Мотылек на снегу

Безопасник кивнул, аккуратным прикосновением Силы забирая у него пустую чашку и перенося её на поднос. Потом налил в неё вместо чая ледяного напитка. – Это поможет вам прийти в себя. Снеговая вода, вино, ягоды и лед. Ничего такого, что могло бы дополнительно повредить. Инквизитор пил молча, вглядываясь в огонь, будто пытаясь найти в нём ответ, или, может, мужество продолжить избранный путь. – И это всё? – спросил он, наконец. – Так просто? И они говорят, что это Тёмная сторона дарит простой путь, отбирая нечто невосполнимое взамен... – Это так просто, потому что я это показал, – ответил безопасник. – Но свой путь придётся начинать с самого начала. С первых шагов. С умения видеть. Чувствовать. Переживать. Иного способа нет. – Дженаро-сан, вы в точности повторяете слова моих первых учителей, и сейчас они значат ещё меньше, чем тогда – потому что у этих слов есть значения. Чувство. Контроль. Изменение. – Чисс вздохнул. – Сейчас вы скажете, что мне следует отказаться от старых значений, понять их по-новому, но и это я прошёл, когда меня обучали в Инквизиториусе. Скажите мне, где он – первый шаг? – А чего вы хотите? – спросил Дженаро. – Стать монахом Даи Бенду? Получить то, что вам кажется таким желанным? – Вы не перестаёте задавать один и тот же вопрос разными способами, Дженаро-сан. Я хочу решать сам, когда мне уйти, у меня слишком много дел тут. И нет, я не хочу принимать монашеских обетов, ибо последний обет, который я дал – Его Императорскому Величеству – ему я следую душой, с искренностью и фанатизмом. – Чисс усмехнулся, – в конце концов, вы сами мне только что это невольно показали. – Я видел, – спокойно сообщил ему Дженаро. – Зеркало видит всё, что в нём отражается... но ничего не оставляет себе. Но вы – сплошное отражение того, чему вас учили. Что вы можете увидеть, если ваше зеркало сплошь закрашено в несколько слоев? Монах поднял чашку к глазам. – Признаться, я не знаю, возможно ли отмыть зеркало, не погрузив его в воды Учения. Но каждый наставник берет ученика, чтобы самому сделать первый шаг и открыть что-то новое... Я готов рискнуть. – Я обличаю вас в лукавстве, или лжи, Дженаро-сан, – беззлобно возразил чисс, – отражай вы всё – вы бы попытались меня убить, а не оставляй вы ничего себе, вы бы не занимались, например, работой в безопасности, требующей определенного опыта. Мы все смотрим на мир через призму прежнего опыта. – Я служу Империи, – безопасник качнул чашку. – Поэтому вы живы. Я не поднял на вас руку, когда вы направили на меня оружие. Я не сделал этого, когда вы поставили мою родственницу перед жестоким выбором. Я не сделаю этого, пока вы служите Императору. Или Империи, как я. Что касается работы... Я делаю то, в чём поклялся своему учителю, когда понял, что меня не убьют. – И это – призма, через которую воспринимается ваш мир. Но впрочем, я понимаю, о чем вы. Некоторые философы зовут это "наивным разумом", умением воспринимать мир, анализируя его, игнорируя прошлый опыт, всё, кроме того, что видно здесь и сейчас. – Ещё одно отражение, – улыбка была почти не видна в плотных сумерках. Но слышна в голосе. – Мы ушли от темы, – заметил инквизитор. – Мы только подходим к ней, – Дженаро забрал у него пустую чашку, налил вровень с краями чаем – и передал вместе с чайником чиссу. – Наполняйте. Наиш замялся, выбирая один из трёх сразу же пришедших ему в голову вариантов, как выполнить задачу, поставленную монахом, и решил прийти к самой тривиальной. Отпив из чашки – не пропадать же добру, остальное чисс вылил в поднос. А затем принялся наливать из чайника. – Так мыслят люди, практикующие наивный разум, – прокомментировал он. – Так поступили с вами, сделав Инквизитором, – прокомментировал Дженаро. – Вы полны до краёв и смешали знания. Каков следующий шаг? – Допустим, – согласился Наиш, продолжая наливать в полную