Мотылек на снегу

Вот Соломон как раз был очень похож на дознавателя. Того, который был до Джерека. С холодным презрением в глазах, рассматривающий своих "подопечных" не как людей, а как некие абстрактные объекты своей профессии, а потому извиняющий себе открытую грубость и цинизм с ними. Запротестовавшее сознание было еле теплящейся искоркой во мраке психоактивного препарата, и Шер было не до Соломона. Искорку нужно было заставить гореть ярче, а времени не было – они уже пришли... Проводив взглядом Соломона, она немного заторможенно обернулась. Она сидела на стуле, на который почти толкнул её адъютант чисса. Перед окном... Затуманенное сознание озарилось яркой вспышкой – Дженаро... Это Дженаро! Она чуть не бросилась к окну, чтобы стучать, но... Духи Уматэ... Нет, этого нельзя... Там же дознаватель... И... что это они делают? Холодное стекло охлаждало её лоб, но чувства... В непонятном жесте дознавателя было что-то такое, отчего сердце билось сильно и горячо, но внутри всё стыло. Нет, она никогда не понимала голофильм про засыпавшегося агента, на глазах которой мучают её ребенка, а она – она не предает. Духи Уматэ, ведь это так и есть... Окно, чтобы она видела всё происходящее. И даже слышала всё очень ясно. И чтобы не выдержала, сдав Дженаро, себя, всех... Она – засыпавшаяся агент, которая не может сдать резидента... Ни за что! Чисс ухмыльнулся. – Итак? В чём ваша тайна, Дженаро-сан? – Инквизитор был несколько обескуражен покоем монаха, но старался не подать виду. Дженаро чуть повёл головой, словно растягивая петлю на своей шее. Хватка действительно ослабла – ровно настолько, чтобы он мог говорить, пусть и с трудом. – Я гарантировал свою лояльность, – тихо выговорил монах. – Свою и своих людей. Если это провокация, я хочу знать, в чём её цель. Если это прямое нарушение гарантии неприкосновенности... Тогда я снимаю с себя ответственность за последствия... – Мне нужен вопрос, – ответил инквизитор, – и мне нужен ответ. – Значит, нарушение, – подытожил монах. – Вы сознаёте, что сейчас нарушаете слово, данное мне Императором, которому вы служите? Голос. Интонация. Лёд. – Вы ответите на мой вопрос, Дженаро-сан! Расскажете мне всё! Стол отлетел в сторону, повинуясь невидимой воле инквизитора. Дженаро – в стену, прижатый к ней мощной волной Силы. Невесть откуда в руке стремительно приближающегося инквизитора оказался меч, алый клинок с шипением рассёк воздух и замер у горла монаха. – Вы ответите мне, или умрёте! Придавленный к стене безопасник... улыбнулся. – Давайте, – услышал Наиш. – Убейте – и развяжите мне наконец руки. Она ведь у вас, верно? И это она сейчас на меня смотрит... Вы не получите ответа. Не таким образом... Убьёте её – ответа не будет. Заберёте её – ответа не будет. Будете пытать у меня на глазах – ответа не будет... Хоть чем-то повредите ей – ответа не будет. А смерти я не боюсь. Что ещё вы можете сделать, Инквизитор? – Нет! – выкрикнула Шер в ужасе – алый меч завис перед горлом Дженаро… – Нет! – сотрясая стекло ударами и таким отчаянным голосом, что, казалось, её должны были услышать далеко за Внешним кольцом, а не в соседней комнате. …Его поймали на неё, как на приманку… …Духи Уматэ, только не он. Только не Дженаро… Кровные узы, которых не будет… Розы и память… Теперь – только её память? Века одиночества, и какие-то месяцы несчастные, которые ей так и не удалось ему скрасить! И боль, боль – будто острие алого меча навсегда засело в сердце. Мысли были отрывистыми, быстрыми и колкими, как льдинки… – Неееет! – не своим голосом закричала она, хватая стол за ножки и из всех сил колотя и колотя им в отчаянье по стеклу. – Ты готов расстаться с миром, – сказал Наиш, и повернулся к стеклу, глядя прямо в глаза Шерги, – но готова ли она отпустить тебя? Мисс Вийяр, только вы можете остановить мою руку. Ваши чувства предают вас. Я казню его, и эта история закончится. Или вы остановите меня – и вернётесь домой. Помните, что