Мотылек на снегу

Но степь всё равно достучалась до неё. Ближе к утру – мерным шумом за окном, дробью капель по крыше и влажным чистым запахом зелёной листвы из открытого окна... Можно было ещё устроиться уютнее, чтобы нечаянно не вспугнуть это ощущение безмятежности бытия. Ей даже слова никто не скажет – ещё так рано. Под дождь всем спится... И поэтому... Поэтому она должна встать немедленно! Рыжая рывком поднялась и села на кровати, отбрасывая медные пряди с лица. Её день начнётся сегодня, как всегда... Душ, а потом ещё один – только тёплый – с неба, мокрая грива Огонька, мягкие губы, осторожно берущие с ладони морковку с грядки – душистую и отмытую дождём, мокрые телята в тумане на дальнем выпасе, влажная рыхлая земля на грядках, из которой так классно выдёргивается всё ненужное... Хатт! – и даже кое-что нужное! Дождь – это подарок всему живому, и только Джос благоразумно забрался в домик, рыча на воду, текущую на нос. Скоро он кончится – и трава станет яркой-яркой и снова молодой, от реки и от тёплой земли потянется туман, который, пока она занимается своими техниками, накроет её с головой... А какая тёплая вода в реке – как молоко, которое так любит Кел... Возвращалась Флай промокшей насквозь. Вернуться тем же путём, который, кажется, у неё вошёл в привычку – через окно – было бы по меньшей мере странно. К тому же ей срочно нужен Терас. Маленьких бант пора перегонять на новый участок пастбища, как ей кажется. И если Кармо думает так же, то было бы неплохо управиться с этим до вечера. Потому что на вечер у неё планы. Да и до кучи – фургон сегодня ничего никуда не возит... Но у крыльца её прыть поубавилась. Ей хотелось бы проскользнуть мимо Кела по-тихому. Трещинка. Там была трещинка, из которой продолжало тянуть холодком непонимания... Поправив мокрые волосы и вытерев лицо таким же мокрым шейным платком, она зашла в дом. К её облегчению, гостиная была пуста. Только с кухни тянуло знакомыми запахами. Ни теряя ни секунды рыжая взлетела по лестнице, стараясь не дышать. А главное – не вдыхать, потому что аппетит она уже нагуляла и наработала. Сгрызенная пополам с Огоньком морковка не оставила даже воспоминаний о себе. Но сначала – привести себя в порядок и всё такое... Через полчаса, озабоченно уткнувшись в экран планшета, Флай спустилась вниз. На ней была другая рубашка и другие штаны, а на мокрых волосах плотно сидела кепка. Но у двери на кухню девушка оторвала глаза от планшета и упрятала его в карман. – Доброе утро, Ильдико! – просунула она голову в проём кухни, – Как спалось под дождик? – Мне всегда хорошо спится, – улыбнулась экономка. – А вот ты куда поднялась в такую рань? Доктор велел передать, чтобы ты не напрягалась. – Дел так много накопилось, пока я валялась, – рыжая показалась в кухне вся. – Терас не появлялся? Сдаётся мне, что телят пора перегонять на другое место, – заявила она и тут же вспомнила, что нет никакого смысла притворяться опытным управляющим. Да и не было никогда. – Вот, хотела спросить, не тороплюсь ли я, – добавила она и улыбнулась. Вот когда знают, что ты специалист только по чужим карманам, но встречают твой спидер ещё с запасом времени, вглядываясь в вечернее небо... Это дорогого стоит... – Можно, я вам помогу хоть чем-то? На самом деле Флай хотелось поддаться своему порыву и обнять бабушку, но, сделав шаг, она стала поспешно заворачивать рукава. – Никто ещё не завтракал? – Кел уже, – отозвалась Ильдико. – Ушёл принимать оборудование. А Кармо забегал, но не ел, сказал, дома успел. Наверное, где-то там же сейчас. А ты не прыгай, справятся без тебя, на то и мужики в доме. Вон лучше чай завари, как раз вода подошла. Вот как... Уже... Флай кивнула, хватаясь за заварочный керамический чайник. Это, конечно, не набуанская чайная церемония, поэтому процесс относительно быстрый, но в порах керамики всегда остаётся налёт предыдущих