Мотылек на снегу

Шер засмеялась в ответ, закинув стриженую голову. Сразу стало легко – да, правда, она отвыкла от провокационных шуточек Айрен... Потому, что такой необыкновенной, как их ящерка – больше нет... – И что ты придумала? – с интересом взглянула она на подругу. – Попробую просто убрать влагу. Как с мокрой одежды. Думаю, удастся обойтись без мрачных и кровавых ритуалов, – фалиенка состроила совершенно несвойственную всей её расе забавную рожицу. Но ей впервые за долгое время было легко и весело. – Но давай сначала дождёмся грибов. Как думаешь, сколько нам примерно будет надо? – Если порошка в сутки несколько грамм, а лечение до полного выздоровления около десяти дней... Берём по максимуму... Грибы усыхают раз в десять, если не больше. На одного – где-то килограмм свежих, – прикинула Шер. – Ну, и про запас. – Лучше три, на всякий случай. Запас можно собрать и позже. В тот короб влезет никак не менее пяти, и этого будет вполне достаточно. Похоже, тут важно не нарушать равновесие. Эста улыбалась, слушая девушек, но не вмешивалась в разговор. Она была незаметна, как тень, и так же естественна здесь, как лист на ветке или взмах крыльев бриллиантового жука. Но мысли её посещали тревожные... Её девочка не просто выросла – она изменилась, и эта перемена отдавалась где-то в груди ноющей болью. Не будучи Одарённой, материнским чутьем Эста угадывала, как велика разделившая их пути пропасть... Через которую нет иного моста, чем любовь и вера. Возможно, эти думы послужили причиной того, что она поздно заметила опасность. На краю опушки выросла, вставая на дыбы, и молотя по подлеску передними ногами, чудовищных размеров тень, душераздирающий визг прорезал ночную тишину. Сила дохнула угрозой – это существо было достаточно крупным, чтобы не отступить перед аурой Айрен, и оно было не одно здесь. На аппарели, оставшейся спущенной вниз, появился чёрный силуэт - Лахтан всматривался в темноту, готовый защитить Шер. Реакция Айрен была молниеносной. Обе женщины были оттеснены ею за спину, а сама она зашипела, потянувшись Силой к разуму зверя. Одно она хотела знать сразу – почему это существо не осталось на безопасном расстоянии от деревни? Оружие у фалиенки было, но оно оставалось на поясе. Шер сориентировалась тоже быстро: Эста была теперь защищена с обеих сторон – она оказалась между Айрен и Шер. ...Хатт, "Уравнитель"! "Уравнитель" остался у того лейтенанта! О, вейп... Она повиновалась импульсам человека с войны, который при опасности хватался за бластер, а не за Силу! Но применять его здесь , с флорой и фауной Фурии, нельзя! Наоборот! Никакого гнева, никаких разрушительных эмоций! Но, духи Уматэ, такими же импульсами тут руководствовался ещё один человек! Лахтан собирался защищать их всеми доступными ему способами. И в его чувствах, которые он выплёскивал в пространство, ошибиться было нельзя... Разговаривать и убеждать? Долго, а как перекрикивать вопли боли? Знаками? В этой темени? Смешно...Да кто, хатт, убедит Лахтана, который обещал Дженаро беречь её?! Он же себя не пожалеет! Она сама не знала как и почему сделала это, не задумываясь... Может так испугалась за опера? А может, по какому - то необъяснимому наитию, или чутью, она вдруг выбросила руку с поднятой ладонью в сторону безопасника на трапе. Призыв к миру? Просьба остановиться? Подождать? Или всё вместе... "Не мешай" . Хотя опер всё равно не увидел этого. И вряд ли, услышал... Но его каким-то странным образом вытолкнуло с аппарели внутрь корабля, и вход моментально задраило... Её рука упала. Что это было?.. Шер в смятении взглянула на пустую аппарель. Но всё потом. Извинения - тоже. Животное перед ними если и испытывало страх, то инстинкт самосохранения перекрывался другим, более сильным инстинктом – защиты потомства. Это была самка с детёнышем, упавшим прямо на краю круга света. И мать не могла увести своё дитя, потому что оно было ранено. Самка могла только охранять его – и намерена была уничтожить любую возможную опасность, пусть даже ценой своей жизни. – Надо как-то посмотреть детёныша... – заволновалась Шер, схватив Айрен за руки. Айрен рыкнула, дёрнув плечом. Вот хватать