Якорь

Сентябрь 2016 — Я — волчонок, — важно заявляет Хоуп и протягивает ладошки к удивительно полной луне, что сияет над ними в антрацитовом небе. — Мой папа — волчий король, — с гордостью продолжает она. — Разве ты тогда не принцесса? — возражает Кэролайн, пытаясь сплести венок из ромашек. У нее это плохо выходит и она прибегает к помощи своей магии — по ее приказу длинные стебли сами сплетаются в удивительной красоты венок. Жаль, реальностью нельзя управлять так же, как и снами. — Папа говорит, волчонком быть интереснее, — отец для нее авторитет, Кэролайн поняла это давно. Это вызывает умиление и легкую зависть, что у нее самой не было таких отношений с отцом. — Смотри, готово, — Кэролайн демонстрирует ей венок, а затем надевает его на ее белокурую головку, и Хоуп бежит к озеру, чтобы в зеркале воды увидеть свое отражение. — Здорово! — восхищенно кричит она. — Мне так нравится! — Я рада, милая. — Малышка бросается к ней в объятия, а Кэролайн легко подхватывает ее на руки, вдыхая нежный аромат. Хоуп обнимает ее за шею и щебечет, рассказывает о своих детских проказах и шалостях. — А завтра мы поедем на экскурсию, я увижу аллигаторов на болотах, — восторженно делится Хоуп, заставляя Кэролайн нервно хихикнуть. — Серьезно? Аллигаторы? — Кэролайн не может себе представить никого, кто такого ребенка повел бы смотреть на хладнокровных. Обезьянки, панды, мишки — тысячу раз да, но аллигаторы? — Дядя говорит, что они классные, — ее личико восторженно светится, что невольно вызывает улыбку и у девушки. Точно, сумасшедший дядюшка, который поощряет любые выходки и хулиганства, Кэролайн наслышана о нем. — Расскажешь мне потом, понравилось тебе или нет. — Они доходят обратно, до озера, и Хоуп соскальзывает из ее объятий, садится и болтает ножками в воде. — Лучше бы ты со мной все посмотрела, — вздыхает девочка. — Тебе бы понравился мой дядя. Кэролайн сильно сомневается, понравился бы ей человек, который в восторге от аллигаторов, но дипломатично кивает в ответ. — А еще наш город, он самый-самый волшебный, — продолжает Хоуп, а затем робко заглядывает в глаза Кэролайн с немой просьбой. Она не говорит вслух, только просит мысленно услышать ее, боится высказать мысли вслух — ее один раз уже отвергли. Кэролайн не может долго смотреть в умоляющие, такие вдруг грустные глаза Хоуп и просто притягивает ее к себе, обнимает крепче. Язык жгут слова, только вот Кэролайн не знает, имеет ли право их сказать. — Мне никто не верит, — тихо шепчет Хоуп, голосок чуть дрожит. — Они все считают, что ты — воображаемая. Ненастоящая. — Они все дураки в таком случае, — отзывается Кэролайн, и это вызывает у Хоуп слабый смешок. — Главное, что знаем ты и я, волчонок. Хоуп улыбается, когда Кэролайн зовет ее домашним прозвищем, и она замирает в ее объятиях, боясь, что если двинется сейчас, то Кэролайн разомкнет руки. А затем тихо-тихо, едва слышно спрашивает: — А вдруг ты перестанешь приходить ко мне во снах? Кэролайн невольно вздрагивает, потому что Хоуп своим вопросом невольно попадает в больное место. Она сама боится, что девочка, ее девочка, прекратит ей сниться и растает в сновиденческих миражах. — Хоуп, — Кэролайн приподнимает ее личико за подбородок и вглядывается в зеленоватые глаза. — Если я и прекращу тебе сниться, то только тогда, когда ты не будешь во мне нуждаться, sweetheart. Обещаю. — Ты всегда будешь нужна мне, — протестующе бормочет малышка, и Кэролайн нежно гладит ее по спинке до тех пор, пока луна не померкнет над ними, а Хоуп не исчезнет. Кэролайн же саму мягко выталкивает из сна… …И она проснулась, прислушиваясь к ровному голосу пилота, который объявлял температуру за бортом и условия погоды в Батон-Руж. — Тебе снилось что-то плохое? — голос Кая зазвучал откуда-то сверху, и она открыла глаза, улыбаясь