***
Первое воспоминание выбросило Гарри в кабинет Слизнорта. За традиционным столом сидело несколько человек. Обед только начался. В дверь постучали. — Прошу прощения, профессор, я немного, м-м, задержалась. Нарцисса, ещё тогда Блэк, в новенькой мантии и с аккуратным пучком волос, фыркнула. Что взять с магглорожденных: ни манер, ни понятий о приличиях. — Ничего страшного, Лили, входи, я как раз рассказывал другим гостям, как рад был пригласить тебя присоединиться к нам, — с воодушевлением отозвался профессор Слизнорт. — Проходи, располагайся, чувствуй себя, как среди ближайших друзей. Думаю, вы знакомы, но я напомню, это мистер Саммерс — седьмой курс, Райвенкло… Гарри без энтузиазма слушал незнакомые имена. Его вниманием завладели мама и профессор Малфой. Последняя была тут по понятным причинам — Гарри смотрел её воспоминания, но что здесь делала Лили? Почему именно это воспоминание Нарцисса решила показать ему? Как оно поможет ему сейчас? — … Нарцисса Блэк, шестой курс, Слизерин. Присаживайся, Лили, твое место как раз рядом. С вашими талантами в зельеварении, уверен, вам будет, о чем пообщаться. Нарцисса, я всё ещё под впечатлением от чудесной преображающей настойки, которую ты сварила на СОВ. Расскажи нам, как тебе удается быть столь безупречной? Нарцисса еще что-то говорила, когда Гарри вынесло в следующее воспоминание. Класс зельеварения огласил громкий рассерженный шепот: — А я и не просила со мной заниматься! — Слизнорт просил, этого достаточно для того, чтобы я тратила свое время, просиживая с тобой часами, — отчеканила слизеринка. — И если уважаемый человек решил, что на тебя стоит тратить свободные вечера, прояви хоть каплю благодарности. — Может, мне и реверанс сделать? — ядовито ответила Лили. — Не предполагала таких умений в нарочито простой девочке, — всплеснула руками Блэк. — В твоем стиле бросаться на подвиги в ночной сорочке, с развевающимися волосами, ведь это так по-книжному. — Ну уж это лучше, чем ходить с Малфоем за ручку, как две сушеные селедки! Воспоминание опять поменялось. В темном коридоре стояло пять человек. Гарри разглядел в них Нарциссу и Мародеров. — Как благородно, похлопаем факультету храбрецов, всего лишь четверо сопляков на одного соперника. — Полегче, Блэк, — ответил парень в круглых очках. — Лили не нравится, что ты за ней вечно таскаешься. — Какой самоотверженный мальчик, — Нарцисса тонко улыбнулась. — Возлюбленная даже не смотрит в его сторону, но он всё равно, как подобает отпрыску родовитой семьи, нежно ограждает её ото всех неприятностей. И ты, брат! Конечно, куда же Поттер без верного вассала, уже присягнул на верность будущей семье сомнительного волшебника и его умненькой воровке волшебных палочек? — Думай, что говоришь, сестра! — Думай, с кем ты путаешься, брат. А сейчас я пойду дальше, а вы развернетесь и отправитесь к себе в башню, где и должны находиться. И питомцев своих ручных не забудьте. — Что ты сказала? — ошарашено ответил Поттер. — Ты меня услышал, — Нарцисса эффектно крутанулась на каблуках и скрылась за поворотом. И снова водоворот стёр и заново нарисовал новую обстановку. — Прекращай это, Нарцисса, пока новости не достигли Темного Лорда, — холодно отчеканил юный Люциус Малфой. — Полегче, дорогой, я тебе еще не жена и могу ею и не стать, если ты и без брака позволяешь себе столь вольный тон. — Нарцисса! Я пока не могу запретить, но предупреждаю: ты очень себе вредишь. То, что ты делаешь, не похоже ни на забавы с магглорожденной, ни на услугу Слизнорту, как ты это пыталась представить перед всеми. Я перестал тебя понимать. — Сколько экспрессии, а я думала, что только наша семья способна на эмоции. Куда же делся весь лед, мистер Малфой? Со мной ты - холодная мокрая змея. — Я не слышал этого, мисс Блэк. Слишком большая вольность для девушки Вашего воспитания. — Договаривай, Малфой, не стесняйся. — Не буду, мисс. Доброй ночи. Гарри невольно повел плечами, будто наяву чувствуя слова — ледяные иголки, — которыми обменивались слизеринцы. Мотнув головой, юноша сконцентрировался на новом воспоминании. За окном вовсю цвело лето. Слизеринка неподвижно смотрела в окно. — Нарцисса, — кашлянула за её спиной Лили. — Я хочу сказать… спасибо. Сегодня мы уедем, мне жаль, что