Мотылек на снегу

– Можно было остановиться на первой фразе, – рыжая держала удар и улыбку, борясь с подступающей горечью. Это было... Несправедливо! Такая же, как все остальные... А у всех остальных он, возможно, один – на всю жизнь! Хатт его знает – кто... Друг? Наставник? Второй отец? Всё вместе? Но – один... – Может быть, вашей родственнице больше повезло? Может, хоть она – не как остальные? – Флай тихонько отодвигала пальчиком тарелку от себя. – Пола не первый мой родственник, который входит в мою жизнь, – монах смотрел на неё со странной печалью во взгляде. – Я живой человек, Флай. Я не могу жить на одном чувстве долга и клятве, данной две тысячи лет назад. В моей жизни всегда были те, кто мне дорог. Они занимали своё место в моём сердце. Такое же, как у всех прочих до них. Только своё. Единственное и неповторимое. Их места не могут быть заняты больше никем... Я потерял их. Я потеряю и вас, так или иначе. Единственных и неповторимых. И ваши места в моём сердце не сможет занять никто. – Кто вас так проклял, босс?.. – выдохнула она, стараясь не разреветься прямо перед ним. От этого её лицо кривилось, но ей было наплевать. Гримаса могла сойти за усмешку. Главное, чтобы не было видно, как ей больно. Больно за него... – Прикиньте, через тысячу лет вы прилетите опять на Набу... Опять с какой-нибудь рыжей ученицей... Или с учеником. Или ещё с кем-то... И будете пить опять это вино... Прикольно же! Рыжая обернулась, и крикнула официанта. – Мисс? – кинулся тот к ней. Девушка была явно не из этого круга. И, кажется, могла выкинуть что угодно. – Где тут... Носик попудрить? – выговорила Флай, вскакивая из-за стола. – По лестнице вниз, мисс. И направо. – с облегчением показал официант. По лестнице бегом вниз, подхватив подол... Не направо. Прямо на улицу, на воздух. Туда, где с бешеным грохотом низвергаются струи Вирдаго. Туда, где не будет слышно и видно её слез... Две тысячи, он сказал – две тысячи... Теперь ясно, почему он всегда один. Потому что он и так один. Он знает всё. Он всё видел. Он всё чувствовал и перечувствовал. Он знает людей. Он знает изнанку жизни, он всё время теряет... Даже если он захочет этим поделиться – кто его поймёт? Никто... Она сидела в траве прямо в своём кружевном платье. Лицо было влажным от водяной пыли. Но не от слёз... Слёзы не шли, хотя она задыхалась от горечи. Что хуже – терять того, кто и правда – один и неповторимый в твоей жизни, или терять каждый раз, много терять? И знать, что потеряешь всех... Хатт... И она, Флай, не оставит никакого особенного следа в его душе... Единственного, чтобы затосковать на век. Хотя бы – на век... Она просто одна из... Её тепло, её дружба мимолётна. Как и её жизнь в размерах его жизни. Несколько шагов рядом – и всё... Он один идёт сквозь холод и темноту жизни. Остальные – отстают и тают во мраке... Твою гунганскую мать... Как же ей жалко его... – Ах, босс, босс! – выкрикнула она, но ярость водопада заглушила её крик. Тем не менее её услышали. На плечи Флай опустился пиджак, Дженаро сел рядом, мягко обняв девушку одной рукой. От него исходил уже знакомый ей ровный жар. – Я сам это выбрал, – сказано это было тихо, но Флай услышала. – Не скажу, что понимал, на что соглашался. Но что сделано, то сделано... И я не лгал тебе, когда говорил, что не нуждаюсь в чужом тепле. Я монах, Флай... Моё призвание не брать – отдавать. Столько, сколько смогу и успею. Каждому из вас. "В чужом тепле..." В чужом. В чужом... Горло перекрыло новой горечью. Она никогда не считала его чужим. Наоборот... И она так нуждалась в его тепле... Не только в учёбе. Да, осталась она, чтобы учиться. Но могла улететь, тысячу раз вернуться на Набу... или ещё куда-то, и продолжать воровать. Но она стала считать его своим... другом... или каким-то родным человеком, как Ильдико, как Маарек... У неё таких – на одной руке даже незагнутыми останутся пальцы. А её тепло, оказывается, "чужое". И его не нужно. – Я понимаю... – с почти беззвучным вздохом произнесла она. И откашлялась, устыдившись своего