другу. — Наоборот. Очень-очень хорошее, — возразила она. — Сколько сейчас времени? — Почти десять утра. Примерно через полтора часа уже будем на месте. — Ты хотя бы поспал? — она села и, протянув руку, коснулась колючей щетины. — Выглядишь усталым. — Не спалось, — покачал он головой. — Да и мы с Софи и так неплохо провели время, обсуждая пару занятных заклинаний и «Молот ведьмы». — Серьезно? — покачала она головой, а затем бросила взгляд в сторону ведьмы, которая смотрела какой-то фильм на планшете. — Хорошо, что вы сдружились, — протянула она, не уверенная в своих же словах. Кай в ответ насмешливо улыбнулся и вернулся к своему месту, тогда как Кэролайн отправилась приводить себя в порядок. От осознания того, что совсем скоро она окажется в Новом Орлеане, подрагивали пальцы, а в животе поднималось странное, опасливое чувство. Два часа спустя они втроем покинули аэропорт «Метрополитен Батон-Руж», где взяли такси до Нового Орлеана. — Поверить не могу, еще чуть-чуть и я буду дома, — Деверо довольно улыбалась, всматриваясь в окно. — Кстати, а вы оба откуда будете? — Я родился и вырос в Портленде, — отозвался Кай, не отрываясь от своего смартфона. — Кэролайн? А ты? — ведьма тронула вампиршу за плечо, и Кэролайн удивленно взглянула на нее. Она слишком углубилась в свои мысли и даже не услышала вопроса. — Прости, я задумалась… Что ты спрашивала? — Софи терпеливо повторила вопрос, и Кэролайн сообщила ей, что она родом из Мистик Фоллс. — О, тогда ты точно должна знать семью Майклсонов! — воодушевилась Софи. — Они ведь некоторое время терроризировали твой город? — Что-то в этом роде, — кивнула Кэролайн. — Проклятье луны и солнца, гибриды, первородные ведьмы, двойники… У нас было непростое время, и они добавили в это еще больше беспорядка и сложностей. — Видимо, так случается везде, где они появляются, — Софи усмехнулась. — Иногда я жалею, что заманила их обратно в город, но, думаю, вы были рады тому, что они наконец покинули Вирджинию. — В каком смысле заманила? — поинтересовалась Кэролайн, ощущая, как внутри скручивается тугой клубок непонятных эмоций. — Мне просто повезло на самом деле, — Софи взмахнула руками, чуть не врезав Каю. — Прости. Нашла ту волчицу, а в дальнейшем просто оставалось надавить на Клауса, чтобы он нам помог… Но да, ты же не в курсе, — вспомнила ведьма. — Дело в том, что воспитанник Клауса, Марсель, объявил себя королем Квартала и запрещал ведьмам колдовать из-за ритуала Жатвы… Это такой древний ритуал приношения четырех юных ведьм в жертву, которых духи потом возвращают к жизни, а также передача энергии и сил. Но я не хотела, чтобы моей племяннице перерезали горло, как агнцу, и я вмешалась, а в итоге все обернулось тем, что Марсель контролировал ведьм, а мы стали терять силы из-за незавершенного ритуала. Ковен был в отчаянии, и я обратилась к Клаусу. — Чтобы он помог ведьмам? — недоверчиво повторила Кэролайн. — Отчаянные времена — отчаянные меры, — рассмеялась Софи. — Но как видишь, все удалось. — И почему он все же решил вам помочь? Тот Клаус, которого я знала, не жаловал ведьм. — Сложно было отказать нам, когда его брат почти что встал на нашу сторону. Видишь ли, в наших руках оказалась жизнь его ребенка, и у него не было выхода, как согласиться, — довольно закончила Софи. — Ребенка? Ребенка Клауса? — растерянно повторила Кэролайн, чувствуя, как похолодели пальцы и кипятком ошпарило затылок. — Вампиры же не могут иметь детей, — неуверенно проговорила она. Все ее знания о природе вампиров в последние месяцы неоднократно подвергались сомнениям, и она чувствовала, что ни в чем уже не уверена. — Вампиры — безусловно. Но он же гибрид, — пожала плечами Софи. — Его ген оборотня позволяет ему иметь детей, этакая лазейка природы его двойной сущности, которая лишь сыграла нам на руку. И