я не решилась сказать раньше… — Уезжай из страны, — глухо оборвала её старшая девушка. — Что?! — Уезжай из страны. Переводись в Шармбаттон или в Салемскую школу. Бери родителей и уезжай так скоро, как только сможешь. — Нарцисса… — Ты поняла, о чем я. У тебя есть еще год, максимум — два. А потом снежный ком будет не остановить. Никого не пожалеют. Никого. — Зачем ты мне это говоришь? — жестко ответила Лили. — Если ты с ними, то знай — мы вас не боимся. Я подниму палочку и встану с нашими плечом к плечу. Тебе меня не напугать. — Ты дура? — прошептала Нарцисса, оборачиваясь. — Вас прожуют и не поперхнутся. Поздно спохватился ваш Дамблдор. Чего стоит одна моя сестра, которая уже год стоит под Его знаменем. — И под которые через год встанешь ты со своим новоиспеченным муженьком! — Да, под которые встану я «со своим новоиспеченным муженьком»! — Тогда какое тебе до меня дело?! — Потому что я дура! — прокричала в ответ Нарцисса и прижала ладонь к глазам. — Нарцисса… — Как это у вас говорят? Вали, Эванс. — Нарцисса, зачем же ты за него выходишь? Зачем остаешься с ними? Ведь твоя старшая сестра… — Я — не моя старшая сестра, Лили. Моя жизнь уже давно решена. — Ты действительно дура. — Да, дура. — Еще год. — Что еще год? — У меня есть еще год, чтобы изменить твое решение, Блэк. Хороших каникул. — Эванс! Когда краски начали блекнуть и смешиваться, предзнаменуя о смене воспоминаний, Гарри вздрогнул — так сильно он погрузился в чужие переживания. — Нарцисса! Неожиданный и приятный сюрприз! — Добрый день, профессор Дамблдор. Мне нужно с Вами поговорить. — Я слушаю тебя. — Лили Эванс в опасности. — Какого рода опасность ей угрожает? — Вы и сами знаете, сэр. — И что же ты хочешь от меня? — Переведите её в другую школу. — Нарцисса… Я не буду говорить о том, что Лили никуда не поедет… Вопрос в том, что, увы, это не поможет. Вы и сама знаете, что не поможет. Её смогут найти, она не будет нормально жить, ей и её родителям придется уйти в постоянные бега. — Это всё, что я могу сделать. — Вы можете бежать с ней. — Это будет жалкая недожизнь. И за мной будет охота. — Тогда останьтесь обе. — Вы вот так просто предлагаете за Вас умереть? — Почему же за меня. За любимую. В директорском кабинете ненадолго повисло молчание. — Значит, это правда. Вы и Грин-де-Вальд… — Я и Грин-де-Вальд. Так что? Спрячетесь в ракушку и скажете, что просто родились не в той семье, а так бы, безусловно, конечно… — Я не прячусь! — горячо возразила девушка. — Но разве ей нужна я? Я женщина, я Блэк, я будущая Пожирательница! — И будущая Малфой. Нарцисса… Ведь Вы ужасно мужественный человек. Разве Лили не стоит того, чтобы проявить еще чуть-чуть смелости? Вы так готовы жертвовать собой и своей любовью, даже не попробовав ничего изменить. — Так вы считаете, что я должна отказаться от всего ради того, чтобы стать её другом и подружкой невесты на свадьбе? — мрачно ответила Нарцисса. — Вы слишком категоричны. Разумеется, рвать проще всего. — Я Вас не понимаю. — Вы же слизеринка. — Вы предлагаете мне… — Я предлагаю Вам игру не на один год, Нарцисса. — Без всяких гарантий. — Разумеется. — Вы полагаете, я настолько… — А вот на этот вопрос Вы ответите себе сами, Нарцисса. Через пятнадцать минут прощальный пир. Вам лучше поторопиться.***
Взбудораженная Лили ходила перед Нарциссой, которую затащила в пустой класс. — Я много думала, не перебивай, — тараторила она. — До конца войны мы можем тебя спрятать, раз уж ты не решилась воевать на нашей стороне. Тебя готовы принять даже несколько семей, я говорила с нашими летом. Конечно, там не такая роскошь, к которой ты привыкла, но после войны ты смогла бы работать зельеваром и получать хорошие деньги… Ну что ты смеешься? — Маленькая глупенькая гриффиндорка… В каком безумном сне тебе всё это привиделось? И с чего ты решила, что я за вас? — Но ты же беспокоилась за меня! Как будто… я твой друг. — Я просто люблю тебя. — Так и я об этом. — Нет, Лили. Я люблю тебя. Люблю. — Ч-что ты хочешь этим сказать? Нарцисса поднялась. — Ничего. Забудь. Мы те же, кто были в том году и всегда. — Ты же… девочка… И я… девочка. — Даже слишком очевидно, — усмехнулась слизеринка. — Не забудь перечислить и всё остальное. Староста Гриффиндора стояла, как