Якорь

Август 2016 Августовские ночи острова Мэн были колючими и ветреными, но звездными. Кэролайн обрела странное умиротворение в этих ночах, училась находить созвездия вместе с Мойрой и засыпала лишь под утро, когда море окрашивало алым светом, и не противилась даже, попадая в сильные объятия. Дни она проводила с Уной, которая пыталась научить ее контролировать свое сознание, а вечера делила с Софи и Каем, они втроем проводили долгие часы в крохотном местном пабе, попутно пытались учить ирландский и возвращались в дом Уны под покровом темноты, чтобы сосчитать звезды с Мойрой. Сентябрь подкрадывался на мягких кошачьих лапках, и Кэролайн уходила все чаще к морю, словно оно могло дать ей ответы на все те безумные вопросы. В груди щекочущим чувством разливалось предвкушение, но опасений было немало, хоть в ушах все еще и звучал знакомый голос с приятной хрипотцой. А если подумать, он и не уходил никуда, согревал ее ночами, рассказывая о былом и изгоняя ее страхи и мучения. Хотел Клаус того или нет, но он сам — или фантом в его облике — врос ей под кожу. Здесь, у бескрайнего Ирландского моря, где под водой танцевали келпи, а ночами уже не удивительно было услышать песни морских нимф, позволяя воде обжигать босые ступни холодом, Кэролайн давала себе забыться в воспоминаниях пятилетней давности и была честна сама с собой. Вдалеке от Мистик Фоллс и почти забытых друзей отвечать на все эти вопросы отчего-то было легче, и она корила себя в малодушии, но отрицать очевидное не могла более. — За что ты себя наказываешь? — Уна появилась рядом неожиданно, но уже почти привычно, взметнула подолом длинного платья и опустилась на мокрый песок, позволяя белоснежной пене оседать на босых ногах. — Я не наказываю, — запротестовала Кэролайн. — Я просто пыталась разобраться в том, что творится в моей голове. Уна слабо улыбнулась, наблюдая за тем, как Форбс крутила в пальцах камешек, обтесанный водой, и избегала ее взгляда. — Перспектива иногда меняет положение дел, правда? То, что раньше казалось важным, вдруг становится мелким и смешным, и ты даже не можешь понять, почему эти вещи волновали тебя раньше. Кэролайн кивнула и бросила камешек обратно в море. — Не спорю даже. Но не изменяю ли я самой себе? У меня были принципы, правила, а потом все берет и переворачивается с ног на голову! — она плеснула водой, будто выпуская на волю раздражение, которое в ней долго копилось. — Редко какие принципы и правила могут выжить в схватке с реальным миром, — вздохнула Уна. — Видишь ли, я тебе уже говорила, что всеми нами в большой степени руководят чувства. Сложно подчинить их разуму. Можно, конечно, лгать себе и запирать их где-то глубоко, но рано или поздно они найдут выход наружу и могут быть уже деструктивными. — А если они неправильные, то что тогда? — едва слышно поинтересовалась Кэролайн и обреченно села рядом с ней. — Бедная девочка, — Уна погладила ее по голове, заставляя склонить ее к ней на колени. — Сколько же в тебе живет предрассудков… Кэролайн ничего не ответила, только наблюдала за тем, как медленно клонится к горизонту пылающий жаром оранжевый шар. Море ее убаюкивало, и она прикрыла веки, позволяя легкому сну коснуться ее разума. — Так вот каков Орлеан, — шепчет Кэролайн, с высокого балкона наблюдая за шумной жизнью Квартала. — Это то, что я однажды хотел бы тебе показать, — просто отвечает Клаус, касаясь ее ладони. Эти зыбкие сны-миражи не оставляют его уже столько месяцев, что впору подумать о хитроумном проклятье, но вот беда — некому его проклинать. Квартал подчинен, а крылья его королевства вскоре коснутся окрестных штатов и земель. Никто не посмеет и подумать об измене, а его Хоуп всегда будет в безопасности. — Тебе скоро выпадет такая возможность, — слова вылетают сами, и Кэролайн даже корит себя за них, но в глазах напротив разгораются янтарные искры. — Мне так жаль, что это просто сон, — произносит Клаус, и его пальцы скользят по нежной коже щек, заправляют шелковистые волосы за маленькое ушко, и он обнимает ее лицо своими ладонями. Кэролайн хочет запротестовать, но он целует ее и все, что она хотела бы сказать, попросту вылетает из головы. Остается только этот мужчина, что держит ее в своих объятиях, и на все остальное хочется закрыть глаза. Клаус проснулся словно нехотя, раздражаясь от лучей, что нагло скользнули в комнату. Остатки сна размыло в солнечном свете, остались лишь воспоминания да горящие губы, будто она действительно пришла к нему добровольно и позволила себя целовать, обещая вскоре посетить его город. Впору бы заподозрить ведьм в заговоре, но Клаус отчего-то был уверен, что это лишь его воспаленное воображение играет с ним в игры. Гибрид вышел на балкон, внезапно понимая, что будь Кэролайн сейчас в Мистик Фоллс, он сорвался бы к ней, забывая про обещания и цепи, что его держали в Орлеане. — Все в порядке? — раздался мягкий голос, и он обернулся, улыбаясь Ками. Она сонно щурилась и подошла ближе, все не решаясь обнять его, и он сам привлек ее к себе, окончательно возвращаясь в настоящее и избавляясь от миражей и химер. — Все просто отлично, Камилл. Королю не предстало жить грезами, он жил настоящим.

