***
Они бежали вдвоем босиком по кромке лазурного, казавшегося бескрайним моря. Фэанаро заскакивал в лениво набегавшие волны и подпрыгивал, окатывая счастливо смеющуюся Мириэль миллиардами брызг. В ответ нолдиэ шутливо грозила ему пальцем, но сын с громким смехом успевал увернуться от её объятий и отскакивал в пену прибоя. Пройдясь колесом по белому песку, шлёпался в воду на мелководье. Поднимался во весь рост, тряся во все стороны копной мокрых, спутавшихся длинных волос. Вновь подскочив к матери, хватал её за руку и заставлял бежать вслед за ним. Призрачные очертания приморского города, сначала едва видимые в голубой дали, становились всё яснее и отчётливее. Рассвет окрасил большие рваные облака в пастельные розово-сиреневые тона. Серебристые шпили башенок были издали похожи на огромные морские раковины, а изящные изгибы узоров волнами покрывали белый камень стен. В высоких стрельчатых оконных проёмах светились разноцветные стёкла витражей. — Какой красивый город! — восхищённо ахнула Мириэль, ступая вслед за сыном на первые камни длинной набережной, тянувшейся через весь город до самых гаваней. — Это всё атаринья придумал и построил! — Пламенный с гордостью обвёл рукой городской пейзаж. Как вдруг очертания башенок стали мерцать, исчезая подобно песочным замкам под жадным языком прилива… — НЕТ! — сын попытался удержать испуганную Мириэль, но её тонкая прохладная рука выскользнула из его жаркой ладони, стала невесомой, а затем и совсем прозрачной. Пламенный отчаянно рванулся за ней следом, но его руки хватали только воздух. Фэанаро проснулся. Посмотрел на настежь распахнутые створки окна. На широком подоконнике сидела большая рыжая кошка. Заметив, что эльф проснулся, не убежала, а продолжила умываться лапой. За окном вовсю сияло встающее Суни. Однако глаза Пламенного Духа уже не испытывали боли, глядя на яркий свет. Эльф надеялся, что в скором времени сможет выходить из дворца и днём. — Nana… — Фэанаро мечтательно прикрыл глаза, потягиваясь и не спеша покидать постель. Как жаль это только сон.***
— Айя Ноло! — Фэанаро? — эльф вздрогнул, услышав за спиной громкий возглас старшего. — Ты говорил, что хочешь поехать со мной, — Пламенный подошёл ещё ближе, он хмурился, погружённый в какие-то свои думы. — Айя Фэанаро! Неужели ты решил уделить мне немного своего драгоценного времени? — удивился младший, собираясь сесть верхом на лошадь. — Поехали! — буркнул Фэанаро и взлетел в седло раньше Нолофинвэ, тут же выслав своего вороного вперёд. — Или мне передумать? — Да погоди ты! Я с тобой, брат! — заторопился младший, запрыгивая в седло и пытаясь догнать Пламенного, который уже спускался вниз, по пологому склону холма. Первое время братья ехали молча. Фэанаро, как обычно, впереди, а Нолофинвэ — чуть позади, не решаясь прерывать раздумья старшего. Молчи, постоянно говорила ему мать, за умного сойдёшь. Когда нолдор доехали до кромки Зелёного Дола, диск Муни успел подняться высоко в небо. — Приехали, — Пламенный спешился и решительно вышел из-под сени Древ на залитый бледным светом луны пустырь. — Какое дикое и странное место. Фэанаро, где мы? — Нолофинвэ нахмурился и с явной неохотой покинул седло своего коня. — Это называется полигон. — Как? — Брат, ты хоть что-то понял из того, что рассказывали и показывали наставники? — Да. Мир неограниченных возможностей. Но, Фэанаро, мне не нравится эта местность. Может быть, выберем другое место? — Аракано, полигон не предназначен для жилья. Это особое место для того, чтобы ты попробовал творить своё. Ты же видишь, как всё в этом мире пронизано магией? Или не видишь? — Пламенный удивлённо оглянулся на младшего. — Вижу, вижу, — Мудрый поспешил согласиться с Фэанаро, но сам уже думал о том, с кем из светлых нужно будет поговорить, чтобы нолдор предоставили более удобные земли для проживания. Грохот осыпавшихся камней заставил его перевести взгляд со старшего обратно на пустырь перед ними. Нолофинвэ широко распахнул глаза, глядя, как на ровном поле из ничего возникает… город. Фэанаро