***
— Только из-за того, что какой-то сопляк так рано покорил молнию, я должен его тренировать? – опасно сузив глаза и заставив шрамы на лице, двигаться будто змеи, Обито взирал на членов Совета, собравшихся в круглом небольшом помещении. — Он не простой сопляк, – возразил гранд-мастер, на что тот лишь презрительно фыркнул. — И вы не вправе оспаривать решение Совета, мастер Учиха, – твердо произнес Тобирама, чувствуя, как желание хорошенько стукнуть этого брюнета крепнет все больше. — А ничего, что я тоже часть Совета? – повернулся к альбиносу он. – Или меня уже задним числом исключили? — Мы же не просим брать его на всегда. Просто возьми его на обучение, пока Харуно не встанет на ноги. Хотя бы несколько часов в день, – продолжал упрашивать Хирузен в то время, как прочие разве что зубы не скалили на привычную учиховскую упертость. — А охрана сенатора с Набу? – цеплялся за последнюю веточку Обито. — Мы пристроим к ней нескольких рыцарей. — Нет. — Хорошо, новый падаван поможет тебе ее охранять. — Баласт на миссии? – ужаснулся джедай. — Он очень способный парень, – вставил старенький мастер Оноки. — Мастер Учиха, это приказ. – уже жестче надавил Хирузен. – Или вы думаете, что вам позволят ходить и дальше без ученика? Мы, конечно, бесспорно уважаем вас, однако постановления Совета первостепенны! — Да делайте, что хотите, – плюнул Обито, разворачиваясь. Он скорым шагом покинул помещение совета, игнорируя возмущенные взгляды и воззвания остаться. Мужчина был уже по горло сыт всеми делами Ордена, и очередная бредня, в качестве принятия им падавана, лишь усугубила и без того непростые отношения. Он уже покидал верхний вестибюль Храма, как из темноты арочной ниши ему навстречу вышла низкая тень. Это была одетая в коричневый плащ еще довольно молодая женщина. — Мастер Кушина, – он остановился, заставляя вспышку гнева в груди потухнуть. Фигура откинула капюшон плаща и подняла голову, чтобы лучше видеть мужчину. — Здравствуй, балбес. А ты, как я погляжу, совсем вымахал, – широкие сине-фиолетовые глазам интересом и радостью смотрели на него. – Давненько тебя не видела... — Вы же последние лет пять сражаетесь на дальних рубежах. Не удивительно. – хмыкнул он, в ответ разглядывая почти не изменившуюся бывшую учительницу. – Хотя, по мне, вам бы самое место в Совете. — Намекаешь на мою дряхлость? – мигом ощетинилась та. Они прошли мимо полуоткрытых смотровых балкончиков и сели в небольшом мраморном шатре для медитации. — Для меня, учитель, вы всегда были и будете прекрасны, – улыбнулся Обито. – Я имел ввиду, что вы заслуживаете отдыха, в отличие от многих членов Совета. — О, нет, насиживание жиров на ляжках не для меня, – фыркнула девушка. – Лучше скажи, почему отказался брать себе воспитанника. — Вам уже рассказали? – немного виновато спросил он. Рядом с Кушиной высокий самодостаточный Учиха Обито чувствовал себя все еще маленьким неуклюжим падаваном. — Вообще-то как официальный член Совета я была на заседании и слышала твой психоз. Подумать только, не знала, что у кого-то хватит духу так наорать на этих дряхлых стариков, – рассмеялась она. – И все же, в чем проблема? Насколько я знаю, это ученик Харуно Сакуры, а значит должен быть хорошо подготовленным. А раз он уже покорил молнию, совершенно точно. — Да я его скорее убью, чем чему-то научу... — Сколько самокритичности, – усмнулась Узумаки. – Не переоценивай себя; дети довольно живучие существа. — Ничего себе ребеночек, – пробормотал он, вспоминая долговязого падавана, раза в три большего Харуно. — Возьми его, Обито. Знаешь, я по молодости тоже не хотела принимать тебя в ученики, – тут он возмущенно и по-детски обиженно уставился на женщину. А она, посмеиваясь, продолжила: – Да-да, нечего на меня так глядеть. Пойми, обучать кого-то может быть поистине интересным занятием. Ты сам может откроешь в себе новые качества. Не отказывайся. Мужчина немного помрачнел и крепко задумался, так что на высоком лбу проступили складки, а змеевидные шрамы сморщились. — Хорошо, я посмотрю, что из этого выйдет, – с напрягом проворчал он наконец. — Вот и молодец, – Кушина прошло мимо него, на ходу взъерошивая черные жесткие волосы. – И кстати, я чувствую в тебе много тьмы, Совету, понятное дело, не скажу, но будь осторожен. Обито удивленно смотрел вслед уходящей учительнице. Она была в своем репертуре; с одной стороны, такая солнечная, заставляла улыбнуться в ответ, а с другой, до дрожи проницательная и мудрая.***
