Ненаписанные летописи Верстратена

Предрассветный сумрак дымным пологом скрывал очертания дремлющего города, уютно мурлыкал пристроившейся под боком тёплой пушистой кошкой, наигрывал по черепичным крышам и булыжным мостовым колыбельную ленивыми каплями нежданного дождя. Кай, то и дело поправляя сползающий на глаза капюшон, шёл по улице, пряча озябшие руки в длинных рукавах насквозь промокшей рубахи, давно утратившей былую белизну и роскошь пенистых кружев. Кай шёл… Куда?.. Из подворотни под ноги бросилась, разбрызгивая чёрную воду, крупная облезлая крыса, в залысинах тусклой грязно-бурой шерсти — пятна гниющей плоти. Кай с воплем отскочил в сторону, с силой пнул мерзкую тварь, и та с отвратительным чавканьем врезалась в выбеленный временем и ветрами человеческий череп. Тот от удара с хрустом раскололся, выпустив в воздух облако чёрных мотыльков, рассыпавшихся палыми листьями. Под ногами затрещали, ломаясь, кости, Кай споткнулся об изломанный конский остов, не удержавшись, полетел вперёд, на неприветливо блеснувшую нижнюю честь, некогда принадлежавшую крупной собаке. Колени больно стукнулись обо что-то твёрдое и колючее, руки уткнулись в мягкое и липкое, в нос ударил запах гари и разложения. Под пальцами, сминаясь и расползаясь, копошились жирные белёсые опарыши, возмущённые вторжением в их обитель — полуразложившееся тело темноволосого мужчины, на его шее, потревоженная неловким прикосновением, глухо звякнула золотая цепь с ледорским гербом. Тихо заскулив от ужаса и отвращения, Кай отпрянул от трупа, яростно стряхивая с ладоней опарышей и склизкие частицы плоти, плюхнулся на зад и пополз назад, стараясь убраться подальше от того, что ещё недавно было вернейшим из его генералов. Труп, щеря в безгубом оскале почерневшие зубы, безмолвно следил за его перемещениями копошащимися в пустых глазницах червями. Глаза слезились от едкого, пахнущего благовониями и горелой плотью дыма, лениво расползающегося от центра дворцовой площади, где на помосте билась объятая пламенем стройная женская фигурка. Подходить ближе Кай, борющийся с тошнотой и накатывающей волнами паникой, не осмелился, его путь лежал дальше, к подсвеченной рассветными солнечными лучами громаде дворца. Босые ноги ранят осколки драгоценных витражей, пёстрым ковром устилающих мраморный пол тронной залы, врывающийся в провалы окон сырой ветер швыряет в лицо пригоршни мокрых рыжих листьев и водяной пыли, оседает на губах полынной горечью. Путь Кая отмечен рябиново-красными каплями застывающей крови, сочащейся из рассечённых осколками ступней. У трона стоит женщина в длинном светлом платье, струящийся атлас подола серебристым водопадом стекает по ступеням. Лицо женщины скрыто густой кисеей вдовьей вуали, но Кай знает, кто она, ещё до того, как тонкие руки, звякнув серебряными браслетами, вздымаются вверх и касаются невесомой ткани. Крупные изумруды, тончайшими серебряными нитями вплетённые в распущенные светлые волосы, нестерпимо ярко сверкают в жарких лучах полуденного солнца, но глаза женщины пылают ещё ярче, холоднее, злее. Она устало роняет измождённую бледную руку на плечо мужчины, гордо восседающего на троне, и тот нежным жестом накрывает её широкой ладонью, бережно сжимает тонкие пальцы. Его чело венчает высокий венец с всё теми же изумрудами, бросающими мертвенно-зелёный отсвет на обрамлённое тёмными волосами суровое лицо со сжатыми в горестной усмешке губами, резкими тенями очерчивающий высокие скулы в россыпи трупных пятен и потёки крови, спускающиеся по богато расшитому колету от тонкой горизонтальной черты на шее. Кай, прижимая ладонь к суматошно колотящемуся сердцу, отступает от трона, краем глаза ловит стремительное движение за спиной. У девушки, легко касающейся его плеча изломанными пальцами, в тёмных волосах запутались палые листья, густо-красные рубины на тонких золотых нитях, вплетённых в растрепавшиеся пряди, кажутся каплями запекшейся крови. Её глаза мерцают той же могильной зеленью, что и у четы на троне, изящную фигурку облепляет омытая дождём обгорелая ткань погребального савана. Она улыбается обожжёнными губами, и шепчет, шепчет, шепчет… Хватая ртом стылый воздух, Кай резко сел в своей постели, чувствуя себя… Живым?.. Промокшая от пота рубаха мерзко липла к влажной коже, густой, насыщенный аромат лилий настойчиво лез в ноздри, кружил голову. В его спальне никогда не было лилий, ни единого цветка! Сжавшись от дурного предчувствия, Кай склонился над мирно спящей рядом женой, провёл ладонью по обнажённому плечу и резко перевернул девушку на спину. Распахнувшиеся глаза опалили зелёным огнём. ...Ничего не закончилось. Никогда не закончится.