пришибленная. — Я пойду, Лили, — Нарцисса оттолкнулась от парты, к которой успела прислониться. — Не о чем нам говорить. И ради Мерлина, это-то хоть не обсуждай со всеми своими друзьями. Шестикурсница будто бы пришла в себя, шагнула к старшей девушке и неожиданно приникла к её губам в поцелуе. — Что ты делаешь? — та тут же отшатнулась. — Проверяю, вдруг я тоже люблю тебя. — Ты бы не перепутала. — Мне не с чем сравнивать. — Мне тоже… И не надо про Малфоя! — Нарцисса. — Нет, Лили, даже не думай. Не смей применить свою привычку спасать всех и вся. То, что ты пытаешься сделать — подло. — Ты же слизеринка, разве вы не привыкли получать всё, что хотите любым спо… Речь девушки прервала звучная пощечина. В наступившей тишине стало слышно, как за окном всё сильнее дует ветер. — Только гриффиндорцы могут одновременно искренне защищать и наносить тяжкие оскорбления. — Только? — ответила младшая девушка и выбежала из класса. Гарри изумленно отступил, но вовремя вспомнил, где он находится. То, что профессор Малфой и его мама… имели… связь? Это шокировало юношу. Он не думал, что такое возможно, даже не предполагал, ведь никто не говорил с ним о чем-то подобном. Дальнейшее вводило Гарри в состояние безмолвного шока: воспоминания сменяли одно другое, и гриффиндорцу оставалось лишь наблюдать, как девушки ссорились, мирились, но непременно сближались. Они молчали о своих встречах. Кажется, только Дамблдор, к которому Нарцисса заходила с завидной регулярностью, как обычно знал всё и обо всех. Это было странно, но Лили действительно выглядела счастливой рядом со слизеринкой, Пожирательницей. С каждой новой встречей Нарциссы и директора, Гарри понимал суть их первого разговора — женщина работала на их стороне… Она предала Волдеморта и, рискуя собой, передавала информацию Дамблдору. Неужели из-за мамы? — Нарси… — Да, Лили. — Зачем ты это делаешь? Зачем? — Я говорила, Лили, моя жизнь расписана еще с рождения. — Если ты согласишься на метку, это конец, ты понимаешь? — Лили, я и так долго избегала этого. Завтра мы сядем на Хогвартс-экспресс, и вечером не будет ни одной причины отказаться. — А я? — Что ты? — Я не причина? Нарцисса промолчала в ответ. — Ясно. Счастливого замужества. Дверь хлопнула. Нарцисса как никогда была близка к тому, чтобы бросить всё — и будь что будет. Удерживала её только мысль, что, если она справится, через несколько лет будет абсолютно свободна. И вот тогда она, как истинная слизеринка, получит всё, что хочет. Любыми способами. Даже если Лили назло ей выйдет замуж за оленя-Поттера и родит ему олененка-наследника. Невольно она сказала всё это вслух, сама того не замечая, и, ссутулившись, побрела в сторону подземелий. «Олененка-наследника»? Она назвала их с отцом оленями, и точно не в прямом смысле. Очаровательно. Не зря мама её бросила. Гарри вздохнул. Или зря? — Профессор, весь смысл моей игры был в том, чтобы сохранить Лили жизнь. Учитывая силы, которые мы затратили, это было выполнимой задачей. — Они доверились не тому человеку. — Я всё еще думаю, что брата подставили. — Всё говорит о том, что он — предатель. — И Вы, разумеется, спустите всё на тормозах и не станете искать настоящего сукиного сы… — Нарцисса! — Альбус. Назовите мне хоть одну причину продолжать на Вас работать и не отправиться самой вершить правосудие. — Вообще-то, у тебя их две. - … И? — Гарри и Драко. — Какое мне дело до сына Сохатого? — Он и её сын тоже. — Может, мне и Петунию полюбить, раз уж они кровные сестры? — Гарри будет достаточно. — Ну уж нет, я беру Драко и отправляюсь в бега. Мне даже не интересно, прикроете Вы меня или нет. Оленя воспитаете сами. — История еще не закончена. — Лорд мертв, задача выполнена. Старый волшебник молчал. — Альбус. Нарцисса занервничала — реакция директора ей совсем не нравилась. — Альбус! — Сын Лили однажды окажется в опасности. — Я… Я убила бы Вас прямо сейчас. Не знаю, как шляпа распределила Вас на Гриффиндор… Вы самый жестокий слизеринец из всех, известных мне. Тёмный Лорд и близко не достиг уровня своего учителя. — Ты сама пришла ко мне. Ничто не мешало сделать шаг назад и остаться в этой истории тенью. — Это Вы попросили Слизнорта нас познакомить. — Слишком много пришлось бы выстраивать, и результат непредсказуем. — Вы рассчитываете, что я продолжу игру из-за отпрыска этого му… — План был такой. Пожалуй, предложение стоило начать с мести. — Я убью их всех? — До единого. — По рукам.***
