пекут пироги, смотрят голо, думают о завтрашних работах... Живут... – Флай подняла глаза на Дженаро. – А когда вы смотрите на эти огоньки, вам никогда не хочется туда, за такое же окошко? – Нет, Флай, – негромко отозвался безопасник. – То время, когда меня тянуло в тепло, далеко позади. Теперь я смотрю на них только вот так, на эти окна. Из темноты лучше видно свет. И тех, кто крадётся во тьме. – Да, вы говорили, в чем находите счастье, – не сразу отозвалась Флай. Значит, вот как... Разве можно без тепла? – Одиночество – удел всех одарённых? Тогда, может, сразу – не привыкать? – задумчиво спросила она, глядя на рассыпавшиеся у подбрюшья гор огоньки. – Не всех, – ответил Дженаро. – Далеко не всех. Просто я – несколько особый случай... Когда видишь вот так тех, кого взялся защищать, острее чувствуешь, насколько хрупка жизнь. Глубже осознаешь её неприкосновенность. Требуется нечто очень серьёзное, чтобы нарушить эту неприкосновенность. – Наверное, – Флай обхватила коленки руками и уткнулась в них подбородком. – Да, кажешься себе всемогущим и сильным, по сравнению с этими игрушечным миром... И нужно быть очень осторожным, чтобы его не разрушить. И разглядеть сверху заразу, и устранить её, не зацепив остального... Но у вас ведь получается, босс... – бросила она на него взгляд и поправила прядь волос. Особый случай.... Почему-то это казалось невероятно грустным. – Пока получается, – Дженаро запустил руку в снег, поднял. Струйки талой воды побежали сквозь пальцы. – Очень надеюсь, что так будет всегда. Но всегда – это слишком долгое слово... Время от времени мне нужно бывать в горах. Там, где снег. Холод проясняет сознание, он честен, как ничто иное. Холод сделал нас разумными, холод очищает нас, когда мы зарастаем илом, как долинные реки... Когда между тобой и холодом высоты нет ничего, всё наносное, неискреннее, ненужное слетает, как скорлупа с проклюнувшегося семени... Когда-то давно наставник привел меня в горы, посадил перед ледяным зеркалом и велел смотреть самому себе в глаза. Так, сказал он, я смогу увидеть, кто я есть на самом деле. С тех пор прошло много лет, Флай, очень много. Но никогда, ни до, ни после этого испытания, мне не было так страшно... – Но... – повернулась к нему Флай, уже готовая протестовать. – Почему страшно? Разве вам было чего бояться в себе? Ну... – на секунду запнулась она, вспомнив лужайку на заброшенной турбазе, запнулась и смутилась. – Нет, нет Дженаро, вам нечего было бояться. Вы очень редкий человек, если допустить, что такие вообще есть, потому что я-то не встречала. И не потому, что вы одарённый... Но в вас такой, как это... стержень ответственности и справедливости, что ли... Хатт, да вы же храните этот мир, чтобы он оставался таким чистеньким и красивым! – в запальчивости ей хотелось сказать ему ещеё многое, но её всегда воротило от пафосных речей, а тут можно было легко сбиться, если не сказать ему так, как она привыкла – "да ты что, старик, ты супер!" Но она плохо представляла, как можно так сказать Дженаро. И замолчав, она сказала только одно. – И у меня будет такое испытание? – Только если вы захотите следовать моему пути. Это выбор тех, кто принимает устав Ордена. Для других он не обязателен. – Вы в прошлый раз мне ничего не сказали о содержании Устава, – напомнила она. – Мне и сейчас пока рано? Или я ... Не подхожу? – Скорее не то время, – задумчиво отозвался Дженаро. – Мне потребуется подготовка, вам – тоже. Я пришлю вам потом файл, прочтите, уничтожьте информацию. И постарайтесь выполнить то, что там будет написано. – Да, я понимаю, сделаю, – пообещала она, ощущая странную пустоту под сердцем, в которую оно и сорвалось, и осталось там трепыхаться от волнующего ожидания. Вот оно... Началось... Остаток ночи для Флай пролетел почти молниеносно. Кажется, она даже спала, судя по тому, что пробудилась, как будто её толкнули. И что-то вроде снилось… Но как её сморило так быстро, чтобы отрубиться в том наряде, в котором была на празднике – совершенно не понятно. Голограмма хронометра показывала, что время ещё очень раннее. Раннее даже для того, что задумано на сегодня. Самое тихое время перед рассветом, время, когда трассы пусты, когда совершаются перевороты, начинаются вторжения, и когда что бы ни случилось – всё внезапно… Ещё можно закрыть глаза, свернуться клубочком и… …Сон не шёл. Флай подтянула коленки к груди и зарылась золотисто-рыжей головой в