закрыл глаза, вспоминая увиденный во сне Альквалондэ, который строил отец. Он тщательно вырисовывал в своем уме каждую башенку, каждую улочку портового города. Его мысль приостановилась, когда в гавани надо было изобразить корабли телэри. Почему-то ему представились воздушные корабли, которые могут плавать по небу. Если светлая несла его по воздуху в чертоги Фрейра, почему бы не заняться воздухоплаванием? — Твою мать, Фэанаро! Как такое возможно? — допытывался Нолофинвэ у брата, шагавшего рядом с ним по широкой, мощеной белым известняком набережной. — Тот, кто владеет магией, владеет миром! — хлопнул младшего по плечу Пламенный, спеша к гавани. Ему не терпелось увидеть созданные магией корабли. И вот главы двух Домов оказались на причале и взошли по мосткам на борт крайней ладьи. Корабль действительно был невесомо лёгким, точь-в-точь таким, каким его совсем недавно представил себе Фэанаро. — Брат! Научи меня! — пытался не отставать от старшего Аракано, когда Пламенный полез дотошно осматривать получившееся воздушное судно. — Занимайся! Пробуй творить! Я тут причем? Светлые альвы сказали что, чем искуснее твое владение магией, тем лучше у тебя получится! Ноло, тебе нравится в этом городе? — Да, он так похож на Альквалондэ! Фэанаро, скажи, как у тебя это получилось? Помоги мне! — Нолофинвэ, торопясь за братом, вдруг понял, что старший опять обскакал его. Причем намного! Но почему! Почему у Фэанаро всё получается с первого раза! Нолдо стиснул зубы. Вдруг Пламенный резко остановился и обернулся к младшему — Нолофинвэ успел затормозить в самый последний момент, почти врезавшись в брата. — Ты мне завидуешь? — Что? — невольно отпрянул назад Аракано. — Ноло! Ты мне всегда завидовал? — Фэанаро хмуро смотрел на младшего. — Ну, не всегда… — смутился Нолофинвэ, не понимая, как смог подслушать его мысли старший. — Эх, Ноло, Ноло, — Фэанаро обнял младшего, положив ему руки на плечи. — Я тебе сейчас столько твердил, что надо учиться овладевать магией! Почему ты меня не хочешь услышать? Этот учебный полигон нужен именно для попыток самому менять земли, чтобы они были удобными для проживания! Когда у тебя получится делать это не задумываясь, то ты можешь стать достойным Правителем! — Прости. Я действительно не очень внимательно слушал наставников, — Нолофинвэ опустил голову. Старший ещё и мысли читает? Теперь идея поехать вместе с братом показалась ему неудачной и поспешной. — Аракано, пробуй использовать магию и у тебя всё получится, — Пламенный похлопал Мудрого по плечу также, как всегда подбадривал своих сыновей. — Обязательно! Жалей не о том, что не получилось, а о том, что не попробовал! — Хорошо, — младший поднял голову и посмотрел в глаза довольно улыбавшегося Фэанаро. — Попробую! — А теперь полетели! — Пламенный взбежал на капитанский мостик и мысленно приказал кораблю взлететь. — Что? — Нолофинвэ вцепился в поручни, чувствуя, как по борту ладьи прошла сильная дрожь. Над головой лебедиными крыльями захлопали лёгкие белоснежные паруса. Корабль пусть рывками вверх-вниз, но поднялся в воздух и полетел! Постепенно его движения выровнялись — Фэанаро освоился с управлением судна, и теперь ладья парила высоко в небе, среди бесчисленных мерцающих созвездий. Сильный ветер трепал волосы эльфов, на высоте было намного холоднее, чем внизу. Нолофинвэ продолжал крепко держаться за поручни, не решаясь передвигаться по летящему кораблю. Однако мысленно представил, как его плечи укутывает тёплая накидка. И главе Второго Дома действительно стало теплее, потому что на спине нолдо вдруг появился добротный синий плащ, подбитый изнутри белоснежным мехом какого-то северного животного.***
