***
Гарри осторожно ворошил снег в месте, на которое указала Луна. В отличие от девушки, ему не везло — в плетеной корзинке было пусто, тогда как у Луны на самом дне лежало с десяток подснежников. Тихо вздохнув, Гарри поправил перчатки на руках и с тоской посмотрел на виднеющиеся клочки неба — уже смеркалось, неужели он так и вернется ни с чем, и мистер Снейп решит, что он совсем бесполезен? — Кажется, Гарри, ты распугал все цветы, — безмятежно заметила Луна. — Потому что я не местный? — улыбнулся он. — Потому что ты думаешь, — возразила девушка. — Цветы любят, когда ими любуются. — А когда им делают больно? — задумчиво спросил Гарри, внимательно наблюдая, как Луна срывает очередной цветок. Та вздохнула. — Они засыпают. Нужен Северус и его руки, чтобы цветы вновь ожили. Гарри замер и нахмурился. — Не понимаю. Луна сосредоточенно разгребала сугроб и молчала. Юноша растерянно смотрел на деревья и ощущал себя полнейшим идиотом. — Он что-то вроде волшебника, да? — неловко рассмеялся Гарри и потянулся за отставленной корзиной. — Отец — зельевар. Это он тебя вылечил. Гарри вновь нахмурился и потер лоб — что-то в словах Луны больно било по мозгам. Но что? Повернувшись к приятелю лицом, Луна улыбнулась ему и подошла к поваленному стволу дерева. Забравшись на него, она поджала ноги по-турецки и закрыла глаза, нежась на заходящем солнце, протянувшим лучи из-за облаков. Пытаясь отрешиться от тупой боли в голове, Гарри облокотился спиной об дерево и, одним вдохом набрав немного воздуха и смелости, спросил: — Твоих родителей убили? Луна опустила голову и посмотрела на Гарри немного удивлённо. — Нет. Они были экспериментаторами и умерли во время одного из опытов. — Извини, — Гарри отвел взгляд, вновь чувствуя себя невероятно глупо. — А у тебя не осталось больше родственников? — Я думаю, никого нет, кроме Северуса. У меня осталось мало воспоминаний о той жизни. — А дом? — ухватился за пришедшую мысль Гарри. Сам он грезил об отдельном жилье каждый день, прожитый с родственниками. — В таком случае, тебе должен был достаться дом родителей, нет? — Меня отдали в приют до совершеннолетия, — пожала плечами Луна. — Но я захотела найти для себя другое место. Дом так и стоит. Думаю, он спит, пока ждёт меня. Мне не хочется туда, где будет грустно одной. — Согласен, здесь, с мистером Снейпом, намного лучше. И место очень… уютное. Я бы тоже не хотел возвращаться. — Хорошо, что теперь ты с нами, Гарри. Северусу бывает тоскливо. Если я тоже грущу, я не могу его развеселить. — От грусти помогает вкусный пирог. Или мороженое. Так говорил… — молодой человек умолк и прикусил губу — воспоминание вновь ускользнуло от него. — Твой друг, — закончила за него Лу. — Но если я грущу, я забываю готовить. А Северус ходит голодный. — Мой друг? — быстро переспросил Гарри, но Луна не спешила отвечать. Промаявшись несколько бесконечно-долгих минут, юноша решил временно перевести тему. — Мистер Снейп не умеет готовить? — Наверное, умеет, — беззаботно ответила Луна. — Но ему никогда не хочется есть, поэтому он и не вспоминает про еду. Отец был такой худенький, когда я его нашла. Гарри поднял на Луну недоуменный взгляд, но, когда понял, что та не шутит, с трудом сдержал смех. — Это… — начал он, но внезапно умолк, осененный догадкой. — Он не болен? — Кажется, да. Неожиданно Гарри почувствовал злость на Луну и ее беспечность. — Если это серьезно — ему нужна помощь врачей! — Не сердись, — улыбнулась она. — Он был у врачей. Это просто психологическое расстройство. Достаточно того, что я слежу за его рационом. — И он все равно забывает, — недовольно пробурчал юноша, отворачивая и стыдясь своей вспышки гнева. — Так помогай, — Луна спрыгнула с бревна. — Идём домой, Гарри. Сегодня мы больше ничего не найдём. С неприятным осадком где-то внутри, юноша долго смотрел вслед неспешно удаляющейся фигуре. Наконец, вздохнув, он перехватил тоскливо-пустую корзину и побрел следом.***
Гарри выключил плиту и, переложив золотистый омлет на тарелку, присыпал его зеленью. Чаще всего ему доводилось готовить именно завтраки — Дурсли были противниками ранних побудок — поэтому юноша не сомневался, что получилось вполне прилично. Он часто помогал Луне на кухне, но ещё ни разу не пытался претендовать на часть ее домашних обязанностей. Сегодня девушка вновь упорхнула в лес за цветами, поручив Гарри, в очередной раз вернувшемуся от сельского доктора, готовку и кормление отца. В любом случае, здесь, в доме, от него была хоть какая-то польза. Поставив на поднос тарелку, блюдо с тостами и кружку с чаем, молодой человек отправился на поиски мистера Снейпа. За время готовки он звал его четыре раза, но так и не добился хоть какой-то реакции. Тот нашелся в гостиной за столом в окружении книг и бумаг. Опустившись на стул рядом, Гарри аккуратно поставил поднос на свободное от книг место и выжидательно уставился на мистера Снейпа. Тот, однако, не поднимал головы, сосредоточенно подсчитывая траты за прошедший месяц. Бережливое отношение к деньгам осталось у него ещё с детства. Цифры, выстраивающиеся ровными столбцами, были привычны, однообразны и при этом довольно точно отражали всплески событий в жизни не хуже дневниковых записей, а порой значительно более объективно. Северус чувствовал некоторое волнение, заново переживая все изменения прошедшего месяца. Недовольно нахмурившись, Гарри пытался придумать выход из ситуации. Он знал, что мистеру Снейпу необходим прием пищи, иначе в бытовой суете Гарри совсем забудет об этом, а тот и вовсе — не вспомнит. С другой стороны, Гарри не хотел отвлекать его от расчетов. Судя по листу, испещренному цифрами, и нескольким квитанциям — мистер