Мотылек на снегу

Зов Шер выдернул его из медитации. Короткого контакта хватило, чтобы оценить положение, Боевой Логики, ещё не снятой – чтобы не сорваться в чёрную ярость, после которой выживших не находят. Жива, куда-то несут, время на облёт тратить не придётся – рудник внизу, вряд ли далеко утащат... А в сумерках ни сверху, ни снизу корабль будет не разглядеть. В идеале бы ночью сесть, но до ночи рисковать жизнью жены Кайлас не собирался. Впрочем, он при любом раскладе не собирался испытывать Силу. Медитация восстановила силы, потраченные на расстыковку со станцией, малейшая угроза – и "Серенити" камнем упадёт с неба. Меры безопасности, предотвращавшие попытки побега, играли ему на руку. Нет транспорта – не успеют перехватить на посадке. А истребителям нужно время, чтобы долететь. "Не закрывайся больше", – это не было просьбой. Он должен был каждую секунду знать, что она жива. Что он не опоздает. На краю сознания Шер застыла капля ледяного покоя: я здесь, я с тобой, я наготове – и да поможет Сила тем, кто посмел поднять на тебя руку... ...Нет, она не закроется больше. Не только потому, что с ней его уверенность. У неё повязка на глазах, но Сила с нею, и всё, что почувствует она – пригодится ему. "Мы..." Её несли, перекинув через плечо, голова и связанные ноги болтались внизу. Она слышала дыхание и чувствовала каждый осторожный, но быстрый шаг. Жаль, что считать шаги уже бесполезно – когда она очнулась, неизвестно сколько они успели пройти. Но превратить Силу в органы чувств она может... Увидеть сквозь повязку, включить обоняние и слух на полную катушку. Попробовать на вкус эмоции того, кто её несёт. Расслабиться ничего не стоит... Она и так ощущает себя тем шарфиком, который остался висеть на спинке сиденья... в синем спидере на Нар-Шаддаа... Из множества запахов только один был ей знаком – время от времени Шер ощущала аромат плотоядного цветка. Её не задевало ветками – возможно, её несли по нахоженной тропе, или же здесь не было подлеска. Иногда слышался глухой стук, скрежещущие звуки, шорохи, поскрипывания. Совсем не было слышно птичьих голосов – то ли не водились певчие летуньи, то ли остерегались подавать голос при чужаках. В какой-то момент движение прекратилось. Шер достаточно аккуратно сгрузили на землю. – Ты сегодня не должен был приходить, – услышала она чей-то голос. – Это вынужденная мера, – а вот этот голос она знала. Её принёс Борво – или кто-то, выдающий себя за него. – Женщина? – спросил незнакомец. – Молодая женщина, – поправил Борво. За всё время пути Шер не уловила от него ничего, кроме озабоченности. – И она джедай или вроде того. Врач. На этот раз для разумных. – Сколько? – прозвучал вопрос. – Четыре мешка, – Борво не сомневался, что получит, сколько запросил. Повисла короткая пауза. – Я должен сообщить старейшине, – наконец сказал неизвестный. – Подожди здесь. Шер услышала удаляющиеся шаги. Но она лежала, не шевелясь. Неужели... Старейшина? Аборигены? На такой-то планете? Этого она пока не знала. Зато сразу как ударило – ягоды! Четыре мешка ягод от этих цветов, чей запах она первый раз ощутила на станции, а потом чувствовала всё время, пока её несли. За одного заключённого из рудника. В данном случае – за неё саму... Вот чем цветочки пахнут... Да у них тут целая схема поставок! Ягоды за рабов? В цене, запрошенной лже-Борво за неё, фигурировало: джедай и врач. "Врач, на этот раз для разумных". Значит... Врач для неразумных – мама?! Она здесь? Шер задержала дыхание – ей казалось, что сердце стучит слишком быстро, громко, гулко... И его услышат. Седой старик сидел на толстом стволе дерева и, напевая примитивную мелодию, что-то выстругивал ножом из деревяшки. Время от времени он отводил руку подальше, чтобы посмотреть на результат. Но неодобрительно качал головой, и продолжал своё дело. От занятия его оторвал дозорный – молодой забрак бежал по дорожке, и вид у него был