Мотылек на снегу

– На самом деле, чуть больше, – бездумные пристукивания прибором связи прекратились, и пилот, очевидно, приняв какое-то решение, прижал клавишу быстрого вызова. – Капитан? Как поживает отчёт? Не доработан? Присылайте в том виде, как он есть, мне на деку, и завтра отдыхайте. И поднимитесь на обзорную, мисс Кавальерри пора обратно. Рекомендую лететь длинным путём – показать остальные станции обороны планеты, чтобы предрассудки не мешали. Он нажал кнопку отбоя, посмотрел на девушку и поднялся: – Всего доброго мисс Кавальерри. Дождитесь капитана, и хорошей экскурсии. – Подождите ... сэр! – от такого поворота в разговоре Флай совсем растерялась, и её слова нагнали майора только у двери. – И это всё? И мы, что... больше не увидимся? – и она прикусила губу. А вдруг она ему по-прежнему не нужна? – Я же даже имени вашего не знаю... Мама говорила только, что – пилот... – тихо добавила она. – Только на службе я узнал, что вселенная имеет форму чемодана, – от выхода отозвался офицер, помедлил, но всё-таки не вышел. – Этакий универсальный закон вселенной. Из него следует, что новые встречи неизбежны. И да. Маарек Штель. Приятно познакомиться. Штель... Маарек Штель... Нет, она и правда никогда не слышала этого имени ни от Зимы, ни от кого другого. – И мне... приятно... – последнее слово прозвучало не сразу. Флай прислушивалась к себе – не хотелось быть неискренней. Тем более, что он сразу это поймёт. – Только неожиданно очень... – слабо улыбнулась она. – А для вас... наша встреча – тоже неожиданная? – Неожиданная – это несколько не то слово, – ответил возвращающийся от дверей Маарек. – И вообще, я думал, что ты на Набу. С Винтер. И кстати, чтобы не было сомнений... В руки Флай упала голопластинка. На которой была запечатлена она сама. Или нет. Кто-то на десяток лет старше, одетый по другой моде, но сходство было несомненным. Рыжая несколько секунд рассматривала голо, а потом подняла озадаченный взгляд на отца. – Но это не я... Сначала – показалось, что я.А кто это?.. А Зима на Набу, в клинике... А почему вы её называете – Винтер? – она старалась ему ответить и спросить всё сразу, пока он не ушёл. И не пропал ещё лет на двадцать. Она торопилась их наверстать. Пилотская, а точнее истребительная выучка сказалась и тут - умением выхватывать из потока информации главное: – Винтер в клинике? Что с ней? Он спрашивает о Зиме! Ему не всё равно! – Я забыла, как диагноз звучит, но врач говорил, что её иммунная система принимает за враждебное какое-то белое вещество её собственной нервной системы... Несколько лет болезнь слабо прогрессировала, но в этом году... – Флай очень старалась, чтобы это не прозвучало упрёком. – Она не смогла даже ходить, и потеряла интерес к жизни... Сейчас-то уже ничего... Она получает лечение, и ей лучше. Единственное, что позволила себе Флай – это добавить ещё одну фразу. Но он должен был это знать. – Она вас всегда ждала, – взглянула рыжая на пилота. Ну ещё бы... Бедная Зима... И счастливая... – Принял, – словно забывшись пробормотал Маарек. – Набу, Клиника. Надо подумать, что и как я могу сделать, – и снова перевёл внимание на дочь. – Мне с тобой встречаться опасно. И смертельно. Для тебя. Для неё – тем более. Но я что-нибудь придумаю, даю слово, – взгляд пилота упал на голопластинку в руках девушки. – А это Марина Штель. Мне она – мать, тебе, соответственно – бабушка. Флай посмотрела на голо с незнакомым ей раньше чувством. Бабушка? Звёзды... У неё – бабушка... Вот на кого она похожа. На свою родную бабушку Марину. Их теперь две у неё... Марина и Ильдико... – За маму пока всё оплачено, – оторвала она глаза от голо. – Мне... одолжили и взяли на работу. Очень хорошие люди. Но... я буду рада. И Зима тоже. – Придумывать буду я, с вашего позволения, – послышался тихий голос Рейбана от дверей. Снабженец мялся у дверей – его вызвали, но он застал разговор, который прервать не решался. – Отдел снабжения не привлекает такого внимания, сэр, и связи у нас... не хуже тех, что