Снейп занимался финансовым вопросом. И это тоже было важно. Вздохнув, Гарри принял решение и осторожно похлопал по угловатому плечу. — Мистер Снейп? — М-м? — промычал тот, погружённый в себя и воспоминания. — Ты что-то хотел, Гарри? — Да! — просиял юноша, радуясь уже тому, что мистер Снейп хотя бы отвечает. — Время завтрака, сэр. — Да-да, — Северус ответил рассеянно, уловив смысл предложения каким-то краем сознания. — Ты что-то такое говорил. — Много раз, очень много, — укоризненно пробормотал Гарри, но, заметив, что говорит в пустоту, вновь вздохнул. Отстраненно взглянув на аппетитный омлет, юноша внезапно покраснел — в голову пришла очень странная и смущающая идея. Впрочем, он не мог отобрать у мистера Снейпа бумаги — это только разозлит его. Поэтому, взволнованно облизнув пересохшие губы, Гарри спросил: — Мистер Снейп, возможно, я мог бы помочь Вам съесть завтрак, чтобы Вы не отвлекались от дел? — Звучит немного фантастично. Каким же именно образом? Отделив от блюда небольшой кусочек, Гарри нанизал его на вилку и, пользуясь невнимательностью мистера Снейпа, с хитрой улыбкой поднес вилку к его лицу. — Мистер Снейп, откройте рот. От неожиданности тот развернулся к Гарри всем корпусом. — Что? Зачем это? — резковато спросил он. — Извините, — Гарри отпрянул и уронил вилку на поднос. — Я… Я просто хотел обратить Ваше внимание на еду и… — Разве Луна уже вернулась? — удивлённо уточнил Северус. Гарри опустил взгляд в пол. — Нет, сэр. — Гарри, ты приготовил специально для меня? — голос его дрогнул. Тот вскинул на мистера Снейпа обеспокоенный взгляд. — Не нужно было? — Не стоило утруждать себя, — Северус принял исходное положение, словно не хотел показывать выражение лица, и смущённо добавил: — И всё же я очень признателен за заботу. — Мне было не сложно. Даже наоборот… А Северус, едва слыша, что сказал Гарри, ждал, когда уймётся учащенное сердцебиение. Гарри — просто очень добрый юноша. И когда он предлагал… он совершенно точно не имел в виду, что… Улыбнувшись, Гарри придвинул поднос ближе к мистеру Снейпу. — Приятного аппетита, — и, поднявшись, тихо направился на кухню. — Гарри, — Северус повернулся на стуле так резко, что он скрипнул. Вздрогнув и споткнувшись на пороге, Гарри удержался за дверь и обернулся. — Д-да? — Я… Спасибо. Уголки губ слегка саднили — наверное, это была первая по-настоящему счастливая улыбка Гарри за долгое время.***
Мистер Снейп наполнял ящики землей, пока Гарри разбивал комья до однородного, более мелкого состояния. — Вот смотри, Гарри, мята довольно проста для содержания в доме. Мы высаживаем семена, кто-то размножает её отростками. Главное — подготовить землю. Нужно внести удобрения, следить, чтобы грунт был влажным. На подоконнике мята растёт прекрасно, так что холодное время года — не повод отказываться от чая с ней. Кроме всем известного свойства успокоения нервной системы, растение применяется и в составах для менее очевидных целей. Например, хорошо помогает при болях в желудке, для стимулирования сердечной деятельности. В Риме, к слову, мятной водой опрыскивали помещения. — Она отлично пахнет, — смущенно поделился Гарри, рукавом стирая пот со лба. — Да, это так, — согласился Северус. — И всё же надо быть осторожным: мята может вызвать сильную аллергическую реакцию. — Почему Вы решили ее выращивать? — Моя мама выращивала травы. Это вошло в привычку — возиться с землёй. Потом, правда, было не до этого, но теперь, когда мы с Луной переехали, я учу её. Отвары и настои значительно лучше того, что, увы, у нас выдается за лекарства. — Ваша мама была лекарем? — Гарри замер и заинтересованно посмотрел на мистера Снейпа. Северус обернулся и улыбнулся ему, не прекращая, впрочем, выравнивать граблями для комнатных цветов поверхность грунта. — Нет, она не была лекарем. Выращивание трав было традицией, которая передавалась у неё в семье по женской линии. — Здорово, что Вы не считаете, как многие, постыдным перенимать материнское наследие. — Разве ты знаешь таких людей? — удивился Северус. — Тетя вырастила красивый сад, потому что этим занималась вся ее семья. А значит, и моя мама — поэтому я очень любил ей помогать, а Дадли дразнил меня за это девчонкой. Он… очень ограниченный во взглядах человек. — О, — Северус отряхнул руки и повернулся. — Это, скорее, желание не выделяться. Но моя семья выделялась вся целиком. С другой стороны… я, ввиду обстоятельств, довольно долго следовал пути, который был, скорее, желанием отца, нежели моим. Гарри долго молчал, решаясь на вопрос: он не любил лезть людям в души, но был любопытен. Тем более в отношении мистера Снейпа. — Вы… — наконец произнес он. — Вы расскажете мне? — Что ж, — на некоторое время мистер Снейп смешался, но голос его быстро обрёл прежнюю уверенность. — Отчего бы и не рассказать. — Ваш отец был строг? — спросил Гарии и потянулся к стакану с водой, стоящему рядом. — Мой отец был военным, Гарри, — ответил Северус. — Он был… скорее… дисциплинированным. И ждал этого от других. Порой это выражалось в очень жестоких словах. Но при всём при этом он очень любил мою мать и меня. — Он мертв? — тихо уточнил Гарри. — Да, он умер, когда мне было девятнадцать. — Я сожалею о Вашей утрате, — совершенно искренне сказал Гарри, вновь принимаясь за работу. — Спасибо, Гарри, — просто ответил мистер Снейп и тоже повернулся, чтобы продолжить готовить ящики к высадке трав. — А Ваша мать? — Моя мать… умерла ещё раньше, — Северус похвалил себя внутренне, что смог скрыть свою напряжённость от ожидания этого вопроса. Чутко уловив изменение в состоянии мистера Снейпа, Гарри больно прикусил губу и опустил голову. — Чёрт. Я не умею вовремя останавливаться, извините