Мотылек на снегу

Айрен осталась одна. Освещённая светом фонаря, как софитами на сцене. Слишком хорошо знающая, насколько привлекательна. Она оперлась спиной о бок своего спидера. Подождала несколько секунд. Улыбнулась, взмахнув головой и рассыпая по плечам волосы. В этот раз её жертва была нерешительна. И сама на свет выйти не спешила. И в этом тоже было что-то очень возбуждающее. Милый мальчик, который не знает, что делать со своими тёмными желаниями? - Вы ждёте меня, господин Марк? - спросила она у темноты вокруг. Темнота шевельнулась. Тени в глубине сада расступились, выпуская под бледный свет лун юношескую фигуру. - Я был не уверен, что вы захотите воспользоваться моим приглашением именно сегодня, - лёгкой хрипловатости в голосе не было, когда он разговаривал с ними на веранде. Но теперь она была. И он больше не скрывал того, что таилось у него внутри. Жгучего желания увидеть больше, чем позволяли приличия. И запечатлеть это. Айрен едва шевельнулась, но её поза стала ещё выразительнее. Каждый изгиб был соблазнителен, а взгляд стал очень многообещающим. Ей льстило это внимание. Оно её буквально пьянило. - Никто не предлагал мне нарисовать мой портрет уже тысячу лет. Как я могу отказаться? Марк стоял уже совсем близко, ему даже руку протягивать было не нужно, чтобы прикоснуться. Он нашёл пальцы Айрен, мягко, нежно переплёл их со своими. От осознания, что на этих руках ещё не остыли прикосновения к запретному, слегка кружилась голова. О да, он напишет ей портрет... Самый прекрасный... - Ты не пожалеешь, - шепнул Марк, склоняясь к шее Айрен и ловя такой странный и притягательный аромат чешуйчатой кожи. Её запах пьянил как крепкий алкоголь. От него подгибались ноги. И хотелось лишь одного – упасть перед ней на колени. И молить этого демона, по какому-то недоразумению принявшему облик женщины, о милости. Но, как истинный демон, Айрен не позволяла этому наваждению длиться долго. Её когти легко, чувственно скользнули по плечу Марка. И она отстранилась. Дразня, откровенно дразня очередную жертву. Она уже видела, что этот мужчина стоит на краю омута, готовый броситься в него с головой. И не торопила его. Ей просто нравилось смотреть, как расцветает страсть в душе очередной её добычи. И как эта страсть затмевает разум. В этом была власть. И ей нравилось упиваться этой властью. - Я уже не могу дождаться, - её голос звучал хрипло, возбуждённо. И снова дразняще, - поедем прямо сейчас? Марк кивнул. Ноздри у него раздувались, жадно, почти хищно, но он сдерживал себя. - Здесь недалеко, - шепнул он. - Я покажу дорогу... Лететь пришлось действительно совсем недалеко. В соседнем квартале располагалась такая же старинная гостиница, "Виноградник", в которой Марк держал свою мастерскую. Госпожа Магна Стил дремала за стойкой, когда они вошли, и не проснулась, когда ночные гости на цыпочках прокрались мимо. В этой вылазке было что-то хулиганское, тайное, что забавляло. И делало всё ещё интереснее. - Хочу посмотреть твои работы. Все, какие есть! - фалиенка прищурилась, когда в мастерской загорелся свет. И принюхалась, чувствуя, что запах тут был какой-то странный. Что-то очень знакомое… Марк улыбнулся. Он никуда не спешил, вся ночь была в его распоряжении, лишние час или два ничего не решат. Ожидание только сделает его награду желаннее и слаще... А ждать он умел. Вопреки расхожему представлению о творческих людях, никакого беспорядка в номере не было. Всё на своих местах, всё прибрано, нигде ни соринки. Марк переставил одно из кресел так, чтобы Айрен было лучше видно, пригласил её сесть и открыл первую папку... Фалиенка устроилась в кресле и взяла в руки альбом. И сразу же поняла, что это был за странный запах. Она мгновенно напряглась, как хищный зверь перед прыжком. А взгляд её жёлтых глаз перестал казаться затуманенным страстью. - Ваши работы пахнут кровью. - У вас такое острое обоняние? Ни во взгляде, ни в голосе, ни в Силе не было и тени беспокойства. Марк медленно расстегнул куртку, снял