Глава 23, часть первая
Сентябрь 2016, Новый Орлеан — Доброе утро, малышка, — Кай прислонился к дверному косяку и улыбнулся ей озорной улыбкой, едва коснувшейся усталых глаз. — Собирайся, нас ждет Фрейя. Не будем заставлять ведьму ждать, — насмешливо пропел он, скрещивая руки на груди. — Правда? — удивилась Кэролайн. В последнее время ей казалось, что ведьма ее избегает, и не сказать, что она сама пылала желанием с ней общаться, однако понимала, что рано или поздно, но ей придется оказаться с нею с глазу на глаз. — Да, — кивнул Кай, рассеянно прокручивая кольцо на пальце. — Я говорил с ней пару минут назад. Она ждет нас в доме на плантации. — Хорошо, — произнесла Кэролайн, передернув плечами, словно пытаясь сбросить неприятное чувство. Колючий и холодный взгляд первородной ведьмы не давал ей покоя. — Я буду ждать внизу, — сообщил Кай и исчез в мгновение ока. Кай дожидался ее внизу, вероятно в компании Кола, и Кэролайн, не желая искушать судьбу, поторопилась собраться. Ярко-красный чемодан стоял в изножье постели, и она, опустившись на колени возле него, откинула крышку и принялась искать подходящую одежду. В Орлеане, несмотря на сентябрь, еще царила летняя жара, в отличие от того же Мэна, где даже в середине лета остров не покидали зимние ветра. Впрочем, она помнила, что где-то на дне должно было быть что-то подходящее, и приподняла стопку с одеждой в попытке отыскать легкое платье. Ее сердце пропустило удар, стоило пальцам нащупать холодные круглые камни, лежащие на белом хлопке. Она аккуратно вытянула плетеный кожаный шнурок, на который были нанизаны блестящие черные камни. Кэролайн уставилась на них, чувствуя, как переворачивается все внутри, а воспоминания, спрятанные в самый далекий уголок памяти, тщательно задрапированные наносными эмоциями и мыслями, всплывают в ее голове.***
Ноябрь 2011, Мистик Фоллс Солнце почти уже село, когда Кэролайн проснулась. Прощальные лучи скользнули по ее лицу, и девушка сонно приоткрыла глаза, и по губам, опухшим от поцелуев, скользнула лукавая улыбка. Клаус еще спал, его рука покоилась на ее плече, другую он запрокинул за голову. Он выглядел настолько умиротворенным и спокойным во сне, расслабленным — видела ли она когда-нибудь его таким раньше? — что она не удержалась от соблазна и осторожно провела пальцами по его скулам, стараясь не разбудить, а затем вновь уронила голову обратно, на его грудь, прислушиваясь к редким и глухим ударам сердца, чувствуя под щекой гладкую кожу, рассматривая тысячелетние шрамы и черных птиц, что пытались взмыть вверх. Это должен был быть всего лишь поцелуй — искренний, настоящий, страстный быть может, тот, что выразил бы все ее спутанные мысли и чувства по отношению к гибриду, — но в итоге один поцелуй привел к целому дню, когда она позволила себе раствориться в его объятиях и поцелуях. Это было более чем неожиданным: вся эта ситуация, весь этот день, до сих пор кажущийся ей немного сюрреалистичным наваждением, в котором она запуталась. Появление Клауса и его внезапное требование о признании… Кто бы мог подумать? Кэролайн приподнялась на локтях вновь, и по ее шее что-то скользнуло. Она с удивлением уставилась на круглые черные жемчужины и чуть улыбнулась, вспоминая, как пару часов назад слишком требовательно дернула Клауса за одно из подобных ожерелий, отчего то рассыпалось бусинами по мягкой траве. Гибрид на это лишь хрипло рассмеялся, а она призналась, что ей всегда нравились его амулеты, после чего один из них оказался на ее шее. Кэролайн погладила теплые камешки, рассеянно думая о словах Клауса. Шесть месяцев назад, на выпускном, после его теплого прощания