когда Хейли появилась в Новом Орлеане, это лишь было нам на руку. — Хейли? Хейли Маршал? Серьезно? — переспросила Кэролайн и после кивка Софи поняла, что даже не знает, что сказать. Серьезно? Из всех людей, из всех оборотней именно она? — О, смотри, мы уже подъезжаем, — Софи кивком указала на щит, который они тотчас же проехали, но Кэролайн уже было наплевать, она уставилась на свои руки, не замечая внимательного взгляда Кая, который на удивление предпочел не вмешиваться в разговор. — Так вот, о Хейли… Она искала здесь свою семью, и оказалось, что она происходит из королевской ветви оборотней Луизианы. Сейчас она представляет стаю Полумесяца как королева и альфа. — Здорово, — произнесла Кэролайн, с преувеличенным интересом наблюдая за улицами, которые они проезжали. Только вот смотрела и ничего не видела, раз за разом прокручивая в голове слова ведьмы. Король и королева Орлеана, надо же. Этот город встретил ее сногсшибающими — в прямом смысле этого слова — новостями. Такси остановилось на углу Бурбон-стрит и Канал-стрит, возле отеля «Bourbon Orleans», где Кэролайн забронировала им с Каем номера на время пребывания в городе. — Отличное место, — оценила Софи, выходя из машины. — Совсем близко от Квартала, идти всего ничего. Пока Кай внушал таксисту забыть разговор его пассажиров, Кэролайн успела зарегистрировать их номера, и они с Софи поднялись наверх. Списав молчаливость и бледность вампирши на долгий перелет и джет-лэг, Софи по достоинству оценила номер, выходящий окнами на Бурбон-стрит. — Правда, шумновато будет, — заметила она. — Но в этом есть своя прелесть, особенно после мертвой тишины Мэна. — В каком-то смысле, да, — кивнула Кэролайн. — Скажи, а сколько лет его ребенку? Просто интересно, пустое любопытство, — зачем-то добавила она. — Если я не ошибаюсь, то ей в феврале исполнилось четыре года. У короля должен быть наследник, — она передразнила Клауса, чем вызвала слабую улыбку Кэролайн. — Очаровательная девчушка, даже не скажешь, что ее отец — тот самый Клаус Майклсон. — Охотно верю… — Я оставил вещи у себя, — в номере появился Кай. — Пойдем прогуляемся? — Нет, я слишком устала, — запротестовала Кэролайн. — Идите вдвоем, к тому же Софи нужна помощь с вещами, а я пока останусь здесь и разберу чемоданы. Все в порядке, я схожу развеяться вечером. И вообще, мечтаю о душе, или даже о ванне, полной горячей воды и пены, — она начала без умолку болтать, отчаянно надеясь на то, что эти двое сейчас уйдут. — Как скажешь, — от Кая не укрылось ее состояние и он решил дать ей некоторое время наедине с самой собой. — Софи, я помогу тебе, — произнес он, подхватывая ее чемодан, и мгновением позже они исчезли из ее номера, а Кэролайн рухнула на кровать. Ребенок. У Клауса есть ребенок. От Хейли. Эта мысль казалась такой дикой, так яростно жалила ее разум, острыми когтями впиваясь в мыслеобразы о гибриде, что она никак не могла уложить ее в голове. И ведь она даже не задумалась о причине, по которой Клаус так внезапно бросил все в Мистик Фоллс и уехал в Орлеан… А исчезновение Хейли и вовсе никто не заметил! Ему еще хватило наглости приглашать ее с собой! Кэролайн истерично рассмеялась, представив себе эту дикую картину. Господи, какой бы дурой она выглядела. Такое себе даже представить зло и стыдно, а уж случилось оно в жизни, она бы свое достоинство собирала по кусочкам не один год. Интересно, когда он так высокопарно заявлял о последней любви, он уже знал о том, что волчица беременна? Наверняка знал, он ведь только вернулся из Орлеана в тот день. Кэролайн яростно вскочила на ноги, начиная мерить ее резкими шагами, прокручивая в голове все те мелкие детали, слова, интонацию. Разбирала все на части и кусочки, как хирург препарировала каждое слово, каждый звук, начиная путать миражи и реальность. Она так