— Пожалуй, Альбус, когда вы обещали мне всех, я, признаться, не рассчитывала, что получу и Вашу голову тоже. Старик добродушно склонил голову набок. — Некоторые свои обещания я всё же выполняю. — Вам никто не говорил, что Вы самый самоотверженный жестокий слизеринец, прикидывающийся гриффиндорцем уже сто десять лет? - со вкусом отчеканила Нарцисса. — Пожалуй, это самый приятный комплимент, который я когда-либо получал. Даже «несравненно умный маразматик», прозвучавшее десятью минутами ранее, померкло на новом фоне. Сколько мне осталось? — Год. Но только если будете слушать меня до самого последнего слова.***
— Завтра мы с Гарри отправимся в пещеру. Думаю, твой сын не сможет меня убить, он слишком сблизился с гриффиндорцами. Ты должна сделать это за него. — Хорошо. Так и впишу в свой ежедневник: «Среда. Убить директора школы. Стать следующим директором школы». — Нарцисса. Когда Темный Лорд начнет бояться за змею, нужно будет передать Гарри некоторые воспоминания. — Альбус, Вы говорите, как одаренный, больше, чем обычно. — Гарри должен умереть до Тома. Когда он пришел убить маленького сына, Лили дала ему защиту, пожертвовав собой, но кусочек его души… — Живой крестраж! — Если коротко — да. Пожирательница замерла каменным изваянием. — Нарцисса. — Это единственный крестраж?! — Не совсем. — ... У вас нет желания умереть прямо сейчас?***
Последняя ниточка воспоминаний обвилась вокруг юноши. Две могилы: то залитые лунным светом, то засыпанные листьями, то покрытые снегом; картинки сменяли одна другую. Скромный серый камень на две фамилии и гладкая мраморная плита.***
Гарри вынырнул из омута и медленно осел на пол. В его голове было так много мыслей — своих, чужих — что голова разрывалась от необходимости понять их всех. Но одно он осознал четко: ему придется не просто столкнуться с Волдемортом, но и умереть. Умереть. Вот так просто, без лишнего драматизма, ему сообщили, что всю свою жизнь он, в общем-то, рос, чтобы стать смертником. Больно? Нет. Тяжело? Да, без сомнений. Больше всего сердце болело по Северусу. По его Северусу, которого он заслужил, который был подарен ему судьбой — он так думал. Выходит — нет. Выходит, мужчине суждено забыть о лохматом подкидыше и жить дальше. Так лучше? Кто ответит на его вопросы? Нужны ли ему ответы? Как сложно, черт возьми, как сложно. Переведя остекленевший взгляд на окно, Гарри явственно услышал ненавистный голос, усиленный Сонорусом: - Гарри Поттер. У тебя есть час, чтобы прийти ко мне. Защитники Хогвартса - приведите ко мне Гарри Поттера, и я пощажу всех.***
Гарри бездумно, но решительно шел по Запретному лесу, игнорируя любые подозрительные звуки. Конечно, ему все еще не верилось, что он умрет, но… Но иначе как-то не выходило — Волдеморт должен пасть. Уже подходя к условленному месту, Гарри сбавил шаг и посмотрел на небо: низкое темное марево полностью застилало привычную синь и резало глаза. Очень атмосферно. Но что-то зацепило взгляд: яркая, огненная точка, которой он поначалу не придал значения, спикировала вниз, и Гарри узнал в ней Фоукса. — Рад тебя видеть, — искренне поприветствовал он усевшуюся на его плечо птицу. Фоукс не обращал на него никакого внимания, рыская в карманах изношенной куртки. Гарри грустно усмехнулся. — У меня нет для тебя угощения. Никто не кормит тебя после смерти хозяина? Издав возмущенный клекот, Фоукс резко взмахнул крыльями, царапнул шею мага и взлетел, мгновенно исчезая. Оскорбился, наверное. Гарри вздохнул и подумал, что это можно назвать… знаком судьбы: пора, — и сделал шаг вперед.***
В середине поляны не спеша прогуливался Волдеморт, Пожиратели жались ближе к деревьям, стараясь не попадаться на глаза повелителю. Гарри вышел из тени корявого, мощного дерева и мрачно, исподлобья посмотрел на Реддла. — Я здесь, Том. Волдеморт остановился и вгляделся в тоненькую фигурку. — Неужели это наш маленький друг? Ты пришел сам? — Ты видишь здесь кого-то еще? — Что ж… — Волдеморт любовно вращал в руках палочку Дамблдора. Гарри нервно проводил Бузинную палочку взглядом, сунул руки в карманы и дерзко спросил: — Почему ты медлишь, Том? — Ты достаточно храбр, Гарри Поттер, — усмехнулся маг. — Я даю тебе время передумать. Преклони передо мной колени — и останешься жив. Презрительно посмотрев на жмущихся к деревьям Пожирателей: нахально улыбающихся, прячущих глаза, дрожащих и безразличных, сумасшедших и жалких, — Гарри выплюнул: — Отправляйся в ад, Том! — Как гордо! — Улыбнулся Темный Лорд. — И всё же, я буду жить вечно… Авада Кедавра!***
