Мотылек на снегу

Блэр догнал её уже у входа в гостевой блок. – Мэм, – окликнул он врача, – я забыл вас предупредить... Шер обернулась, и у неё было такое лицо, на котором явственно читалось: "Только попробуй сказать мне что-нибудь в том же духе, как на вечеринке!" – О чём? – вопрос был крайне лаконичен. – Сегодня ночью не покидайте свою комнату, – лейтенант был не менее лаконичен. – И не открывайте. Никому. Ни под каким предлогом. В случае чего... вызывайте меня. – Вас? Хорошо, лейтенант, – усмехнулась Шер. – Если выстрелю больше двух раз – приходите. Да, – задержалась она на пороге. – Хорошего вечера! – Благодарю, мэм, – ответил ей лейтенант. – Спокойной ночи. Судя по тому, как было подчеркнуто голосом слово "спокойной", ночь вполне могла таковой и не оказаться. Дверь за Шер закрылась, тут же тихо щелкнув блокировкой замка – лейтенант Блэр решил не доводить дело до стрельбы, и проблему возможных кадровых перестановок решил радикально. Теперь открыть эту дверь мог либо он сам, либо командир станции. Либо очень крупный калибр, но в такие дни арсенал тоже блокировался. А Шер встретил едва ощутимый запах. Очень лёгкий, тонкий, холодновато-сладкий и свежий, он был не просто приятен – притягателен. Странно... Это был не запах её парфюма, если предположить, что он протек в её полевой сумке. А стюард, который заходил, должно быть, за посудой, вряд ли пользовался таким... Иначе она бы это запомнила. Потому что аромат был таким влекущим и манящим, что хотелось вдохнуть его весь... Без остатка... Стоп! Что это с ней? Надо же разобраться, что это такое... В её комнате не пахло. Шер кинулась к своей медсумке и достала асептик, чей сильный, раздражающий запах перебивал всё. Его резкость не только очищала поверхности, но и сразу прочистила мозги. Так мог пахнуть только предтеча той самой ягодки... Растение в холле зацвело?! Держа флакон с антисептиком у лица, Шер подошла к ящику, в который часа полтора назад пролила мясной раствор. У истощенного растения, которому перепало так мало необходимой ему пищи, действительно хватило сил раскрыть бутон. Только один. Остальные повисли почерневшими бусинами. Теперь можно было разглядеть, что цветок действительно невероятно красив: лейтенант Блэр не преувеличил его красоту. Скорее уж преуменьшил. Лепестки, хрупкие и просвечивающие, имели тот чарующий оттенок, каким отличается молодая, здоровая кожа юной девушки. Размер и форма лепестков, кружевной венчик, бархатные, полные пыльцы головки тычинок – всё было соразмерно настолько, что подобрать можно было лишь одно слово: совершенство. Шер, при всем своем неприятии этого цветка, не могла этого не признать. Она встречала не много растений, обладающих подобной утончённостью и привлекательностью, даже в Ботанических садах Скайдоума. А там тоже была всякая, в том числе плотоядная флора, содержание которой обходилось не в одну тонну мяса каждый месяц, о чём рассказывал дроид-экскурсовод. А экскурсию Шер тогда ждала несколько месяцев. Такой красивый хищник... Как же ты охотишься? Твои листики складываются, когда привлечённый ароматом... может быть, даже ароматом, одурманивающим сознание... некто подходит к тебе на близкое расстояние? Было бы интересно отследить весь цикл растения. У неё, кажется, с обеда осталось яйцо? Шер убежала в номер и вернулась оттуда с пинцетом, тампонами и пищей для хищника. Сначала она коснулась пустым пинцетом лепестка. Никакой реакции не последовало. Цветок не двигался. Ожидаемо... Пинцет холодный и из металла. Она потянулась к приготовленному пайку. Кусочек яйца пинцет сбросил на листок, а следующий – к середине цветка. И тот, что достался листу, был со скорлупой. Цветок не отреагировал, только с задетого пыльника слетело облачко пыльцы. Листок свернулся мгновенно, зажав белок, словно голодный ребенок, в кулак – вдруг отберут? – А что ты будешь дальше