Мотылек на снегу

– Не знаю, сказали ли вам, что защитный периметр предназначен не для того, чтобы мы не бежали, – в голосе появились ленивые нотки. – Тех, кого сюда привозят, просто предупреждают: ловить не станем. Искать тоже. Заодно на похороны тратиться не придётся. Всегда находится кто-то, кто не верит. Через периметр же всё видно: райские сады. Зелень, плоды, цветы. Ветер запахи доносит – аж голова кружится. На хлеб бы вместо мёда мазал и ел. До сих пор Шер не услышала от него ни одного слова, которое можно было бы принять за ложь. – А здесь голый камень, – всё так же лениво продолжил Борво. – Пыль, рудничные газы, грохот. Охрана злая, как сарлачьи дети. И это всё – на всю жизнь. И кто-нибудь срывается в побег... Если повезёт – умирает быстро и у всех на глазах. Если не повезёт – умирает долго. И тоже у всех на глазах. Если особенно не повезёт – никто не видит, что с ним стало. Думают, у этого – получилось. И кто-нибудь пытается снова. А иногда не зеки бегут в джунгли – джунгли приходят к нам. И тогда те, у кого не хватило духу бежать, благодарят всех знаемых и незнаемых богов за то, что те не наградили их этим духом. Потому что периметр – единственное, что их защищает от того, что приходит снаружи. Иногда прорывается, тогда приходится запрашивать подмогу со станции. Знаете, что это такое, мэм, когда над рудником на бреющем идёт эскадрилья и косит всё, что ещё шевелится на поверхности? На какое-то время она потеряла концентрацию, да и вообще все ощущения – волна отчаяния захлестнула её сердце, лишив всех способностей. Сколько ни убеждай себя не верить... Как ни готовься к тому, что слово "смерть" может оказаться правдой, подготовиться – нельзя... Сознание готово было сорваться в бездну горя – надежды не было. Этот Борво только подтвердил ей это... О, нет только не здесь и не перед этими... За какую соломинку удаётся вытащить себя из этой пучины – духи Уматэ, может быть знают... А может – не знают и они. – Уточнение... – вставила она бесцветно, возвращаясь к разговору. – Вы сказали – умирает "на глазах"... Причина? И что джунгли приходят к вам... Каким способом? Ведь силовое поле? И третье, – Шер запнулась только на секунду. – Женщина, которая вышла за периметр три года назад... Видели ли вы, что стало с ней? Ей хорошо удавались только короткие фразы. – Так вы из-за той лекарши здесь, мэм? – голос Борво был все таким же ленивым, но в Силе потянуло странным весельем. – Ах, да, я ведь за ней тогда и рванул... Так о джунглях. Знаете, мэм, там единственное, что не попытается вас сожрать, это голый камень. Тот самый голый камень, от которого здесь пытаются бегать. Смешно, правда? Одно из растений имеет очень толстые, полые внутри корни. Они растут под землёй, пробираясь всё дальше и дальше. Однажды корни проникают под защитным полем внутрь периметра. Я же сказал, что они полые? Ну вот, как только они оказываются внутри, по ту сторону сквозь трещины в основном стволе забирается всё, что может протиснуться в корень. А выскакивает уже здесь. Прямо из-под земли. Идёшь на работу, никого не трогаешь, а у тебя прямо из-под ног – хоп! И какой-нибудь костегрыз вылетает! Борво расхохотался. Смех был искренним и весёлым. Но Сила доносила напряжённое внимание: этот заключённый следил за Шер, ловя малейшую реакцию на его слова. Интересно, зачем ему её реакция? Он тоже, значит, наблюдает... Как и она за ним. Капитан холодновато усмехнулась и продолжила, ненавязчиво и внимательно подводя Борво к интересующей её теме. – Итак, вы рванули за той каторжанкой. Кстати, она что – врачом была? А зачем, вы разве тоже были здесь новичком? – поинтересовалась она. Если вообще можно было заподозрить интерес в её безразличном тоне... – Мэм... – ленца в голосе плавно перешла в мурлыкающие, почти интимные нотки. – Ну только не говорите мне, что вас не ознакомили с