Гальтарский рубеж

* * * Дни стояли ясные и жаркие, несмотря на начало осени. Установившийся зной плавился солнечными лучами, растекаясь по базе душным, нагретым воздухом. Распахнутое окно помогало не слишком сильно, и Арно, поморщившись, безвольно растянулся на кровати, мысленно радуясь тому, что хотя бы дежурств в ближайшее время не намечается. Как можно пробовать синхронизироваться в такую погоду он даже представлять не хотел. Ричард куда-то ушел, и тишину комнаты нарушал лишь мягкий шорох работающего ноутбука и изредка звучащие в отдалении голоса. Арно покосился на внушительный пакет со сладким, небрежно брошенный возле стола – недавняя и довольно бессмысленная покупка – есть в такую погоду не хотелось совершенно. Тем более сладкое. Просто поддался минутному порыву – с ним такое регулярно случалось в магазинах, еще с того времени, когда он начал жить один перед Лаик. - Ну, не выбрасывать же теперь, - Арно хмыкнул и, заставив себя усилием воли сползти с кровати, подхватил недовольно зашуршавший пакет. – Наверно, стоит зайти к Ли и Эмилю, угостить хотя бы их, - решил он. Замявшись у двери на пару мгновений, Арно уверенно провел карточкой по электронному замку и, выбравшись в коридор, свернул направо, в ту сторону, где располагался кабинет маршалов Савиньяков. * * * Арно почти добрался до нужного лестничного пролета, когда услышал то, что заставило его замереть на месте и отступить на несколько шагов назад. Айрис звонко смеялась, потряхивая небрежно заплетенными волосами, Йоганн оживленно жестикулировал, рассказывал нечто забавное, судя по реакции остальных. Норберт и Селина шагали рядом, улыбаясь и внимательно слушая. Вместе с ними оказался и Валентин – с собранными в хвост каштановыми прядями, одетый в бежевые шорты и ту самую лиловую футболку. Даже на его обычно спокойном и непроницаемом лице наблюдалось подобие улыбки. Судя по легким сарафанам Айрис и Селины, из-под которых выглядывали яркие бретельки купальников, компания собиралась в бассейн, расположенный на крыше развлекательного центра. Арно досадливо поморщился, снова с удивлением ощутив, как его накрывает непонятная, совершенно необоснованная ревность при виде Валентина. «Я, кажется, совсем свихнулся», - решил он. – «Если мне хочется находиться в обществе Придда». Некстати вспомнилось, насколько уверенно и успокаивающе звучал в его мыслях голос Валентина – плавный, текучий. Как вода. Едва Арно раскрылся и впустил этот льющийся поток в свое сознание, то мгновенно понял, что Валентин помогает ему с синхронизацией и поддерживает связь. Арно помрачнел и ускорил шаг, попутно опуская ментальный блок, закрывая воспоминания темнотой – у него вошло в привычку тренироваться в самых неожиданных местах и ситуациях. Получалось неплохо, и это придавало уверенности. * * * Валентину и раньше доводилось бывать в развлекательном центре. Юстиниан часто брал его с собой, когда шел сюда отдыхать вместе с Лионелем и Эмилем. Обычно они устраивались в баре «Лесничиха Дженни», расположившись на двух диванчиках в укромном закутке. Валентин был несовершеннолетним, и, разумеется, алкогольных напитков ему никто не заказывал, а Юстиниан к тому же выдвинул определенное условие, при котором брал его с собой – не позднее одиннадцати вечера уходить и ложиться спать. - Я не считаю тебя ребенком и не пытаюсь распоряжаться твоим свободным временем, - пояснил Юстиниан, разговаривая об этом с Валентином. – Но тебе всего пятнадцать, и ты сильно устаешь – при подобных нагрузках важно высыпаться и полноценно отдыхать. Поэтому в одиннадцать – в постель. Хорошо? Пришлось согласиться. В один из вечеров они сидели у «Дженни» втроем – Эмиля где-то носило, по словам Лионеля, тот уже в который раз пытался ухаживать за Франческой Гампана. Впрочем, судя по последствиям, не слишком успешно. Приглушенная музыка, мягкий, синевато-серебристый свет, бархатная обивка – все это действовало расслабляюще, и Валентин совсем потерял счет времени. Разговор плавно перетекал с одной темы на другую, а потом Юстиниан откинулся на спинку дивана и вытащил из кармана пачку сигарет – условный жест, означающий, что Валентину пора идти спать. Валентин тогда лишь усмехнулся, пожелал брату и Лионелю приятного вечера, и ушел. В дверях он на мгновение замер, обернувшись, и заметил, как Лионель пересел ближе к Юстиниану, по привычке прикуривая от его сигареты, а Юстиниан улыбается краешком рта, небрежно и в то же время изящно стряхивая пепел в прозрачную пепельницу. * * * Они расположились на шезлонгах возле самой кромки синеватой воды бассейна. Мороженое стремительно таяло, растекаясь по дну пластиковой розетки. Сладковатые капли – груша и ваниль, желтоватое и сливочно-белое – оставляли липкие следы на пальцах. Валентин настоял на том, чтобы угостить остальных – в конце концов, слишком долгое время делать такое было попросту не для кого. - Ого, да у них сегодня ленточки с предсказаниями, - с неподдельным восторгом сообщила Айрис и принялась стаскивать доставшуюся ей – светло-голубую – с изогнутой ножки розетки для мороженого. – «В скором времени вам предстоит попробовать нечто совершенно новое», - прочитала она вслух спустя несколько мгновений и задумчиво подергала себя за выбившуюся из прически прядь. – Интересно, о чем это, - непонимающе протянула Айрис, а потом вдруг просияла. – Точно, нас наверняка отправят, наконец, сражаться с Третьим уровнем. Давно пора, - уверенно