долго была запасным планом для Мэтта, для Елены, а потом удостоилась подобной чести от бессмертного гибрида? Определенный рост, несомненно. Даже интересно стало: он позволил Тайлеру вернуться в город, потому что… наигрался? Решил в честь отцовства сделать широкий жест? Конечно, короли должны быть милостивыми… Кэролайн рванула дверь на балкон, и комнату заполонил шум с Бурбон-стрит, она вышла, не в силах оставаться в давящей тишине комнаты. Кровь в висках стучала так, что она с трудом разбирала голоса с улицы, и девушка вцепилась в балюстраду, пытаясь найти себе опору. Перед глазами всплыл ноябрь, когда Клаус приехал в день мнимой смерти Кэтрин Пирс. «Как только мы закончим здесь, я уйду и никогда не вернусь». Первородный сказал это первым, и она тогда вцепилась в эти слова, до конца не веря, что он все же решил отступить от нее. И еще долго думала, что заставило его, что повлияло на него, что он внезапно решил предстать перед ней белым рыцарем. А на тот момент волчица носила его ребенка шестой месяц, и, конечно же, требуя честности от нее, Клаус Майклсон ни на секунду не допустил мысли о том, чтобы быть честным с ней. Впрочем, да, такое признание наверняка не вписывалось в трогательную речь об их связи, о темных сторонах ее души и о ее небезразличии к нему. «И ты будешь свободна». Красивый способ избавиться от своего последнего обещания. Знай она тогда о ребенке, то… Кэролайн не знала, что сделала бы, не представляла себе даже свою реакцию, но черт побери, она заслуживала честности в ответ, а не такого потребительского отношения. «Однажды в этом лесу оказался король соседнего государства. Жестокий и опасный, он упивался кровавой охотой и преследовал добычу в лесу…» Голос Люсьена вкрадчиво зазвучал в голове, смакуя каждое слово, тщательно его выговаривая и выделяя акцентом. «Она пленила его сердце своим нежным лицом и тонким станом». Кэролайн на ощупь добралась до кресла и запустила руки в волосы, пытаясь хоть как-то справиться с мечущимися мыслями и ядовитым голосом вампира в собственной голове. Чертов Касл в тот день над ней просто посмеялся, а она даже не поняла этого… «Он овладел ею, пока она находилась в своем сладком сне». В сладком сне, созданном красивыми словами, за которыми пряталась такая до тошноты обыденная ситуация. Насколько же это банально и мерзко, ее просто передернуло от всей этой ситуации. «Король вернулся в свое королевство, где его уже ждала его королева, что носила его ребенка». Хрипловатый голос Люсьена все продолжал вонзать острые иглы в ее мозг, с каждым словом причиняя все большую боль. — Просто убирайся из моей головы, — обессиленно произнесла она, закрывая лицо руками и утыкаясь в колени. Она не чувствовала себя такой жалкой, поверхностной и разбитой еще со времен Деймона. — Это все из-за этих дурацких снов, — вслух проговорила она, сжимая кулачки так, что ногти вонзились в мягкую плоть. За последние пять лет она привыкла, что Клаус всегда был рядом, был в ее снах, был ее, настолько привыкла к этому, что это предательство-не-предательство так выбило ее из колеи. Только вот если умом она такое объяснение понимала и принимала, ей легче не становилось. Кэролайн чувствовала себя обманутой и использованной, а после выброшенной, как ненужный мусор. Боль в груди мешала дышать, заставляла задыхаться, распространяясь вплоть до кончиков пальцев, отчего руки подрагивали. Лицо ее скривилось в уродливой маске, пока она пыталась сдержать горячие слезы, а затем Кэролайн зажала ладошками рот, не позволяя вырваться даже подобию на звук. Какой бы она сейчас ни была униженной, она не собиралась плакать из-за кого бы то ни было. Особенно из-за такого ублюдка, как Майклсон. Усилием воли Кэролайн подавила рыдания, заставляя себя делать глубокие вздохи и не позволяя истерике выбраться