голоса. – Босс, у меня завтра тяжёлый день... Я хочу домой. И надеюсь, вы додумались захватить с собой пирог и мороженое? – она старалась говорить, как всегда. Как всегда раньше. Хотя ей казалось, что как раньше – не будет... – Вижу я, как ты понимаешь, – вздохнул Дженаро. – Кто тебе сказал, что ты – чужая? – "Не нуждаюсь в чужом тепле"... – повторила она без выражения, как прилежная ученица повторяет урок. – Ваши слова... – То есть ты думаешь, что я подпускаю к себе тех людей, которых считаю чужими себе? – тихо хмыкнул монах. – Ну, если тебе так хочется относить это к себе – кто я, чтобы запрещать? Чужой тебе человек... Ну, вот... Договорились... Ему осталось только встать и уйти после этих слов. И конец. Конец вот этой сокровенности, которая была между ними, даже когда он сердился, а она злилась и возмущалась... Хатт! – Вы же знаете, что это не так, – её зелёные глаза были рядом, и она смотрела на него серьёзно. Правда, не так долго. – Ну, ничего, босс, потерпите... Я когда-нибудь постарею, и тогда мы научимся понимать друг друга... – Две тысячи лет живу, а с женщинами проще не становится, – пожаловался ей безопасник. – Боюсь даже думать, что было бы, обещай я наставнику не совершенное государство, а умение понимать женщин. Пришлось бы жить вечно. Он шутил, словно и не было этой короткой размолвки минуту назад. – Сравнили! – фыркнула Флай, чувствуя, как разжимается невидимая рука на её сердце. – Совершенное государство может быть только одним единственно верным, а женщины все разные. И все – совершенные, – сверкнула она глазом, в котором отразились сразу все три луны. Проканало... Нет, всё-таки стремнина Вирдаго – самое любимое её место в Тиде. – Истинная правда, – подтвердил Дженаро. От него едва ощутимо веяло облегчением – вечер всё же не был испорчен бесповоротно. – Пойдём? У тебя завтра трудный день. А до Флай только сейчас дошло, что её побег из ресторана лишил безопасника одной из немногих приятностей, которые он себе позволял – тихого ужина в хорошем месте, с хорошим вином... – Пойдёмте! – вскочила она, тут же, однако, пожалев – тепло его руки исчезло... – Давайте пойдём в ресторан и возьмём, всё что не доели и не допили с собой? Я могу попросить – мне не зазорно. Такой вот плюс плохого поведения, – усмехнулась рыжая, – Хуже от этого они уже обо мне не подумают... – Не подумают, – безопасник поднялся следом за ней. – Потому что я уже попросил добавить несколько блюд к заказанному, расплатился и попросил отослать на твой адрес через полчаса. Думаю, мы как раз успеем на набережную, и нам не придётся долго ждать. Босс, как всегда всё предусмотрел и продумал. За две тысячи лет. Обучая таких, как она... Но язвить на этот счёт больше не хотелось. И посыпать сейчас свою ранку солью – тоже. Она кивнула, снимая с себя пиджак и передавая Дженаро. – Только придётся, как на Кинделе. Сидеть на подушках и есть на полу... – почти виновато предупредила она безопасника. – Простите... Вы вбухали уйму кредитов в нашу прогулку, а я всё испортила... И ужин, и настроение... Даже не дала посидеть нормально за столом, хатт! В душе она пыталась оправдаться хотя бы в собственных глазах – редко кто смог бы спокойно принять такую новость. Ему даже далеко не сорок, просто – ой, как далеко. Его хотели и всё ещё хотят убить. Но... Как-то не оправдывалось. Это она думала, что у них какие-то особенные отношения. Вот и конец иллюзиям... – Не всё измеряется в кредитах, – пиджак он ей вернул. – Я не замёрзну, Флай. Я бы купил мебель, но если мы улетаем... Могу предложить снять приличный номер в гостинице. – Конечно, босс... Мне как-то неловко даже, что вы спали на моём полу. Вы – и на полу! Вампец какой-то... – окончательно смутилась она, заворачиваясь в пиджак. – Спасибо. Какую там ещё мебель... Да я бы вам не мешала! Я бы ушла в комнату Зимы и читала там свои лекции. Но, конечно, вам в отеле удобнее будет... Рыжая совсем растерялась. Ей хотелось, чтобы Дженаро выспался нормально, всё-таки он не её ровесник, чтобы спать, как попало. Но с другой стороны... ей