заварок, который придаёт чаю неповторимый привкус и аромат. Рыжая залила листики кипящей водой наполовину и немного подождала. Она всегда заваривала с тремя подходами. – Кел совсем становится фермером... – негромко проронила она, помешивая чай палочкой, отчего на поверхности стала отчётливо видна светло-бурая пенка. И это прозвучало озабоченно. – Ну что ж, в этом есть свои преимущества, – спокойно ответила экономка. – Я буду знать, что его не убьют где-нибудь на задании. А в работе фермера нет ничего недостойного. – Конечно, нет, – быстро согласилась Флай. Недостойно – это то, чем занималась она, пока не встретила Дженаро. А уж труд на земле – самое достойное занятие в Галактике. Но дело в другом... – Но я боюсь, что он не хотел бы менять работу, – тихо сказала она, доливая кипяток до конца и зарывая чайник крышкой. Пять минут, чтобы вкус листочков развернулся во всю свою терпкость и силу... – И причиной его фермерства, получаюсь я, – выдохнула она. – А вы ещё с ним так... – она поискала слов, но все, что смогла вспомнить: – ...сурово, – договорила она ещё тише. – А это, девочка моя, ему придётся решать самому, – вздохнула в ответ Ильдико. – Что бы он ни выбрал, на мою поддержку он может рассчитывать. Но не проси меня одобрять, когда он делает глупости. В ответе рыжая углядела больше упрёк себе. Или это у неё завелась совесть, которая, как маленький червячок, стала подъедать её? – А вы сами никогда ни о чем не жалели в своей жизни? – Флай налила Ильдико чашку с самой большой горой Бакраны на боку и заботливо подвинула ей. – Жалела? – женщина удивлённо смотрела на неё сквозь облачко пара. – Ох, девочка моя... Есть вещи, которых я не стала бы делать, если бы знала о том, к чему они приведут. Но мы не знаем. Никогда не знаем... И живём с тем, что есть. А на сожаления просто не остаётся времени. Слишком многое требует внимания и сил, чтобы тратить их на сожаления о несбывшемся. – Да, наверное, – помолчав, согласилась Флай, глядя на тёмно-янтарное зеркало в чашке. Только почему от этих слов она чувствует тоску на сто парсеков вокруг? Можно отказаться от многого в жизни – питаться белковым концентратом, ходить в одной куртке, пока она не превратится в хлам... Но как отказаться от мечты, от того, что в душе? – А... Тот... пилот, который опоздал... Он – как? – задумавшись, она высказала свои мысли вслух. И испуганно взглянула на Ильдико, заливаясь густым румянцем. – Ой... Простите... Хатт, хатт! – Тебе рассказали, – улыбка была понимающей и грустной. – Я не знаю, милая. Просто – не знаю. Я запретила себе думать о нём. Если та Сила, которой служат такие, как вы с Дженаро, действительно ведёт нас каждого по своему пути, пусть его путь будет лёгким и светлым. Он заслужил. Но я... Ильдико покачала головой. – У меня теперь другая жизнь. Я выбрала её сама, мне и нести мой выбор. Да, все заслужили... И тот пилот, и Ильдико, и Зима-Винтер... Только... Где сейчас мама, где этот пилот, да и бабушка... Несёт свой выбор... Нет, лучше быть свободной от такого, потому что нечего выбирать, на самом деле. Свободной от того, чтобы делать несчастным кого-то, или себя. Или обоих вместе. Как только вернётся Дженаро... – Да, и мне кажется, путь служения босса – самый верный, – заметила рыжая, запивая чаем ещё одну горечь. Чужую или все-таки свою? – Побегу я, – она улыбнулась бабушке, опять ощущая желание обнять её... Такую сильную и такую... – Спасибо... И извините меня, – поспешно добавила она и вылетела из кухни прочь. Ну нет... Никогда. Ни за какие коврижки и подарки Галактики. Она хочет быть этой... как Дженаро... Монахиней! И точка. Ни страдать, ни мучить. Потому, что если обычные люди вряд ли могут почувствовать – как свои – чувства другого, то она бы на месте Ильдико... Она ощущала бы не только свою боль, но и катастрофу человека, уже пережившего крушение. Пусть и в космосе... Да жизнь превратилась бы в мрак сарлачьей глотки, причём – в самый мучительный! Нет, лесом все отношения... Кел только считается женихом – и то он уже начинает на неё давить, и сам творит такое, что у голого хатта шкурка дыбом встанет. А Рейбан? Белый и пушистый, как кушибанин... Но, хатт... Какие могут быть искренние отношения с тем, от которого зависит и она, и её жизнь, и жизни близких?! Флай, погруженная в свои мысли, почти бежала на площадку, которую решено было оборудовать под сыроварню. ...