Мотылек на снегу

Дом стоял на месте, из окна её бывшей квартирки ничего не свисало, парковка тоже никуда не делась. Только синего спидера на ней не было. Флай припарковалась и вышла. Было тепло, пасмурно, и начинал накрапывать дождь. Глупо было возвращаться на это место. Сидела там на своем белковом концентрате, обдумывала планы тихого отъёма кредиток и была довольна? Если бы не Дженаро... Если бы не Дженаро – её вообще бы закопали на заброшенной турбазе! Он примчался её выручать... Одна на миллион... Рыжая криво усмехнулась. Одна на миллион не значит – только одна... Всё, она не настолько романтична, чтобы ещё гулять под дождем! Флай быстро села обратно, и грузовичок заложил крутой для своего габарита вираж, устремляясь к знакомой кафешке, где такие бесподобные лепёшки и невыспавшаяся девчонка-повар. Лепёшки были как всегда, каф горячий и крепкий, а дождь все размывал и размывал город на прозрачной стене кафе. И надпись рекламы напротив обманчиво утверждала, что это Тид, а не тир... Порыв ветра распахнул дверь, взметнул несколько обрывков флимси со столика, за которым ещё недавно кто-то сидел, и который не успели прибрать. Один из клочков взмыл под потолок и плавно спланировал на столик к Флай. Показалось, или на нём что-то было написано? Она машинально начала читать, не вдаваясь в морально-этическую сторону того, что делает – ну не надо разбрасываться записками. Это же не код на банковской чип-карте? Да и когда это её останавливало? Это был не код – хотя как посмотреть... Неровным почерком – сразу видно, старческой рукой, с неровным нажимом и хромающими строчками, на обрывке были написаны три строки. "...навестите кто-нибудь! Одиночество моё Нарушает только сон..." Одиночество... И дождь. Это ещё горше... Это был крик о помощи. Наверное, кто-то специально оставил эти флимси в кафе, чтобы посетители прочли и... И хоть кто-то откликнулся... Флай перевернула записку на оборотную сторону. Если приглашают – то куда? Адреса там не нашлось – только еще три таких же неровных строчки: "...мягко ступая Лапами листьев, Осень идет..." "Сдаётся мне, что это не адрес, а стихи", – усмехнулась рыжая про себя. Но когда в стихах крик о помощи – это не просто стихи... – Извините, – окликнула Флай девушку, которая начала убирать тот самый соседний столик. – А вы случайно не знаете, кто там сидел сейчас? Кажется, тут забытый листочек, – улыбнулась она, понимая, в принципе, что это мог быть случайный человек, и она выглядит, как идиотка. В общем-то почему "как"? – За этим столиком? – девушка обернулась к ней. – Заходит иногда старичок... Не из людей по виду, но и не сказать, чтобы алиен. Всегда тут садится. И листочки оставляет, да, со странными стихами. – Как интересно, – выдала рыжая еще однувежливую улыбку. – А кто он такой? Наверное, где-то рядом живет? Ещё один идиотский вопрос. Ей-то что? У нее скоро встреча с риэлтором. Но, хатт... Этот дождь... Старость. И одиночество... – Не знаю, – девушка качнула головой, смахивая со стола остальные обрывки в лоток. – Но он недавно ушёл и ходит медленно. Может, не убрел ещё далеко? Кажется, он направо всегда сворачивает... – У вас замечательное кафе, всегда всё вкусно, – поблагодарила Флай девушку. Вполне себе светский разговор. Ну, поинтересовалась. Просто так. От скуки... Положив под тарелку чип на небольшую сумму, Флай, не торопясь, вышла из кафешки, потом дождик погнал её быстрее. Направо. На улице уже никого не было. Но когда Флай добежала до перекрестка, справа она увидела сгорбленную фигуру, медленно бредущую под прикрытием силового поля над тротуаром. Рядом лился поток воды, сбегая по крыше и силовому козырьку, и казалось, что старик отделен от окружающего мира стеклянной стеной. Если бы она, Флай, была художником, то более точного изображения абсолютного одиночества вряд ли