с ней и его проникновенных слов, Кэролайн иногда — только иногда — позволяла себе думать о том, какой бы могла быть их следующая встреча. Восприятие времени в ее понимании все еще оставалось человеческим, но иногда мысли о том, что она останется в безвременьи, наблюдая за меняющимся миром, внушали ей странный трепет. И этот же трепет ей внушали те его слова, словно обещание о том, что в безумном течении ветров времени у нее всегда будет константа, что-то, чье существование ничто не будет способно подавить. И разве мог кто-то давать такие обещания, кроме первородного? Но вместе с тем сегодня что-то изменилось. Кэролайн чуть нахмурилась, склонив голову. Что случилось в Новом Орлеане? Определенно что-то произошло, задумалась она, осторожно убирая из своих волос травинки, иначе попрощаться с Кэтрин явился бы не один Клаус. Кэролайн была наслышана о связи Кэтрин и самого таинственного первородного, Элайджи: Елена, после того как вернула чувства, рассказала ей о своей встрече со старшим Майклсоном и о внезапном поцелуе. И Кэролайн отчего-то казалось, что Элайджа должен был быть здесь, не дать Клаусу измываться над умирающей девушкой, если только… Если только что-то не случилось в Новом Орлеане, верно? Что-то настолько важное, что старший из Майклсонов закрыл глаза на связь, что продолжалась пять столетий, а Клаус решил окончательно попрощаться с ней самой, внезапно поняла Кэролайн и плотно сжала губы, чувствуя, как желчь разливается внутри, доходя до кончиков пальцев. Но синие сумерки, укрывшие лес, растушевали ее внезапную горечь, холодным цветом серебря ее изнутри. В конечном итоге, подумала она, осторожно покидая внезапно сейчас объятия, это не удивительно. Ей не хотелось портить сегодняшний вечер еще и прощанием с ним, что отравило бы все случившееся неловкостью. Все должно было закончиться так и на этом, в густом синем свете, напоминая сладкий предутренний сон, который не должен быть испорчен серой мглой беспросветного дня. Кэролайн бросила на него прощальный взгляд, чуть улыбнулась и на вампирской скорости исчезла, прихватив одежду. Шум веток потревожил сон гибрида — и сон ли? — и лишь потом он приоткрыл глаза, чуть улыбаясь вслед исчезнувшей вампирше. А ее сон рассеяли огни гостиной Сальваторе…***
Кэролайн перебрала бусины, пересчитав их про себя в очередной — сотый? тысячный? — раз, и чуть покачала головой. Что же, теперь она знала, что случилось в Новом Орлеане, и это знание не принесло ей ничего, лишь углубило прежние раны. Поспешно спрятав бусины под подушкой, она поторопилась переодеться в тонкое белое платье и, накинув легкую курточку, спустилась вниз, где ее с улыбкой встретил Кол, вручая стакан крови. — Я знаю о том, что тебе нужна особая кровь, — подмигнул он ей, и Кэролайн, чуть вспыхнув, приняла бокал из его рук. — Так мы едем к Фрейе? — Мы тебя подвезем, — уточнил Кол, взъерошивая волосы. — А потом заглянем к ведьмам Квартала. Хоть они и практикуют магию предков, праздник середины осени важен и для них. — Встретив ее вопросительный взгляд, первородный ответил улыбкой. — Фрейя все расскажет тебе сама. Кэролайн поспешила допить кровь, и меньше чем через минуту они были в прохладном салоне автомобиля, за рулем которого оказался неизвестный ей вампир. — Мы сначала заедем к моей старшей сестре, Джош, — велел Кол, и вампир смешно закатил глаза, бормоча что-то о том, что не нанимался водителем, но послушно завел машину. Кэролайн, мгновенно почувствовав к нему симпатию, не сдержала улыбки, краем глаза замечая усмешку Кая. — Значит, ты… занимаешься ведьмами? — поинтересовалась она у Кола, не желая ехать в тишине. — Что