После поездки с братом Нолофинвэ вернулся к себе в крайней задумчивости. Ибо вот легко Фэанаро говорить — научись, а как это сделать, если то, о чём говорил сегодня старший, ему не доступно? Стал бы он спрашивать брата как, если бы мог сам справиться. Вот всегда так со старшим… У него всегда всё так просто, так легко… Мудрый вздохнул, разглядывая гобелен на противоположной от двери стене. Один из тех, что находились по краям высокого узкого стрельчатого окна, закрытого тяжёлой плотной портьерой. И гобелены, и портьеры были частями одной, искусно вытканной картины залитого серебряным светом леса. Да и вся его комната была именно такой — оттенки тёмно-синего и тёмно-серого, пронизанные серебряными вставками. Светильники не разгоняли темноту, а перекраивали её в уютный, спокойный, приятный для глаз полумрак. Комната была точной копией той, что осталась в тирионском дворце. Чёткие, простые линии, минимум тканей и прочих украшений. Простая резная деревянная мебель, покрытая тёмным лаком. Эльф сел в кресло у стола и задумался. Задал ему Пламенный задачку, ох, задал. И как у него всегда получается делать так, что младшему приходится голову себе ломать в попытках разобраться, что же имел в виду старший брат. А ещё ему всегда удавалось обгонять Мудрого, быть лучше, уметь больше, знать больше, понимать больше… Иногда Нолофинвэ это очень злило, иногда вызывало зависть, иногда недоумение, ибо как так-то? Вот и сейчас. Он прилагает усилия, пытается понять, увидеть, что-то сделать, а Фэанаро играючи создаёт новый город… — Учись… Понять бы ещё, как… — с досадой хмыкнул финвион, продолжая ломать голову над сей непростой задачей. Ему даже стало интересно, один ли он такой неудачник, получилось ли что-нибудь у детей? Стыдно, конечно, будет признать, что у кого-нибудь из них получилось то, чего не вышло у него, но что поделать. Детей Нолофинвэ любил, и их успехам всегда радовался даже больше, чем своим. Потому и отправился к ним с расспросами относительно успехов в овладении магией. Ибо они-то уж точно подскажут, что ему делать, если у самих вышло хоть что-то, и загадками как Пламенный говорить не станут в конце-то концов. Оказавшись в комнате дочери, Ноло сначала подумал, что угодил в снежный замок, ибо в обстановке преобладали холодные оттенки белого, светло-серого, серебряного и светло-светло голубого. Всё точно так же, как в Тирионе на Туне. Те же занавеси на окне, стенах и пологе кровати, искусно собранные в некоторых местах при помощи серебристых шнуров в складки и волны, придающие пространству объёма, лёгкости, воздушности. Мебель лёгкая, из светлого дерева, стоящая так, чтобы не занимать много места, освобождая середину комнаты и не загромождающая пространство. Единственным выбивающимся штрихом был висящий на стене лук и колчан со стрелами. Они не вписывались в общую картину, но без них обстановка этих покоев была бы не завершена. Арельдэ… Она всегда была девой контрастов. Хрупкая, изящная, с тихим, мелодичным голосом и очаровательной улыбкой, она могла часами, а то и днями путешествовать и охотиться в компании средних феанариони, а потом вернуться домой и мирно просидеть весь вечер за вышивкой или шитьём в компании матери и Эленвэ. Вот и здесь так… Красота, воздушность и женственность. И лук на стене. В комнате было пусто и темно. Дочь, видимо, опять с кем-то и где-то. Что ж, это на неё похоже. Ждать её не стоит, она может вернуться совсем не скоро. Эльф улыбнулся и пошёл к сыновьям. В комнате старшего этого самого старшего ожидаемо не обнаружилось. На столе лежала короткая записка, написанная элегантными тенгвами «Ушёл. Когда вернусь, не знаю.» Нолофинвэ хмыкнул. Ожидаемо. Опять к Нэльо ушёл, а оттуда они пошли ещё куда-нибудь. Так что, Финьо можно не ждать. Нолдо направился к выходу, но у дверей передумал и оглянулся, рассматривая обстановку комнаты сына. Сочетание ярко-синего, цвета вечернего неба, и белого, цвета топлёного молока, вполне неплохо и приятно для глаз. Эти тона сочетались в не слишком большом помещении, пусть и не давая ему лишней толики света, но как будто бы добавляя пространства. Мебель простая, но удобная. Лишних деталей вроде бы не наблюдалось, однако на полке над камином зачем-то лежали наконечники для охотничьих стрел. Впрочем, неудивительно. Наверняка, сын просто не успел смастерить сами стрелы, или же то