сказали карты? Конфликты должны остаться в прошлом. Вы должны решить их сейчас, одним ударом. Вы воплотите высшее правосудие. Слова Наиша звучали не только из интеркома – они звучали в голове девушки, заполняя собой всё. Картинный взмах меча. Ещё миг – и удар прервёт чью-то жизнь. Пока он говорил, пронзительно-синие глаза поверх головы чисса смотрели в ту же точку – в глаза Шер. Она не могла слышать безопасника – Дженаро молчал. Не могла уловить его мысли – он не думал. Могла только увидеть, как шевельнулись губы, чётко артикулируя два коротких слова. "Не смей..." – Стойте! – вскрикнула Шер, вскидывая на стекле руку, словно хотела перехватить смерть, грозящую Дженаро. – Стойте, – перевела дыхание она. – Я – не судья, я – врач… Прошу вас… Разрешите мне обменять его жизнь... – её огромные серые глаза ещё вздрагивали от препарата. – Назовите цену сами… Она не чувствовала ничего, кроме сердца, подвешенного над пустотой на тонком волоске… Внутри допросной не было слышно криков Шер, но её чувства были красноречивее любых слов. Алый клинок рассёк воздух – и остановился в волоске от шеи монаха. Погас. Инквизитор отпустил аркан, держащий монаха, позволяя ему опуститься, сохранив достоинство. Шаг назад, лёгкий поклон. – Вы всё поняли верно, Дженаро-сан, – сказал он, – это было не ваше испытание, и я, видит Сила, ошибался. Жест руки – и зеркало стало прозрачным. Быстрый взгляд на стекло – безопасник хотел удостовериться, что Шер не пострадала. Следующий взгляд достался Инквизитору – очень долгий, пристальный и непроницаемый. Что испытывал Дженаро, для Наиша осталось тайной. – Ваши извинения приняты, – наконец произнёс монах. – Теперь мы можем покинуть ваше гостеприимное жилище? – Я всё ещё надеюсь на то, что вы дадите мне вопрос и ответ, – отступая с дороги монаха, сказал Инквизитор, – на ваших условиях. – Не здесь, – услышал он в ответ. – И не сейчас. Я не мешал вам делать вашу работу. Теперь позвольте мне заняться моей. И выпустите мою сестру, или я сделаю это сам... "Сестру..." Бледневшая лицом все это время у стекла, Шер как-то сразу перестала чувствовать под собой ноги. Дженаро был жив. И свободен. Большего ей не надо. Она опустилась на пол около окна, вздрагивая закрытыми глазами и ресницами, рядом со столом, оказавшимся бессильным против стекла. Почему-то около неё работал какой-то аппарат. Шумный, рокочущий. Но ей было тепло и уютно. Она пошевелилась, и "аппарат" завелся ещё громче, толкая её когтистыми лапами. "Дарасум-котэ..." – слабо улыбнулась она, зарываясь пальцами в густую шерсть спукамаса. Откуда Дарас здесь? И подушка... Она была мягкой... Шерги приоткрыла глаза и сразу зажмурилась от света. А когда снова попыталась, то замерла – около её кровати стояло кресло, в котором сидел... Это же было уже... Нар-Шаддаа, "Последний приют" и Ник, сторожащий её сон от кошмаров... Но в кресле сидел Дженаро, это была её квартира, и это была Бакрана. – Привет, – тихо улыбнулась она ему. – Привет, – серьёзно ответил безопасник, открывший глаза сразу, как только изменился ритм её дыхания. – Как ты? – Хорошо... – не задумываясь, ответила Шер. А разве нет? Дженаро жив, они дома... И только потом её глаза дохнули беспокойством. Предшествующее тому, что происходило за стеклом, во время допроса, ощущалось чёрным провалом. – Я наговорила лишнего? – Ты спасла нас обоих, – тихо ответил Дженаро. – Я? – удивилась Шер, садясь и осторожно отстраняя спукамаса, который тут же бурно выразил недовольство, замолотив по кровати хвостом. – Какое там... Ничего не помню... Кто это был? Это же не простой дознаватель? – Это Инквизитор, – услышала она. – Прости, я не смог тебя защитить... Но ты справилась. Шер молча покачала головой. Это ей прощения просить... Это его поймали на неё. – Что ему от тебя нужно было? Он спрашивал о тебе, это ещё до того, как ввели сыворотку правды... И да, я понимала, что это какое-то испытание, но, духи Уматэ... Когда от тебя зависит