вам доступны. Пусть и лежат в другой области. – Спаситель ты мой! – Маарек посмотрел на снабженца. – Только голову не забывай включать. А то оторву – давно напрашиваешься. А вот это было уже интересно... Бруно... Который, в отличие от неё, ничему не удивлён? То есть... То есть – он знал... Для неё – неожиданность, для отца – тоже... А он знал? Зелёные глаза Флай испытующе смотрели на капитана. Это хорошо, что обратная дорога будет длинной... У неё очень много вопросов к нему. И не только вопросов... Но это всё потом, потом... Пока у неё ещё один к отцу. Самый важный. – Значит, вас не было... только потому, что это несёт опасность для нас? Только поэтому, да? – взглянула рыжая на отца. С надеждой, которую она боялась спугнуть. И с ощущением, что мучившее её всю жизнь чувство вражды к этому человеку развеялось, как дым в ясном небе Бакраны. И что письма, которые она так и не могла написать отцу, теперь писались бы каждый день... – Другие причины меня никогда не останавливали, – опустив голову, тихо ответил офицер. Флай кивнула, зажмурив глаза. Она всё же не маленькая, чтобы... – Но мы всё-таки увиделись... Самое главное. – Самое главное, никому ни полуслова, ни даже звука о моем существовании, – теперь офицер смотрел прямо на дочь. – Даже Винтер. Даже подушке во сне, – и он перевёл взгляд на Рейбана. – А ты – будь так любезен всё-таки отключать связь во время полёта, особенно если на правой табуретке сидит кто-то ещё. – Да, сэр, – кротко ответил снабженец. – Разрешите идти? А то разговор затянулся... Да, я доложу, что вы сглаживали инцидент. – Идите, – коротко отозвался пилот. – Ох, сейчас опять кадетов гонять. И хорошо, что только на тренажёрах. Удачи! "Даже Винтер..." А такая радость могла бы вытащить её без всяких лекарств... Но нельзя... – Вы можете сказать, что сглаживать пришлось долго – особа оказалась чрезвычайно скандальной, – с усмешкой подсказала она Бруно и снова повернулась к майору. – Жаль, что так мало... – Флай ещё раз взглянула на чёткие черты лица пилота. Её отца. Улыбка на этот раз была для неё непривычно мягкой. И немного грустной. Обратный путь был немногим дальше – на длину коридора от обзорной палубы до "исповедальни". Рейбан молчал, не решаясь заговорить первым. Флай молчала. потому, что все мысли были ещё там, на обзорной площадке, где так неожиданно она познакомилась с отцом. И она снова и снова переживала эту встречу. И встреча эта, кажется, дело рук Бруно... Флай бросила на него взгляд, не зная, как подступиться с вопросами. – Спасибо... – она на ходу нашла ладонь Бруно и тихонько сжала её, тут же спрятав руки в карман. Кадету ходить за ручку с капитаном для Флай казалось куда более возмутительным, чем просто кадету с руками в карманах. Послышался отчётливый облегчённый вздох, у Рейбана опустились, расслабившись, скованные напряжением плечи. – Не за что, – очень тихо ответил он. – Я должен был сделать это сразу... Это было довольно неосторожно с его стороны. На него сразу обрушился град вопросов. – Что значит – сразу? Так вы знали уже все давно? И кому это вы должны? Коммандеру? – быстро спросила рыжая вполголоса и, когда прошли мимо встречные офицеры, вздохнула. – Колитесь уж, Бруно... – Тише, пожалуйста, – попросил её Рейбан. – Все разговоры на борту. Мы здесь по поводу извинений коммандера, помните? – А вы про связь помните? – парировала Флай, правда очень тихо. И дальше пошла молча и быстро, как человек, который извинения принял, но хочет поскорее оказаться от гостеприимной станции подальше. – Разумеется, – это прозвучало нейтрально-вежливо, специально для вошедших в лифт. – Мне сообщили, что челнок готов к вылету. Челнок действительно ждал в полной готовности, техники отсоединяли от него последние шланги и кабели, аппарель была опущена, и ни одного штурмовика вокруг. Тем не менее Флай не проронила ни слова, поднявшись в челнок. И так же молча заняла уже знакомое кресло. Ну, или правый табурет, как сказал отец... Ни звука, так ни звука. Единственным, что