чашку. Жидкость продолжила наполнять пространство над сосудом так, будто её ещё удерживали стенки. Невидимый сосуд даже продолжал искривляться так же. – Так вы собираетесь поступить с собой, смешав всё в одной чашке, – бесстрастно продолжил Дженаро. – Но чашка – это ваш разум. Порыв Силы смел то, что возвышалось над чашкой, обрызгав всё вокруг. – То, что за его пределами, не дано вместить никому. Инквизитор поставил чашку на стол, достал платок и вытер лицо. – Возможно, вы недооцениваете силу разума? А даже если нет, что вы предлагаете? Забыть всё? – Именно поэтому джедаи начали учить вас, пока вы были пусты, – голос Бенду звучал отстранённо. – Именно поэтому Инквизиторы переучивают джедаев – они не умеют начинать с нуля. Две тысячи лет я делаю своё дело, но ни разу не встретил того, кто сам смог бы опрокинуть свою чашу и протянуть её мне, чтобы я её наполнил... Если сумеете – вы будете знать, где меня найти. – Возможно, вы правы, Дженаро-сан. Мы увидим, – Инквизитор задумчиво уставился в огонь. Спустя некоторое время Дженаро нарушил молчание. Его тон изменился, теперь не возможный наставник говорил с возможным учеником, но один функционер с другим. – Я хотел спросить вас... Дело Полы Каррада было поднято для следственной комиссии. Но вы провели собственное расследование. Я сам вынести оправдательное заключение не могу – я родственник, я пристрастен. Следует ли мне передать её дело следователям? Если вы сочтёте возможным вынести своё заключение, это позволило бы не подвергать её новому потрясению. – С имеющимися у меня данными, – после короткого молчания ответил Наиш, – снять обвинение в содействии побегу будет несложно. Но что вы мне прикажете делать с её собственным самовольным освобождением? – На момент её собственного побега там вспыхнул бунт, – негромко напомнил Дженаро. – Что сделали бы с девушкой настоящие преступники? Спасение собственной жизни в таких условиях не может считаться преступлением. – Скажите, вам известна судьба инквизитора Джерека? Монах покачал головой. – Ваше ведомство не докладывает моему, милорд. – Дайте мне слово, что вы расспросите мисс Вийяр обо всём, что ей удастся узнать о Джереке. И передадите мне. – Даю слово, – без колебаний ответил безопасник. – В качестве жеста доброй воли... Пола не единственный офицер, которого чуть не потеряла Империя трудами Инквизитора Джерека. Наиш кивнул. – Сегодня вечером с неё снимут обвинения и будет выплачена компенсация. Не бог весть что, но это – самое большее, что я могу сделать, не привлекая внимания. – Компенсация не нужна, если только это не является необходимым условием отвлечения внимания, – отозвался монах. – В нашей клинике хорошие зарплаты. Благодарю вас. – Считайте это возмещением ущерба, который нанёс я сам, – возразил инквизитор и встал. – Я вынужден вас покинуть, Дженаро-сан, нужно о многом подумать. Уже дойдя до двери, Наиш развернулся и спросил, глядя монаху прямо в глаза: – Ваша племянница. Она Способна? Вы намерены её обучать? Дженаро выдержал взгляд. – Насколько мне известно, она никогда не проявляла признаков Одарённости. – Я должен был проверить, – сказал Инквизитор и вышел. Тем же вечером, Дженаро получил письмо. "Как вы говорили? Неискренность – грех перед собственной душой? Я достаточно общался с самыми разными представителями самых различных конфессий. Ложь часто считается непростительный во множестве верований, и всех вас объединяет одно: умение говорить правду, не раскрывая истины. Я бы мог долго рассуждать о том, что недоговорённость – высшая степень неискренность, а полуправда хуже лжи, но это не моё дело. Возьмите Шерги в ученицы. Император не узнает о вашем нарушении условий договора, я обещаю. И ещё – если вам несложно, передайте ей моё предложение учить её. Наше общение было не слишком приятным, но в мисс Вийяр видна стойкость духа, достойная величайших