заключила она, повязывая ленточку на запястье. - «В ближайшем будущем вам придется выступить в непривычной для себя роли», - Селина аккуратно распутала свою ленточку – ярко-розовую – и убрала ее под брошенное на шезлонг полотенце. – Непривычной роли? – она замялась, явно не представляя, что могло под этим подразумеваться. - Ну, точно Третий уровень, - заверила ее Айрис. – И, наверно, где-нибудь в городе – тогда мне придется отдать ведущее управление «егерем» тебе, а то мои боевые навыки… в общем, сама знаешь, - она махнула рукой и усмехнулась, но потом сразу стала серьезной, видимо, мысленно прикидывая, а готовы ли они обе к подобному на самом деле. - «Совсем скоро вам предстоит встреча с кем-то из родственников», - хором зачитали Катершванцы. Их ленточки – салатовая и золотистая – содержали одинаковую надпись. - О, нет, - простонал Йоганн, нервно комкая узкий кусок атласной ткани в руках. – Кажется, дед собирается приехать нас навестить. - Похоже на то, - удрученно согласился с ним Норберт. – Но, во всяком случае, он должен быть доволен хотя бы тем, что наш «егерь» назван его именем. - А что у тебя? – все четверо с любопытством повернулись к Валентину. Тот бережно размотал слегка намокшую от подтаявшего мороженого ленту алого цвета и прочитал, недоуменно нахмурившись: - «Иногда света стоит опасаться куда больше, чем темноты». - О чем это? – Айрис с интересом заглядывала Валентину через плечо, рассматривая перепачканные буквы. Пропитавшееся влагой алое в этих местах казалось темным, почти черным. - Не представляю, - честно признался Валентин и, подчиняясь необъяснимому желанию, свернул ленту и спрятал ее в карман своих шорт. * * * В свою комнату Валентин вернулся глубокой ночью – база безмолвствовала, укрытая душным, влажным воздухом. Он осторожно потянул дверь на себя и выждал пару мгновений на тот случай, если Август получил новое письмо от Ирэны с вложенными фотографиями и до сих пор не может уснуть, предаваясь перечитыванию. Впрочем, опасения оказались напрасными. Август крепко спал, закутавшись в простыню – видимо, под одеялом было слишком жарко. Валентин осторожно разделся, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить – их с Савиньяком механик выглядел в последнее время уставшим, похоже, заключительная обработка обшивки «егеря» отнимала практически все дни целиком. Устроившись на постели, Валентин принялся ворочаться и ерзать, пытаясь найти наиболее удобное положение. Кровать ощущалась неожиданно жесткой, постельное белье оглушительно пахло ментолом, из распахнутого окна то и дело долетали шорохи и едва уловимые ночные звуки, казавшиеся в такой тишине чересчур громкими. Сон упорно не шел. Убедившись, что уснуть все равно не удается, Валентин вдруг вспомнил о предстоящей синхронизации в «егере», и даже легкая сонливость слетела с него окончательно. В Лаик ментальные блоки обоих видов давались ему без каких-либо затруднений, как и вся остальная учеба. Вот только после Лаик, в боевых условиях, он блок не устанавливал ни разу – скрывать от брата было нечего. Валентин вздохнул и сел на постели, вглядываясь в темноту за окном. Мысленный образ пришел сразу – яркий, предельно четкий. Словно и не прошло уже больше трех лет. Юстиниан беспечно смеялся, устроившись за своим ноутбуком в их бывшей комнате на базе. Синеватое свечение экрана окрашивало его лицо непривычной бледностью, худые пальцы уверенно касались клавиш – похоже, развлекался какой-то очередной игрой. Воспоминание отдавалось ноющей болью глубоко внутри, но Валентин продолжил удерживать образ, стараясь сосредоточиться на мельчайших подробностях. Ему придется ставить ментальный блок, хочет он этого или нет. Иначе их затянет в сознание друг друга – с подобным воспоминанием невозможно будет справиться. Слезы из лиловых глаз Изначальной Твари, возникшей из ниоткуда, капнули прямо на клавиатуру, заливая ее ядовитой влагой, но Юстиниан этого не заметил и продолжил внимательно вглядываться в монитор, сражаясь с выдуманным противником. Валентин слишком хорошо понимал, что за этим последует. Оставлять брата одного в этой комнате было немыслимо, невыносимо, внутри все переворачивалось, но он все же заставил себя выйти, не обернувшись, и бесшумно прикрыл дверь. Его ментальным блоком станет эта комната и эта дверь. И ему придется закрывать ее, уходя снова и снова, несмотря на то, что за ней остается самое важное, что у него когда-либо было. * * * После тренировки ментального блока сны пришли тревожные и мрачные. Валентин куда-то бежал, под ним расступались бесконечные лестницы, разваливался на куски пол, словно база, превратившись в живое существо, никак не желала его отпускать. А потом все исчезло, и он оказался в «егере». Темно-серая обшивка, знакомый хромированный металл панели управления. «Ашен». Валентин осторожно обернулся и натолкнулся взглядом на мертвого Юстиниана. Острые осколки костей, торчащие из развороченной грудной клетки, залитая кровью форма. Тело погибшего брата он не видел, но воображение само дорисовало недостающие подробности. Твари поблизости не наблюдалось, и Валентин попытался подняться, но придавивший его кусок изломанной обшивки не отпускал. Обычный кошмар, но вот пустые, широко распахнутые глаза Юстиниана почему-то оказались непривычного черного цвета. * * * В том, что иногда приснившееся находит свое отражение в реальности, Валентин убедился спустя буквально пару дней.