за это. — Твой вопрос логичен, было бы странно, не задай ты его, — Северус начал складывать и разглаживать какую-то тряпку, попавшую под руки. — Всё это было довольно давно… Я не хотел делать то, что предопределил для меня отец, но в итоге косвенно выполнил его волю, в каком-то смысле пошёл по его стопам. Для меня это тогда оказалось спасением. Я не очень хорошо понимал, что же мне делать с собой, кем быть, и заранее определённый путь дал мне если не удовлетворение жизнью, то, по крайней мере, уверенность в будущем. — Он был химиком? — Нет. Он был военным, как я уже сказал. Он ждал, что и я послужу своей стране. — Точно, — Гарри смутился: за всеми эмоциями и переживаниями информация в его голове уже начала мешаться. — А Ваша мама? — Моя мама без памяти влюбилась в отца, вышла за него замуж и родила меня. Он был зрелым мужчиной — а она молодой и лёгкой, ещё совсем девочкой, как я теперь понимаю. Гарри в волнении облизнул губы. — А он любил ее? — Да. Любил. — Это замечательно… Лицо Северуса дрогнуло. — Любовь иногда приводит не туда, куда мы ожидаем, Гарри. По правде сказать, довольно часто. Гарри нахмурился, как делал довольно часто в последнее время, силясь что-то вспомнить. — Я не думаю, что когда-то любил, поэтому поверю на слово. — И хорошо, — ответил Северус. — Не торопись любить, быть может, позже… когда время даст немного больше опыта, чем есть сейчас, у твоей любви будет хороший конец. Бросив на мистера Снейпа быстрый, пронзительный взгляд, Гарри улыбнулся своим мыслям и ответил: — Надеюсь.***
Гарри не спалось. Точнее, это уже почти вошло в привычку — не спать большую часть ночи, лишь на рассвете забываясь тяжелой дремотой. Под покровом ночи тяжелые мысли чувствовались легче, и поэтому он много размышлял, сидя у окна: о прошлом, о некой Хедвиг, о Северусе и Луне. Плотнее завернувшись в теплое одеяло, Гарри вздохнул и пробежался пальцами по ледяному стеклу. Всего было так много, что он ощущал легкий страх, но… Но при этом дом и его обитатели внушали необычайные чувства: тепло, уют, тихую радость. Он боялся признаться самому себе, что, возможно, не хочет возвращать свои воспоминания и покидать эту семью. Слишком они стали ему дороги. Да и к тому же, по словам психолога произошло что-то действительно страшное, отчего он и потерял память. Может быть, все к лучшему.***
Северус, в очередной раз выдернутый из сна неясной тревогой, с силой провёл ладонью по лицу, растирая кожу и пытаясь вынырнуть из тяжёлой дремоты. Уже привычно он поднялся, проверил комнату дочери, убрал чашку и тарелку с кусочками морковки и, подогрев чайник, понёс два бокала наверх. — Гарри, — позвал он, тихо входя в комнату юноши. Обернувшись, молодой человек удивленно вгляделся в мужской силуэт, слабо освещаемый луной из окна. — Мистер Снейп? — А кто ещё, — немного ворчливо добавил Северус. — Иди в постель. Вот, чай с молоком. — Позже, — откликнулся Гарри, вновь поворачиваясь к окну. Он был немного смущен своим упрямством, но не хотел терять время в кровати, где пропадала легкость размышлений. Мистер Снейп пересёк комнату и молча поставил чашку перед Гарри, а сам уселся на стул. — Мебель в этой комнате принадлежала моему прадедушке, — поделился он. — Большинство того, что было в доме моего отца, я продал, а вот эту мебель забрал. Она стояла в комнате моей матери. Луна очень хотела светлую обстановку, так что эту я поставил здесь. Обхватив пальцами теплые керамические бока, Гарри с наслаждением сделал большой глоток ароматного чая и с сомнением посмотрел на мистера Снейпа. — А зачем Вы мне это рассказываете? — Мне показалось, тебе интересно, что здесь происходит, — тот деланно равнодушно пожал плечами. — Очень! — заметно расслабился и, одновременно с этим, взбудоражился Гарри. — Просто… неожиданная тема для разговора, я был удивлен. — Я и сам вспомнил об этом — не знаю, почему, — в этот раз пожатие плечами вышло более беспечным. — Просто… вспомнил. — Это хорошо, мне нравится разговаривать так… о таком, — Гарри понял, что его язык заплетается, а челюсть сводит от подавляемой зевоты. — Продолжайте. Северус присел на стол рядом с Гарри. — У меня не так много памятных вещей осталось. Это к лучшему. Некоторые вещи могут напоминать о том, что стоит забыть. И всё же некоторые мелочи делают дом уютнее, связывает быт с историей. Тебе так не кажется? — Кажется, я понимаю, — смущенно улыбнулся Гарри и поправил съехавшие на край носа очки. — У меня в чулане было очень много старых вещей, чаще сломанных, но они были мне по-своему дороги. — Мы с Луной любим находить новые памятные вещи, — тихо продолжил мистер Снейп. — Сами создаём наши воспоминания. — Это потряса-а, — Гарри все-таки не выдержал и зевнул, чудом не уронив чашку из ослабевших рук. — Извините. — Ничего страшного. Здесь очень неудобно сидеть, Гарри, — Северус повернул голову в сторону подростка, чуть было не задев его спину носом. — Быть может, продолжим разговор, сидя на мягком? — Да, наверное Вы правы, на мяг… — конец фразы потонул где-то в недрах мягкого, одеяльного кокона, который привычно соорудил вокруг себя Гарри. Зарывшись в уютную теплоту лицом, он, полусонный и умиротворенный, решил — лишь на пару секунд — прикрыть глаза. Чувствуя, что Гарри сейчас свалится, Северус обхватил парня за плечи. Сетуя, что сил донести мальчишку у него просто нет, хозяин потряс Гарри, снял с него очки, добился того, чтобы он поднялся, и как можно быстрее добрался с ним до кровати. Почти упавший в объятия матраса Гарри потащил за собой и Северуса и даже больше: придавив его ногой, Гарри даже не смог отодвинуться. Сон сморил его мгновенно. Северус попытался выбраться, но это было жутко неудобно; и Северус, который сам был на грани сна и яви, решив передохнуть, лишь на мгновение закрыл глаза.***