были запасные, ведь со стрелами бывает всякое. Постояв пару мгновений в раздумьях, финвион отправился к Турукано, который уж точно должен был быть у себя. И верно, его второй сын, никогда не склонный к разного рода авантюрам и праздному проведению времени, даже ради знакомства с новым неведомым миром, сидел у себя, закопавшись с головой в какие-то чертежи и расчёты. И по всему его виду было заметно, что свою работу он не бросит, даже если ему посулят всё то, что он сейчас рассчитывал и возводил на листе пергамента, построить за пару минут, как недавно Фэанаро построил свой город. Турукано удался в деда Финвэ любовью к архитектуре и зодчеству. И тут для него открывались новые горизонты. Вот только фантазировать и делать эти свои фантазии материальными не при помощи рук и умений, а магией он, похоже, не был намерен. В его же комнате обнаружился и молча наблюдавший за братом Аракано, который вперёд Турьо увидел отца и поприветствовал его. И только потом отца приветствовал и Турукано, отложивший ради родителя свои бумаги. Нолофинвэ сел в единственное свободное кресло и огляделся, не спеша начинать разговор. Светло-серые мраморные стены, пол тоже мраморный, только более тёмного оттенка. Ковёр на полу то ли не ярко-зелёный, то ли бирюзовый, то ли всё-таки синий, в свете светильника, горящего на столе, и не разобрать. Тот же цвет и у длинных тканых шпалер, и у покрывала. Дерево по цвету ближе к чёрному, но скорее всего, так казалось из-за тусклого освещения комнаты. Молчание затянулось. Дети молчали, и Нолофинвэ начал свой рассказ. Упомянул и о прогулке, и о разговоре, и о том, что сам думал на этот счёт. Сыновья слушали. Слушали внимательно, не перебивая. Наконец, Ноло умолк и выжидающе посмотрел на них, желая услышать их мнение или же совета, или же и того, и другого вместе. — Магия… — Турукано хмыкнул и покачал головой. — Атар, я не хочу иметь с нею дело. В конце концов, не для того мы учились ремёслам столько лет, забывая о еде и сне, чтобы теперь, оказавшись здесь, одной только силой своего желания и магией творить всё то, что до того могли сделать только при помощи своего усердия, умения и труда. Создавать замки из воздуха, конечно, заманчиво, но не рискуем ли мы в этом случае забыть саму суть, само предназначение нашего народа? Турукано был его вторым сыном, но Нолофинвэ часто казалось, что весь разум, вся рассудительность и спокойная мудрость достались именно Турьо в обход его старшего брата, а может быть, даже и частью в обход самого финвиона. Турьо говорил верно. Пройдёт ещё год-другой, и увлёкшиеся магией и её плодами эльфы забудут о том, что народ нолдор — это народ мудрецов и мастеров-ремесленников, творящих великие вещи своими руками, своим мастерством и умением. Нет, никто не спорит, что магия — дело хорошее, но… Но лучше свои дворцы и дома пришедшие с Нолофинвэ возведут сами, без всякой магии. Чтобы не забыть, кто они такие, и не утратить самих себя. — Я понял тебя, сын, — коротко кивнул Нолофинвэ, приняв окончательное решение. — И соглашусь с тобой. Ибо пока магия эльдар в новинку, они с ней играют, как дитя новой яркой погремушкой, но после… После всем придётся сделать выбор. И я, пожалуй, как и ты, сделаю его сейчас. И не в пользу местных сомнительных искусств. Он снова посмотрел на сидящего с ногами в кресле младшего сына, за время разговора не проронившего и слова. Посмотрел и спросил у него. — А ты, Арьо, что по этому поводу думаешь? Аракано лишь молча качнул головой в ответ. Это у него, по всей видимости, означало согласие с общим мнением. Но вслух он так ничего и не произнёс. Впрочем, Ноло хватило и этого ответа сына, полностью его удовлетворившего. — Что ж, да будет так, — заключил он. — Турьо, мне завтра понадобится твоя помощь. Мы начнём творить. И заодно посмотрим, чьё мастерство окажется лучше — магия или же умения нолдор. И что-то подсказывало ему, что местные ещё восхитятся творениями рук народа мастеров и признают, что даже их великой магии не под силу сотворить подобного.