моим досье. Зачем, по-вашему, я мог рвануть за женщиной, которую всё равно через несколько минут сожрут? Цветов ей предложить? Ей уже всё равно будет, а я хоть удовольствие получу... Тут это редкая возможность, знаете ли. Борво смотрел ей в глаза. Улыбался жестокой, хищной улыбкой. И лгал. Шер несколько секунд молчала и смотрела на Борво. После его слов было бы трудно подавить ненависть и желание немедленно разрядить всю энергоячейку "Уравнителя" прямо в омерзительную улыбку. Но Сила ей говорила, что всё сказанное – ложь... – Неверный ответ, – сокрушённо покачала Шер головой и махнула рукой перед своим лицом и транспаристилом, словно сбрасывая мешающий волосок... или пылинку. ...жаль, что у неё нет богатой практики... Только больные, которым вера и желание бороться – пятьдесят процентов выздоровления... – Я здесь для того, чтобы выслушать то, что вы горите желанием выложить мне. Расскажите всю правду о своём побеге за этой женщиной, – прозвучало очень чётко и убеждающе... Будто что-то твёрдое вдавливалось в пластичную массу сознания и растворялось, становясь главенствующим желанием... Шер чувствовала и сопротивление, и своё усилие, и следом – податливость чужой психики и рассудка...Ещё чуть-чуть.... Борво "поплыл" только на мгновение. – Я не... – вырвалось у него, и в тот же миг он шарахнулся от неё с такой силой, что вырвал привинченный к полу стул, к которому был прикован. – Она джедай! – заорал заключённый штурмовикам. – Убейте её! Убейте! "Я не бегал за ней", – донесла до Шер Сила, прежде чем на неё обрушились чужое смятение от осознания происходящего и стремление любой ценой уберечь правду. Тень этой правды Шер всё же успела уловить. Борво, вне всяких сомнений, был и убийцей, и вообще крайне опасным существом. Но он никогда не был маньяком, получающим удовольствие от убийств! Хатт, хатт! Она не ожидала. Могло не подействовать – мало практиковалась. Но чтобы каторжник понял, что с ним делают, и помянул джедаев? И так испугался... Он только косит под маньяка! ! Он "не бегал за ней"... И?! Шер была потрясена и раздосадована. – Какой джедай?! И куда вы?– вскочила она. – Мы не договорили! Что это с ним? – повернула она голову к своим сопровождающим, ощущая ладонью на поясе подарок Рика. Ответом ей стал выстрел станом в упор. И второй вдогонку – для гарантии. Лейтенант Зиверс не хотел рисковать. – Ты уверен? – спросил он, переступив через распростёртое на полу тело капитана Вийяр, и доставая ключи от наручных кандалов. – Уверен, – выдохнул Борво, подставляя руки. Едва освободившись, он торопливо вытер холодный пот, выступивший на гладких участках голубого лба. – В жизни не забуду это ощущение... Что делать будем? – Убивать нельзя, – лейтенант вернулся к Шер, приложил пальцы к яремной вене. – Пульс есть... Оставлять здесь тоже нельзя. Даже если ничего не успела заподозрить – она нас всех раскроет. – За периметр? – спросил заключённый. – За периметр, – согласился Зиверс. – Унесите, – кивнул он штурмовикам. Те убрали оружие и направились к девушке. – Цена обычная? – уточнил Борво. – За мозгокрута? – усмехнулся Зиверс. – Нет... Товар штучный, редкий... Запросишь двойную. Да, не забудьте обыскать. Если на ней хоть пылинка найдётся, которая сможет дать сигнал... Вы знаете, что будет. Штурмовики явно знали – отделались коротким "Да, сэр!" – и вынесли оглушённую Шер за дверь. Сознание вернулось к Шер вместе с болью. Когда чисс-Инквизитор предупреждал её о последствиях оглушения станом, он ничуть не лукавил. Однако, помимо боли, Шер могла ощутить, что её куда-то несут. И это ощущение, вместе с болью в каждой клеточке её тела, отзывалось горечью поражения и катастрофы. Надо было мягче...