Мужчина проснулся, когда на дворе еще была глубокая ночь. Часы тикали, пробиваясь сквозь занавесь не до конца слетевшего сна, какого-то противного видения, в котором Северус зашел в гостиную и молча наблюдал, как Гарри зачем-то пьет из всех лекарственных бутылочек. Мужчина стоял, не шелохнувшись, и как-то отстраненно наблюдал, как тот заканчивает последнюю и бесшумно оседает на пол. В этот момент мужчина спохватился и приблизился к юноше, который (Северус это откуда-то знал) был мертв, но уверял его, что всё в порядке, что всё идет, как нужно. Мистер Снейп возражал и суетился, а Гарри продолжал говорить ему что-то с жуткой улыбкой и блестящими глазами, что-то о том, какая хорошая на улице погода, и что мама велела Северусу беречься и надевать шарф, и случилось то, что должно было случиться. Почему Северус переживает? Сердце колотилось. Сон не хотел отпускать, хотя реальность вторгалась в сознание прохладным воздухом и леденящим босые ступни полом. Конечно, на первом этаже никого не было: электрический свет озарил молчаливую комнату и резанул по глазам. На кухне мерно гудел холодильник. Вода из под крана вполне осязаемо зажурчала по пальцам, когда Северус, не закрыв его, потянул наполнившийся стакан к себе. Вокруг него была пустота. И мерно тикали часы. Тик-так. Тик-так. Тик...***
Гарри Поттер резко открыл глаза, делая судорожный вдох. Он помнил, как убивающее заклинание ударило в грудь — настолько быстро, что Гарри не успел испугаться. Все вокруг было раздражающе-белым, и сразу пришло осознание, что он мертв. Щуря глаза, Гарри поправил бесполезные уже очки и без труда поднялся, ощущая странную легкость во всем теле. Он стоял на чем-то, напоминающем мрамор, но, прикоснувшись к полу рукой, не ощутил даже твердости или температуры. Рядом располагались смутно знакомые скамеечки, чуть ниже — рельсы. Это платформа? Рай — это платформа? Удивительно. — Здравствуй, Гарри, — окликнули его из-за спины. Поттер резко обернулся и окаменел — на платформе стоял Дамблдор в белоснежных одеждах. — Ты очень смелый мальчик. Гарри отвел взгляд. — Но я мертв? — Ты не жив, — старик усмехнулся. — Но еще не мертв. — Почему? Авада не смертельна? — Повелитель смерти сам может выбирать, когда ему уйти. Гарри замер и обхватил себя руками — его знобило. — Я не… — Ты разве ничего не получал? — О чем Вы? — Фоукс. — Фоукс? — недоуменно повторил Гарри, смутно припоминая странный маленький предмет, похожий на холодный камень, который он успел нашарить в кармане перед… смертью. — Именно, и поэтому… выбор за тобой, мой мальчик. Гарри слабо улыбнулся, но внимание его привлек мерзкий еле различимый звук. — Что это? — спросил он у Дамблдора, морщась. — То, что уже не вернется. И, Гарри… Ты прав, что спас Нарциссу. Юноша пропустил слова о профессоре мимо ушей - слишком неоднозначно было его отношение к ней. Вместо этого Гарри прислушался, понял, откуда исходит звук, и бросился к скамьям. — Это… ребенок? — Это то, чему мы не сможем помочь. — Вы опять говорите загадками, — раздраженно бросил Гарри. — Каждому можно помочь! — Что ж, вернись и предложи Волдеморту раскаяться. Закрыв лицо руками, Гарри глухо прошептал: — Но я не хочу убивать. — Ты можешь отступить, — тихо ответил Дамблдор. — И тогда умрут все, кого я люблю! — Ты недооцениваешь своих друзей, — мягко улыбнулся старый волшебник. — Я думаю, что сегодня всё закончится. Гарри отнял руки от лица и обескуражено посмотрел на обезображенного младенца, осененный догадкой: — Это… крестраж? — Да, Гарри, это часть души Тома, которая жила в тебе. — Отвратительно, — пробормотал юноша, неосознанно отступая. — Но… что мне делать теперь? — Идти вперед или вернуться — у нас всегда есть только два варианта, — улыбнулся директор. — Я вернусь, — уверенно ответил