её, повесил у двери и закатал рукав рубашки, показав несколько свежих царапин. - Мне однажды сказали, что если растирать краски с каплей крови, в картине будет больше жизни. Я не слишком в это поверил, но покажите мне художника, который не проверит любой метод, как бы дико он ни выглядел... - Да, я тоже слышала о чем-то подобном, - вставший было дыбом гребень снова спокойно улёгся вдоль позвоночника. - Кровь творца наделяет его работы душой. Это тоже было странно. Такой привет из прошлого. А может, и не просто привет. Могли ли предки Марка быть связаны с её Орденом? Могли, конечно. Может, не напрямую. Но вокруг всегда были слуги, деловые партнеры и прочие люди. И у них были семьи. И в них вполне могли жить какие-то легенды. Но спрашивать прямо не было смысла. Тысяча лет – слишком много для людей, чтобы ждать, что в их памяти сохранится что-то кроме невнятных намёков. Разве что запах казался ей слишком сильным для пары капель. Но кто знает какой у него тут запас специальных красок? - А обоняние да. Запахи – важная часть моей жизни. Айрен перелистнула ещё несколько страниц, рассматривая рисунки, пока не остановилась на одном, явно особенном портрете - В этом чувствуется столько внимания. Я бы даже сказала - нежности. И я вижу, тебе нравится её рисовать. Марк стоял, отстранённо глядя, как она изучает его работы. Он понятия не имел о том, кто его гостья, но ему было достаточно того, что он уже увидел. Такую стражу нельзя было оставлять рядом с его сокровищем... Она способна испортить всё. - Она особенная. Ни тени тёмной жажды в голосе. Скорее священный трепет. - Особенная, - согласилась с ним Айрен. Улыбнулась, не почувствовав в нём ни желания, ни угрозы. Это успокаивало, - она любит помогать людям. И говорила, что хочет, чтобы ты устроил выставку. Эта работа просто обязана быть в центре. - Да, она говорила мне, - чуть помедлив, Марк неохотно кивнул. - Я рисовал это для неё. Так что она может поступать с этими работами как захочет. Я предложил устроить выставку-продажу для благотворительности. Кажется, ей это понравилось... Он протянул Айрен вторую папку. Там оказались совсем другие рисунки... - Ух ты, - она восхищённо качнула головой. Да, работы в первом альбоме были хороши. Но в то же время... они были слишком... стерильно милыми. Правильными. Все эти здания, деревья, птички, женские портреты. Словно художник рисовал не то, что хотел, а то, что думал от него ждут. А во втором - во втором была страсть. Женские фигуры, чаще всего обнажённые. Иногда – слегка прикрытые тканью. Одновременно прекрасные и наполненные болью. На них не было ни следов ударов, ни чего-то подобного. Но сама поза говорила о страдании. То, как были выгнуты спины, как ногти впивались в кожу. Но при этом не вызывала сочувствия, наоборот. Отчего-то хотелось, чтобы женщине на этом рисунке стало ещё больнее. Хотелось увидеть, как она запрокидывает голову и открывает рот в безмолвном стоне. В них было удивительно много эротики. Слишком много возбуждения. И эти два чувства мешались на этих рисунках в густой, тяжёлый коктейль. Айрен прикусила губу и даже не заметила этого, листая страницу за страницей. Она хорошо понимала всю эстетику, что была щедро разлита по этим страницам. Слишком хорошо. Часть её разума постоянно желала чего-то подобного. И прямо сейчас в глубине её сознания Зверь едва ли не скулил от возбуждения, требуя, чтобы ему дали сделать то же самое. Разворот в самом центре заставил её остановиться и надолго задержать на нём взгляд. На его правой стороне был изображён первый мужчина за весь альбом. Лицо и фигура Марка угадывались сразу же. Вот только изображён он был не так, как все остальные. Не очередная жертва – охотник. Не тот, кого мучают, а тот, кто мучает сам. Взгляд, улыбка – Айрен смотрела на это лицо как на собственное отражение в зеркале. И в этом зеркале отражался Зверь. Его ярость и тёмная страсть. Острая жажда насилия и адреналина. Демон, благословлённый самой Тьмой. Почти каждый из Тёмных что