нарушило тишину, были клацнувшие застёжки ремней кресла. С нетерпением она ждала, когда Бруно заговорит. Рейбан не торопился. Достав из нагрудного кармана небольшой сканер, он включил его и медленно повернулся вокруг своей оси. Когда сканер оказался направлен в салон, послышался тихий писк Бруно прижал палец к губам, призывая к молчанию, поднял аппарель и на цыпочках прокрался в салон. Жучок оказался спрятан под пассажирским сиденьем. Снабженец усмехнулся, вынул батарею из бластера и присоединил к выводу подслушки. Затем вернулся в кокпит, занял своё место, и Флай услышала "молитву", после которой им разрешили взлёт. – Вслух только об экскурсии, – шепнул Бруно. – Остальное – шёпотом. Жучок стандартный, из салона шёпот не воспримет. – Какие все приятные люди у вас...– прокомментировала рыжая, с тревогой взглянув на Бруно. – Ну, надеюсь, больше незапланированных посадок не будет? На чём мы там остановились? – невинно спросила она. – Мир и Порядок, мисс Кавальерри, – миролюбиво ответил ей Бруно, выводя челнок из ангара. – Это его оборотная сторона. Я нарушил порядок, пусть даже по неведению, а вы и вовсе попали под раздачу вместе со мной, то есть незаслуженно. Коммандер справедлив, у нас есть разрешение облететь всю систему обороны Бакраны. Мир нуждается в защите... Эту станцию вы уже видели, предлагаю продолжить облёт по ходу вращения планеты. Не возражаете? – А валяйте, мистер Рейбан, – непринуждённо согласилась рыжая. На жучок играть или на зрителя – какая разница? А в студенческом театре у неё неплохо получалось. – Не переживайте, я не в обиде, правда, – видеть Бруно её не мог, для этого нужно было отвлечься от управления, но в словах был не только двойной смысл, но и искренние чувства. – Порядок есть порядок. Мне даже совестно, что из-за меня вам пришлось пережить не слишком приятные минуты... Но если будете в наших краях, то могу тоже вам устроить ответную экскурсию по ферме. И истребители у нас там летают поменьше. Правда, кусаются, хатты... – засмеялась она. – У вас там хатты летают?! – шутливый ужас в голосе Бруно был совершенно естественным, но внутреннее напряжение никуда не делось. – И кусаются?! Нет уж, давайте лучше вы к нам... Хм, прогноз погоды обещает стратосферную грозу как раз по курсу. Летали когда-нибудь сквозь грозовой фронт? – Нет, не приходилось совсем, а что, можем пролететь? – живо откликнулась Флай.– То есть – вы можете? – Бруно, почему вы молчите? – это был уже ее нетерпеливый шёпот. – Мне тоже, – хмыкнул снабженец. – Ну, надеюсь, у автопилота больше опыта, и он справится. Таким зрелищем стоит любоваться со свободными руками и головой. Идём на грозу... Следующее было сказано уже чуть слышным шёпотом: – Потому что у меня есть план... – Мне это нравится, – заявила рыжая, смеясь. – Для полноты впечатлений от сегодняшней экскурсии – самое то... – Гроза создаст помехи, что ли? – шепнула она. – Лучше, – шёпотом ответил Бруно. И уже в полный голос добавил: – Пристегнитесь как следует, Флай. Проверьте крепления. Все прочно застёгнуто? Нас может потрясти. "Почему он так напряжен? Неужели из-за жучка? Но ведь они по сути – молчат..." Повозившись с креплениями, Флай подтвердила, что да, всё как следует, можно трясти. Но лучше бы – не очень... До момента входа в атмосферу Рейбан нёс весёлую чепуху, попутно пояснив, что можно, конечно, облететь по безопасной траектории, но кратчайший путь от станции к станции пролегает через атмосферу. А если лететь безопасным путём, то время экскурсии существенно увеличится, и доктора в клинике могут поднять тревогу. – Садиться под конвоем истребителей куда ни шло, но посадка под конвоем "скорой помощи" – это уже слишком, – пошутил он, прежде чем включить автопилот. – Ну что, готовимся... Однако вместо того, чтобы пристегнуться покрепче, он расстегнул крепления и поднялся, снова приложив палец к губам: тихо... И прошёл в салон, наглухо выключив внешнюю связь. Отсоединить энергоячейку и присоединить её снова, уже на оба вывода, было делом