Мотылек на снегу

– Я не был уверен, что могу доверять, – Дженаро качнул головой. – Вы действительно оскорблены? Чем я могу загладить свою вину? – Обидчивые в нашем ведомстве долго не живут, – отмахнулся зейсонит. – Тем более, не выживают они в Корпусе. Тогда вам, наверное, следует знать все детали операции? – Вот в этом я тоже пока не уверен, – Дженаро перестал смеяться, взгляд снова стал серьёзным. – От моей лояльности слишком многие зависят... Будет лучше, если я буду знать только то, что следует делать непосредственно мне. – Военная Разведка не выпустит его до того момента, пока не будет разгромлена база террористов, – начал пояснения Харсанг. – Сначала, до выздоровления они будут держать его в клинике, потом переведут на станцию, во избежание утечек. Ваша задача, по возможности, не препятствовать ВР, но вам делить вроде нечего. И по той же возможности, удержать компноровца от опрометчивых шагов. На него уже ребята дюже злы. А тут ещё война отделов. – Компнор уже знает об особом статусе, и очень обеспокоен, – безопасник обдумывал предложение. – И я должен признать, у опасений есть основания. Дать ему допуск хотя бы в присутствии охраны – не вариант? Это бы как раз могло удержать от попытки пойти напролом или привлечь лишнее внимание. – Он уже попытался, – вздохнул Харсанг. – Теперь ВР меньше чем отделение штурм-пехоты и двух агентов не пошлёт. Одарённым доверия нет. Вы его не остановите. Придётся это делать мне. – Пола выгонит их из реанимации, – послышался ответный вздох. – И они сначала выгонятся, а потом начнут соображать, что это было... Престер нужен ему живым. Это то, в чем я могу быть уверен... А вот уверены ли вы, что справитесь? И это не оскорбление. – Рекомендую проверить, – ответил исследователь. – И это не подначка. Искорка, отключить системы внутренней защиты. – Выполняю,– послышался ответ. Дженаро озадаченно приподнял бровь. Две тысячи лет играя оттенками смыслов и значений слов, он оценил и предложение, и ответ компьютера. Выполняю – не значит выполнено... И не значит – будет выполнено. Проявлять агрессию по отношению к Харсангу он не собирался. Не воспримет ли только сам Харсанг взгляд в зеркало как агрессию? Синие глаза стали ледяными и ничего не выражающими. Зейсонит обнаружил, что падает в бездну, скользя по ледяной стене, и видит в ней... собственное отражение. – Кто лучше тебя проверит тебя самого? – это отдалось не в ушах – в сознании. Следующие действия зейсонита были настолько доведены до автоматизма, что стали инстинктивными. Ботинки в разворот. Нож в ледник. И только потом пришло осознание, что и ледник и его собственные действия на леднике – фантом. Иллюзии. Нужные только для того, чтобы показать основные моменты его собственной жизни. То, что он некогда совершил, и остался жить с этим. Убийство ученика, который встал на Тёмную Сторону, но был между тем и родственником. Неумение примириться с этим. Собственный побег. Первое капитанство и разрушенный астероидом корабль. Выживание. Спасение. Харсанг медленно открыл глаза, улыбнулся собеседнику и внятно произнёс: – Победы делают счастливее. Поражения – человечнее. – Постарайся на этот раз не сделаться человечнее, чем ты есть, – тихо сказал монах. – Потому что мне придётся доверить тебе самое дорогое, что у меня ещё осталось. Исследователь с недоумением взглянул на монаха, потом внезапно улыбнулся. – Значит это было представлением для меня. Сами вы не видели ничего. Знаете, что такое ирония судьбы? Это когда становясь человечнее практически полностью теряешь биологическую совместимость с человеком. – Как Зеркало, я вижу всё, но ничего не оставляю себе, – безопасник качнул головой. – Уверен, что это необратимо? – Ещё две недели назад я спокойно сидел в своём домике и не помышлял о возврате к старой жизни, – ответил исследователь и вышел в камбуз. Вернулся он оттуда с новым чайником и ещё одним новым ароматом. – В чём можно