Проснувшись, Северус ошарашенно огляделся. Он запомнил момент, когда, дотащив Гарри, закрыл глаза и сам; но, судя по свету, льющемуся из окна с непривычной стороны, прошло много времени, а он спал там же, где и «временно» расслабился. Осознав, что разбудил его какой-то шуршащий звук, Северус приподнялся в постели, чувствуя, как на грудь давит чья-то рука. — Замри, — требовательно прошептали где-то рядом. Вздрогнув, Северус поднял голову и заметил в изножье кровати Луну — взъерошенную и заспанную — быстро чиркающую карандашом в альбоме. — Лу, зачем ты нас рисуешь? — шёпотом спросил Северус. Ему стало не по себе от мысли, насколько странно они выглядели в одной постели. Проигнорировав вопрос отца, девушка продолжала увлеченно водить карандашом по бумаге. — Луна, пожалуйста, — Северус не знал, что ему делать: прикусив губу и чувствуя, как разгораются щёки, он ждал, когда дочь, наконец, закончит свой рисунок, прекрасно понимая, что так или иначе она настоит на своём. Спустя какое-то время, удовлетворенно вздохнув, девушка уместила карандаш за ухом, аккуратно закрыла альбом и слезла с кровати. — Вы всегда спите вместе? — наконец спросила она. — Разве не ты приходишь ко мне теперь почти каждый день? — Ты встаешь раньше, — флегматично пожала плечами девушка. — Нет, Луна, мы и не должны спать вместе. Какое-то время поиграв с отцом в гляделки, она повернулась и зашагала к выходу. — Яичница или омлет? — Цветная капуста? — в ответ спросил её мистер Снейп. Кивнув, Луна скрылась в коридоре, мурлыкая под нос незамысловатую мелодию. Северус собрался выбраться из постели, но, прежде чем убрал руку Гарри, он несильно прижал её к своей груди. Встав, Северус постарался выйти из комнаты как можно тише. Когда дверь с тихим скрипом закрылась, а шаги мистера Снейпа затерялись где-то на лестнице, Гарри резко распахнул глаза и уткнулся лицом в подушку. Мистер Снейп провел с ним всю ночь, а потом — о боже — взял его за руку и… Гарри до сих пор чувствовал отголоски чужого сердцебиения. Наверное, он ещё никогда не был так смущен и так счастлив.***
Гарри привычно сидел на кухне, уронив голову на сложенные на столе руки, и почти — значимое достижение — не краснел. Хотя поначалу, когда мистер Снейп впервые позволил ему наблюдать за процессом создания лекарственных отваров, Гарри задыхался от смущения. Причиной всему были пальцы. Да, всего лишь пальцы. Невообразимо длинные, бледные, тонкие, чуть узловатые пальцы мистера Снейпа, которые заставляли его сердце истерически биться об грудную клетку. Не то чтобы раньше Гарри не замечал этой удивительной детали в мистере Снейпе, просто в сочетании с грубой ступкой или, напротив, тонкими листьями шиповника его руки выглядели как произведение искусства и творили настоящее колдовство. Гарри был рад, что мистер Снейп все ещё позволяет ему наблюдать за собой, хоть его внимание, скорее всего, и выглядело нездоровым. Вот и сегодня, получив благосклонный кивок от мистера Снейпа и понимающую — слишком понимающую — улыбку от Луны, Гарри безотрывно наблюдал за работой пленивших его мысли рук и скрывал за отросшими прядями легкий румянец. Погруженный в свои мысли, он не сразу заметил, как мистер Снейп замер и посмотрел в окно. Увидев, что дочь вынесла два ведра из пристройки, Северус прокричал ей в открытое окно на улицу: — Луна, поделись планами. Смешно поморщившись и почесав нос о запястье, она стукнула небольшие железные ведра друг об друга и негромко ответила: — Овраг. Привстав, Гарри удивленно приподнял брови. — Что она имеет в виду? — Она хочет собрать снег, — кратко пояснил Северус и снова повысил голос: — Подожди меня. — Снег? — задумался Гарри и поднялся. — Я пойду с ней, не беспокойтесь. У Вас же вода кипит. После некоторого раздумья Северус кивнул, возвращаясь работе. Куртку Гарри натягивал уже на бегу, приблизившись к Луне, он указал на ведра. — Могу я понести? — Неси, только осторожно, — весело ответила ему та. — Мы должны донести оночек, им пора на волю. — Оночки? — подозрительно переспросил Гарри, заглядывая в пустые емкости. — Ох, совсем забыла, — хлопнула Луна в ладоши. — Не забудь, что это Секрет. — Секрет? — жалобно повторил Гарри, совсем запутавшись. — Да. Оночки — это Секрет, — подтвердила, сияя, Луна. — Мне стоит уточнить об этом всем у твоего отца, да? — Так это он придумал, — она посмотрела нетерпеливо на него, словно всё было понятно и без её слов. — Он про всё говорит — Секрет, а про тебя почему-то нет. — А при чем тут я? — взволнованно уточнил Гарри. Но Луна не ответила, убежав вперёд, словно нашла что-то интересное. — Постой! — Гарри бросился следом, но она уже спускалась на дно оврага, крепко держась за толстые корни, выглядывающие из земли. — Осторожно! Как ты потом собираешься вылезти оттуда? — Очень просто — нужно только держаться, как это делаю сейчас я. Выпусти онок — и идём ко мне. Только не пугай их. Вздохнув, Гарри с видимым страданием посмотрел на ведра, под внимательным взглядом Луны осторожно перевернул их над травой и слегка потряс. — Я… все? — уточнил он. Луна посмотрела на него с немым укором. — Было бы здорово, если бы ты мне помогла. На словах, например. Мои опекуны не разводили онок. — Зачем ты пытался вытряхнуть их? — Луна подобрела. — Они теперь из страха зацепились за дно. Положи ведро на бок и подожди несколько минут. И лучше отойди. Ты сразу поймёшь, что они уже вышли, это ощущение ни с чем не спутать. Как свежий воздух вместо спёртого. Послушно выполнив все инструкции Луны, Гарри отошел в сторону, к поваленному большому