с этим делать? – спросила Шер вслух. Пинцетом с тампоном она коснулась бархатистых тычинок и перенесла пыльцу в венчик. Всё же тут ни ветра, ни естественных опылителей не водится – станции почти стерильны, как медблоки. Никаких видимых последствий это не произвело. Растение не шевелилось, и всё так же держало свернутым лист с добычей. Стоять здесь с флаконом асептика, безотрывно глядя на цветок, можно было всю ночь. Она не знает, сколько времени и как будет перерабатываться кусочек белка, полтора часа или меньше – но тогда листьям попал уже раствор. Вот она и посмотрит, что будет через полтора часа. И Шер отщипнула ещё кусочек, теперь уже лишенный скорлупы, и уронила на другой лист. Этот листок тоже свернулся в мгновение ока – только что был расправлен, и вот уже топорщится выступающими ребрами прожилок. – Хорошего – понемножку... – пробормотала Шер, ещё раз увидевшая, как лист схватывает свою жертву. Почему же он не схватил её палец, когда она разглаживала лист? Потому что – разглаживала? Нет, это так до такого можно додуматься... Шер ушла в номер и закрыла дверь, чтобы до неё не доносился ароматный призыв цветка. Очень скоро её внимание привлек терминал, скромно расположившийся у дальней стены. На недавно мертвой панели призывно мигал индикатор. Это пришла информация от лейтенанта Блэра. Чтение на ночь, которое он ей обещал на вечеринке. Держит слово... Шер устроилась перед терминалом – как раз пройдут полтора часа, и можно будет взглянуть на цветок... Она дотронулась до клавиши на деке и стала просматривать открывшиеся списки. Лейтенант прислал несколько личных дел: серийный убийца, террорист, маньяк-отравитель... К ним был прикреплён файл со статистикой: сколько на каторге преступников по категориям, сколько ими совершено убийств, дополнением шел ещё один файл – с описанием и количеством преступлений, совершённых уже на каторге этими же заключенными. Первой строкой шли убийства... "Милый мальчик" её готовил к завтрашнему... нет, уже к сегодняшнему ответу на запрос. Шер кусала губы – надежды не могло быть... Чтобы её мама, такая мягкая, такая хрупкая, выжила среди убийц, которым нечего терять – они и так на каторге, которая хуже смерти... Слезы всё равно текли – любая физическая боль была слабее той, что разрывала её сердце. Шер, наконец, дала ей волю... И боль была безутешной. Она, Шер, сидела в СИЗО, она лечила на Нар-Шаадда, она летала с Ником, она бродила по пещерам Ботавуи, она выходила замуж, она стала Одарённой на Арке, она встретила Дженаро, она наслаждалась красотой разных планет, дружбой, она нашла другую семью, и она была уверена, что от неё отказались... А её мама всё это время, здесь, в нечеловеческих условиях... Строчки ауребеша расплывались у неё перед глазами, а она заставляла себя читать это... "Я не оставлю тебя здесь, с этими..." В любом случае. Они заплатят. Сполна. Когда через полтора часа, немного успокоившись, Шер вышла в холл, то ощутила, что аромат цветка чувствуется меньше. Действительно, меньше! И объяснение этому было налицо – цветок уже не выглядел так свежо, он казался немного увядшим. На поникшем лепестке, около венчика, так и лежал кусочек яичного белка, а вот листья... Листья опять лежали, как раскрытая ладонь, на которой не было ни крошки от её угощения. Кроме кусочка скорлупы... Цветок с его запахом был больше не нужен? Опыление произошло, добыча поймана... А вопросы остались. Ей нужно заснуть. Завтра ей понадобятся и силы, и выдержка. Заснуть. Даже на этой кровати, в чужой каюте, на чужой станции. Шер ещё раз бросила на цветок взгляд, и ушла, закрыв за собой дверь номера. Утром её разбудил стук в дверь, негромкий, но уверенный. – Капитан Вийяр? Это Эдрик. Пришел ответ на запрос. Я подожду вас в холле. Сердце Шер билось часто-часто с момента пробуждения, из дрожащих рук всё валилось, но когда она вышла через несколько минут после аэрозоля в санблоке, охлаждённого почти до замерзания, с влажными волосами, в холл – она была спокойна. Или казалась такой. – Я слушаю, командир, – она стояла перед Эдриком, заложив руки за спину, и смотрела на него внимательными серыми глазами. – Присаживайтесь, – командир указал ей на место на диване рядом с собой, достал инфочип. – Вот, пожалуйста. Здесь отчёт с поверхности. Ваши полномочия также подтверждены. – Отчёт? А где заключённая? ...