сказать, я люблю ведьм, — отозвался Кол, вызывая смешок Кая. — И мне нравится магия. Магия течет в наших венах вне зависимости от того, кем мы являемся, было бы глупо не признавать ее величие. Кэролайн чуть наклонила голову, рассматривая первородного, обычно кажущегося балагуром и психопатом, а сегодня внезапно раскрывшегося с другой стороны. Она перевела любопытствующий взгляд на Кая, в чьих темных глазах бушевал тот же океан, что и в глазах Кола, и задалась вопросом: магия ли так отмечает их своим безумством? — Вы оба ведь знаете так невероятно много, — неуверенно проговорила Кэролайн. — Почему тогда невозможно сказать… почему все это происходит? Губы первородного тронула сочувственная улыбка, и он обменялся взглядами с Каем. — Магию невозможно постичь, Кэролайн, — последовал ответ. — Плоха та ведьма, что считает магию лишь инструментом в своих руках. Скорее уж мы, — Кол усмехнулся, — являемся инструментами в тех хитросплетениях, что создает она. Я провел миллениум, изучая и читая все, что было доступно, и не могу утверждать, что я знаю достаточно обо всех ее проявлениях. — Но как ты… Я всегда думала, что магия — суть природы и вампиры лишены ее? То, что Кай обладает магией, будучи вампиром, для многих стало открытием. — У магии всегда есть своя цена, всего лишь. Она дарит бессмертие, награждая слабостями, она дарит спасение, забирая силы. Кроме того, вампиризм не помешал мне создавать прекрасные инструменты, — взгляд Кола скользнул по кольцу с лазуритом на ее указательном пальце, и Кэролайн изумленно воззрилась на него. — Не может быть! Ты придумал кольца от солнца? — она ткнула в него пальчиком, широко раскрыв глаза, и Кол рассмеялся. — Это было несложно, идея лежала на поверхности, и мне надоело проводить дни в доме наедине со всеми родственниками. Ты не поверишь, каким мучением это было! — его глаза смеялись, пока он объяснял ей это. Да, идея и впрямь лежала на поверхности, и, увы, Эстер не казалась счастливой, когда он нашел избавление от власти солнца. Автомобиль плавно притормозил у дома, и Кай, взъерошив ей волосы, что-то прошептал на ухо. Кол улыбнулся на прощание, и Кэролайн, все еще разглядывая кольцо и крутя его на пальце, столкнулась с Фреей на пороге. — Ты вовремя, — улыбнулась ведьма, пропуская ее и приглашая в гостиную. Их уже ждал сервированный чаем и сладостями резной столик, и Фрейя жестом предложила ей сесть в мягкое кресло. — Так... ты хотела поговорить со мной? — поинтересовалась Кэролайн, чувствуя легкий озноб и осторожно наблюдая за самой старшей Майклсон, которая сегодня казалась неожиданно приветливой. — Да, — спохватилась ведьма, наливая ей чаю. — Скоро Мабон, и мы можем начать двигаться в поисках решения твоей проблемы. — Все вокруг продолжают говорить об этом… празднике, но я все еще ничего не понимаю, — призналась Кэролайн. — Мабон — это праздник, который праздновали на родине моего отца, — отозвалась Фрейя. — Он и его войско принесли свои традиции в те места, откуда родом Эстер и Далия. Впрочем, что-то подобное празднуют и на востоке. Кэролайн, вспомнив двух маленьких девочек, передернула плечами и кивнула, в то время как Фрейя продолжила. — Будь в нашей семье все иначе, в такой праздник мы бы воздали почести женщине, что дала нам жизнь. Но увы, — пожала плечами Фрейя, и ее взгляд стал острым. — Мабон — весьма двусмысленный праздник, с одной стороны женский, но представляющий очень много мужского. С одной стороны, в такой день просят о плодородии, а с другой — вспоминают мертвых. Это праздник равновесия, на котором жизнь уравновесят смертью, потому он и важен для тебя. Твои сны двойственны, в них иллюзия сна, в котором ты так близка к смерти, переплетается с реальностью, то есть жизнью. И если мы правильно попросим, то ты можешь получить своего рода… равновесие, — медленно закончила Фрейя, а затем, чувствуя настороженность гостьи, придвинулась к ней. — Я хочу тебе кое-что показать, — пояснила она и протянула ей руку. — Позволишь? Кэролайн, чуть растерявшись, тут же кивнула, прикасаясь к тонкой руке ведьмы и вопросительно посмотрела на нее. — Смотри.***