она знала, гордился бы, если бы его видели таким. И это - портрет обычного человека? Неужели внутри этого спокойного милого юноши может скрываться такая же Тьма, как в ней самой? Или же его потенциал гораздо выше, и в этот неспокойный век он просто сам не знает своих сил? - Нарисуй меня так, - Айрен развернула к Марку альбом, показывая тот самый разворот – на одной стороне добыча, а на другой – хищник. Он медленно изогнул губы в чувственной и жестокой улыбке. - Я знал, что тебе это понравится... Но придётся подготовиться, чтобы ты могла позировать. - Что мне сделать? - ее улыбка была почти такой же, разве что страсти в ней было больше, чем жестокости. Марк разложил большой мольберт. Щелчок - и рама ещё раздвинулась и наклонилась. - Раздевайся. Он взял кисть и указал её кончиком на один из углов комнаты. - И вставай сюда. Айрен с интересом посмотрела туда, куда он указывал. И сейчас обратила внимание на деталь, которую раньше не заметила. Крюк, вбитый в потолок. Крепкий и надёжный. И несколько мотков верёвки, аккуратно сложенных в том же углу. Улыбка её стала ещё шире. И ещё более хищной. Хороший мальчик Шер оказывался совсем не таким хорошим. Интересно, что он выберет? Просто несколько узлов на запястьях? Или сложную обвязку, которая не позволит ей даже шевельнуться? Её возбуждали оба варианта. И даже было жаль, что она не сможет почувствовать себя по настоящему беспомощной в руках практически незнакомого ей мужчины. И интересно, понравится ли ему, если повторить с ним всё то же самое. Айрен легко и совершенно не стесняясь начала скидывать с себя одежду. И слишком поздно вспомнила, что все её тело, кроме лица и шеи, покрывает чёрная ситхская роспись. Но прятать её было уже поздно, оставалось лишь гордо демонстрировать. Марк прищёлкнул языком, в глазах у него мелькнул опасный огонёк. - Как оригинально, - негромко сказал он, обходя вокруг фалиенки. - Тебе необыкновенно идёт, но... Я знаю, как сделать это ещё прекраснее. Довести до совершенства... Кончик кисти описал дугу. Пальцы у него были сильные и ловкие. Верёвка оплетала стройную фигуру ящерицы, образуя узлы, напоминающие цветы, и эти узлы вписывались в рисунки на её коже, дополняя их так, что Айрен с каждым новым узлом становилась всё более похожей на произведение искусства... Порождённое чудовищно извращённым пониманием красоты. Она должна была напугаться. Хотя бы напрячься. Все женщины, что стояли тут до неё, испытывали страх. Это было нормально, правильно, ожидаемо. Он всегда чувствовал их страх самыми кончиками пальцев. Страх, и желание быть наказанными. Каждая этого хотела. Кроме этой ящерицы. Она смотрела на него, как на собственную добычу. Словно он уже принадлежал ей, полностью. И делал только то, что она хочет. Словно завязывал узлы на своём теле, а не на её. Он сам создавал для себя ловушку. Улыбка Марка была почти нежной, когда он завязывал последний узел и тщательно убирал концы верёвок в плетение, чтобы они не выбивались и не портили его шедевр. Отступив на пару шагов, он окинул взглядом дело своих рук, покачал головой и вернулся к Айрен. - Не так... - шепнул он ей на ухо, - ты ещё не готова... Руки у него были удивительно умелыми не только в завязывании узлов. Вряд ли до этого Марку приходилось иметь дело с фалиенами, но в чутье ему отказать было нельзя. Он умудрялся безошибочно находить самые чувствительные места на оплетённом верёвками теле, используя и узлы, и кисти, и с каждым новым прикосновением возбуждение, которое испытывала Айрен, становилось всё нестерпимее. Но в миг, когда она почти дошла до пика, Марк быстро отошёл назад, к мольберту, оставив её изнывать от желания. - Вот теперь - да... - Заррраа-а-аза, - возбуждённо простонала Айрен, запрокидывая голову. И не пытаясь вырваться. Возбуждение было острейшее, буквально мучительное. Узлы, давившие на чешую, поза, становившаяся с каждым мгновением всё более неудобной, и взгляд художника, направленный на неё, лишь усиливали это ощущение. Ей хотелось не