наружу. Она шептала себе, что такая банальщина не заставит ее страдать. Просто перетерпеть эту боль сейчас, а через час, через день, через неделю она даже не вспомнит о ней, а если даже и вспомнит, то просто будет смеяться над своей наивностью. Не в силах сидеть на месте, Кэролайн вновь вскочила на ноги и заходила по комнате, заставляя себя считать свои шаги. Чертов Орлеан! Как знала, что нужно держаться подальше от этого проклятого города. На минуту она задумалась о том, чтобы лететь или ехать прочь отсюда, как можно дальше, но всего лишь на минуту. Мгновением позже она вскинула голову, распрямляя плечи. Она ни за что не будет действовать во вред себе только из-за того, что этот город якобы принадлежит Майклсону. Принадлежит и принадлежит, ей абсолютно все равно, она лишь встретится с ведьмой, решит свою проблему и только потом покинет это место, а не побежит прочь, боясь попасться ему на глаза, словно Кэтрин Пирс. Черт бы побрал эту Пирс, не попадись она Сайласу, первородный ублюдок даже не приехал бы в Мистик Фоллс! Кэролайн с яростью вспомнила события трехлетней давности, когда ее укусил оборотень. Она еще тогда посмела расстраиваться из-за того, что Клаус даже не перезвонил Стефану… Идиотка. Господи, какая же она идиотка! Прямо сейчас она испытывала огромное желание побить себя головой о ближайшую стену, а вместо этого зарылась лицом в подушки, ощущая дикое желание завыть, словно дикий зверь. Ни за что. Даже если она встретится здесь с Клаусом, то она ни взглядом, ни словом, ни жестом не даст ему понять, что ее задела эта новость или что у нее остались чувства к нему. Сны, напомнила она себе. Это были сны, воздушные замки, которые она увлеченно строила, погрязнув в своем проклятье настолько сильно, что терпела немыслимые пытки над своим телом, лишь бы окончательно не иссушиться телом и не потерять разум. В этот момент она остро, как никогда прежде, поняла Аврору с ее разрушенными иллюзиями. Но сходить с ума, как Рори, она не собиралась. Боль то затихала, то возвращалась с каждым воспоминанием, накатывала волнами, заставляя ее скрючиться в постели в позе эмбриона. — Как все так случилось? — выдавила она из себя, чувствуя, как рыдания вновь подступают к горлу. В таком болезненном состоянии она погрузилась в дремоту, все не понимая, в какой момент все обратилось таким образом. Даже ее разрушающие эмоции отступили перед попыткой понять, в какой момент Клаус, который всегда смотрел на нее таким восхищенным взглядом, очутился в постели с Хейли. …Она оказывается в смутно знакомой комнате и изумленно оглядывается, признавая особняк Майклсонов в Мистик Фоллс. — Ты в безопасности и можешь уходить, если пожелаешь. Или можешь остаться, — слышится низкий голос, и Кэролайн оборачивается, замечая две фигуры у камина. — Боже мой, я не этого хотела, — бормочет Кэролайн, но не отводит взгляда, разглядывая гибрида и Хейли, которые ее и вовсе не замечают. — Я могла бы остаться. Насладиться хорошей жизнью, — Хейли взмахнула своим бокалом и сделала несколько шагов вперед. — Могла бы рассказать некоторые грязные тайны Кэтрин Пирс, если бы ты взамен сделал кое-что для меня. — Прости, love, но ты никогда не уговоришь меня отпустить Тайлера, — усмехается первородный, окидывая ее цепким и внимательным взглядом, и Кэролайн нехотя делает несколько шагов вперед. — Значит, у меня нет шанса быть с Тайлером, — кивает волчица. — Как и у тебя возможности быть с Кэролайн. Лицо гибрида на миг превращается в маску, но секундой позже он криво улыбается и отворачивается, собираясь уходить. Хейли медлит секунду и выдает: — Знаешь, почему мне понравилась та картина? — Возможно, потому, что это позволило заглянуть тебе в мою темную, израненную душу, — с издевкой тянет Клаус, оборачиваясь к ней. Хейли прикусывает