жизнь дорогого тебе человека – ты беззащитен. Если бы он ещё чуть-чуть дожал... Если бы не выключил меч и не отпустил тебя... – она взглянула на безопасника. – Я ничего не умею, но я бы сделала это... – Моё проклятие, – отозвался монах. – Он знает, сколько мне лет. И хочет так же. – И... это возможно? – удивилась Шер. – Но... Это ужасно! Всю жизнь хоронить... Близких. Друзей. Прятаться... Люди и разумные не прощают такой долгой жизни другим. А потом... Можно перечувствовать всё за первую сотню лет. А потом как же? Ничего же не меняется... Ох, извини... – смутилась она, виновато касаясь его руки своей. – Это возможно, – кивнул Дженаро. – И он действительно не понимает, чего пожелал... Но я – достаточно желанная приманка теперь, чтобы он оставил тебя в покое. Он бережно пожал пальцы Шер. – Если я ошибаюсь – не касайся Силы, Пола. При нём, без него – пока он тут, не касайся Силы. Даже если меня начнут резать на части у тебя на глазах. Если он поймёт, что ты одарена – он заберет тебя. Или это придется сделать мне. Да, твой потенциал в Инквизиториуме раскроется полностью. Там умеют... Но то, что делает тебя – тобой, твой свет, твоя любовь... это всё будет утрачено навсегда. Нет, только не это... Лучше бы она дала перекроить себе лицо. Да, она пропала бы для всех, да, она бы перестала быть похожей на Серенити... Но после того, что она видела за стеклом – видят Звёзды – это меньшее зло... – Я тебе здорово осложнила жизнь, – тихо произнесла она. – Без меня, как я понимаю, у него не к чему было придраться. Да, я забуду, что я Одарённая, это не очень трудно, но, пожалуйста... Можно мне разрешение на "Уравнитель"? Понимаешь, я не смогу просто наблюдать, когда такое... – покачала она головой. – И потерять себя – тоже. – Разрешение ты получишь. Но... Я гарантировал лояльность, Пола. Свою и своих людей. Значит, и твою тоже. Ты не будешь стрелять в Инквизитора и его людей. – Даже если они будут у меня на глазах... – очень тихо, но с ощутимым протестом, спросила она, не договаривая его собственных слов – слишком страшно ей их было повторить после допросной. – А их лояльность к тебе – не обязательна? – Даже если, – непреклонно повторил Дженаро. – Ты же видела, Пола... Я не вступился за тебя. Потому что это испытание для всех нас. Для него – в первую очередь, но и для нас с тобой – тоже... Легче всего пустить в ход силу и... Силу. Но далеко не всегда лёгкие пути – правильные. Чему я научился за все эти века, так это пониманию – ничто не происходит просто так. И решить проблему оружием – возможно, не решить её вовсе. Шер рассеяно гладила Дараса. Согласиться с Дженаро у неё никак не получалось – смог бы он говорить то же самое, если бы это её собирались убить на его глазах? Самое большее, что ей там угрожало – что её заберут... Но пока жив – всегда есть надежда и шанс. Выбраться, вырваться. И есть счастливый случай... – А что бы было тебе, если бы Инквизитор узнал, что я – Одарённая? – подняла она на него беспокойные глаза. – Ничего, – совершенно честно ответил безопасник. – Мне – ничего. Он присел на корточки рядом с кроватью, их глаза оказались на одном уровне. – Пола, он не первый, кто меня раскрывает. Думаю, и не последний. Но галактика не наводнена нестареющими... а я всё ещё жив. Он не смог бы меня убить, но я не мог сказать тебе об этом там – потому что тогда он мог бы переключиться на тебя... Отдыхай. Завтра у тебя выходной, и... послезавтра, скорее всего, тоже. Мне надо кое-что сделать, прежде чем ты сможешь вернуться к работе. – Что такое? Что сделать? – ещё больше встревожилась Шер. – И не уходи, пожалуйста, без кафа. Я тебе его сейчас сварю, – заторопилась подняться она. – Отдыхай, – повторил безопасник. – Мне уже пора... Работа не ждёт, к сожалению. Но одна ты не останешься, тебя охраняют... и на этот раз куда надёжнее. Утром угостишь меня, хорошо? – Ну... жаль... Но хорошо. Утром... – слабо улыбнулась она, снова опуская голову на подушку, – ...