Они оказываются на залитом солнцем холме, где теплый ветер, пахнущий вереском и дымом, нещадно треплет их волосы. Кэролайн потрясенно оглядывается, замечая огромный город, раскинувшийся в низине. У него причудливая архитектура: шпили готического замка подпирают небо, а рядом вполне гармонично смотрятся барочные постройки. Кэролайн чуть напрягает зрение, рассматривая искусное смешение стилей и временных рамок, и вопросительно смотрит на чуть смутившуюся Фрейю. — Что это за место? — Я провела здесь восемь столетий, — честно признается Фрейя, наблюдая за искрящимся морем, где белеет парусами фрегат. — Не может быть, — изумленно произносит Кэролайн, и ведьма лишь пожимает плечами. — Каждый век я засыпала на девяносто девять лет, — она обводит взглядом искусно созданный ею мир. — Уна отослала тебя ко мне, потому что думает, что я знаю о снах достаточно из-за этого. Но я… Просто пыталась создать здесь свой мир, в котором могла бы быть счастлива. Год в реальном мире всегда был испытанием для меня, я страшилась и жаждала этого одновременно, — Фрея встречает взгляд Кэролайн и продолжает: — Мне до сих пор во снах бывает не по себе… — От того, что неизвестно, что есть реальность, а что — нет, — заканчивает за нее Кэролайн, мгновенно проникаясь к Майклсон доверием. — Ты проделала невероятную работу. Как ты смогла принять все... после? — Моя реальность была очень одинокой, и я нашла успокоение здесь, — признается Фрея. — И мне до сих пор бывает не по себе, я скучаю по тому, какую власть здесь имела, и одновременно страшусь этого. Разве ты не ценишь за это свои сны? Ты можешь создавать в них любые миры, любое волшебство здесь по силам. Можно быть демиургом собственной реальности и заниматься чем душе угодно, например приручать драконов. Хоуп мне говорила о них, — чуть улыбается Фрейя. Кэролайн нервно облизывает губы, но приходит время и для ее признаний. — Я... нет, не совсем, — глубоко вздыхает она, обнимая себя руками. — Знаешь, я всегда была самой… обычной. И думала, что если я однажды стану другой, особенной, если я изменюсь, то и все вокруг изменится. Я так хотела этого, а потом… Потом я и правда изменилась, превратилась во что-то совершенно иное, — нервно усмехается вампирша. — Но все, что было вокруг меня… Не изменилось. Это не сделало меня особенной, не принесло в мою жизнь то, чего я так хотела. Я практически попала в новый для себя мир и продолжала думать о тех рамках, что были передо мной, продолжала думать, что если бы их не было, тогда я бы могла быть смелее и сильнее. Но тогда… Один человек помог мне кое-что понять. — Фрея прищуривается, наблюдая за тем, как торопливо говорит Кэролайн. — Он сказал мне… Точнее, он помог мне понять, что, возможно… Возможно, не наша реальность загоняет в рамки, а образ мыслей и принципы могут загнать в рамки любую реальность и мешают увидеть все то, что может предложить нам мир. Обеих девушек накрывает огромная тень, и они одновременно вскидывают головы. На лазоревом полотне небес золотые крылья хищного зверя выделяются особенно ярко, но Кэролайн лишь улыбается, слыша рев дракона. — Боюсь, драконов сложно приручать в любом из миров.