быть уверенным в наше время? Дженаро протянул ему пустую чашку. – В Силе, – сказал он. – Всё остальное подвержено изменениям. – По-хорошему, мне полагается сидеть у себя на планете и скрываться от компноровца и ему подобных. Или сидеть на другой планете и держать оборону, – вздохнул Харсанг, разливая напиток по пиалам. – И именно по этой причине. А я сижу тут, распиваю чаи, собираюсь чему-то противостоять... Это ваш Орден не вызывает интереса. Не могу сказать того же про свой. – Не могу сказать, что мне это дёшево обошлось, – заметил безопасник. – И поэтому – ни слова больше о вашем Ордене. Иначе мне придётся либо нарушить свою присягу, либо... Не будем доводить до этого. – Это меня более чем устраивает, – согласился исследователь. – Тем более, что в Корпусе для должностей от старпома и выше существуют тренинги, позволяющие противодействовать проявлениям Силы. Точнее, существовали. У диких племён встречаются шаманы и прочие волшебники, которые весьма ловко управляются с Силой, выдавая это за мистические практики. Например – шаманы эвоков. Слыхали про таких? – Наслышан, – отозвался Дженаро, отпивая чая. В ответ он услышал несколько историй из богатой коллекции Исследовательского Корпуса. Из тех, что происходили на самом деле, и с реальными экипажами изыскателей. Сам же Харсанг в это время рассматривал возможность попросить помощи. Но стоило ли это делать сейчас? Или следовало немного подождать? – Что от меня требуется? – спросил беопасник несколько глотков спустя. – Как ни крути, СБ подчиняется КОМПНОР, – вздохнул зейсонит. – ВР им не подчиняется, хотя и подотчётна, до определённого момента. В этом причина войны отделов. В этом же причина того, что помочь вы не сможете, не нарушив присягу. – Помогать тоже можно по-разному, – заметил Дженаро. – Например, не мешать... – Если вы ещё сможете объяснить компноровцу, что в ответ на его призывы о помощи могут и посмеяться, а то и сделать ставки... – Харсанг в свою очередь сделал глоток. – Война отделов. Руководство всегда найдёт и чем замаскировать собственные грешки, и как вытащить на свет чужие. – По крайней мере попытаюсь, – не стал возражать монах. – Но и вы со своей стороны дайте ему кость погрызть, всем спокойнее будет. – Значит, из реанимации выгонят так, что опомниться не успеют? – припомнил слова безопасника исследователь. – Передайте, пожалуйста, мисс Вийяр просьбу: именно так и поступать впоследствии, если посетителей больше одного. – При условии, что второй – это не вы в качестве сопровождения компноровца? – уточнил Дженаро. – Даже если это я, – глаза Харсанга лучились удовольствием. – Насколько я помню, в клиниках свои правила внутреннего распорядка. И если нас выгнал врач, главврач или просто внутренняя охрана – ничего не попишешь. А мы и так немало суматохи в жизнь клиники внесли. – Непременно передам, – пообещал монах. – Буду рекомендовать гонять вас с особым усердием. Во избежание подозрений в сговоре. Он поднялся. – Благодарю за чай и беседу, капитан Харсанг. – Не стоит благодарности, полковник, – поднялся с места и исследователь. – Вижу, чай вам пришёлся по вкусу. Поделиться запасом? – В следующий раз, – Дженаро улыбнулся. – Когда я приду со своим. Участие Инквизитора подтверждено. Местное СБ не вмешивается, или принимает сторону Инквизитора. Док держит оборону ото всех, прикрываясь внутренним распорядком клиники. И пытается лечить амнезию, которая плохо поддаётся медикаментозному лечению. Что забыл? Вроде ничего. В амнезии – ключ к оправданию. Проведут операцию по уничтожению, наградят кого попало, припомнят про основную заслугу раненого, выпишут чистенькие документы. Начнёт с чистого листа. В пассиве – инквизитор. Должен прочитать и подтвердить ненависть к повстанцам. Не должен докопаться до всего остального. Пока есть амнезия и блок – не докопается. Однако, что будет после того, как пройдёт операция, а инквизитор, заинтересовавшийся