воинов. Империя нуждается в таких кадрах, и хотела бы их видеть на ролях гораздо более ответственных, нежели офицер внутренней безопасности". Два дня прошли в режиме "мисс Вийяр нездоровится". Дженаро исправно забегал по утрам и вечерам, несколько раз звонил в течение дня. Лахтан безмолвной тенью присутствовал в квартире, отвечал на вопросы, но сам разговора не начинал. На третий день Дженаро не пришёл утром и не отзвонился днём. Лёгкое волнение, которое ещё как-то можно было успокоить утром – ну, занят Дженаро, мало ли, какие-то срочные дела, у него работа, и не простая, не только она, и так далее – с каждым часом перерастало в острую и мучительную тревогу, которая высасывала из неё душу. Промаявшись в неизвестности, ходя из угла в угол, Шер не выдержала и схватилась за комлинк. Ровный приятный голос уведомил её, что абонент недоступен, и предложил оставить голосовое сообщение. От этого вежливого ответа сердце у неё оборвалось. – Он не пришёл, не позвонил... И его комм вне доступа... – взглянула она огромными тревожными глазами на Лахтана. Беспокойство за других у неё скрывать почти не получалось. Оно ей говорило, что надо сейчас же хватать "Уравнитель" и бежать искать Дженаро. Везде... – У него важная встреча, – ровно ответил безопасник. – С Инквизитором? – её вопрос прозвучал почти утверждением, но тревога в чёрных зрачках не стала меньше. Наоборот. Алый меч у горла Дженаро будет теперь неотступно стоять перед глазами... – Он вернётся во второй половине дня, – тон Лахтана не изменился. – Если всё пройдет хорошо. Шер наконец опустилась на кресло, но выпрямленная, как натянутая струна, как отражение своего внутреннего состояния. Сцепила пальцы в замок. – А если – не хорошо? – помолчав, бросила она на Лахтана напряжённый взгляд. – Тогда я передам вам пакет, заберу вас и увезу. Шер не стала спрашивать, о каком пакете речь. Она не хотела рассматривать такой исход встречи, будто это могло как-то на этот самый исход повлиять. Она промолчала, не возразив Лахтану и на то, что он её заберёт и увезёт. Ну нет... – Вы знаете его ученицу? – спросила она, сосредоточенно рассматривая свои пальцы. – Флай, кажется? – Да, – лаконично ответил безопасник. Шер кивнула. – А номер её комма, и как найти? – словно выждав нужное время, спросила она опять. – Зачем? – вопросом на вопрос ответил Лахтан. Зачем? Зачем... Если всё пойдёт не так – эта девушка будет вправе её ненавидеть. И винить. Правда, не так, как она себя... Но если они объединятся... – Мы виделись. Кэп бы был доволен её немногословностью... Как он там говорил – ему будет не хватать её трелей... – Почему не продолжить знакомство? – Это решит чиф, – невозмутимость безопасника была непробиваемой. – Когда вернётся. – Конечно, – торопливо согласилась Шер. – Я подожду Дженаро. Она встала с кресла и отошла к окну, отвернулась от Лахтана, чтобы он не видел её губ, что-то беззвучно шепчущих духам Уматэ, и стояла там молча. Монах появился спустя несколько часов, когда солнце уже миновало зенит и стало клониться к закату. Дверь открылась, Лахтан бросил руку к оружию и тут же убрал её, отступая в сторону. Дженаро в два шага пересёк комнату, направляясь к Шер. Ей казалось, стоит ему появиться – она кинется ему на шею, и к хаттам, что он – монах, и здесь Лахтан... А вместо этого она стояла, словно ее ноги приросли к этому клочку пола около окна. И молчала. Одни глаза на лице. И в них такой свет... За неё это сделал Дженаро – молча сгрёб в охапку, прижал к себе. – Всё, родная, всё... Ты свободна. От всех обвинений. Она уткнулась ему в куртку, мотая светлой головой, и с трудом выдохнула в плечо: – Свободна? Духи Уматэ, да главное – ты живой! Ты вернулся... – Лахтан, пришибу, – обронил монах, не оглядываясь на охранника. – Исчезни. Безопасник испарился, только дверь прошуршала по рельсам. – Вернулся, – кивнул Дженаро, гладя её по светлым волосам. – А теперь слушай. Он всё же понял. И прислал сообщение вдогонку. "...