обеспокоенный. – Учитель Нарин, – выпалил он, подбегая, – там Барни пришёл... Принёс женщину, говорит – джедай. За неё четыре мешка хотят. Кажется, старик не заметил забрака. Он прищурился и стал вырезать в получавшейся фигурке какие-то мелкие детали. Затем поднял фигурку и спросил: – Как думаешь, Занис, похоже получается? Деревянная фигурка действительно поразительно напоминала одну из жительниц деревни. Десятилетнюю Филь. Забрак переминался с ноги на ногу. – Похоже... Учитель, что мне Барни сказать? Врач у нас вроде есть, но он говорит, эта разумных лечит. – Почему ты так нервничаешь, Занис? Неужели забыл заповедь? Спокойствие сильнее эмоций... Старик встал. – Сила ведает, планета чувствует. Филь нужен врач. И вот – она здесь. Почему же ты так переживаешь? Птица села на плечо старика. Клювом начала ворошить его волосы. Старик улыбнулся. А ведь стоило бы птице сильнее сжать свои лапки – и когти проткнули бы его одежду. И яд бы проник в его кровь... но этого не случилось. – Но он сказал – четыре мешка, – неуверенно ответил Занис. – Вдвое против обычного. У нас столько наберётся? – Как думаешь, Занис, сколько стоит жизнь Филь? Два мешка? Три? Или десять? Нарин положил руку на плечо забрака. Тот сразу почувствовал спокойствие. – Конечно, мы наберём столько, сколько нужно. Но им об этом знать не обязательно. Отведи меня к нему, пожалуйста. – Он у колодезного дерева, – забрак чуть не разбежался по тропинке обратно, но вспомнил о возрасте старейшины, и поумерил прыть. Барни, чистокровного раттатака, подменившего погибшего маньяка, они нашли там же, где дозорный оставил его с предполагаемым предметом натурального обмена. Тот сидел, прислонившись к дереву, рядом лежала связанная по рукам и ногам девушка, с коротко обрезанными светлыми волосами. Рот и глаза у неё были завязаны. Завидев старейшину, Барни поднялся на ноги, коротко поклонился. – Учитель Нарин... – Здравствуй, друг мой, – старик ответил кивком головы, и положил раттатаку руки на плечи, – ты меня пугаешь. Успокойся, расслабься. Расскажи, кто эта несчастная девушка, что ты принёс? Помни: Сила – ведает, планета – чувствует. Взгляд метнулся к забраку. – Освободи её, Занис, будь так добр. Голос старика был мягок. От него веяло миром и спокойствием. – Она... – раттатак напрягся было, но тут же расслабился, повинуясь старику. – Она чуть не заставила меня выложить всё. О нас, об общине. Прямо при них. Она из безопасников. Ястреб сказал – медслужба ИСБ, капитан Шерги Вийяр. Она прилетела за Эстой. Начала раскапывать обстоятельства смерти, искать доказательства, добралась до меня... Учитель Нарин, я не мог ничего поделать! Мне пришлось её выдать... Пока он говорил, забрак склонился над девушкой, первым делом снял повязки с лица, чтобы она могла видеть и говорить. – Не бойтесь, мисс, – негромко сказал он, развязывая стянутые руки Шер и принимаясь за узлы на ногах. – Вас тут не обидят. Она знала это. Пока она лежала на земле и вслушивалась, и ощущала каждым нервом голос и слова старейшины, она почувствовала, что от него исходит умиротворение. Она бы даже сказала – гармония... И даже к лже-Борво изменилось её отношение... Ненамного. Он кричал – "убейте"... Шер бросила на Барни выразительный взгляд. – Я не боюсь, – отозвалась она, тут же пытаясь сесть, чтобы смотреть на старейшину и забрака прямо. Нет. Это не аборигены, кажется... – Как вы понимаете, у меня не было намерения так попадать к вам в гости... – усмехнулась она, оглядываясь вокруг и потирая запястья. – Но я рада встрече. Вам уже известно кто я. Теперь я хочу узнать...