дереву, и присел на него в ожидании. Особой разницы он не заметил — воздух, как воздух, но пойти у девушки на поводу было не трудно, имея проблемы с памятью, он не мог наверняка быть уверенным в своей правоте. К тому же, когда-то давно Гарри читал, что некоторые люди способны видеть, и они считаются особенными. Выждав ещё какое-то время — чтоб онки наверняка покинули ведра — молодой человек захватил инвентарь и осторожно полез вниз. Девушка терпеливо дождалась его и повела по дну оврага, края которого расходились в сторону и становились выше и выше. Через некоторое время воздух похолодел, а снег, который до этого лежал полурастаявшими кучками, поднялся нетронутыми сугробами. — Морозно, — заметил Гарри, носом зарываясь в высокий воротник куртки, которая неуловимо пахла мистером Снейпом. — Да. Тут последний снег. Он растает — и воду можно будет использовать в отварах. Вот, одно ведро тебе, одно — мне. — Твой отец попросил проконтролировать, чтобы ты надела перчатки, — с этими словами Гарри вытянул из широких карманов две шерстяные пары и протянул одну Луне. Девушка не стала спорить. Она молча натянула перчатки на руки и пошла сноровисто собирать последний чистый снег. Когда они уже почти закончили и в ведрах слабо поблескивал мокрый тяжелый снег, а небо потемнело, над ними низко пролетела птица. Гарри не сразу смог ее разглядеть: покружившись над оврагом, птица издала глухой звук и села на ближайшее дерево. Только тогда он узнал в белоснежном пуховом шаре сову. Пристально изучая Гарри своим округлыми золотистыми глазами, она пару раз переступила с лапы на лапу и, распушившись, замерла, прикрыв веки. — Я думал, они спят в это время, — слабо прошептал Гарри, чувствуя какую-то ужасную тяжесть в груди. — Удивительно, — девушка проводила птицу взглядом. — Такие здесь не летают — у нас нет адресатов. Гарри, поглощенный внутренними переживаниями, почти не вникал в слова Луны. Слабо улыбнувшись, он отвел взгляд от птицы и спросил: — Мы можем идти домой?***
Северус аккуратно протёр стол — он закончил готовить отвары, сделав даже больше, чем изначально планировал. Теперь он думал, чем занять себя до момента, когда ребята вернутся обратно. Остановившись у окна, мужчина бездумно смотрел вглубь леса, в то время как его мысли перескакивали с одного на другое, словно он ещё решал для себя что-то. Ерунда. Он сделал свой выбор и знает, как должен поступить. Северус не сразу понял, что уже некоторое время его глаза неотрывно следят за двумя фигурками. В этот момент, словно что-то почувствовав, одна из них сорвалась с места и начала быстро приближаться к дому. Это был Гарри. Оставив ведро снаружи (и как только умудрился не расплескать?), он торопливо взбежал по ступеням и возник в дверях кухни. Мгновение промедлив, Гарри преодолел оставшиеся до Северуса метры и порывисто схватил его за руку. — Мистер… Сэр, я… Я, кажется, вспомнил! — торопливо проговорил Гарри, чувствуя, как от потока мыслей кружится голова, и ежесекундно в волнении облизывая губы. Северус почувствовал, как его сердце забилось в бешеном ритме. Вот всё и решилось без его участия. Это к лучшему. Ведь к лучшему? — Я внимательно слушаю, Гарри, что ты вспомнил? — У меня была сова. Мой друг, — тот чуть ослабил сильную хватку, но все же не отпустил теплой руки мистера Снейпа. — Ее звали Хедвиг. — И… стоп, что? Сова? — у Северуса, помимо воли, отлегло от сердца. — Да! Мой друг. Я получил ее в одиннадцать, не помню, от кого, но… — Гарри улыбнулся подрагивающими губами, он был так рад, что рядом с ним тот, кто столько сделал для него и был так важен. Не зная, как выразить словами переполняющие его эмоции, он качнулся вперед и крепко обнял мужчину. — У меня сейчас сердце из груди выскочит… Или я отключусь. «Похоже, я и сам сейчас отключусь…» — парировал про себя Северус и позволил себе осторожно обнять Гарри в ответ. — Я так рад, и у меня так кружится голова, что… — зачастил Гарри и неуклюже переступил с ноги на ногу и покачнулся. — Я сейчас Вас уроню, Северус… — он рассмеялся, чувствуя себя странно и глупо одновременно: хотелось плакать и веселиться. — О, простите, я не могу контролировать это! Мужчина улыбнулся в ответ, чувствуя себя ещё глупее, чем, похоже, Гарри. Какой же он простой, этот мальчик. И какой Северус старый козёл. Осознавая, что очередная волна странной истерики сходит на нет, Гарри расслабился и уткнулся носом в плечо мужчины. Психолог предупреждал юношу о таких скачках в настроении, поэтому он не стал переживать понапрасну, концентрируя все внимание на ощущениях. Мистер Снейп был теплый, уютный и пах травами. В его объятьях было чертовски спокойно, и Гарри старался дышать через раз, чтобы отсрочить момент, когда тактильный контакт покажется мужчине неловким. Он просто боялся, что не сможет разжать руки, и выставит себя идиотом. Северус потихоньку успокаивался. Как бы отец ни пытался воспитать в нём сдержанность, тоска по касаниям близких людей тонко щипала его тихими вечерами и в одиноком пробуждении. Казалось, будь в его жизни больше тепла — он отдал бы ещё больше взамен, он бы взлетел, он был бы самым счастливым на свете. И вот теперь Гарри, которому Северус был совершенно посторонним человеком, так легко его обнимал. Мужчина понимал: потерянный, лишённый ориентиров, Гарри был рад, когда Северус так легко подставил ему своё плечо. Гарри был благодарен, Гарри, как молодое деревце, потянулся к нему веточками и юными листочками, а он… мысль мужчина додумать не успел. Чувствуя губами мягкость рубашки, слушая тихое дыхание мистера Снейпа, Гарри чувствовал себя безумным и окрыленным. Незаметно потеревшись щекой об угловатое плечо, Гарри улыбнулся и выдохнул: — Спасибо. — Пожалуйста, — ответил Северус одними губами.***