её не следовало – это сбивало концентрацию. И казалось не то ещё одним нападением, либо слишком близким контактом. Защищать Тёмная могла, но не так. – Тихо! – этот рычащий приказ уже достался взбесившейся самке. Грубый и очень мощный. Айрен шагнула вперёд, окутывая зверя паутиной Силы, заставляя её замереть, не давая двигаться. Щит хищника при этом слетел совершенно. – Тихо, дура, не съем. Если первый приказ был глухим рычанием, то второй звучал гораздо мягче, успокаивающе. – Тихо... тихо моя хорошая, – это было уже совсем нежно. Не оборачиваясь, фалиенка сказала Шер: – Займись им, я её подержу. Шер тихонько передвигалась по направлению к детёнышу, она уже видела его... ..."Всё равно чья боль... Боль она и есть – боль. У мельчайшего насекомого, у красавца фелинкса, у громадного, похожего на монстра зверя... Боль роднит всех. И уравнивает... Она не разбирает, к кому приходить, мы одинаковы. Я чувствую твою боль, потому что мне это знакомо тоже. Я делю её с тобой, потому что мы обе из плоти и крови, потому что дети – ценнее собственной жизни... Мы из одной звёздной материи. Мы сёстры по боли...Ничего, ничего... Всё будет хорошо. Он будет с тобой. Весёлым, как раньше..." Было ли это в словах, или в чём-то другом, что чувствуют даже неразумные, когда злобный ворнскр начинает дружелюбно вилять хвостом – знают только духи Уматэ. Но от неё исходило сочувствие, тепло и готовность помочь. Айрен тем временем подошла к самке вплотную и обняла её за морду, уткнувшись в неё лбом. Контроль не отпускал, но становился гораздо мягче. И в то же время глубже. Фалиенка успокаивала и одновременно объясняла, что происходит. Образы. Безопасность. Спокойствие. Детёныш, который снова встанет и пойдёт за матерью. Никакой угрозы. Где то в глубине души это было странно: она была Тёмной, но никогда бы не стала нападать на такого зверя. Если бы она была одна – она бы просто ушла. Но Шер давала шанс маленькому выжить. Это стоило риска. Так – было правильно. Самка сдалась не сразу. Несколько раз она едва не сбросила узы Контроля, но постепенно её сопротивление сошло на нет. Тяжёлый, тёмный разум зверя медленно воспринимал происходящее, потому что оно не укладывалось в рамки опыта и инстинктов. Коренные жители Фурии не знали взаимовыручки... Жители деревни, бросившиеся было прочь, понемногу возвращались, издали наблюдая за тем, что делала эта странная зелёная женщина, такая чуждая и прекрасная одновременно. Детёныш взвизгнул и забился, когда Шер добралась до него, самка дёрнулась, отзываясь на его призыв, но Айрен удержала контроль над ней. Малыш был размером со средней величины ездовое животное. Кто-то напал на него, повредив ногу. Он лежал, вытянув её вперед, в Силе можно было видеть раны, оставленные хищником, и вывихнутый сустав с пробитой сумкой. – Проверь, кто его. Убедись, что рядом нет хищников. Если есть – отгони, – голос Айрен, обращенный к Шер, звучал негромко, но очень твёрдо, даже рычаще. Контроль над огромным зверем требовал концентрации. И сама она сейчас не могла отвлечься на то, чтобы убедиться в безопасности. Фалиенка гладила огромного зверя по морде, шептала ей что-то успокаивающе-нежное. Ритм слов менялся – сначала быстро, потом всё медленнее и медленнее, усыпляюще. Сила помогала в этом, заставляя самку сначала опуститься на колени, а потом и вовсе лечь. – Спи, девочка, спи…. – Сила подпитывала эти слова, убаюкивая. – Тихо... – прошелестели слова Шер. Надо было успокоить больного ребёнка. Девушка осторожно и плавно присела рядом и коснулась Силой звериного разума. От неё исходил поток спокойствия и умиротворения. Безопасность – это тёплый мамин бок, вкусное молочко, которое сосёшь, пока не насытишься, шершавый язык, которым тебя умывают, размеренное дыхание и ласковые звуки... Малыш это почувствовал, да и голос Шер был такой же ласковый и тёплый, а руки осторожно коснулись хохолка на его голове. – Бедненький мой... Сейчас пройдет... – прошептала она, всё глубже и глубже погружаясь в Силу. Она видела боль. Точнее, она знала, как та возникает. Как передаются болевые импульсы, как многообразны факторы, влияющие на боль. Особая система, особые