нескольких секунд. В момент, когда челнок вздрогнул, ощутив первый удар грозы, в салоне сверкнуло и потянуло палёным, но система вентиляции тут же вытянула гарь. Рыжая увлечённо подыгрывала Бруно, смеялась его шуткам – ну, да, она в "самоволке" же, и скромно умалчивала, что сажать их будет уже не "скорая помощь", а СИБ, со злющим Лахтаном впереди, который, пожалуй, стоит истребителей боевой станции "Голан"... На все действия Бруно она смотрела с любопытством, вот только когда он отстегнулся, то почему-то на ум пришёл фрагмент какого-то дурашливой голорекламы, где экипаж покидает транспортник, помахав пассажирам ручкой... – Вот и всё, – сообщил Бруно, возвращаясь на место и защёлкивая батарею на место. – Гроза, атмосферное электричество, а на подслушке вечно экономят, не удивительно, что она горит от любого скачка напряжения... Вот теперь мы можем говорить свободно. Впереди поднималась облачная башня колоссальных размеров. – Сдаётся мне, капитан, по вам действительно СБ плачет, – усмехнулась она. – Неужели же снабженцу всё это нужно уметь и знать? И знать не только это... Он же меня не искал. Но вы нашли и... И вы думаете, что мы сможем поговорить? – взглянула она на устрашающих размеров гряду грозовых облаков, которая надвигалась на них. – Я хороший снабженец, Флай, я знаю недостатки продукции, которую нам поставляют, – отозвался Бруно, не отводя взгляда от грозовой стены, которая была уже совсем близко. – Сажать мне жучка, который я бы даром не принял в поставках – почти оскорбление... Он вас не искал, верно. Вы боитесь грозы? – Была бы одна здесь – точно, испугалась бы, – призналась рыжая. – С вами – нет, не боюсь: вы же хороший снабженец, Бруно, – сыронизировала она, – я боюсь, что... – теперь и она, не отрываясь, смотрела на черноту впереди, которая освещалась пока ещё не близкими всполохами, – ...что сейчас такая турбулентность начнётся, что вы не сможете отвечать... – Я бы с турбулентностью не справился, – безмятежно ответил Рейбан, с тихим восторгом глядя на пляску разрядов в глубине фронта. – А вот автопилот и компенсаторы справятся наверняка... Видите ли, Флай, он подозревал, что может быть ребёнок. Но то, что в его досье обозначено как случайная связь, этой случайной связью и должно было оставаться. Ради безопасности связанных. Бывает такая служба, которая не терпит никакого соперничества. Ни с какой стороны... Грозовое облако полыхало молниями каждый раз с новой стороны, и каждый раз после вспышки, эта громада представлялась совсем по– новому, она подсвечивалась и мерцала... Картина была фантастически красивая и волнующая... – Какая служба? – между слепящими всполохами успела спросить Флай. – И если это так опасно, то зачем вы, Бруно... Ещё одна вспышка, совсем близко, совсем рядом... – Зачем вы меня нашли? И ведь встречу тоже вы устроили? – Я вас не искал, Флай, – Рейбан покачал головой. – Я прибыл сюда совсем за другим... Но когда я услышал вашу фамилию и увидел лицо... Он помолчал, глядя, как тонет в облачной пелене нос челнока, а потом и кокпит. Теперь небо горело вокруг них. – Выбор у меня был небогатый. Или оставить всё как есть, и будь что будет, или сделать карьеру, сдав вас и коммандера. Или сделать так, чтобы вы встретились, и предоставить остальное вам двоим. – Лицо Марины Штель... – проронила она, глядя, как ослепительно пульсирует пространство вокруг них, и чувствуя, как сердце начинает пульсировать с такой же частотой. – Там, в "исповедальне", я и подумала, что вы меня сдали... Простите. Просто так сложилось все, что в этот день угроза этого была, как никогда... Она зажмурила глаза на миг – так полыхнуло, что заломило... – Я же с самого начала поняла, что контракт – это совсем не главное для вас... Вы не выбрали карьеру. А сколько людей не раздумывали бы... Вы только рисковали и рискуете. Смертельно рискуете, Бруно. Почему? Бруно повернул голову к ней. – Никакая карьера не стоит дружбы, любви и чести, – тихо ответил он. Так тихо, что Флай едва расслышала эти слова.