если вам несложно, передайте ей мое предложение учить её. Наше общение было не слишком приятным, но в мисс Вийяр видна стойкость духа, достойная величайших воинов. Империя нуждается в таких кадрах, и хотела бы их видеть на ролях гораздо более ответственных, нежели офицер внутренней безопасности", – процитировал он по памяти вслух. – Альтернативу ты знаешь... Я могу обойти его. Но выбор предоставить тебе обязан. Шер никак не могла отпустить Дженаро, так и слушала, уткнувшись ему в плечо. Все эти лестные слова Инквизитора она с трудом могла отнести к себе. Но выбор она всё же должна сделать... Вернее, его для неё не существовало, если бы... – Передайте милорду мою благодарность... Но... – она подняла взволнованный взгляд на Дженаро. – Но как отразится мой отказ на тебе? Раз он понял, то... у него же в руках... оружие против тебя? – Оружие, – согласился Дженаро. – При условии, что ты останешься вне обучения. Это действительно нарушение соглашения с Императором... Но я могу выполнить соглашение, и в то же время тебе не придётся становиться монахиней. – Вариант твоей ученицы Флай? – немного грустно улыбнулась она. – Я с радостью... Я ещё на Альдераане думала, что ты был бы мне хорошим учителем... – она разгладила на его плече куртку, в складки которой прятала лицо. – Но ты же знаешь... Скорей всего, я не смогу остаться на Бакране надолго. И что тогда? – Тогда ты получишь послушание и отправишься его выполнять, – спокойно отозвался Бенду. – Послушник – не монах. Его единственный обет – полное подчинение воле наставника. И срок послушания определяется только наставником. Бывали случаи, когда послушники так и уходили в Силу, не сделавшись монахами... Это – выход, Пола. На текущий момент – наш единственный выход... И есть ещё один момент в этом. Если наставник приходит к выводу, что послушник не может быть монахом Даи Бенду – он может просто выгнать его. Без объяснения причин. Или передать другому учителю. Тоже без объяснения причин. Ты понимаешь, что это даёт? – Свободу даже от единственного обета? – слабая улыбка скользнула по её лицу и пропала. – Тебе не нужно убеждать меня, о таком учителе, как ты, можно только мечтать, – серые глаза смотрели серьёзно. – Надеюсь, господин Инквизитор больше не будет вспоминать о Поле Карраде... – При условии, что у Полы Каррада появится учитель – да, – Дженаро наконец выпустил её из кольца объятий. – Что мне ему ответить? Шерги невольно задумалась. Вопрос был не в том, что ответить. Речь шла о форме отказа такому лицу, которому отказывают крайне редко и чревато... – Передать ему мою благодарность за такую высокую оценку моей скромной персоны, а ещё, что свой путь я выбрала, и встреча с тобой, наконец, дала возможность осуществить задуманное. И на каком месте я бы ни служила – я всегда служу Империи, – помолчав немного, произнесла она. Рик счёл бы, что она слишком много говорит... – Так пойдёт? – Так пойдёт, – очень серьёзно ответил Дженаро. – И если ты уверена в своём решении... – Более чем, – так же серьёзно отозвалась она. – Согласишься? – Тогда... Лахтан. На пороге нарисовался охранник, три дня бывший неотлучной тенью Шерги. – Ты будешь свидетелем посвящения. Лахтан молча кивнул, его глаза загорелись уже знакомым Шер огнём. Свидетель? Он был готов на куда большее. – На колени, – тихо сказал Дженаро. И это было сказано уже не безопаснику. С неровно забившимся сердцем Шер послушно опустилась на колени перед Дженаро. Обряд, от которого дохнуло легендами древности, но что ни на есть – самый настоящий... Сумеет ли она... На "Случае" все Одарённые были вольными стрелками, учились техникам, и даже успешно. Только у Ника был Учитель. Но никто не выбирал себе Орден... Дженаро молча смотрел на неё, ожидая ритуальной просьбы.