Северус умиротворённо читал, чувствуя тепло шерстяной кофты. Луна, которой почему-то показалось, что он простыл, напоила его горячим, приторным от мёда и лимона чаем, одела в тёплые вещи и велела вечером не заниматься никакими делами. Вообще-то мужчина чувствовал себя абсолютно здоровым, но отчего-то ему совсем не хотелось спорить с дочерью. Она читала ему вслух, свернувшись калачиком под боком, а потом, напевая какую-то лёгкую мелодию, величественно уплыла на кухню. И вот теперь мистер Снейп листал страницу за страницей и… И периодически поглядывал на их гостя, невозмутимо вчитывающегося в справочник по физике. Гарри любил такие вечера: тихие, спокойные, теплые, с горячим чаем и интересной книгой. Ещё больше он любил, когда к нему присоединялся Северус (он мысленно позволил себе эту вольность — называть мистера Снейпа по имени). Правда, тогда Гарри брал самую сложную или скучную книгу — чтобы не метаться между захватывающим повествованием и чарующим, парадоксально хищным профилем. Сегодня Гарри чувствовал себя неловко, но в конечном итоге признался самому себе, что Северус выглядел… горячо. Темная кофта открывала бледную шею и тесно прилегала к фигуре, так что Гарри беспрерывно краснел и бросал на Северуса осторожные, жадные взгляды — благо тот был погружен в чтение. — Итак, Гарри, — Северусу надоело тихо наблюдать. — Что ты думаешь насчёт музыки? — Музыки? — Гарри осторожно отложил книгу, сбитый с толку неожиданным вопросом. — Мне нравится. — У нас есть проигрыватель и куча пластинок джаза. Луна, — возвысив голос, позвал Северус дочь. — Не хочешь послушать музыку? — Чай с имбирем или бергамотом? — донеслось в ответ. — С мятой, если можно, — попросил отец. Луна вошла в гостиную с подносом, когда Гарри уже не знал, куда деть руки и глаза. Он предательски краснел под, казалось бы, понимающим и насмешливым взглядом Северуса. — С мятой, — громко известила девушка, расставляя кружки на столе. — С лимоном и с шиповником. Я угадала, Гарри? Тот удивленно приоткрыл рот и кивнул. — Да. А откуда? — но Луна показательно приложила палец к губам, поэтому он не стал продолжать. Северус тем временем достал аппарат и пластинки и перебирал их, отыскивая нужную. Заиграли первые аккорды, и он увлёк ребят на диван, где они втроём залезли под одно одеяло и со смехом прихлёбывали чай. Сочные брызги джаза, капли света сквозь ажурный колпак лампы… Северус был счастлив.***
Почти в полной темноте Северус аккуратно снял иглу звукоснимателя и убрал пластинки и электрофон. Луна, выпив горячего молока и засопев прямо у него в объятьях, была перенесена в спальню. Гарри ушёл принимать душ. Почти щёлкнув выключателем настольной лампы, мужчина заметил на столе папку Луны с рисунками. Он хотел уже отнести её наверх в комнату дочери, но любопытство толкнуло его посмотреть новые работы. Конечно, он знал, что девушка рисовала их с Гарри несколько раз. Но мистер Снейп предполагал, что это были рисунки из той же серии, когда она срисовывала себя и его с редких фотографий. Он оказался неправ. Карандаш вырвал из бумаги какие-то совершенно невообразимые чувства и эмоции, не свойственные ни Северусу, ни, как думал он, Гарри. Ни нежность, ни теплота не могли принадлежать им, потому что это были эмоции влюблённых. Разве такое лицо было у него? Разве это он так честно признался каждой морщинкой и уголками губ в том, что его сердце щемит от светлой грусти по этому мальчику? Разве? Мужчина в волнении опустил рисунки обратно на стол. Не может его восковое лицо всё это выражать. А сердце не должно чувствовать. Это был один из тех моментов, когда Северус жалел, что не курит, потому что ему некуда было девать свои руки. Не было куда девать себя. Он закрыл папку с рисунками и ушёл к себе, а лампа всё так же красила стены тёплым электрическим светом.***
Гарри мылся быстро — тетя Петуния жалела на него любые домашние ресурсы, поэтому выставляла племянника из ванной по истечению семи минут. Пару раз Гарри приходилось ходить по дому мыльным. Поэтому он не мог избавиться от привычки принимать душ в спешке, воровато косясь на дверь. Та, к слову, была заперта. Накинув футболку и мягкие домашние штаны, Гарри босиком прошлепал на кухню, поленившись включить свет — лампы в гостиной справлялись с этой задачей. Он как раз заваривал себе «ночной» чай, когда услышал тихие, но уверенные шаги — Северус. Гарри хотел было выйти ему навстречу, но вовремя вспомнил, что стоит босыми ногами на холодном полу, и, прикусив губу, отступил в тень. Гарри не хотел, чтобы его вновь отчитывали, как ребенка. Только не Северус. Какое-то время он стоял, боясь дышать, но шаги и какие-либо другие звуки в гостиной стихли. Тишина настораживала — неужели уснул? Осторожно выглянув из своего укрытия, Гарри замер. Северус держал в руках излюбленную Луной зеленую папку в большой желтый горох. На лице его было столько разных эмоций, что Гарри боялся ими задохнуться. Волнение, удивление, горечь… смущение? Через какое-то время мужчина закрыл папку, отвлекая юношу от изучения своего лица. Шагнув назад и привалившись спиной к стене, Гарри глубоко задышал, пугаясь собственных эмоций. Ему нужно знать содержимое этой папки! Немедленно! Шаги, какие-то медленные, шаркающие, стихли где-то на втором этаже. Гарри медленно вдохнул и выдохнул, успокаивая бьющееся где-то в ушах сердце. Чувствуя волнение на пару с предвкушением, он вышел в гостиную, взял в руки папку и, помедлив, открыл. О боже.***