бы стала искать... Она забежала вперед и встала перед ним. – Мистер, – подняла рыжая на него глаза. – Не вы это забыли в кафе? И протянула кусочек флимси. Старик остановился, поднял голову, посмотрев сначала на руку с обрывком писчего пластика, потом – на девушку. Под потертыми полями шляпы Флай увидела породистое, аристократическое лицо с чертами, наводящими на мысли о действительно не вполне человеческом происхождении. Но что конкретно вызывало такое впечатление, сказать было невозможно. Блеклые, слишком светлые глаза казались подслеповатыми, старик сощурился, чтобы лучше разглядеть девушку, преградившую ему дорогу. – Ох, мисс... – негромко проговорил он наконец. – Я заставил вас бежать за мной под дождем... Мне нет прощения. – Да всё нормально, – пожала плечами рыжая, чувствуя, как с банданы стекает за шиворот – одежда была непромокаема, поэтому с неё лило. И что особенно противно – по спине. – Давайте, я вас подвезу? Я на спидере, – предложила она. – Я живу тут неподалёку, – старик покачал головой и подвинулся ближе к стене. – Не стойте же под дождем, вы простудитесь... Тут достаточно места для двоих... Но если вы составите мне компанию, я буду признателен. Флай колебалась только пару секунд. В конце концов, время у неё ещё есть. А на грузовичке с запасом успеет, никуда не денется. И старичка жалко... – Спасибо. С удовольствием, – улыбнулась она, вставая рядом под купол силового поля. – Флай. Флай Кавальерри. – Улло, – старик церемонно приподнял шляпу, второй рукой наконец забирая у Флай своё творчество. Пальцы, прикоснувшиеся к её руке, были холодными. – Улло Халлар. Я не думал, что... Он не стал договаривать, убрал клочок в нагрудный карман жилета. – Вы позволите предложить вам руку, мисс Кавальерри? – Валяйте, – Флай усмехнулась и взяла его под руку. Такой вежливый, такие манеры, как у... графа. Или барона, например... Или как у кого-то из королевского клана. – Вы не с Альдераана, мистер Улло? А что – вопрос закономерный. Видела она там таких. И старичков. И молодых. – Нет, мисс Кавальерри, – старик улыбнулся. Он заметно оживился, даже плечи распрямились, и он словно стал чуть повыше ростом. – Моя родина называется Киндел. Она далеко отсюда... Не думаю, что когда-нибудь туда вернусь. Чтобы быть там таким же одиноким? Ещё бы... – Я как-то не встречала нигде упоминание о ней, – призналась она немного смущённо. – А почему? Бакрана нравится? – взглянула она на старичка. Внезапно приосанившегося... Ну и хорошо. Она немного отвлекла его от одиночества. – Здесь достаточно хорошо, чтобы жить, – согласился Улло. – Не смущайтесь, моя родина мало кому знакома. Это у самой окраины галактики. В сезон Разделённого неба единственный материк поворачивается к открытому пространству, и всё, что мы видим тогда по ночам, это бездна с редкими искрами далеких галактик... Тогда мы собираемся семьями, завариваем особый чай, и делимся друг с другом теплом... Но мне больше не с кем делиться... Простите, я о грустном. Больше не буду, обещаю. Вы очень удивили меня, мисс Кавальерри. Он и говорил как-то... Словно стихами. И это звучало непривычно – ну кто скажет "делимся теплом" в обычной речи? И в то же время – это здорово цепляло.... Всё страшно, всё грустно, а красиво... И ему не с кем делиться. Значит, семьи больше нет... Твою гунганскую мать! Как просто и глубоко – делиться теплом... – Чем это я удивила? – озадаченно взглянула на него Флай. Вот кто удивил – так это он... – Вы прочитали и пошли за мной, – пояснил Улло. – Обычно просто выбрасывают и забывают. Там у нас через месяц начнется сезон Разделённого неба. И у меня сами собой рождаются вот такие обрывки стихов... Когда-то я был неплохим поэтом. Но это было давно... Здесь хорошо жить, мисс Кавальерри. Но настоящие стихи можно писать только под родным небом... А вы всё-таки что-то увидели в этом. Это неожиданно. Удивительно. И очень приятно. – Я... Я не очень разбираюсь в стихах... – совсем смутилась она. – Ну, только когда играла в нашем университетском театре – там были роли в стихах. "О, что за день, все страхи и сомнения... Мне мнится – наши судьбы сплетены..." – продекламировала она и взглянула на Улло Халлара. – В ваших трёхстишиях... Чувства. Они не могут оставить равнодушными. – Мне мнится – наши судьбы сплетены... – медленно, словно пробуя на вкус каждый звук, повторил кинделит. – Хорошо сказано. Очень хорошо... Но мы пришли. Могу ли я предложить вам чаю, чтобы вы согрелись? Есть, есть у неё ещё время... Пусть не будет запаса, но она всё равно успеет. Как-то неудобно отказываться, да ещё после такого рассказа о сезоне Разделённого неба... Ещё немного минут иллюзии разделённого одиночества для него. – Это из пьесы об одной из наших набуанских королев, – пояснила она и улыбнулась. – Пожалуй, я ещё успею выпить чай. – Тогда осторожнее, тут ступеньки... – Улло поддержал её под руку, сдвигая в сторону дверь. За ней обнаружилась лестница наверх – довольно старая, с вытертыми ступенями. – Хорошо, что не высоко. Второй этаж. Квартирка у него оказалась обставленной просто, почти бедно – но за этой простотой угадывался вкус. Предложив Флай снять куртку и сесть в кресло, старик включил автоповар на нагрев воды и загремел чашками в отгороженном ширмой закутке. До девушки долетел запах трав – некоторые казались знакомыми, их заваривала Ильдико. – Может, вам помочь, мистер Улло? – снимая куртку, Флай повернула голову к ширме. Травяной чай... Кажется, лет сто прошло с того дня, когда она заваривала чай из горных трав для босса. На "Киннаре"... И Дженаро был вроде ещё незнакомым, но каким-то близким. Ближе, чем сейчас... – А вы давно на Бакране? – Да, довольно давно, – отозвался из-за ширмы старик. – Не беспокойтесь, мисс Кавальерри, тут нет ничего сложного, просто вода нужной температуры, чай и чайник... На кресле плед, укройтесь, если вам будет прохладно. Он вышел к автоповару с большим керамическим чайником, подставил его под горячую струю, ополоснул кипятком и выплеснул воду в утилизатор. – Нужно, чтобы глина согрелась, – пояснил он, – тогда заварка отдаст весь свой аромат и вкус. Ещё у нас, когда заваривают чай, отливают немного в чашку, потом вливают обратно, и так три раза. Старый обычай, никто уже и не помнит, зачем так делают – принято, и всё... Приговаривая так, он засыпал в чайник горсть чая с травами, заполнил до половины и отставил настаиваться на низенький столик, окруженный разложенными по полу подушками. – Я каждый день завариваю его и надеюсь, что буду пить не один, – теперь Улло принес из-за ширмы чашки, выставил их рядом с чайником. – Подушки держу разложенными для гостей. Но никто не приходит... – А почему же у вас тут нет друзей? Ну, хотя бы знакомых? – Флай стащила с головы бандану, тряхнув рыжими отблесками рассыпавшихся волос. – Ой, а можно я на подушки? Сидеть на полу – в этом была какая-то отсылка к её вольной жизни... И ей хотелось снова это почувствовать. – Конечно же, можно, – Улло закончил возиться с чайником и принялся разливать чай. – Это не те травы, конечно, но запах похож. Я помню его с детства... На вопрос Флай он ответил, но не сразу. Только когда оба уселись на подушки у низкого столика, и канделит взял в узловатые старческие пальцы исходящую паром чашку, девушка услышала: – Мне трудно объяснить моё одиночество, мисс Кавальерри, не затронув ничьей гордости. Но... У нас слишком разные культуры. Сегодня вы встали передо мной, и меня словно поразило ударом молнии: столько в этом мгновении было красоты... и жизни. Мы учимся видеть прекрасное, ценить его неповторимость и мимолетность. Это чувство, когда словно вода сквозь пальцы ускользает мгновение, которое