Гарри — мысль о Северусе грела сердце. — Но потом… — Да, Гарри? — Вы сказали, что всё закончится сегодня. Мы победим? — Я не предсказатель, Гарри. Это просто мнение пожившего человека. Гарри какое-то время молчал, разглядывая ободранные носки кроссовок, которые ему купил Северус в ту самую поездку в город. — Почему Вы еще здесь? Почему не пошли дальше? Или Вы просто моя галлюцинация? — Может, и галлюцинация, — хмыкнул директор в ответ. Гарри поджал губы и отвернулся, с замиранием сердца слыша где-то вдалеке тихий гудок поезда. — О, нет… Нет, — нахмурившись, прошептал он. — Я ведь решил вернуться!.. Мне пора! — Удачи, Гарри, — немедленно ответили за его спиной. Юноша обернулся, но позади уже никого не было. Он в панике огляделся, слыша грохот приближающегося состава, но на платформе он был один — даже безобразный крестраж исчез из-под скамьи. Панически вздохнув, Гарри закрыл глаза, ослепленный белым светом, резко ударившим в глаза, и с тяжелым, будто неохотным ударом сердца вздохнул сырой земляной воздух.***
Когда Волдеморт упал, Люциус кинулся к нему в немом ужасе. Из перешептываний других Пожирателей он знал, что Лорд зачем-то встречался с Нарциссой. Так как её нигде не было, а права задавать прямые вопросы он лишился два года назад, Люциус не находил себе места, стараясь не представлять худшее. Возможно, Повелитель, как это часто бывало, дал ей отдельное задание. Но если нет, и Темный Лорд внезапно умрет — никто уже не ответит, где его жена. — Мой Лорд, поднимайтесь, — в отчаянии шептал он, и через время тот действительно очнулся от беспамятства. — Мне не нужна твоя помощ-щь, — зло прошипел он. — Иди посмотри, что с мальчиш-шкой. Люциус отшатнулся и, споткнувшись о ветку под ногами, кинулся к мальчику. Тот, как ни странно, был жив. Невозможно. Медленно шевельнув пересохшими губами, Гарри шепнул, не открывая глаз: — Я спас Вашу жену от смерти. За вами Долг. — Знаешь, где она? — дрогнувшим голосом переспросил мужчина, для виду прислоняя холодные пальцы к его шее. — И Драко? — Они в безопасности, — тихо ответил юноша, чувствуя смертельную усталость. Малфой замер на мгновение. И резко обернулся. — Мертв.***
Безмолвным темным строем Пожиратели подступили к Хогвартсу. Уставшие от сражения защитники не менее безмолвно закрыли собой ворота. Темный Лорд вытолкнул Люциуса, несущего на руках Гарри, вперед. — Вот ваше знамя. Пойманное и убитое в лесу. Защитники Хогвартса молчали. Лишь Гермиона всхлипнула, закрыв лицо руками. — Есть ли у вас что-то еще противопоставить мне? Не думаю. Смиритесь и преклоните колени. Мне незачем убивать смышленых и храбрых, которые могут встать под мои знамена. Толпа отводила взгляды и не промолвила ни слова, лишь изредка кое-где раздавались глухие рыдания. Прищурившись, Невилл выступил вперед и кинул под ноги Темному Лорду голову его змеи. — Мы не сдадимся! Гарри не умер — он всегда будет с нами! Здесь, — гриффиндорец приложил ладонь к сердцу и выставил вперед меч Гриффиндора. — И смерть этой твари — мое вам всем обещание. Такого странного шипящего вопля волшебники не слышали никогда. — Убить всех! — запуталось между словами парселтанга. И Гарри понял — пора. Вырвавшись из хватки Малфоя, он перекатился вперед по земле и, вскочив, побежал в сторону от друзей, отвлекая внимание на себя. Опешивший лишь на секунды Волдеморт взорвал галереи, под которыми пробегал мальчишка. Гарри в последний момент успел нырнуть в уцелевшую арку и скрыться за колонной. Рука нашарила палочку, которую Люциус предусмотрительно спрятал ему за пояс, узнав в ней артефакт жены, искренне отданный в дар. — Трус! — взревел Волдеморт. — Ты так же бежал в лесу, стремясь спасти собственную жизнь! Чувствуя, как сердце тяжело и быстро стучит в груди, Гарри медленно выдохнул и сделал еще один рывок, стремясь увести сумасшедшего мага подальше. — Что, Том, кишка тонка?! Чертов лжец! — крикнул он, перепрыгивая руины. Волдеморт взлетел, стремясь настигнуть свою жертву. — Авада Кедавра! Чудом увернувшись, Избранный вскинул палочку: — Экспульсо! — Круцио! — Сдавайся, Том! — крикнул Гарри, чувствуя, как ярость застилает глаза. Позади раздавался рев воинствующих сторон и мелькали вспышки заклинаний. — Ты слаб! Сектумсемпра! В ответ раздался скрипучий смех. — Ты ничего не можешь противопоставить мне, мальчишка! Ты ничего не можешь сделать. — А что можешь ты, Том? У тебя нет ничего, кроме ненависти! И никого, кто был бы с тобой не из-за страха быть убитым! Гарри шагнул из развалин, наставляя палочку на врага. — Ты глуп, Гарри Поттер. Авада… — Экспеллиармус! — выкрикнул кто-то, выбивая палочку из рук Волдеморта. Гарри обернулся лишь на мгновение, чтобы увидеть остановившегося чуть поодаль, удивительно бледного Драко. Взглянув на опешившего Волдеморта, Избранный подрагивающей рукой поднял палочку. — Прощай, Том… Авада Кедавра! — прохрипел Гарри и сильно смежил веки, чтобы не видеть, как враг умирает от его руки; но он знал — дикий животный вой будет приходить к нему в кошмарах всю оставшуюся жизнь. — Не ожидал, Поттер, что ты бьешь безоружных, — хрипло протянул Драко. — Учусь у мастеров, — дрогнувшим голосом ответил Гарри и, усмехнувшись, нервно рассмеялся. Драко неопределенно хмыкнул и ответил: — Отец сдался прямо сразу, сбежал. — Ты не прав. Он искал вас. И спас мне жизнь, ослушавшись Волдеморта, — тихо произнес Гарри, глядя другу в глаза. — Этой победой мы также обязаны ему. — Я имел в виду, что он даже не обратил внимания на любимую Беллатрису, которую прикончили мать и дочь Уизли, а кивнул Невиллу и куда-то направился. — ответил Драко, задумчиво поигрывая палочкой. — Он ничего не сказал, пока тебя спасал? — Спросил, в безопасности ли его семья. — И что ты ответил? — Драко неосознанно сжал палочку в руках. — Правду, — бросил Гарри, оглядываясь на ворох пепла, который только что был тем, кто страшил весь магический мир. По телу разливалась тягучая апатия. — Поттер, — нерешительно начал слизеринец. — Ты видел мою маму? — Так бы сразу и спросил, идиот, — пробормотал юноша беззлобно и дернул уголком губ. — Она жива, если ты об этом. Должно быть, недалеко от школы восстанавливает силы. — Отец пошел за ней? — Наверняка. — Она в каком-то конкретном месте? Гарри прищурился и всмотрелся вдаль — по холму от леса медленно шли две фигуры. Мужчина аккуратно придерживал хромающую женщину. — Смотри. Они сами тебя нашли. — Тогда чего мы ждем? — слизеринец непривычно повысил голос. — Тащи пепел и палочку вниз, пусть капитулируют! И закончим этот балаган! Отрывисто кивнув, Гарри собрал все свои силы и поспешил вниз. Драко шел следом за ним, левитируя Старшей палочкой пепел и мантию — всё, что осталось от Волдеморта. Они ворвались в центр битвы, напарываясь на режущие заклинания и проклятья — и даже щиты не помогали избежать всего. Усилив голос Сонорусом, Гарри хрипло произнес: — Остановитесь, — и когда все взгляды обратились на него, твердо добавил: — Волдеморт мертв. Несколько Пожирателей практически сразу исчезли, что быстро отрезвило всех: кто-то бросился бежать, кто-то крикнул: «Сражайтесь, трусы!», — и битва закипела снова. Гарри стиснул зубы. Как же он устал. Как же ему хочется, чтобы все закончилось! Чувствуя невероятную ярость, он оглушительно закричал: — Хватит! И что-то неимоверно сильное выплеснулось изнутри вслед за звуками из его горла. Гарри заколотило, он не мог дышать, лишь расширившимися от ужаса глазами смотрел, как маги оседают на землю. — Поттер, — прошипел осевший рядом Малфой. — Слишком кардинально. — Драко? — сипло отозвался Гарри, не в силах пошевелиться от бушующей внутри силы. — Поттер, подумай о чем-нибудь другом! — прохрипел в ответ слизеринец. — Ты нас убьешь! О другом. Другом… Северус. Да, нужно думать о Северусе. О Луне. Об их доме. Он ведь смог, он вернется к ним. К своей семье. Все объяснит им… Ему, ведь Луна — сказочная девочка — всё поняла с самого начала. А Северус, он тоже поймет. Ведь должен понять, иначе не бывает. Гарри заслужил, выстрадал свое «долго и счастливо», как и Северус. Драко, практически теряя сознание, всё же смог направить мысли друга в нужную сторону, и тот отвлекся от кипящих в нем эмоций. Мгновение за мгновением уносило частицы магии, рассеивало и давало вздохнуть всё свободнее и свободнее. Многие волшебники, однако, всё еще были придавлены мощью всплеска, и юноша, не теряя времени, поднялся, чтобы начать разоружать дезориентированных противников: в этот раз его черед, а не Гарри.***