Мистер Снейп не мог заснуть, что случалось с ним только один раз — после смерти матери. Тогда, на третьи сутки без сна, у него начались галлюцинации, на шестые — его госпитализировали. В какой-то момент он понял, что не умрёт. И методично приучил себя спать. Мысли, конечно, крутились вокруг Гарри. Вокруг рисунков честной, всё замечающей Луны. Хорошо, она заметила, что происходит с ним. Глупо было думать, что она, поймавшая в толпе именно его и именно тогда, ничего бы не заметила. Но Гарри… верно, Северус всё не так понял. Сначала на лестнице, а потом в коридоре раздались осторожные шаги. Северус медлил и прислушивался: но человек — да какой человек, Гарри, разумеется это были его шаги — замер на месте. Он ждал и ждал, когда ботинки шаркнут на повороте, а их обладатель глухо щёлкнет прикрываемой дверью. Но Гарри медлил. Не выдержав, мужчина поднялся и нервно прошлёпал необутыми ногами по полу, на ходу пытаясь поймать левый хвост пояса, каким-то краем сознания удивляясь, почему халат на нём, а не на стуле. — Бессонница? — хриплым шёпотом спросил он, распахивая дверь.***
Гарри не ожидал, что Северус бодрствует. В конце концов, он всего лишь хотел посидеть перед дверью в спальню мужчины и подумать, тщетно прислушиваясь к тишине спящего дома. Гарри чувствовал, что запутался: бездействие зудело под кожей, глупый порыв ворваться к Северусу и выложить все как на духу подавлялся с видимым трудом. Это идиотизм. Если мужчина и выслушает его, то наутро сдаст в лондонский приют, чтобы избавиться от возможных проблем. Все-таки Гарри не наивный — перерос тот нежный возраст, когда все казалось простым и решаемым. Так что когда дверь, скрипнув, неожиданно распахнулась, Гарри вздрогнул и шокировано посмотрел на Северуса. Тот выглядел уставшим и напряженным. — Нет, — наконец ответил он, — не совсем. — Заходи, — только и ответил Северус. Вскочив и, почти не чувствуя ног, переступив порог, Гарри дошел до комода и замер. Он ещё никогда не был здесь ночью. Ощущалось это… странно. Северус почувствовал себя озадаченным: кроме Луны, раньше у него в такое время суток никто никогда не бывал, так что из мебели, на которой можно сидеть, у него в комнате были стул, куда он вешал халат, и кровать. Решив, что, как ни поступи, всё выйдет странно, Северус быстро встряхнул одеяло и жестом указал Гарри на стул. Опустившись на предложенное место, Гарри напряженно посмотрел на мужчину, а затем, нахмурившись, перевел задумчивый взгляд на окно. Северус сел на кровать перед Гарри, но немного боком — чтобы молодой человек мог видеть его лицо — единственная вежливая вещь, которую он мог сейчас сделать. Нервничая, он закинул ногу на ногу и сложил руки в замок на коленях. — Ты… какая у тебя сова? — Полярная, — глухо ответил Гарри, с каждой секундой нервничая все больше. Северус, не зная, что спросить, замолчал тоже. Он вдруг подумал, что всё же зря сел именно так. Сейчас он хотел бы незаметно смотреть на Гарри, а бросание взглядов исподтишка похоже на это не было. — Я, — начал было Гарри, но замолк и, вздохнув, попробовал снова. — Мне нужно поговорить с Вами. — Да, Гарри? — сразу подобрался Северус. Молодой человек тихо выдохнул, собираясь с мыслями. — Наверное, Вы будете удивлены… Я и сам не ожидал… Точнее, ожидал, но не думал, что это будет так… сильно. Северус нервно поправил халат. — О чём ты? Гарри бросил на Северуса беспомощный взгляд — это оказалось в сотни раз сложнее, чем он думал. — Не понимаете? Это… Наверное, потому, что для Вас это все глупость, верно? Черт возьми, — он вскочил и нервно заходил по комнате. А Северус тем временем всерьёз забеспокоился. — Если ты опять боишься кошмаров, то я не считаю это глупостью, просто не очень хорошо для организма — не спать. На самом деле он подумал о том, что Гарри оказался таким же проницательным, как и Луна. — Кошмары? — Гарри замер, недоуменно глядя на Северуса. — Нет-нет, все в порядке. Просто… — облизнув губы, он решил идти ва-банк. — Вы видели когда-нибудь рисунки Луны? Она очень талантлива, правда? Нет. Только не это. — Разумеется, — Северус натянуто улыбнулся. — Она… да, конечно, она часто их показывает. Гарри прищурился, закипая. Зачем этот человек его мучает? Он наверняка все понял — почему бы просто не дать ему четкий ответ. Гарри не хрустальный — не рассыплется, перетерпит боль. — Вы лжете, — хрипло и совсем не обвинительно произнес он. — Зачем? — Я не лгу, — мужчина не знал, что имеет в виду Гарри, но пока он не сказал ни одного слова неправды. — Вы мне дороги, — сдался, наконец, Гарри, чувствуя, как тело сжимается изнутри. Северус замолк на несколько мгновений, пока медленно до него доходил смысл слов, который сменился комом различных чувств. — Ты тоже… мы тоже с Луной рады, что ты наш гость, — мягко ответил он на то, что было проще и понятнее того, что он там себе навыдумывал. Гарри горько улыбнулся и положил ладонь на лоб, пытаясь успокоить бушующие внутри эмоции. Слышать это было… одновременно приятно и ужасно. Надежды больше не было, но и отступать на полпути Гарри был не намерен. Качнувшись к Северусу близко-близко, он нежно и крепко перехватил его запястье и заглянул в обеспокоенные глаза. — Северус. Я люблю Вас. — Гарри, ну ты чего? — у Северуса оборвалось сердце. — Ты боишься, что затрудняешь нас? Вовсе нет, мы тоже относимся к тебе тепло… Молодой человек непонимающе свел брови на переносице. — Зачем Вы это делаете? Я только что признался Вам в своих чувствах. Сказал, что полюбил Вас. Как мужчину, Северус. Он поднялся и принялся расхаживать по комнате. — В этом нет смысла, Гарри, — совершенно искренне ответил Северус. — Существует очень много причин, по которым я… я не считаю верным для нас построить подобные отношения. — Можете не оправдывать свое решение. Я заведомо знал, что Вам будет