приходи обязательно. А охрана... Думаешь, ОНИ придут ещё раз? Но сыворотку правды каждый день колоть нельзя, – по её губам скользнула мимолётная усмешка. – Думаю, что не придут, – честно ответил Дженаро, поднимаясь на ноги. – Но предпочту подстраховаться. Лахтан. Дверь открылась, появился обещанный охранник. – Лахтан, это мисс Шерги Вийяр. Шер, это Лахтан. Его можно выгнать за дверь, если он будет мешать тебе отдыхать. Но от двери он не отойдёт ни на шаг. Спокойной ночи. Безопасник покинул комнату. Охранник остался стоять у входа, и по его лицу было похоже, что он больше всего на свете мечтает последовать примеру своего шефа. На Шер он смотрел, как на привидение. – Спокойной ночи! – донеслось вдогонку Дженаро. И она осталась одна с охранником. Спукамас перестал дремать и настороженно уставился зелёными глазами на незнакомца. Он пах не как его человек, и даже не как тот, который ушёл. И даже не как все в этом доме. Чужой... – Проходите и располагайтесь, пожалуйста... – в отличие от Дараса, Шер была приветлива с охранником. Люди Дженаро – это уже далеко не чужие люди. Правда, у Лахтана был такой странный взгляд, что Шер не выдержала. – Что-то не так, Лахтан? Охранник опустил глаза. – Н-нет, мэм. Всё в порядке, мэм. Вы не будете возражать, если я побуду снаружи? Чем, интересно, она его так напугала? Если только и впрямь похожа на привидение после таких суток. Или больше... – Там же неудобно. И каф тут можно попить. И вы мне не мешаете, не волнуйтесь, я сейчас усну. Дарас не сводил с незнакомца своих пронзительно зелёных немигающих глаз. Лахтан явно порывался возразить, но не решился. Отступил на шаг назад, слившись со стенкой, и замер там, совершенно беззвучно. Казалось – даже дышать перестал. Шер обеспокоенно взглянула на мужчину. Странный какой-то охранник... – Вы хоть кресло, что ли, возьмите. Устанете же стоять, – и чтобы больше не смущать человека, отвернулась от него и закрыла глаза. Дарас медленно и плавно перетёк на другую сторону кровати, всё так же не спуская с охранника глаз. Шер притянула спукамаса к себе и приоткрыла глаза на секунду. – С вами точно всё в порядке? А то я врач. До неё донёсся тихий прерывистый выдох сквозь зубы. – Да, мэм. Всё в порядке. Голос тем не менее выдавал сильнейшую внутреннюю борьбу. – А не верится, – Шер снова присела на кровати. – Так не пойдёт. Что случилось? Несколько секунд было тихо. Потом послышался шорох – Лахтан отклеился от стены, сделал два осторожных шага к девушке. – Мэм... Вы меня не узнаете? Память не давала никакого отклика. Что она его не лечила здесь – это точно. На лицо она помнила всех своих пациентов на Бакране: месяц – очень небольшой срок... Где-то ещё? Нар-Шаддаа, Альдераан, Ботавуи? Исключено... – А должна? – Шер внимательно смотрела на охранника. Лахтан смотрел на неё во все глаза. Выражение лица медленно, но верно менялось с полуиспуганного на мрачно-уверенное. – Наверное, не должны. Но я всё равно должен сказать... Не то, чтобы она чувствовала что-то похожее на беспокойство – сотрудник Дженаро не мог внушать недоверия, это так... Но даже по странности его поведения она уже догадалась, что то, что она услышит – не слишком приятно... Дарас лежал на её руке, всё так же не мигая, глядя на Лахтана. – Так давайте уже покончим с этим, если должны... – пожала она плечами, в общем-то не теряя доброжелательного тона. – И кресло... Возьмите себе кресло. Кресло охранник брать не стал, неожиданно уселся на пол, глядя снизу вверх на Шер. – Дело в том, что мы встречались, мисс Вийяр. Год назад. Здесь, на Бакране. – Да я тут была всего несколько часов... – Шер тоже смотрела на него немного озадаченно. Ну, ясно – на Бакране. Он же у Дженаро работает. – Фирма по оптовой продаже препаратов, торговый центр, космопорт... – перечислила она. – А, вы, наверное, стояли в оцеплении у "Счастливого случая"? – Я в вас стрелял, – чётко и раздельно проговорил Лахтан. – Там, в степи.