губу, мягко, податливо к нему двигаясь, и Кэролайн застывает в своей бессильной и холодной ярости. — Я увидела, насколько все запутано, — ее голос меняется, становится глубже, более грудным. — И, возможно, я могу понять… Лицо Клауса меняется, словно в нем вспыхивает искра интереса, и он подается вперед, ближе к ней. — Так ты уйдешь? Или останешься? — он внимательно рассматривает ее, и Хейли вновь прикусывает губу. Господи, неужели она и вправду думает, что это сексуально?! Ей бы уйти по-хорошему, а не смотреть, как мужчина, призрачная любовь которого так сильно вросла в нее, проводит ласково костяшками пальцев по скулам волчицы, а затем резко впивается в ее губы поцелуем, но Кэролайн словно наслаждается тем, что причиняет самой себе боль, словно таким образом может вырвать, сжечь ядовитые чувства, что проросли в ее душе. Только когда Клаус опрокидывает Хейли на обеденный стол, она не выдерживает и пространство разлетается, оставляя ее в кромешной темноте задыхаться от раздирающих ее на части чувств. Но темнота отступает быстро, сменяется на серую мглу, а затем выступают смутные очертания гостиной. Кэролайн измученно прислоняется к косяку двери и сползает вниз. У нее сил уже никаких нет после увиденного, и она даже не сопротивляется самой себе. Обстановка в доме ей совершенно незнакома, да и не интересна, так что она просто утыкается лбом в колени и ждет, пока все закончится. Перетерпеть и все, рано или поздно она проснется. Голоса приближаются, и мимо нее проходит Клаус. Он довольно улыбается, жестикулируя что-то говорит Элайдже и подходит к бару налить себе выпить. Кэролайн старается не слушать, но поднимает голову, когда в дверях гостиной появляется волчица. Она стоит, обнимая уже большой живот рукой, взъерошивает каштановые волосы. — Как Мистик Фоллс? — интересуется она, и Кэролайн кажется, что в голосе звучит неприкрытая издевка. — Маленькая волчица, — тянет Клаус, и улыбка его только шире становится, когда взгляд останавливается на ее животе.— Отлично, наша с Ребеккой поездка удалась. — Вот как? — усмехается Элайджа, смеривая брата подозрительным взглядом. — Я узнал все, что хотел, — пожимает плечами Клаус, делая глоток виски. — Мои дела там окончательно и бесповоротно завершены. Кэролайн растягивает онемевшие губы в улыбке, чувствуя, как расползается по венам яд. Кто бы мог подумать, что разочарование вкупе с ревностью походят на укус оборотня? Мышцы лица сводит, а от непролитых слез болят глаза, но она до крови прикусывает губу, чтобы отвлечься от тупой и ноющей боли в сердце. На ее счастье, это заканчивается довольно-таки быстро, а темнота уже даже не пугает, как раньше. Она желанна. Но ее вновь выкидывает в новом воспоминании; Кэролайн оглядывается и замечает, что находится в светлой комнате, которую заливает солнечный свет. Хейли, несомненно она, сидит в кресле-качалке, а напротив стоит Клаус, и Кэролайн, кляня себя за малодушие, внимательно наблюдает за его лицом. Она уже не вслушивается в голоса, они сливаются в некий гул, но все вполне понятно: гибрид опускается на колени возле волчицы и осторожно касается ее живота. Этот боготворящий взгляд, которым он смотрит на Хейли, становится последней каплей для Кэролайн, и она впервые за все это время зовет не Клауса. Кая. Мгновение спустя она пришла в себя в объятиях Кая, который бережно, но крепко держал ее, поглаживая по спине. — Повезло, что я уже пришел, — заметил он. — Что-то случилось, Кэролайн? — Кошмары, — пожала она плечами, стараясь не смотреть на него. — Я просто не справилась. Кэролайн отстранилась от него и вышла на балкон, отстраненно отмечая, что уже вечер. — Держи, — Кай встал рядом с ней, опираясь спиной о балюстраду балкона. Кэролайн равнодушно приняла от него темно-зеленую бутылку и повертела в руках, втянула аромат и