А Магистру вообще просто нужна была только его доля. Отстёгивай и живи спокойно. Всё! И только боссу ничего от неё не надо... Ни кредитов, которые она у него украла, ни тепла, ни дружбы... На месте будущей сыроварни кипела работа. Уже знакомые Флай парни-соседи, несколько незнакомых рабочих, Кел и Кармо, перемазанные землёй и пластобетоном, пара строительных дроидов, вынутые под фундамент груды земли, шум, оживлённая перебранка, от которой за парсек несло дружеской поддёвкой – и охотящийся за ногами волчонок, почти незаметный в траве. – Привет всем! – завидев такую многочисленную компанию, Флай невольно снизила свой темп, но, подойдя ближе, улыбнулась, подзывая Джоса похлопыванием по ноге. – Может, и я на что сгожусь? Волчонок устремился к ней, звонко взлаивая. На голос и лай обернулись, Флай услышала восхищённый присвист и увидела кулаки, украдкой от неё показанные свистуну сразу Келом, Кармо и соседями. – Обижаете, мэм, – не смутился свистун. – Мы выглядим такими слабыми? – А-а-а-а, – понимающе протянула рыжая свистуну. – Ну – никакого базара, продолжайте, – улыбнулась она и взглянула на своего помощника. – Кармо, раз я тут совсем не нужна, можно мне перегнать стадо на другое место? Джосик, ко мне! – Справитесь? – на всякий случай уточнил тот. Вот хатт, нашёл же что спросить при всех... Если бы она это когда-нибудь проделывала бы... А теперь с десяток глаз с любопытством смотрят на неё. Особенно этот, который свистун... Обломитесь! – Что, мы с Джосом одну изгородь что ли не снесём? – прищурила "управляющий" зелёные глаза. – Слышали? – повернулся Кармо к парням. – Не судьба вам перед мисс Флай покрасоваться. За работу. – Пока! – усмехнулась рыжая. – И свистите поменьше, а то так все кредиты просвистаете. Она скользнула взглядом по Келу, совсем незаметно и мимолётно: взгляд – её, куда хочет, туда и падает. Бодр и весел – значит, порядок. – Рядом, Джос, рядом... – кликнула гуртаника Флай, повернулась и легко зашагала вперед. Ну что, сбылась мечта идиотки? Ну и ладно... Всего-то надо снять "границу" и пинкануть туда мохнатое стадо... Захотелось покосить под королеву скота из голоблокбастера – Ома-Ома тебе в помощь! Надо же – трава после дождя на солнце уже обсохла... – Нет, девочка моя... – через несколько минут уговаривала она Снежинку, поглаживая длинную шею белоснежного прилла. – Придётся тебе поскучать одной, маленькая, с нами не надо... Оставив её в саду, Флай оседлала Огонька, и тот, подгоняемый по пятам весёлым лаем гуртаника, начал быстро-быстро выкидывать тонкие коленца. До выпаса добрались они быстро, Флай подхватила Джоса на руки, и огненно-рыжий прилл перескочил ров не хуже, чем скакун под той самой "королевой скота". Ей бы ещё пару бластеров за пояс... Но у неё имелась только дека, на которой была продублирована схема расположения силовых защитных полей пастбища. Флай взглянула, немного подумала и набрала на пульте генератора нужную комбинацию, снизив мощность поля почти до нуля. Почти неощутимая для обычного человека вибрация на этом отрезке прекратилась, чтобы впустить Флай и компанию. И снова всё неприятно завибрировало внутри неё. Джос, спущенный с рук опасливо припал к земле, вынюхивая влажным носом всю информацию о незнакомом месте и о страшных мохнатых существах с рожками, медленно пережевывающих зелёные стебельки и листья. Времени они даром не