Что происходит? И кто вы? – вырвалось у неё взволнованно. Она попыталась закрутить прядь волос. Но для этого они были короткими. И она отдёрнула руку. – Барни... неужели ты забыл? – старик неожиданно взял голову раттатака в руки и поцеловал его в лоб. – Сила – ведает... планета послала Зов. Сила ответила... она привела её сюда. Раттатак дёрнулся, но не вырвался и притих, наблюдая за происходящим. Затем старейшина отпустил Барни и повернулся к девушке. Опустился перед ней на колени и... поклонился. Лбом он коснулся мягкой травы, устилающей землю. – Шерги Вийяр... джедай и врач... я – Кел Нарин, – сказал он, выпрямляясь. – Я самый старший в нашей деревне. Сила – ведает, а планета – чувствует. Похоже было, он успел всех достать этим напоминанием. Но, судя по всему, он сам в это искренне верил. Поэтому постоянно повторял. – Я обязательно расскажу тебе, что происходит, и кто мы. Но прямо сейчас нужна твоя помощь. Не смейся... и не считай, что мы все сумасшедшие. Если ты – джедай, то должна знать, что Сила может направлять своих служителей таким путём, о котором они сами никогда не догадаются. Старик тепло улыбнулся и протянул ей обе руки. – Мы ждали тебя. Шер не могла не согласиться со старейшиной. Кому, как не ей, знать, как ведёт Сила... Надо было пройти застенки ИСБ, убежать оттуда на Нар-Шадда, работать не помня себя, чтобы встретить Ника... Она с улыбкой взяла худые морщинистые руки Нарина в свои. – Я не джедай, – мягко сказала она старику. – Я – Даи Бенду... Но – да, Одарённая и врач. Вы сказали, что нужна помощь? Так пойдёмте скорее! И она встала, помогая подняться старейшине. – По дороге расскажете, что случилось... Только один вопрос... – замялась она. – Эста... Шер даже не могла спросить, жива ли она, что с ней – так перехватило от волнения горло. Она убеждала себя, что на станции и на руднике все лгут. Но не поверить Келу Нарину она не сможет... Кел улыбнулся, принимая помощь девушки. Но ей показалось – а может, она и ошибалась – что старик поднялся чуточку быстрее, чем можно было ожидать от человека его возраста. – Расскажу, – он кивнул головой. – Эста? Да, в нашей деревне живёт женщина с таким именем... Прости, одну секунду. Нарин повернулся к Барни. – Они будут ждать мешки... мы постараемся их собрать быстрее. Сам понимаешь... мы ждали этого, но не знали кто, где, когда и как. Жди, Барни. Затем посмотрел на забрака. – Занис. Они ждут выкуп. Не следует их разочаровывать. Это вызовет излишние подозрения. Не будем нервировать имперцев, у них и так несварение от этой планеты. Голос у Нарина был серьёзным и печальным. Но когда его взор вернулся к врачу, он уже улыбался. – Идём? Забрак кивнул и умчался по дорожке, раттатак вздохнул и остался подпирать ствол дерева. Шер, кажется, и не слышала переговоров старейшины со своими. "Живёт!" Её мама жива... Она живёт в этой деревне! Она не погибла на каторге и на планете! И Сила действительно вела её, Шер... Духи Уматэ, это было такое ощущение, будто с сердца сдвинули могильную плиту, которая последние дни не давала вздохнуть, не давала даже заплакать, которая давила в ней все чувства, кроме отчаяния и горя... Теперь всё будет хорошо. Главное – она жива... – Идёмте, – улыбнулась врач сквозь стоящие в тёплых серых глазах слёзы. Тропа была не слишком широкой. Но вдвоём они спокойно могли идти вместе – и только в некоторых местах пришлось ступать друг за другом. – Филь. Девочка. Человек. Десять лет. Лихорадка, – начал рассказывать старик. – Длится около месяца. Температура временами поднимается почти до сорока градусов. Но редко. Обычно – около тридцати семи. Медикаменты с рудника не помогают. Антибиотики широкого спектра – тоже. За время болезни вес снизился с тридцати до двадцати четырёх килограмм. Единственное, что помогает – заманиха. Но её часто давать нельзя. Несколько дней после одной ягоды девочка чувствует себя сносно. Идя по тропинке, старик сорвал какой-то большой, красивый и вкусно пахнущий плод. А через несколько шагов к ним с дерева качнулась лиана. Кел ловко всунул фрукт лиане – та неожиданно быстро обвила добычу и утянула куда-то вверх. – Пойми, Шерги, у нас врачей толковых нет. Почти все жители деревни – бывшие каторжники с рудника, которые смогли выжить в джунглях. То есть – осуждённые преступники. Но мы тут живём давно... мужчины и женщины... естественно, у нас рождаются дети. Он грустно вздохнул. – В джунглях выживают только сильные. Духом и телом. Шер слушала старейшину, не перебивая, шагая рядом или след в след. По обе стороны от протоптанной тропинки стояли стеной те самые джунгли... ...