Но она не могла остановиться... И в неё стреляли те, к кому она спокойно повернулась спиной! "Свои"... В сознании, притупленном болью, полыхнуло – да никакой это не Борво! Убивать для него – не удовольствие! Хатт, да как она могла упустить?! Ведь Борво не мог знать, что Эста – врач! Это спектакль. Разыгранный для неё... В голову сразу словно влили кипяток – даже думать было больно. ...плохо... очень плохо – дело не в цветочках-ягодках... что-то серьёзнее... И опять обжигающая мысль – Ник, Лахтан... Духи Уматэ! Они в опасности – раз так с офицером ИСБ... А может, уже поздно?! "Ник! – упали щиты, передавая Кайласу яркий образ угрозы для них. – Уходите!" И секунды борьбы с собой. ...лучше закрыться снова, она же помнит Бакрану – только чудом Ник удержался на грани Света и Тьмы, только чудом... но держать в неведении... не хуже ли это? Плохой способ уберечь Ника. И плохая помощь им. Закрываться она не стала... Отклик пришел мгновенно. Вот только уходить Кайлас явно не собирался... "Кто это сделал? – отдалось в сознании. – Кто посмел это сделать с тобой?!" Духи Уматэ, да конечно, Ник не уйдёт! Как в обвале, как на мостике над золотым озером... Да, сознание будет предательски транслировать её боль. Но и всё то, что отложилось в нём – и тревогу Блэра, и взгляды, которыми обменивались Блэр и майор, и голодные цветы, которые созревают в наркотические ягоды... И яркие образы из рассказа лже-Борво... "Всё – спектакль, чтобы скрыть что-то... Опасны все... И всё". "Продержишься до сумерек?" – последовал ответ. Ответом была уверенность: раз её не убили сразу, то для чего-то им она нужна. Значит – продержится... В кают-компании "Серенити" застывший в неподвижности Кайлас пришёл в движение. Лахтан, исчерпавший запас мысленных проклятий – вслух ругаться не решался, чтобы не помешать Одарённому – уловил первый намёк на переход от состояния статуи к размытой тени, но перехватить хаттова мозгокрута не успел – тот уже сидел в кресле пилота. – Ты что задумал? – поинтересовался оперативник, вырастая у него за спиной. – Сядь, – доворотом головы на каких-то два миллиметра Кайлас указал ему на второе кресло. – И не мельтеши. Лахтан в кресло сел, и даже пристегнулся, но от Одарённого не отстал. – Так что ты задумал? – повторил он. – Нам нужно уходить, – бросил Кайлас. – И бросить её здесь?! – взвился специальный агент. На этот раз седая голова повернулась к нему больше, чем на два миллиметра. Аколит с интересом разглядывал безопасника. – Можешь остаться на станции, я тебя не держу. – Эй, тут вообще-то я пилот! – возмутился Лахтан. – Ты не справишься, – равнодушно ответил ему Кайлас. – Для того, что я задумал, нужен я. Лахтан уже почти сказал гадость. Но вспомнил доклад Кайласа Холту. И замолчал. – Значит, остаёшься тут? – сделал вывод Вару. – А то смотри, на станции, по крайней мере, никто не попытается тебя съесть... Лахтан ещё раз промолчал. Очень старательно. – Ладно, – смилостивился Кайлас. – Ты знал, что у тебя тут есть система маскировки? – Знал, – буркнул оперативник. – Толку с неё... Она только от сканеров, на фоне планеты нас будет видно, как на ладони. – Читал я как-то одну старую-старую басню, – усмехнулся аколит. – Замечательные строчки там были... "Невежды судят точно так – в чём толку не возьмут, то всё у них пустяк". Через несколько часов войдём в зону сумерек. Тогда можно будет включать репульсоры и садиться на них. – А до этого ты как собираешься от станции отваливать? – сравнение с невеждой Лахтана несколько задело. – Засекут же мгновенно... – А вот так... – Кайлас закрыл глаза, в который раз за день соскальзывая в Силу. И включил маскировку. Тихо щёлкнули, отпуская курьер, магнитные захваты. Небольшой корабль ещё соприкасался с внешней стороной станции. Но вскоре между ними возник просвет... Поначалу едва заметный, он становился всё шире – и расширялся быстрее с каждой минутой. Невидимое обычному взгляду и любому сканеру усилие отталкивало "Серенити" прочь от станции, заставляя её всё больше