тормозные механизмы её, которые действуют на уровне спинного мозга и некоторых центров головного... Стоит только "включить" эти тормозные механизмы, уровень возбудимости системы сойдёт на нет. Теперь она знала, как это сделать – коснуться Силой. Она прислушалась – боль уходила... Совсем. От детёныша переставал ощущаться запах страдания. Ещё раз... Теперь на какое-то время он совсем перестанет чувствовать свою вывихнутую ножку с копытцем. Шер закусила губу, как будто это могло помочь ей и зверю, и осторожно вправила сустав, оставив на нем ладонь. Ребёнок – это ребёнок, всё равно – чей... Осмотрев другие раны на ноге, она очистила их от грязи и кровяных сгустков. Детёныш дышал учащённо, кося на неё глазом из под смешной чёлочки, но молчал и почти не дёргался – Шер тихонько напевала ему колыбельную, которую когда-то... Очень-очень давно слышала от мамы. А теперь только регенерация... Под её ладонями кипела работа. Гематомы скукоживались и таяли, как кусок льда под тёплыми лучами, отёки спадали, испаряясь... Клетки тканей делились с невероятной скоростью и двигались навстречу друг другу, чтобы сомкнуть ряды, образуя связи, они тянулись, как руки друг к другу, и на месте погибших тканей вставали новые, выравниваясь, оплетая сустав новыми сухожилиями... Детёныш не испытывал боли, но помнил боль. Это мешало ему вскочить и броситься прочь, спасаясь от новой опасности, хотя нога у него уже была почти в порядке. Это – и ещё неподвижное тело уснувшей матери. Айрен и Шер были слишком заняты... Тревогу на этот раз подняла Эста. – Крабы! – предупредила она, услышав знакомый звук – щёлканье и шуршание. – Девочки, нам лучше уйти... Она не стала договаривать: хищники займутся самкой, им будет не до людей. – Обе. В сторону. Быстро! Айрен оборвала все нити контроля над самкой, и сама метнулась прочь. Только сначала подбежала к Шер, подхватывая её под руку. Сильно, грубо, но ставя девушку на ноги – чуяла, та вымоталась. И считала секунды. На четвёртой – самка получила ощутимый ментальный удар, это должно было её мгновенно пробудить от без того неглубокого сна. И разозлить. На пятой – она получила образ агрессивного крабокуста, которого до этого видела Айрен – это была цель для ярости зверя. На шестой – удар получил и детеныш, гораздо слабее – как сильный шлепок по крупу, но достаточно, чтобы заставить его встать на ноги и испугаться. На седьмой Айрен начала с матерным шипением плести маскировочный щит, искренне надеясь, что этого хватит, чтобы на них ещё пару мгновений не обратили внимания, и они успеют отойти достаточно, чтобы она успела поднять ауру понадежнее, чем простое «тут нет ничего интересного». Всё произошло так быстро, что Шер, ещё сконцентрированная на лечении, успела услышать крики, но встать... Она обнаружила, что это не так-то легко. Но её выдернули и прикрыли, оставив в сознании тень – что же будет с тем детёнышем, которого она вылечила? – Скажи – как помочь? – крикнула она подруге, заслоняя Эсту. Айрен успела. Детёныш шарахнулся в сторону, самка взвилась на дыбы, тут же падая снова на все четыре ноги, и женщины услышали писк и влажный хруст. Крабы, учуявшие беспомощность спящей самки и раненого детёныша, нарвались на озверевшее животное, и им действительно стало не до людей – но совсем по другой причине. Самка занялась ими. – Выживут, – рычащие нотки ещё слышались в голосе фалиенки, но уже почти пропали. Тёмная ярость, нужная ей для молниеносных действий и контроля над Силой, тоже спадала. Внешне у неё лишь дыхание чуть убыстрилось. – Если смогут – то выживут. Если не смогут – то выживут те, кто их сожрёт. Мы и так дали этим зверям шанс. Этого достаточно. Айрен обернулась на Шер, и взгляд у неё был суровым. – Ты действовала правильно, но беспечно. Ты должна была убедиться, что рядом нет опасности, и лишь потом браться за лечение. Ты должна так поступать в любом случае, не надеясь на кого-то ещё. Я понимаю, что чужая боль сильно влияет, но мёртвый врач не спасет никого. Отповедь была резковатой, но Шер должна была признать, что заслужила её. Это её вина. – Ты права, Айри, прости, – виновато опустила она глаза. Если бы не Айрен – её ничто бы не спасло. И не важно, что у неё было мало возможности практиковать Силу – только здесь. И не важно, что она ещё не привыкла, что она Одарённая. И что иногда ей хочется, чтобы Зал забрал свой дар... – Прости, – ещё раз повторила Шер, сжав зелёную ладонь..