Одарённым, никуда не денется? Чем отпугнуть? Харсанг прихлебнул чай, чему-то улыбнулся... Нужен совет. И нужна помощь. Три часа в одну сторону. Столько же обратно. Часов шесть там... – Искра, договаривайся с диспетчерами и считай прыжок до Ботавуи. – Выполняю, – послышался женский голос. – Тогда – взлетай по готовности, – улыбнулся исследователь, и начал неторопливую уборку со стола. Три часа – масса времени, особенно когда твой корабль ведёт ИскИн. Он не стал терять его даром и, закончив уборку после гостя, снова засел в мастерской. Итогом его работы стало оснащение двух кинжалов-дзюттэ кошкой, баллоном с жидким тросом, и парой электроразрядников для защиты от светомеча. К моменту окончания его возни в мастерской корабль аккуратно сел на корпоративную площадку. Доклад Фьючеру вызвал у "железного капитана" немалую озабоченность. Противодействие инквизитора планом не предусматривалось. Выслушав выводы исследователя, Фьючер вызвал Фрилла, и втроём они крутили ситуацию так и эдак, пытаясь решить, что делать после операции военных. Никому из троицы ничего в голову, кроме физического устранения, не приходило. Потом появилось ещё несколько идей, но все трое их так же дружно забраковали и приуныли. На этой ноте Харсанг сделал одно предложение, которое оба начальника восприняли в штыки... Но, рассмотрев альтернативы, сдались, после чего исследователь отбыл в беседку. Поразмыслить. Размышления прервал звук быстрых лёгких шагов – кто-то бежал по дорожке. Через несколько секунд среди зелени мелькнул серебристый комбинезон, а потом к беседке выбежала Ла Руна. – А я уж было думала – Чай шутит, – сказала она при виде зейсонита. – Привет. – Чай понимает концепцию шутки? – переспросил Харсанг, хотя мысли были заняты совсем другим. – Вот же... Вжился в роль. – Ещё как понимает, – Ла Руна села на скамейку, подпёрла подбородок кулаком. – Правда, юмор у него своеобразный. Какую роль? – Я же исследователь, помнишь? – он вздохнул, подвинулся поближе к девушке и обнял её за талию. – А с недавних пор ещё и капитан военной разведки. – И? – та чуть повернула голову, чтобы лучше видеть его лицо и одновременно – дорожку к беседке. – Что-то случилось? – И сдаётся мне, что железный капитан дал несколько невыполнимую задачу, – вздохнул исследователь. – Нет, первая часть прошла как по нотам. Военные тоже заглотили наживку вместе с крючком и леской. Остаётся разработка операции, и накрытие базы. Тут тоже сложностей не будет. Сложность будет дальше – на планете действует Инквизитор. Ла Руна перестала улыбаться. – Это уже серьёзно, – негромко сказала она. – С таким справиться непросто. – Дело даже не в том, что с ним непросто справиться, – вздохнул зейсонит. – Дело в том, что я его должен переиграть. Он должен отстать от Престера после того, как зафиксирует его невиновность. Что непросто сделать, учитывая, что Престер – Одарённый. – А зачем ему Одарённый? – спросила девушка. – Он же вроде и так из имперских? – Спроси чего попроще, – хмыкнул зейсонит, и вытащил деку. – Но наехал на командование верфей он конкретно. Читай. Та заглянула в открытый файл. По мере чтения глаза у неё заметно округлялись. – Однако... – только и выговорила она, добравшись до конца. – Военные, надо думать, в восторге? – Настолько, что на следующее утро вызвали меня, как специалиста ВР со стороны, наделили полномочиями и отправили призывать его к порядку, – слабо улыбнулся зейсонит. – Хм... Тогда их можно использовать против Инквизитора, – заметила девушка. – Наверное, можно, – согласился Харсанг. – Только есть две проблемы. Ла Руна вопросительно смотрела на него. – Первая проблема: дело будет требовать моего полного контроля, – отозвался зейсонит. – Вторая проблема: я соскучился. Несколько секунд Ла Руна озадаченно смотрела на него. Потом чуть склонила голову набок. – Это, пожалуй, действительно проблема. Как будем решать? – Тебе ещё не рассказали? – с удивлением спросил