будет очень тревожно, что могут снова попытаться... А она не сможет помочь. – Не мне, – поправил её безопасник. – Нам. Мне, знаешь ли, так спокойнее будет. Не так-то просто было сегодня усидеть в стороне... "Нам?" Опять он собирается сорить кредитами из-за неё... – Хорошо. Но я за себя плачу сама, – заявила она, направляясь в сторону от стремнины, туда, где высвечивались фонари набережной. – А когда это вы в стороне сидели? – Когда ты занималась практикой Силового Убеждения, – невозмутимо ответил монах, шагая рядом с ней. – Но вы же сказали, что верили в меня? – Флай даже остановилась, чтобы посмотреть ему в лицо. – Да и потом – кто меня учил, босс! Неужели у вас случались осечки с учениками? – Однажды приходит момент, когда нужно позволить ученику самому справляться с проблемой, – негромко отозвался Дженаро. – Момент истины: справится ли он, и справишься ли ты сам с желанием встать рядом, защитить, не дать совершить ошибку... Стремление уберечь – одно из самых сильных соблазнов для меня, Флай. Но оно убивает доверие, и способно убить веру ученика в самого себя. У меня бывали осечки с собой... – Это я могу понять, – отвела глаза Флай. – Никогда не забуду, как вы дали шанс Магистру... Даже несмотря на то, что это вы – если бы я тогда могла что-то, мне было бы очень трудно не вмешаться... С той разницей, что вашей веры в себя я бы не пошатнула. Вдали от водопада было ещё тепло, хотя сумерки совсем сгустились над городом. – А последствия ваших осечек? – она шла рядом, стараясь ступать в ногу с боссом.. – Не думаю, что ваши ученики и... ученицы так уж позволяли себя опекать? – усмехнулись её губы. – Они были разными, – после короткой паузы ответил безопасник. – И последствия были... разные. Одни уходили. Другие... тоже уходили. Только иначе. И рыжая поняла, что такое – иначе... Или почувствовала. Такие же, как она – строптивые и вспыльчивые. Как малолетки... Что-то напридумывавшие себе о собственной исключительности, понастроившие воздушных дворцов... И разочаровавшиеся, столкнувшись с действительностью. Самый короткий путь к Тьме... – Давайте на акваспидере? Это экономнее. И быстрее, – предложила Флай, пройдя несколько шагов молча. И тихо добавила. – Я не уйду, босс. Ни так, ни иначе. – Давай, – согласился монах, на мгновение положив ладонь ей на плечо – услышал, понял. – Ещё одна такая прогулка – и у рыбы в реке прибавится корма. Утоплю гребца, совсем дышать не умеет... Заснуть в эту ночь, несмотря на почти шикарный по меркам Флай номер, ей удалось далеко не сразу. А может быть, именно из-за этого чужого ложа, непохожего ни на её раздолбанную тахту, ни на обычную кровать в Вышенках. Потому, что обо всём остальном она не разрешила себе думать. Всё потом, всё-всё... За стеной, в соседнем номере спал босс. Не на полу, в удобной комфортной постели... А это было важнее того, что свою, возможно – последнюю ночь в Тиде, она проведёт вне стен своего дома. – Босс! – солнце только начало просачиваться сквозь жалюзи, а рыжая уже стучала в дверь его номера. – Босс, вы что, спите? Дверь открылась, на пороге оказался безопасник без тени сна в глазах. – Уже нет, – он отступил в сторону, открывая вид на стол, накрытый остатками вечернего пиршества. – Каф в постель или в кружку, мэм? – Вслед, босс, – отозвалась рыжая бодренько. – Надо успеть свалить все три предмета, поэтому побегу резервировать очередь. Я уже пила, – она казалось очень довольной, улыбка так и рвалась из её глаз. – И заказала вам завтрак. Наш, традиционный набуанский. Если вам понравится, я включу его в меню своего ресторана... Так что вас уже ждут и держат его горячим... Я побежала? – Флай вскинула на Дженаро зелёные глазищи. – А вы где будете? – Не знаю пока, – монах слегка пожал плечами. – Здесь. Или где-нибудь по старым местам. Номер у тебя есть. Беги. Удачи. "А по каким старым местам?" – она уже открыла рот, чтобы спросить, но, к несчастью, ей нужно было уходить, и очень быстро... Да и, кажется, она решила вести себя прилично. Ну, почти... – И вам хорошего