Гарри, обессилев, почти безучастно наблюдал за тем, как защитники Хогвартса, всплеск на которых отразился значительно меньше, разоружают практически ослепших и оглохших Пожирателей, но его это почти не трогало. Несмотря на то, как долго они шли к этой победе, всё совершилось практически без Мальчика-который-выжил. Возможно, это казалось кому-то не совсем правильным, однако Гарри не чувствовал ни капли вины за то, что победу завоевали другие, и, скорее всего, они справились бы и без него. Тем не менее, помня, как сильно он хочет вернуться в дом, ставший ему родным за такое короткое время, Гарри постарался посильно помочь своим соратникам. Казалось, вереница лиц, живых и мертвых, сливается в калейдоскоп. Вот свое, а это — нет, а это лицо плачущее, а это — уставшее. Словно сквозь вату он слышал вопросы вокруг, с трудом отвечал на те, которые были обращены к нему. Холод пополз по его пальцам, только когда он увидел: мертвые лица слишком юны, чтобы быть мертвыми. Это всего лишь мальчики и девочки. В школьных формах. Очнулся Гарри от того, как Гермиона участливо прижимается к нему плечом. — Ты настоящая героиня, — тихо сказал он ей. Подруга ничего ему не ответила — только лишь обняла, и через мгновение он понял: её плечи трясутся от того, что она плачет. К ним подсел Рон. И Невилл. И даже Драко на время отошел от своих родителей. С удивлением Гарри понял: они стали как будто единым целым — крепко обнявшимся, многоруким существом с одним общем горем. Вот они — его друзья и опора. Вот кто выстрадал победу вместе с ним. — Я познакомился с одним человеком, — сказал Гарри. Кому, как не им, он мог это сказать.***
Чудом не пострадав при аппарации, Гарри переместился за сараем — недалеко от дома — спустя сутки после исчезновения. Отчего-то двор пустовал, хотя, судя по небу, был еще ранний вечер. В гостиной горел слабый свет — кажется, его никто не ждал. Морщась и хромая, Гарри доплелся до крыльца и замер перед дверью. Та была заперта. И, если бы он мог думать, если бы его раны не пульсировали тянущей болью, а сознание не пребывало в странном заторможенном состоянии, Гарри решил бы — это знак. И наверняка с ума сходил бы от страха. Его точно не ждут. Но сейчас — всё иначе — юноша не мог, не хотел ждать. Увидеть Северуса, коснуться Северуса, попросить прощения. Попытаться загладить вину любым способом — вот, что было важно. И Гарри, тяжело привалившись к широкому косяку, постучал.***
Северус, практически весь день занимавшийся повседневными делами вместе с переживающей за него Луной и теперь бездумно сидевший в зале с закрытой книгой, вздрогнул. Он ждал, не ждал и боялся этого стука. Поднявшись, он вышел в коридор: быть может… Это просто кто-то из деревни. Наверное, Луна просто не сказала, что кто-то должен прийти. Она уже спит... Но, наверное, к ней. — Кто? — спросил он, поднимая прислоненное к стене ружье (на всякий случай). Гарри тяжело мотнул головой, определяя источник звука. Сознание уплывало, ноги подгибались в коленях, а дверь отчего-то так и оставалась заперта. — Северус, — вопрошающе произнес он, надеясь, что мужчина услышит и впустит в дом. — Гарри? — тревожно переспросил мужчина. У него было ощущение, словно с ним говорит дух. — Северус, прошу… Практически не веря, мужчина открыл дверь и охнул: Гарри был ранен. — Северус, — юноша вымученно улыбнулся и, шагнув вперед, вцепился пальцами в рубашку любовника, чтобы не упасть. Мужчина ударился в какую-то заторможенную панику. — Сейчас-сейчас, — повторял он. — Сейчас я что-нибудь придумаю. Нужно в ванную, я принесу аптечку. — Не уходи, — тихо попросил Гарри, улыбаясь лицом в грудь Северуса и жадно вдыхая его запах. — Не уходи. Я все расскажу. Я люблю тебя. Не уходи, прошу. — Гарри, я в своем доме, о чем ты? Ты куда-то пропал, тебя где-то избили, нужно оказать первую помощь. Завтра расскажешь. Или… — мистер Снейп похолодел. — Ты зашел за своими вещами? Гарри быстро замотал головой и спешно забормотал, путаясь в словах: — Я вернулся к тебе. Я смог… Убил его… Смог вернуться… Люблю тебя. Я так люблю тебя, Северус, — потянувшись вверх, юноша прижался к тонким губам в жадном, пугающем поцелуе и начал медленно оседать на пол. Северус едва успел подхватить падающее тело и глухо, шепотом произнес: — Убил?