Нет, она не поверит. Им есть, что скрывать. Обман на обмане...Она им не поверит, нет.. – Читайте, капитан Вийяр, – мягко ответил Эдрик. – Здесь всё сказано. Стараясь, чтобы её движения были точными и выверенными, будто в руках у неё скальпель, Шер вставила инфочип во вход на деке. Файл открывался недолго, и её взгляд заметался по экрану, стараясь сразу найти главное... Судя по отчёту, заключенная Эста Каррада прибыла в место отбывания наказания, будучи в хорошей физической форме. Осмотр не выявил травм или заболеваний. Положенный инструктаж по технике безопасности она прошла, и была предупреждена обо всех опасностях, какие могли её поджидать. Отдельно упоминалось, что о крайней опасности пребывания вне защитного периметра она была предупреждена. Файлы с подписью заключённой прилагались. Спустя сутки своего пребывания на руднике заключённая покинула защитный периметр, в отведённый внутренним распорядком трёхдневный срок не вернулась, и была списана в безвозвратные потери рабочей силы. Из груди Шер рвался стон. Спустя всего сутки!.. А она всё это время думала, что мама от неё отказалась! Всё это время... А мамы уже не было... Не захотела быть одной из тех... И когда Римон надевал ей свадебный венец, а она сожалела, что мамы нет рядом – уже было поздно... А она верила, что они встретятся... Как же так, мамочка... "Ты не собиралась им верить. Им нельзя верить..." – чиркнуло где-то на краю сознания, осветив вспышкой затуманенный горем разум. Шер оторвалась от экрана и посмотрела на Эдрика. – Теперь это дело ИСБ, – глаза у неё были сухими и холодными. – Мне придётся добыть доказательства. Эдрик вздохнул. – Воля ваша. Челнок уйдёт через час, мне придётся за это время найти вам сопровождение. – Я буду готова, – кивнула Шер и встала, собираясь в свою каюту. За ней пришли через сорок стандартных минут. Незнакомый ей офицер, без следов бурной ночи на лице, постучал в дверь и представился: – Лейтенант Зиверс, мэм. Мне приказано сопровождать вас на поверхность. Шер появилась полностью собранная, сосредоточенная, с медицинской полевой сумкой через плечо, с "Уравнителем" и коммом на ремне. – До поверхности или по поверхности? – уточнила она у лейтенанта. – По поверхности тоже, в рамках охраняемого периметра, – невозмутимо ответил офицер. – Но там с нами будет ещё дополнительное сопровождение из охраны рудника. – А если придется – за периметр? Такую возможность Шер даже очень предусматривала, и ей почему-то казалось, что в этом случае она останется с планетой один на один. Но это ничего не меняло. – Простите, мэм, покидать периметр строго воспрещается, – сообщил ей лейтенант. – Это крайне опасно для жизни. – Лейтенант... Простите, как ваше имя? – она немного замедлила шаг. – Астор, мэм, – ответил её сопровождающий. – Так вот, лейтенант Астор Зиверс... На меня запрещение не распространяется – я не заключённая, и подчиняюсь только своей конторе. Кстати, а тот, кто убегал и вернулся... Он жив? – она бросила на него внимательный взгляд. "Лейтенант Ястреб..." – Вы про заключённого? – Зиверс уверенно вел её по коридорам станции примерно в том же направлении, откуда Шер пришла в гостевой блок. – Честно говоря, не знаю, мэм. Никогда не интересовался этим. Но вы сможете узнать на месте. Путешествие завершилось у дверей стыковочного узла. Лейтенант чиркнул картой по считывателю, шлюз открылся, пропуская их