С невеселыми мыслями Какаши вошел в палату и застал Сакуру за весьма интересным занятием. Она пыталась встать с кровати, сжимая слабенькими ручками железные прутья кушетки, а трясущимися ногами удержать свой вес на холодном кафеле. — Учитель! – не на шутку рассвирепел парень, подбегая к ней и подхватывая на руки. – Вас точно не в голову ранили?! Хотите, чтобы раны снова открылись? — Тише, Какаши, – девушка слегка съежилась под его ором и заметно напряглась. – Незачем так орать. Я всего лишь хотела взять голограммный передатчик. — А попросить кого-нибудь нельзя было? – не отступал он, буравя и без того растерянную неожиданной отповедью учительницу. — Как? Тут только юноша осознал невозможность этого, ведь после удушения ситхом она едва говорила, а уж повышать голос совсем не могла. Он смягчился и наконец опустил ее на белые простыни. Даже ему, неопытному мальчишке, было понятно, что девушка стесняется и желает изо всех сил скрыть свое желание соскочить с жилистых рук. — Возьмите, – он передал ей требуемую вещь и, притихнув, опустился рядом на стул. Сакура еле-заметно кивнула и полностью ушла в мир виртуальных изображений, отчего-то снова позабыв наругать падавана за неприемлемое поведение. — Что вы ищите? — спросил Какаши, видя, что исследования учительницы ушли в какие-то сомнительные дебри. Она просматривала списки и досье официально зарегистрированных ситхов. — Да так, ищу кое-кого... – задумчиво ответила она, не отвлекаясь на него. — Того с Мустафара? Девушка отвлеклась и подняла светлые глаза на ученика: — С чего это ты взял? Он закатил глаза, удивляясь ее наивности: — Да это любой гунган поймет, лишь раз взглянув на ваше лицо. Сенсей, вы до сих пор обеспокоены событиями той ночи? Она вздохнула, с грустью понимая, что от повзрослевшего ученика ничего не скроешь, и ответила: — Да... Я вряд ли успокоюсь, пока не выясню, кем был тот незнакомец. Создалось такое впечатление, что его аура была мне знакома. Теперь уже Какаши вздохнул разочарованно и с долей страха, что Сакура найдет того черноволосого ситха и придумает очередной план по самоубийству. — А что, ты можешь мне помочь? – она попыталась убрать напряжение из разговора. – Какаши, ты видел его лицо? — Ищите в разделе «инквизиторы», – процедил тот, прежде чем исчезнуть за белой дверью в коридор. Главной причиной его несанкционированного побега была не сколько злость на безрассудство учительницы, сколько боязнь, что она мигом почувствует ложь и выведет его на чистую воду. — Эй, ты куда? Обиделся что ли? – девушка не понимала, чем было вызвано столь резкое изменение настроения падавана. Хотя он и раньше не отличался особой стабильностью и уравновешенностью, а потому, хмыкнув, она вновь вернулась к изучению списков, перейдя по наставлению ученика в раздел «воины» или попросту «инквизиторы». Список был небольшой; всего то около пятидесяти человек. Большая часть информации о них, к сожалению, была неизвестна, даже фотографии были не у всех. А потому, безрезультатно провозившись свыше часа, Сакура раздраженно швырнула передатчик обратно на стол. «И почему мне кажется, что Какаши только прикидывается, что не рассмотрел того ситха? – она устало откинулась на подушки. – Противный мальчишка! И ведь не скажет ни за что...» Тут дверь в палату с громким стуком распахнулась, являя зеленоглазому взору стройную красноволосую девушку-джедая: — Йо, Сакура! Как твои дела? – она резво, с грацией дикой кошки подскочила к кровати больной и, уперев руки в боки, стала критически осматривать ее. — Здравствуйте, мастер Узумаки, – негромко отозвалась та, чувствуя, как по лицу расплывается радостная улыбка. Эта молодая женщина была самым солнечным человеком во всем Ордене. – Выздоравливаю потихоньку. — Да уж Какаши мне рассказал, как «потихоньку», – красноволосая строго поджала губы. – Снова собираешься раньше срока пойти с незатянувшимися ранами на миссии? Учти, я тебе собственноручно нижние конечности отрублю, чтоб не повадно было! — Я поняла, Кушина-сенсей, – смиренно отозвалась Сакура, совсем не желая попадаться под горячую руку джедаю, которую в народе прозвали Кровавой Хабанерой. Стиль боя женщины пугал даже самых седовласых воинов, сражаясь она превращала все вокруг себя в кровавое месиво, выпуская реки крови. Пожалуй, за последние семьсот-шестьсот лет Узумаки была самой уважаемой и устрашающей девушкой Ордена. Недаром ее ученик, Учиха Обито, тоже слыл чудовищем в человеческом облике. — Да какой я тебе сенсей, ты сама же уже давно рыцарем стала, – отмахнулась она. – Кстати, тебе говорили, что Совет временно даст твоему падавану другого учителя? — И кого же? – удивилась Харуно, уже начиная подсознательно жалеть бедолагу. — Учиха Обито. — Как замечательно! – выдохнула она. – Уж он-то точно не даст себя запугать. — Чего? – настал черед Кушины удивляться. – А ты уверена, что не наоборот? У Обито, кстати, никогда не было падавана, он всегда отказывался, а тут ни с того, ни с сего согласился... Я слышала, Какаши смог подчинить молнию? — Это правда, – девушке и самой было не по себе от внезапно открывшейся мощи по сути еще зеленого мальчишки. — Теперь Совет от него не отстанет. Не удивлюсь, если его вообще у тебя заберут. — Боюсь, он не согласится. — Боюсь, у него не спросят, – женщина присела, скрестив руки на груди. – А тебе советую быть осторожной; эти старики не оставят тебя в покое, а ситхи наверняка уже все про тебя выяснили, и начнут охоту. Они очень мстительны, постоянная ненависть и только. Красноволосая помрачнела и задумалась, видимо вспоминая собственный горький опыт. — Да ладно вам, мастер, – попыталась отвлечь ее Сакура. – Я тоже не лыком шита, а Какаши, пожалуй, даже нужен другой, более требовательный учитель. — Думаешь? – чуть шире открыла глаза Кушина. – С чего вдруг? По-моему, наоборот, вы очень гармоничная и согласованная команда. — Хорошо, прежде чем скажите об этом Какаши, закройте в мою палату все двери и окна.