не нужно… все это. Но, пожалуйста, не убеждайте меня, что мои чувства — пустой звук. — Не изменяй мои слова, — Северус почувствовал, как в нём поднимается злость, а голос становится всё тише. — Дело не в том, пустой звук или нет, дело в том, что с нами станет. Ты юн, и для тебя это пока не имеет значения, но я, я уже видел, к чему может привести слепое следование чувствам. Это естественно и закономерно — привязываться к тем, с кем живёшь бок о бок. Нет ничего зазорного в том, чтобы испытывать… чувства по отношению к тем, кто тебя поддержал. Но. Но. Ты постепенно вспомнишь подробности своей жизни и сможешь к ней вернуться. Твои воспоминания уже не будут ограничиваться теми неделями, что ты провёл здесь. К тебе вернутся твои впечатления. И тебе не нужен будет тот сложный комок, который получится у нас. Возвращаться к друзьям тебе лучше со спокойным сердцем. Поверь. — Я не смогу, — упрямо пробормотал Гарри, качая головой и поднимаясь, и вновь перехватил руку Северуса. — Я не смогу без Вас. Без тебя. — Полно, Гарри. Сможешь. Обстановка сделает всё за тебя. И тебе не стоит испытывать по этому поводу чувство вины. Ты добрый мальчик. Ты будешь. Но не стоит. Чувства естественны и переменчивы. Сильно зажмурившись, Гарри подавил в себе желание отступить, следуя у Северуса на поводу. Он не сказал нет. Значит, Гарри будет бороться за него. С ним же, если потребуется. Подняв на Северуса решительный взгляд, он резко потянул его за руку и прижался к тонким, мягким губам в требовательном поцелуе. На миг ошалев от происходящего, Северус отклонился и умоляюще посмотрел на Гарри. — Не надо. Не делай этого со мной. — Почему? — Гарри осторожно вплел пальцы в темные волосы Северуса. — Ты же хочешь этого. — У тебя ещё множество впечатлений впереди. А я себя нашёл. Мне хорошо здесь. Я хочу, чтобы моё сердце и дальше было спокойно. — Ты правда готов отказаться от меня? — тихо, но твердо спросил Гарри. — Посмотри мне в глаза и скажи это. Давай. Я приму твое решение, Северус. — Я не отказываюсь от тебя, Гарри, — Северус почувствовал, что смог справиться с мимолётной слабостью. Поцелуй опрокинул его чувства, но он должен сделать то, что должен. Гарри должен получить однозначный ответ. — Я отказываюсь от отношений. Они принесут только боль. — Ты не прав, — горячо заверил его Гарри. — Не прав. Разве можно причинить боль тому, кого истинно любишь? — Можно, Гарри, — ответил Северус. — Я не понимаю, — прошептал Гарри и быстро, чтобы он не успел уклониться, вновь прикоснулся к тонким губам. — Скажи мне «да», Северус. — Любовь может и убить, — нехорошо усмехнулся Северус. — Любишь, говоришь? А что, если ты истовый верующий? Что будет с тобой, когда ты об этом вспомнишь? Что будет с тобой, когда ты снова окажешься далеко отсюда — будешь приезжать на каникулы? А когда начнёшь работать? Что будет с твоей любовью? Ты будешь мучиться и мучить меня, от невозможности быть ближе или от невозможности порвать со мной, вот уж на что хватит твоего понимания о чести. А что ты скажешь парню, если вдруг окажется, что он у тебя есть? Как будешь ты смотреть ему в глаза? Или своей девушке? Как? Что, скажи, я буду делать, ведь я всё, всё понимаю, всегда всё вижу и не могу не чувствовать. Как я буду жить? Весь год делать вид, что тебя в моей жизни нет, что я прекрасно могу обойтись без тебя? Нетерпеливо ждать, когда ещё пробежит год и ещё? Я не буду молодеть, Гарри. Каждый год будет чем дальше, тем стремительнее меня менять. Или ты попытаешься найти что-то рядом, возьмёшь первую попавшуюся работу, лишь бы платили? Я проходил и это. Через несколько месяцев, самое большее, ты почувствуешь, как тяжело быть не на своём месте. Впрочем, даже если говорить о том, что сейчас… Любовь — зла и жестока, особенно любовь между людьми разных поколений. У них разный ритм, это нормально, но когда случается любовь — следом за ней приходит и боль. Боль от того, что вам просто нужно разное, и любовь не меняет вас настолько, а если меняет — то это уже не вы. И, в конце концов, Гарри, если лодка не расколется от времени, от разницы возраста или интересов, то не сомневайся — она разобьётся о быт. Однажды тебе наскучит возиться с моими грядками и моей дочерью. И со мной. Когда ты вспомнишь, что для себя назначил, Гарри. А ты вспомнишь. И очень скоро. Гарри смотрел на мужчину грустно и понимающе, слегка прищурившись, он пропустил темные волосы сквозь пальцы и задумчиво ответил: — А как ты хочешь жить сейчас, Северус? Смотреть украдкой, не имея возможности прикоснуться по лишь вероятным причинам? Из-за надуманных доводов, собранных из страхов, чужих, ненароком услышанных историй и когда-то печального личного опыта? Что, если я никогда не верну себе память? Если я смертельно болен? Или в моей жизни случилось что-то настолько ужасное, что я захотел покончить со своей жизнью? Почему я должен жить этим «если»? Почему ты должен, Северус? Твои слова логичны, я ведь не спорю. Но разве можно жить так — постоянно оглядываясь на прошлое и лживое окружение. Даже вспомнив все, я не смогу бросить тебя. Если у меня был кто-то и я забыл о нем — значит, мои чувства к этому человеку не были сильны. Если мои друзья будут против — то и не друзья они мне вовсе. Насчет веры… Я отказываюсь от того Бога, который осудит мою любовь к тебе. Ты… Ты понимаешь, Северус? Ничего не важно без тебя. И это правильно. Северус поднял руку и кончиками пальцев коснулся кисти юноши в своих волосах, практически сразу же ощущая горячее пожатие. И почему он чувствует, что Гарри прав, а ему всё-таки больно? Гарри прижался к нему всем телом в поисках ответа и тепла и поцеловал в уголок губ. — Скажи мне «да». — Да.