теряли – трава на выпасе почти везде торчала коротенькими, как подстриженными, кустиками. Тысяча голов – это было не просто много... У Флай засосало под ложечкой – с холма это выглядит совсем по-другому, со спидера – тоже... Но управиться с сорока мини-стадами по четверти сотен телят в каждом... Ну и пусть! Она тут будет колупаться до вечера, но не просить же ей помощи! Она же – "королева скота", гунганамать... Флай сжала ногами бока рыжего Огонька, и они помчались теснить и сгонять маленьких бантят к новому выпасу, что оказалось весьма затруднительно. Не очень-то они и теснились перед рыжим приллом, нёсшимся на них. Зато от неожиданности роняли перед всадницей свои тёплые и пахучие "мины". Да и за Джосом нужно было следить, чтобы его не затоптали. Взлаивал-то он взлаивал, но вот хвост держал между задними ногами... Но стадо понемногу всё же сдвинулось с места, покатилось вперёд – сначала медленно, потом все быстрее. У границы выеденной травы передние бычки затормозили, помня о воздействии поля, но сзади напирала косматая лавина, и вот одного, за ним второго столкнули на свежий выпас – а следом хлынули остальные, растекаясь по нетронутой луговине. От внешней границы послышались резкие, лающие звуки. Но прежде, чем раздался этот лай, Огонек беспокойно запрядал длинными ушами, шумно втягивая воздух, по его спине пробежала дрожь, и он испуганно встал на дыбы, каким-то чудом не стряхнув Флай с себя. Волки, это были волки... Такие же, как её Джосик, только большие, совсем большие... Они рванули к стаду, морща носы от рычания и щеря свои пасти с длинными зубами... Сердце Флай билось в груди с такой силой, что казалось, его должно быть слышно не только гуртанам, но и в доме... Выдержит ли поле, выдержат ли этот лай бантята, не шарахнутся ли они с испугу, как её Огонек, которого она держала изо всех сил?.. Банты становятся в круг, загоняя маленьких за себя, но эти-то сами крошечные все... Банты были сообразительными. Но им забыли объяснить, что вот этих зелёных существ следует опасаться. Для бычков гуртаны были всего лишь кем-то, издающим громкие резкие звуки. Пофыркав на травяных волков, телята продолжили пастись. Волки же, налетев на защитное поле и шарахнувшись от него, потрусили в обход, время от времени проверяя, не появилась ли брешь. Огонёк вздрагивал всем телом, когда гуртаны в очередной раз пробовали поле на прочность, а оно от их прыжков только сильнее вибрировало и гудело. Но то ли он видел, что волки не приближаются, то ли присутствие Флай его успокаивало немного, но так он больше не рвался, давая Флай спокойнее увеличивать мощность на тех участках, куда они пытались прорваться. И вдруг она вспомнила... – Джос! – взволнованно позвала она, не слыша его лая, и закрутила головой. – Джоос! Рядом его не было. Почти невидимый на фоне зелёного луга, щенок мчался к своим. Волки тоже заметили его и встали. – Джос! – испуганно вскрикнула Флай. – Ко мне! Вернись! Джо-о-ос! Щенок по инерции ещё промчался десяток метров, присел на попу и оглянулся на Флай. Его вожак. Она звала его. Она всегда пахла синим молочком и другими вкусностями... У неё была тёплая рука, она чесала его за ухом, от чего хотелось повизгивать и вилять хвостом, у неё был добрый голос... И она звала его... Но там, впереди, были такие... Джос обернулся, посмотрел на волков, потом на Флай, опять обернулся и помчался дальше от неё. Сколько гуртана ни корми – в степь смотрит... Ох, как она, оказывается, привязалась к щенку... И какой соблазн остановить его... Это так легко. Легче, много легче, чем вылечить загнанного прилла. Но... "Останься со мной, потому что я так хочу?" – Джос, – безнадёжно и тихо окликнула она. Нет, ну не может она не отпустить его к своим... Она сама слишком ценит свободу. И свою. И даже этого щенка... Она отключит поле, если он захочет уйти... – Иди, хочешь – иди! – крикнула она.