подушку. Нет… Внутри так и не желало успокаиваться – легло тяжёлым осадком, выдавливая сердце куда-то вниз. Но как-то неуловимо выскальзывало из памяти. Хатт, что ж ей такое тошное снилось? Хотя неудивительно – вчера был ещё тот денёк… Рейбан, теплица, эль, танцы, опять Рейбан, драка, Дженаро… Кел, которого она скомпрометировала, и которому, если по-другому не устаканится – придётся походить женихом… А ей – стать предметом удивления округи – рыжей свезло подцепить внука Хенрика! Ну, ничего, ничего. Пока есть отмазка… Флай рывком села в кровати. – Опи тебе в ж…! – выругалась она почти в рифму. Но сейчас это её не позабавило – из глубин памяти, как эта самая опи, вдруг отчётливо возникло то, что привиделось во сне. И Флай непроизвольно потёрла запястье… «…а ты пойдёшь со мной…" – пальцы отца – а она точно знала, что это он – как наручник впиваются в ее руку. Лица не видно… он возвышается где-то над ней… только голос. И город вокруг, смутно похожий и непохожий на Тид... и ферракритовая ограда по дороге, за которую она, Флай, упрямо хватается... Та реальна – до ощущения выщербленности её поверхности, которую и сейчас, наяву, чувствуют кончики её пальцев. И такая безысходность впереди рядом с этим человеком – её отцом, что она неистово, как дикий зверёныш, готова выгрызть себя из этой дюрасталевой хватки, потому что иначе – кончится всё... Она сама кончится. Батальон имперских штурмовиков, пересекающий им путь... Хватка немного ослабевает – успокоился? И Флай, в отчаянном движении выдирая руку, в последнюю минуту бросается им наперерез, успевая проскочить перед колонной, бежит, что есть сил – прочь, пока может, глухими узкими улочками и переулками... Да, сон впечатлил. Но придавать какое-то особое значение выкрутасам подсознания? Посмотрела – и забыла, как не очень удачный голо. И нечего тратить время на его смакование, тем более, что времени особенно и нет. Уже пора... Рыжая вылетела из душа, даже не досушив до конца свою гриву, как могла быстро натянула на ещё влажную кожу брючки, фуфайку и накинула куртку. Прежняя Флай, которая сошла с транспортника Альдераан-Бакрана, на мгновение мелькнула в зеркале и осторожно спустилась вниз, стараясь ступать, как фелинкс, крадущийся за приглянувшейся добычей. Она и встала так рано, чтобы ни с кем не столкнуться... Встречаться взглядом с Келом, которого, она, считай, подставила под жениховство, было бы неловко. Что же говорить об Ильдико? Так она отблагодарила её за доброту и заботу? Управляющая поместьем господина Кереша ввязалась в драку со всеми вытекающими. Контракту с имперскими верфями, возможно, придется помахать ручкой... И мало того, что помолвка с ней Кела не прибавит парню плюсов, так если ещё они и поссорятся прилюдно... У неё отлегло от сердца – Ильдико ещё не встала, на кухне было пусто. Флай быстро запихнула в рюкзачок пару пирожков, что уцелели после ожидания Кела, баночку самого душистого варенья, и уже традиционно опустошила сахарницу. Кажется, всё? Входная дверь выпустила ее из дома и тихонько закрылась за спиной. Начинало светать. Трава под ногами казалась седой от мелких влажных капелек росы, дрожащих на каждом листочке, в углублениях ещё стелился шлейф утреннего тумана, а небо уже золотилось краями розоватых облаков. Их было совсем немного – день обещал быть ясным. Огонёк потянулся за ней, проводив её укоризненным взглядом горизонтальных зрачков и фырканьем – сегодня ему пришлось довольствоваться только лакомствами и торопливой лаской. А бегать на холме и тыкаться мордой в плечо Флай, изгибая длинную шею, пока она расчёсывает его гриву, не придётся: девушка сначала скрылась в оранжерее, а потом и вовсе убежала по тропинке к воротам. До транспорта в Космпорте ещё оставался вагон времени, поэтому она повернула кар на другую трассу. Тем, что она загрызла какое-то зелёное и кислющее, просто упавшее с ветки ей в руку – молодой, здоровый аппетит было не перебить. Тем более... Тем более, что у неё есть повод немного побыть собой. Той, которая питалась белковым концентратом, а местные лепёшки с жгуче-зеленой начинкой считала деликатесом, которая не сомневалась, что штаны и куртка – одежда, годная для пира и мира, которой не нужно было тщательно выбирать слова, которая была вольна в своих действиях – даже если надо было навалять кому-то. Потому что если бьют своих, раздумывать, прилично ли будет это выглядеть, той Флай никогда не приходилось...