то вонзить в него ногти, не то умолять закончить то, что он начал. И ведь даже её запах не заставил его оторваться от мольберта. И это лишь добавляло ей удовольствия от ощущения беспомощности и потери контроля. Всё было именно так, как она и хотела. Движения Марка были уверенными, быстрыми, чёткими. Ни одного лишнего или неправильного штриха. Ни одной неверной линии. Безусловно, его сегодняшняя модель была хороша, как никто другой до неё, он отдавал ей должное. Но тем более необходимым становилось избавиться от неё. От всех, кто был ей подобен и смел тянуться к Шерги. Они могли затмить её свет, запятнать её чистоту. Даже представить её в таком виде было невероятным, кощунственным деянием - но они-то такими и были. Все до единой. Кроме неё. Он держался за эти мысли-чувства, как за спасательный круг, они отвлекали его от того, что ему сейчас хотелось сделать сильнее всего... Эта ящерица считала себя хищником. Но рядом с его идеальной жертвой не должно быть хищников. Ни одного. Только он сам, единственный, а не вся эта бестолковая толпа, которая вообще не понимает, какое сокровище рядом с ними находится. Они тянут руки к его идеалу... Ничего. Он защитит её. От всех. Сегодня - от этой зеленокожей красотки. Потом придёт очередь этих двоих, которые трутся вокруг и мешают. И тогда она сама придёт к нему, потому что у неё не останется больше никого. А он так хорошо понимает её, между ними столько общего... Она поймёт, что предназначена ему. Марк улыбался, делая последние мазки, и в его улыбке не было ничего, кроме тихой радости ожидания. К возбуждению ящерицы примешивалось и любопытство. Она чуяла, что мастер уже почти закончил свою работу, и что она ему нравится. И это было единственное, что удавалось в нём прочитать. Айрен облизнула губы. Её ожидание было скорее мучительным. Марк отошёл от мольберта, чтобы видеть сразу и картину, и модель. Да, это было именно то, что хотела Айрен: и хищник, и жертва в одном лице. Можно было заканчивать... Осталось только развязать её. Марк не любил портить верёвки. Справился он с этим делом ещё быстрее, чем связывал - сказалась большая практика. Ящерица с довольным шипением выпрямилась, разминая затёкшие в неудобном положении мышцы. Вот только что – она расслаблено потягивалась, показывая свои когти, а уже через секунду какая-то неведомая сила сбила Марка с ног и прижала его к полу. И те самые когти, так красиво бликовавшие золотом в свете лампы теперь сдирали с него одежду – безо всякой жалости. - Сссволочь, ты же не думал, что я теперь просто уйду? - её шипение меняло интонации от злобного до возбуждающе-нежного. Айрен уже не сдерживалась, выпуская на волю того самого хищника, которого Марк в ней разглядел. На таком расстоянии запах её феромонов просто уничтожал последние остатки самоконтроля, кончики когтей оставляли царапины на коже, а губы требовали поцелуев. И этот зверь всегда получал то, что хотел. И оказался слишком сильным, чтобы с ним бороться. Выпустила из когтей свою жертву Айрен только вместе с горячей волной удовольствия, прошедшей по её телу. И ей было глубоко всё равно, услышит ли кто-то из соседей её громкий стон или нет. Она откатилась с Марка в сторону и развратно облизнула кончик когтя, испачканный каплей его крови. Царапины, что она оставила на его груди, не были глубокими, но ей доставляло дикое удовольствие чувствовать его боль. - Кровь творца, действительно, восхитительна на вкус, - она довольно улыбнулась. Но в её взгляде читалось, что ей мало. И что никуда она его не отпустит. - Хочешь, накапаю тебе в вино? - хрипловатым шёпотом предложил Марк. - Накапай, - Айрен кивнула, поднимаясь на ноги, и отправляясь к мольберту, полюбоваться тем, что получилось. Это был очень удачный момент. Пока фалиенка рассматривала картину, Марк за её спиной откупорил бутылку с вином, разлил по фужерам, кольнул себя в запястье. Несколько тяжёлых багряных капель упали в бокал, окрасив золотистый напиток. Но кроме крови, туда попало кое-что ещё...