Что-то начинало проясняться, а что-то казалось невозможным. Периодичность скачков температуры у девочки, невосприимчивость болезни к противомикробным средствам наводили кое на какие мысли. Но всё должен показать осмотр... И почему этот лже-Борво не захватил с собой её полевую медсумку? ...Колония беглых каторжан. Которые сумели приспособиться к Фурии.. А это возможно вообще? Почему Нарин не один раз сказал – планета чувствует?.. И это не просто присказка, наверное. Ведь она заметила, как старейшина угостил – по-другому и не скажешь – лиану фруктом. Они тут давно. Во всяком случае – больше одиннадцати лет... – Но как вы выживаете? И дети? – удивилась она. – На станции и руднике мне говорили, что тут всё вокруг готово загрызть любого, кто вышел за периметр. Даже совершенный цветок – хищник, – теперь они шли рядом, и Шер взглянула на старика. – Вы сказали – ягоды... Это те самые? – Да. Те самые. Старик бодро шагал вперёд. – Сила – ведает. Слышала, наверное – знание сильнее невежества? Когда понимаешь связь событий, знаешь, что делать. Но дела здесь вторичны. Первичны чувства. А планета – чувствует. И возвращает твои чувства тебе. Кел остановился и поднял руку. На неё тут же уселась пара ярких птиц и залилась трелями. Подождав чуток, старик дёрнул рукой – и птицы улетели. – Любовь возвращается любовью. Спокойствие – спокойствием. А ненависть – ненавистью. Бывает – в сто крат. Он повернулся к девушке, и внимательно на неё посмотрел. – Ненавидеть здесь – значит умереть. И продолжил путь. Да, она что-то такое подозревала, как только Нарин так выразился – планета чувствует... Но всё равно – это поразило её. Задумавшись, она не сразу поняла, что как остановилась, так и продолжает стоять на месте. ...планета отвечает агрессией на агрессию, дружелюбием на дружелюбие... И каждый тут сам творец своей судьбы – сможешь изжить в себе ненависть, значит, всё вокруг будет для тебя безопасным, сумеешь проникнуться любовью ко всему... как Кел Нарин – и всё живое доверится тебе, и планета действительно будет прекрасной. Империя неправильно использует её... Шер очнулась и догнала старейшину. – У меня столько вопросов... – виновато улыбнулась она. – Извините... Рудник не место доброты и любви... Как, наверное, и станция. А эти ягоды... Скажем, они способствуют позитивным чувствам? И поэтому... Вы так сохраняете ауру планеты? – Да, милая... у тебя много вопросов, – старейшина обернулся, поглаживая бородку. – Я отвечу тебе на все. Но – позже. Мы почти пришли. Они вышли на обширную поляну. Кроны высоких деревьев практически полностью закрывали небо, пропуская только рассеянный свет. Посреди неё было кострище со всяческими приспособлениями для приготовления пищи. А по краям – хижины. – Филь? Ты у себя? – приветливо позвал Кел, подходя к одной из них. – Да, дедушка Кел! – тоненький голосок донёсся изнутри, – заходите! Старейшина откинул занавеску. Перед входом в хижину он взял Шер за руку, заводя её с собой. – А ты знаешь, кто со мной пришёл? Настоящий доктор! Я же говорил тебе, что наша планета дозовётся до доктора? Вот, это – Шерги. Шерги, это – Филь. Девушка увидела худенькую девочку, лежащую на циновке и укрытую одеялком. Хижина словно вырастала из земли. Плотно переплетённые лианами стволы были живыми – у них были корни, живые ветви снаружи укрывали крышу. Но пол внутри был свободен от растительности. Спил толстого дерева служил столом, на котором размещалась деревянная же посуда – вырезанная и сплетённая, обрубки поменьше заменяли стулья. Практично, просто, надёжно.