дня, босс, – сделав шаг, обернулась Флай, спрятав в уголках яркого рта загадочную улыбку. Наверное, так улыбался её рыжий соотечественник, глядя в воды Вирдаго, после избрания сенатором от Набу... У неё-то причина была гораздо невиннее. Ну представилась в ресторане секретарем Дженаро, ну заказала для него завтрак. Конвертики тонкого полупрозрачного теста всего на один укус, со всяко-разной начинкой. И их очень много, и название интересное – "Дни вашей счастливой жизни"... Ну да, она попросила добавить в тесто при выпечке очень острые плодики... Да, нарезать их колечками... И побольше, побольше – её босс хочет настоящей местной пищи, экзотики и остроты! У официанта было такое лицо, будто он очень хотел посмотреть, как этот её босс, любитель экстрима, будет поедать "счастливые дни". – А "тысячелетние яйца" не желаете? По-императорски? – настукивая в своём блокноте заказ, он почти не сводил с неё взгляда. Флай подавилась кафом. – Нет-нет! – откашлявшись, быстро отозвалась она. – Это будет слишком... экзотично. Перейдём к десерту... Ну, десерт она ему заказала очень достойный. Хоть и без затей, зато и без подвоха – пирожные "борода крайта" и каф с мгновенно замороженной пеной. А теперь она с бежала по мосту со своим неизменным рюкзачком за плечами, искусно лавируя между прохожими. Да, всё это детские шалости... Вот вернётся она на Бакрану, и сразу всё кончится. Босс будет далёкий и вредный, как всегда. Или нет – далёкий, как никогда. Две тысячи лет... Гунгана мать... Флай побежала ещё быстрее – три интерактивных тестирования перед экзаменами, три экзамена, и самый сложный – убедить Зиму. А времени на всё это в обрез... Город казался ещё более ярким и оживлённым, чем всегда. Штандарты Набуанского Королевского Дома, флаги, парящие на ветру над зелёными крышами столицы... И даже дроиды-уборщики казались особенно суетливыми сегодня, бросаясь к каждому листочку, неосторожно спикировавшему на дворцовую площадь. Как она могла забыть?! Завтра День Королевы... День большого чёса карманов, как называл его Рекс, день, когда в толпе, в упоении приветствующей свою Королеву, можно было шикарно поживиться. И за это Магистр тоже устраивал им свой праздник... Аромат гирлянд живых цветов, которыми украшали арку, и площадь, и так цветущую почти весь год, очень замедлил ее бег. Хотелось забыть обо всем и зависнуть здесь, словно собираясь вдохнуть в себя весь этот запах, тёплый, солнечный, нежный и сладковатый... Но с чуть заметным терпким оттенком горечи – потому, что это всего лишь иллюзия, иллюзия счастья и сбывшейся мечты... А иллюзии тают, как опавшие лепестки цветов после ледяного ночного дождя. Что ж... И у неё одной иллюзией меньше. А жгучие блинчики – всего лишь детская бравада. И прощание... Они вернутся на Бакрану, и она будет совсем другой. Она перестанет его подкалывать и задирать, как своего ровесника из Ордена Рекса. Босс оказался на такой высоте, словно его домик в горах Бакраны для ушедшей в землю избушки в долине... Ещё выше... Ха – босс... Разве допустимо такое полуфамильярное обращение? Она будет послушно кивать ему головой и на всё отвечать: "Да, Учитель, нет, Учитель..." Хатт... Скукотища-то какая... Интерактивные тесты она прошла быстро. А вот чтобы попасть к органическим экзаменаторам, ей пришлось запастись терпением. Можно было пока подумать, можно было подремать, сидя у прохладной колонны, можно было просто трепаться с другими... Флай уселась на блестящий каменный пол, опираясь спиной об округлость колонны, но совсем не для того, чтобы досыпать. Раскрыв планшет, она изучила все документы, присланные Терасом, и его отчёты... Ага, он отчитывался перед ней. Смешно. Пока она вела переписку, соглашалась или не соглашалась, пока она договаривалась с Оросом Ваэргой об аренде с последующим выкупом, время и прошло. В активе между экзаменами у неё остался контракт пока об аренде – всё же помедитировать вдвоём там стоит, а ещё расчёт затрат и окупаемости разведения рыбы, и письмо Бруно Рейбану с просьбой выдать часть кредитов за бантят.