отдаляться, и при этом не подвергаться риску быть замеченной. Притяжение планеты ещё не внесло свои коррективы в её движение, но станция уходила вперёд, курьер оставался позади, с каждой минутой всё дальше. – Выключи связь, – бросил Кайлас, не открывая глаз. Лахтан отрубил возможность вызвать курьер, глядя на сидящего в кресле пилота человека почти с ужасом. Он знал, на что способны Одарённые. Насмотрелся. Но такого не видел даже на службе у Дженаро. "Вы и такое умеете..." – Размер не имеет значения, – уведомил его аколит. – Где ты на этом размере находишься – в общем, тоже... Крохотная скорлупка корабля парила в невесомости. Сзади по сияющему диску планеты кралась, постепенно приближаясь, грань между днём и ночью... Чем занимался эти часы Лахтан, Кайласа не интересовало. Он был погружён в Силу и в воспоминания. Их было трудно принять – мучения, пережитые в коме, и ещё раз – при возвращении памяти, вызывали у него ярость. Пока ещё он мог её контролировать, следовало кое-что сделать. Однажды он уже прошёл этим путём. Но на этот раз не обирался ничего выжигать в собственном прошлом. Время калечить себя, чтобы не совершить непоправимого, для него прошло. ...напарник. Он ничего не сказал Шер о том, кто был его напарником, и что для него значил. И не собирался говорить – разве что та сама когда-нибудь спросит. Лгать ей он тоже не собирался. Но сейчас, когда она пожелала закрыться от него... "...мы – всегда?.. Тогда почему же..." ...было самое время поработать над собой. Медленно, неторопливо, восстанавливая в памяти каждую мелочь, Кайлас воскрешал прошлое. Не участником – сторонним наблюдателем. От первого знакомства до последнего мазка на последней картине. Пропуская видения былого сквозь память, словно нить бусин сквозь пальцы, он всматривался в них, как безучастный свидетель – Боевая Логика была тут надёжным подспорьем. И понимал, как многое меняется, когда смотришь на это теперь. Нет, он ни о чём не сожалел. Он не был сейчас способен сожалеть. Не думал, что смог бы, сняв эту технику. Даже если бы он тогда не опоздал... Даже если бы он успел и нашёл её, если бы всё сложилось иначе – это был бы тот же самый человек, который ему... "...не верил..." Когда-то он думал, что только так и может быть. Вы вместе, потому что это ваше обоюдное решение, и оба знаете, что однажды это может кончиться. Вы оба доверяете друг другу многое. Жизнь – не самое значимое из списка. Но вы оба знаете, что этот человек, который рядом с тобой, однажды может... Предать? Не успеть? Выбрать другого? Неважно, что именно. Потому что только так и бывает. Сказки о вечности на двоих – для дураков. Рано или поздно именно так бы всё и кончилось. Тогда, задыхаясь от боли, он готов был умереть, лишь бы не жить дальше – предателем... В её глазах? В её сердце? Это тоже было неважно. Потому что потеря была сокрушительной и невосполнимой. Он потерял всё... Но он тогда кое-что забыл... "...Сила никогда не отнимает у тебя всё, не дав тебе всё взамен..." Сейчас, глядя на себя в прошлом, Кайлас знал, что эта потеря на самом деле обернулась таким подарком, о каком он не то что мечтать не смел – не подозревал, не знал, что такое вообще возможно. Что такое бывает. Даже в сказках... Сила дала ему всё. В первую очередь – понимание. Если бы он успел... "...я никогда не узнал бы, что такое настоящая любовь. Что такое настоящая верность. Что такое настоящая дружба... Что такое – когда в тебя верят. Тебе верят. До конца..." Отбирая этой верой даже у смерти. Даже у Тьмы. Сейчас, глядя со стороны, он понимал, что не испытывает к бывшему напарнику ничего. Был уверен, что, сняв технику, почувствует только одно: искреннее желание, чтобы и той Сила однажды подарила всё. Где бы она ни была. Что бы она ни делала. "...если однажды Сила снова сведёт нас..." Он скажет ей: спасибо. За всё. И пожелает счастья.