пригубила, тут же поморщившись. — Что это такое? — Рутбир «Абита», местное корневое пиво. Хотя пивом-то странно назвать, оно безалкогольное, — задумчиво протянул Кай, откидываясь на локти и запрокидывая лицо вверх. — На первый глоток ужасно, а потом втягиваешься. Попробуй еще раз. Кэролайн послушно пригубила напиток второй раз, отличая уже вкусы некоторых трав и сахарного тростника. Они молча пили пиво: Кай наблюдал за темнеющим небом, а Кэролайн рассматривала зажигающиеся в ночи огни витрин и снующий народ. — Расскажешь? — наконец нарушил тишину Кай. Он и так не отличался терпением, а сегодня дал ей времени больше, чем обычно. — Нечего рассказывать, — Кэролайн повертела бутылку в руках, избегая проницательного взгляда. — Все уже было, все уже закончилось. Я просто только сейчас смогла увидеть полную картину. — Голос ее дрогнул, а Кай перевел взгляд на нее, замечая, как дрожат ресницы. — Я просто наивная идиотка, Кай, только-то и всего. Даже не понимаю, почему меня это сейчас так злит и задевает, хотя не должно ведь. Помнишь Люсьена и его дурацкий «Пентамерон»? Он мне тогда сказки читал несколько дней подряд, переводил с итальянского. Кай медленно кивнул, не понимая, куда она ведет. — Я тогда разочаровалась, если честно. Всегда думала, что сказки красивыми были изначально, и эти версии мне не понравились. Особенно «Спящая красавица». Мне всегда нравилась сама сказка, а когда он прочел мне ее, про короля, что в лесу нашел девушку и, не сдержав своего желания, изнасиловал ее, а потом уехал к своей королеве, я будто… не знаю, просто не ожидала, что за диснеевской картинкой скрывалось что-то настолько грязное. И когда он приезжал в Мистик Фоллс тогда, я даже понятия не имела, что у него тут коронованная беременная волчица, — она упрямо сжала губы, будто пытаясь удержать лицо. — Но знаешь, все вышло почти как там. Король трахнул в лесу девушку, которую давно хотел, закрыл свой чертов гештальт и вернулся к королеве. Такая вот сказка в итоге вышла, Кай. Кэролайн наконец посмотрела на него, и голубые глаза от слез превратились в темно-синие, губы скривились в улыбке, которую она пыталась удержать, но была не в силах. — Я же говорю, что глупо на что-либо обижаться или расстраиваться. У меня нет на это права, наверное. Тем более что я сама взяла с него обещание не возвращаться, но просто… Я думала, что все просто немного по-другому. Я впервые была честной с самой собой и с ним и думала, что со мной тоже честны, но… я просто закрытый гештальт и перевернутая страница. Так иногда бывает. И если я разумом могу это как-то объяснить и даже понять, то почему мне все равно так плохо? Кай растерянно замер, не зная, что ей сказать в ответ. Он прекрасно знал о том, что она видит в своих снах, а возможная встреча с королем Орлеана его злила, но он и подумать не мог, что лишь проведя в городе несколько часов, она дойдет до такого состояния. Паркер просто притянул ее к себе, заключил в объятия, не зная, чью голову ей стоит принести, чтобы она успокоилась. Она вцепилась в него, не замечая уже, что слезы сами струятся по бледным щекам. Близость Кая будто дала ей разрешение быть слабой, и она уткнулась лицом куда-то в плечо ему, пока он поглаживал подрагивающие плечи. — Что мне сделать, Кэролайн? — тихо спросил он, готовый, если понадобится, залить кровью Квартал, только бы она перестала быть такой несчастной. Она лишь покачала головой, словно читая его мысли. — Просто побудь со мной, — дрожащим от слез голосом она произнесла. Он обнял ее крепче, касаясь подбородком светлой макушки, укачивая ее, словно ребенка. Она медленно забывалась, даже не заметила, как они переместились на кровать, где он продолжал держать ее в своих руках. Только в ушах ещё тихо звенело: воздушные замки продолжали осыпаться на мельчайшие осколки.