- Снова ты спасла меня, спасибо, Айри... Айрен мотнула головой: – Не извиняйся, я тоже виновата. Я слишком привыкла ходить либо одна, либо с группой тренированных бойцов, которые сами знают что делать. Она была Тёмной. Твердо знающей, что не имеет права перекладывать ответственность на кого-то ещё. Она сама должна была оценить обстановку, не надеясь, что это сделает кто-то за неё, или хотя бы воспримет её приказ. Тем более тот, кто и не должен реагировать на её приказы, не размышляя над ними и не отвлекаясь на что-то другое. То, что случилось, было её ошибкой. То, что зверь оказался сложным для контроля, а Шер прослушала, что ей говорили – было отговорками. Которые ничего не меняли. А Шер бережно прижимала к себе Эсту, ругая себя на чём свет стоит. Чуть не погубила всех... А должна - защищать! Маму, Кайласа, себя, всех!. Она - Одарённая, с неё и спрос. Перед кем оправдываться, что она в самом начале обучения и поэтому не смогла уберечь ни себя, ни других?! Должна была! Поэтому вину, чтобы там ни говорила Айрен, она оставила за собой. И только за собой. Эста выдохнула. И потянула девушек в лесную мглу, в сторону от побоища. Она знала, что самка не станет здесь задерживаться, когда покончит с опасностью. Что бы ни выгнало её сюда, она не станет ломиться туда, где костёр и запахи людей и металла. Но пока лучше не попадаться ей на глаза. Через заросли они пробрались к хижинам, но Филь в её постели не нашли - кто-то уже забрал девочку в безопасное место. Кайлас и Нарин тоже исчезли. Шер чувствовала, что они сейчас далеко, и... не слишком-то мирно общаются. Они сидели в кустах, пока не умолк рёв, и треск сломанного кустарника не затих вдали. – Ушла, – просто сказала Эста. – Надо научить тебя ауре Спящего зверя, – неожиданно сказала фалиенка, – но чуть позже. – Я – с удовольствием, Айри, спасибо... Пригодится, особенно по возвращении... - задумчиво отозвалась Шер. ...Это тоже была ещё одна тёмная точка в сознании – раненый кем-то, очень и очень сильным, Дженаро... Местность была спокойна. Визг разъярённой самки и тяжёлые удары ногами по земле распугали всех, кто мог представлять опасность – не говоря уже о тех, кто её представлять не мог. А потом вернулись сборщики. – Та-а-к, – в первый гриб Айрен уткнулась чуть ли не носом, изучая его – и в Силе, и так. – Восхитительное растение. Тут, ежели чуть-чуть пофантазировать... такой дивный яд собрать можно, – в её голосе появились непривычные нежные нотки. Что ж... Айри, как-никак Тёмная... Хотя видела она, Шер, и других Тёмных... Но к Айри она спокойно поворачивается спиной. И всегда будет. – Ну-уу-у... –отозвалась врач. – Каждый яд – лекарство, а каждое лекарство – яд, – философски заметила она. – Разница только в дозе. – Прости, не удержалась. Просто, так сказать, сфера интереса, – фалиенка усмехнулась. – Девушки, а у вас перчатки есть? – Держи, – Шер достала из кармана своей серой формы форменные же перчатки и протянула Айри. – Не-не-не, тебе. Мои – со мной, – Айрен показала собственные голые на вид руки. – Похоже что горечь этого гриба даже с рук будет смыть проблемой. Оно нам надо? Но Шер, казалось, не услышала. Ещё минуту назад улыбающееся её лицо погасло, как ясный день, когда его омрачит непогода.. ...Заплакать бы.. .горько и безутешно... Из-за бессилия повлиять на то, что сейчас донесла до неё Сила... От любви к ярости - безнадёжный зов. – Что случилось? – фалиенка мгновенно стала серьёзной и настороженной. Но опасности вокруг она не чувствовала. – Не бери в голову, - мотнула головой Шер. - Просто... Вспомнила свой "Уравнитель". Кэп подарил...На память. А я его на руднике посеяла. – Ашшш, не ври мне, девочка, пока не научишься это делать, – Айрен слегка нахмурилась, мысленно складывая два и два. Встревожилась и Эста: – В чём дело, Пола? Шер посмотрела на маму, на Айри... И сдалась. – Ну да, да... Не в бластере дело.