***

Уна отворила дверь своей комнаты и от неожиданности вздрогнула, когда низкий голос пропел: — К добру ли эта встреча при луне, надменная Титания?* — Кол, — покачала она головой, прикрывая за собой плотно дверь. — Ты мог бы и предупредить меня, — заметила она, впрочем, не скрывая улыбку. — Не мог отказать себе в удовольствии устроить тебе сюрприз, — первородный опустился в кресло, чувствуя себя хозяином положения. — Как давно мы не виделись, милая? — Больше века, мой несостоявшийся Оберон, — она усмехнулась. — Я слышала и о твоей смерти, и о твоем воскрешении. — Меня любила королева фей, разве мог я просто погибнуть? — рассмеялся Кол, и лунные лучи окрасили его глаза в мерцающий серый. — Я рада, что ты выбрался, — Уна говорила с древним искренне, напоминая ему вновь ту девушку, что танцевала танец смерти в кругу древних валунов при свете луны. — Я получил твой дар, — кивнул он. — И у меня вновь к тебе просьба… — Софи мне уже рассказала о ней, — спокойно кивнула Уна. — И я не против помочь, но в этот раз я потребую плату. — И что-то говорит мне, что это что-то не простое, — протянул Кол, касаясь пальцами подбородка. — Но я готов на любые твои условия. — В Орлеан вместе с Софи Деверо прибудет девушка, которой необходима помощь. Я хочу, чтобы Фрея сделала все, что она может, для этой юной особы, — озвучила свое предложение Уна. — Звучит весьма двусмысленно, — признался Кол. — О, я уверена, что Фрейе будет интересно заняться этим делом, — усмехнулась Уна. — Ее можно было бы назвать дочерью Морфея, но сам понимаешь, старые боги ушли давно. Она из тех, что скользит во снах, но до сих пор не имеет своего якоря. Карие глаза древнего вспыхнули интересом, и он согласно кивнул, продумывая очередной хитроумный план. — Я поговорю с Фрейей и дам тебе знать о нашем решении. Рад был вновь тебя увидеть, Титания. Уна лишь рассмеялась в ответ, и образ первородного растаял в лунных лучах. Ведьма раскрыла окна, впуская свежий ночной воздух, и прислушалась к тихому шепоту Мойры, которая разговаривала с растениями в саду. Затем перевела взгляд на звезды, что сегодняшней ночью светили особенно ярко. Их свет отдавал звоном серебряных колокольчиков в ее ушах, а алтарный стол в глубине лесов плавился от лунных лучей, требуя себе новую пищу. Вскоре откроются двери в холмах и старые песни на мертвом языке зазвучат по всему острову. Пришло время жертвоприношений.