в шлюзовую камеру, затем с шипением закрылся, и тут же открылся люк впереди. На борту челнока, кроме Шер, пилота и лейтенанта Зиверса, оказалась сонная смена охраны. Появление девушки заставило клюющих носом охранников проснуться – сначала один повернул голову, чтобы поглядеть, кто задержал отлёт, и ткнул локтем в бок соседа, тот передал толчок следующему... На Шер воззрились восемь пар внимательных и любопытных глаз. – Здравствуйте, – кивнула Шер охране, и села на своё место, заставив себя спокойно отнестись к повышенному вниманию. Ей предстоит на руднике ощутить и не такой неопасный интерес. Ответили ей недружно и вразнобой – не то растерялись, не то вообще не ожидали, что с ними станут здороваться, завязывать беседу никто не рискнул. Зиверс пристегнулся, знаком предложил Шер сделать то же самое. – Может немного потрясти, мэм, – предупредил он. Конечно, она последовала его указаниям, молча кивнула и пристегнулась. Тряска? Тряска что... Она летит на рудник. Чтобы удостовериться, что мамы больше нет... Нет, она летит, чтобы разоблачить их обман, и увезти её отсюда. А сон, который ей снился на "Случае" про пустоту и запущенность их дома на Корусанте, где позвякивали от ветра любимые мамины шторы из прозрачных кристаллов... Так это просто сон, а она ещё не была Одарённой... Она смотрела перед собой, задумавшись. "Прости, Ник... Но я закроюсь... Пока". После короткого колебания, которое Шер уловила, Кайлас исчез из её сознания. Челнок действительно несколько раз чувствительно встряхнуло, прежде чем он опустился на парящую в воздухе платформу. До поверхности оставалось ещё примерно три десятка метров, и отсюда хорошо была видна прилегающая часть рудника. Верхний слой почвы был снят до скального основания, на голом камне располагались выстроенные в ровные ряды и линии бараки. Получался небольшой "городок", расчерченный на кварталы, огороженные силовыми полями. Между ними двигались патрульные с оружием наизготовку. Отдельно высился корпус, огороженный целой линией обороны, почти под платформой. Высыпавшая из челнока смена почему-то выглядела угрюмее, чем до старта. Кто-то сдавленно выругался сквозь зубы. Их встречали две группы, одна в броне штурмовиков, вторая без. Небронированные полезли в челнок, штурмовики чего-то дожидались. Зиверс вышел вперед, коротко отсалютовал, доложил о прибытии капитана Вийяр с сопровождением, назвался. Пока он докладывал, челнок поднял трап, взлетел и ушёл вверх – на станцию. Только когда он поднялся, командир штурмового звена бросил в комлинк: – Спускайте нас. Затем обратился к Шер: – Мэм, мы будем сопровождать вас на территории рудника. Пожалуйста, не отходите от группы, не приближайтесь к заключённым. Это опасно. Мне сообщили, что вы врач. Пожалуйста, на время пребывания здесь забудьте о врачебном долге. Не пытайтесь оказывать помощь тем, кто покажется вам пострадавшим или больным. Это также опасно. Вас могут взять в заложники. На руднике есть своя медслужба, она справляется со своими обязанностями. У вас есть вопросы по правилам безопасности? Пока он говорил, платформа медленно опускалась вниз и наконец зависла у административного корпуса, внутри линии обороны. – По вопросам безопасности – всё ясно, – отозвалась Шер, чувствуя, как пробежал между лопаток неприятный холодок, и рука потянулась ощутить основательность ствола "Уравнителя". И на сердце стало ещё тяжелее. Да, её впечатлил рудник с силовыми полями... И платформа, которая выглядела, как хорошо укреплённая база где-то близко к военным действиям... Но мама тут жила. И жила по ту сторону силовых полей... – Я смогу разговаривать с ними? – стараясь, чтобы голос звучал, как обычно, произнесла Шер. – Да, к вам доставят тех, кого вы назовёте, – с платформы на землю вытянулся лёгкий металлический трап, лейтенант спустился по нему, штурмовики выстроились за спиной Шер.