Харсанг. Впрочем, удивление было насквозь фальшивым. – Ты с сегодняшнего дня в отпуске. Во взгляде темных глаз мелькнул опасный огонёк. – Может, мне заодно расскажут, почему я об этом узнаю последней? – мурлыкающие нотки в голосе отчётливо отдавали угрозой. – Почему же последней? – удивился зейсонит. – Первой, после меня и обоих начальников. Я даже не уверен, что какая-нибудь из секретарш в курсе. – А спросить меня сначала в голову не приходило? – грозного мурлыкания в голосе прибавилось. – Впервые вижу человека, которому отпуск не в радость, – вздохнул Харсанг. – Ну, обрадую твоего начальника, который невидимый. – Мне не в радость, когда решают за меня, – Ла Руна сверкнула глазами. – То есть можно его не радовать? – уточнил зейсонит, просияв улыбкой. Последняя вышла опять насквозь фальшивой. – Можешь не радовать, – вздохнула девушка. – Но если отпуск мне не понравится... – А я уж было испугался, что предложение помочь больше не в силе, – теперь улыбка Харсанга была тёплой и ласковой. – Кстати, вроде это тоже в ваших традициях? Из чехла на бедре были извлечены парные кинжалы-дзюттэ. – Фрик. Шокеры, трос с возвратом, кошка, – начал перечисление Харсанг. – У одного – телескопическая рукоять, можно соединить рукоятями и раздвинуть в шест. Себе тоже сделал, но без этой возможности. Тонфы на виду, не всегда воспользуешься, особенно если надо засветиться на камерах. – Интересно... – повторила девушка. – Надо будет попробовать. Спасибо. Она коснулась губами его щеки и вернулась к изучению кинжалов. – Что нужно делать? – Отдыхать, – усмехнулся Харсанг. – Отпуск же. Свой отпуск Ла Руна начала с вопроса о положении дел, раскладе сил и предпринятых действиях. Получив детальный отчёт, задумалась ненадолго, потом вынесла вердикт: – На камеру ты для Инквизитора светился, потому он тебя гарантированно будет искать. И лучше, если я для него буду сюрпризом. Уж насколько приятным или неприятным – будет зависеть от того, как он себя с тобой поведёт... Мне нужно лететь отдельно. И как следует подготовиться. – Подготовиться, это всегда полезно, – согласился Харсанг. – А вот с отдельным кораблём могут быть накладки, в виде местной СБ. Поэтому твоя официальная версия – летишь отдыхать. А почему у меня на корабле – так сколько врозь летать-то можно? – То есть мы коллеги, – сделала вывод Ла Руна. – Отличная карьера для начала отпуска, мне уже нравится. – Мы люди, которые начали встречаться, – парировал исследователь. – И уже дня друг без друга провести не можем. Думаешь, это кого-то будет волновать? – Ну вот, а я уже размечталась, – подпустила шпильку девушка. – Не успела выйти в отпуск – уже имперский офицер. Ладно, годится. У этой версии есть замечательное достоинство – не придётся врать. Ни один одарённый, будь он трижды Избранным, не поймает на лжи. – Честность – лучшая политика, – согласился Харсанг. – Но вот понять бы ещё, как действовать дальше... Представляешь, эту кашу заварил тамошний СБшник. Но помочь не может – это идёт вразрез с его присягой. Как тебе такое? – Оригинально, – оценила та. – Ну, хотя бы мешать не будет – уже помощь... Или будет? – Это самый интересный вопрос, – хмыкнул исследователь. – Только вот правильный ответ на него – не знаю. Вообще СБ подчиняется КОМПНОРу. Так что может и помешать. – Насколько желательно сохранить этого человека? – уточнила Ла Руна. – Которого? – переспросил исследователь. – Если ты про Инквизитора, то он уже взбесил командование настолько, что они уже сейчас готовы размазать его корыто по всему сектору. – Ну уж не его, – хмыкнула девушка. – Мы говорили о затеявшем операцию СБшнике. Который сначала заварил кашу, а потом отошёл в сторонку. – Я бы сказал, что его трогать вообще нельзя, – хмыкнул Харсанг. – А если и пересечёмся, то мы его не знаем. А он нас не видел. – Это сложнее, но можно, – задумчиво отозвалась кахари. – А почему нельзя, кстати? А то вдруг очень захочется...