никогда не повторится... – Какая потрясающая способность... – помолчав, обронила Флай, согревая ладони о чашку и вдыхая аромат горячего напитка. – Увидеть прекрасное в обычном дожде... Мне кажется, я понимаю... Мы тоже, наверное, не безнадежны, и тоже ощущаем красоту очень остро, мы можем жить в этом мгновении, когда старый дом, в котором поскрипывают ступени, а за окном листва, вздрагивающая от капель дождя, такая зелёная и промытая, но... Мы живем будущим. И нам кажется – так будет всегда. Или будет ещё лучше... Мы бежим вперёд, не останавливаясь. А потом оказывается, что счастье – уже позади... А ты и не расчухала его... – чуть грустно улыбнулась рыжая своему отражению в чашке. – Вы понимаете, – старик наклонил породистую голову. – Я так рад этому... Но понимающих слишком мало. Их так трудно встретить... Они называют меня чудаком Улло – я не против, я понимаю, что для них я просто старый чудак, который смотрит на отражения в лужах, бормочет непонятную несуразицу и здоровается с листьями за руку. Но это и есть ответ на ваш вопрос, мисс Кавальерри, почему у меня нет тут друзей, – он беспомощно пожал костлявыми плечами. – Все бегут вперед, мне не угнаться за ними, а они не хотят или не могут остановиться. Рыжая сделала глоток и взглянула на Улло. – Не обижайтесь на людей, мистер Улло, – мягко сказала она. – Они не только вас... Мы и друг друга не понимаем – хотя вроде одной расы. И не стараемся... И остановиться нам очень трудно. Наоборот, мы только ускоряемся. А что там разглядишь на скорости? Вот и мне нужно бежать вперёд. Уже очень скоро, – бросила она на старика извиняющийся взгляд. – Конечно, – Улло опустил глаза. – Какие могут быть обиды? Я и так бесконечно признателен вам за то, что вы скрасили моё одиночество. Флай почувствовала себя так, словно украла у нищего последний кредит. – Мне очень нужно уйти, чтобы не опоздать на встречу... – постаралась как можно мягче сказать она. – Но я очень рада, что познакомилась с вами... И я... Я немного могу задержаться, – решилась она. Ничего, она отправит посреднику сообщение, что опоздает немножко... – Это не обязательно делать, – старик отпил глоток из чашки и поставил ее на столик. – Я понимаю, что дела имеют своё значение. Но... я буду очень рад, если вы однажды заглянете ко мне ещё. – Вы любите пирожки и фрукты только с дерева, ещё влажные от росы? – улыбнулась Флай. – Я живу не в Амме, но я буду навещать вас, мистер Улло, как только буду сюда прилетать, – пообещала она, пригубив душистый чай из чашки. Целая поляна лесных ягод, какая-то холодящая нотка, и легкая, и такая же душистая кислинка снова нарисовалась её ощущениями. – Очень приятное сочетание... Чай изумительный. Спасибо. – У меня ещё осталось немного того чая, который у нас заваривают с наступлением зимы, – слабо улыбнулся Улло. – Если вы разделите со мной её начало – я развяжу этот мешочек... Привозите что сочтёте нужным, я всё приму с радостью, просто потому, что это от вас. Надеюсь, и вы не останетесь разочарованы... – Замётано! – весело ответила Флай. Она допила чашку без остатка и осторожно поставила её на стол. – Спасибо за тепло, мистер Улло, за то, что разрешили посидеть на полу, за разговор... – Она поднялась, пряча огненные волосы под бандану, набросила куртку на плечи и с улыбкой протянула старичку руку. – До встречи? Старик очень осторожно взял её ладонь холодными пальцами, поднёс к губам – таким же холодным. – До встречи, мисс Кавальерри, – серьёзно и церемонно ответил он, выпуская руку девушки. – Благодарю, что разделили со мной тепло. Тепло... Руки холодные. Но тепло, да... Внутри. – Увидимся, – улыбнулась Флай на прощание, взглянув ещё раз на Улло Халлара, и вышла. А уж по лестнице она скакала, прыгая через ступеньки, с риском сломать ноги, если бы... Если бы не была Одарённой.