Flashback
— Держитесь крепче, учитель! – перекрикивая ветер, обернулся Хатаке к еле цепляющейся за его робу девушке. Однако, убедившись, что терять сознание слишком быстро она не собирается, парень повернулся вперед, сжимая руль соскальзывающими от крови пальцами. Мысль о том, что еще немного и ситх бы убил его, забрав с собой Сакуру, заставляла жмуриться и выжимать сцепление еще больше. А стремительно приближающийся рев мотора сзади добавлял хаоса в и без того смятенное юное сердце. — Он приближается, – прохрипела ему на ухо наставница. – Нам не хватит мощности на открытой трассе...уходи в переулки; затеряемся среди лавок... Частью подсознания им обоим было ясно, что это агония перед смертью, уже точно наступящей вне зависимости от маневров и рывков вперед; ни у Какаши, ни тем более у девушки сил сражаться с полным сил опытным ситхом ресурсов не было. Кар был почти в нужной части города, когда черный спидер задел его заднюю лопасть. Корпус повело в бок, и пилоту чудом удалось выровнять курс. Но время было потеряно. Учиха, воспользовавшись заминкой, вдавил педаль сцепления и, в считанные мгновения поравнявшись с ними, выжег световым мечом левый двигатель. — Сейчас я резко заторможу, а ситх по инерции будет лететь вперед. За это время вы должны успеть спрятаться в подворотнях, – теперь перекрикивать стремительно замедляющийся аппарат было гораздо легче, и парень не сомневался, что учительница услышит его. Саске честно не ожидал, что этому сосунку хватит выдержки не продолжать бессмысленные потуги бежать вперед, а, наоборот, затормозить, потом же просто включив реверс. Но он был спокоен, прекрасно зная, что Сакура уже никуда не уйдет. Слишком хорошо отпечатались в памяти синяки под глазами и едва затянувшиеся шрамы; оставалось только надеяться, что глупый джедай не покалечит себя еще больше в этой бесплодной попытке скрыться от него. Сжалась ручка тормоза, и, не дожидаясь пока спидер замрет, черная тень выполнила сальто назад, обрушивая на едва поднявшегося падавана всю мощь красного луча. — Назад, сосунок! У меня нет времени возиться с тобой! – теперь гнев закипал уже по-настоящему, тем более что розоволосая внезапно пропала из поля зрения. Призывая все свое мужество, чтобы не спасовать перед такой волной агрессии и ненависти, ментальными волнами передаваемыми ему от ситха, Какаши попытался сконцентрироваться, чтобы вызвать молнию. Разряд не шел. Сила будто отступила, освобождая место чужой темной ауре. Ни искры, ни даже слабого покалывание в пальцах – джедай оказался один на один со смертью. Надо было сделать выбор: рискнуть или умереть сразу. Он колебался не долго. Резкий рывок вперед, в надежде дезориентировать врага, чувство того, что меч прожег чужую робу, и ослепительно адская боль в районе левого глаза. Всю щеку от брови до уголка рта, сжигая маску, рассекло пополам. От жара Какаши чувствовал, как на лице закипает собственная кровь. Ужас. Смятение. Ненависть. Чувства, доселе считавшиеся им, как показательное предательство Ордена, вышли наружу. Они буквально захлестнули его. В ладонях полыхнула, заискрилась молния. Ее было так много, что рук не хватало, удержать всю. Впрочем, этого и не требовалось. С извращенно-осознанным удовольствием он перенаправил живое синее пламя в стонущего от дыры в плече ситха. Белая вспышка осветила стены домов и асфальт. Не дождавшись, пока все молнии сойдут с уже порядком обгорелых ладоней, сознание покинуло джедая.The end flashback
Как рассказали позже, Сакуру нашли в невменяемом состоянии на расстоянии полукилометра от места битвы. А самого Какаши – в огромной, почерневшей, будто от взрыва, воронке; тут же валялись и обгоревшие дроиды, и останки машин. Правда услышал это парень лишь спустя пять дней, когда впервые смог обходиться без львиных доз обезболивающего. Тогда, только присев на койке, превозмогая боль, он не сразу понял, что случилось. Угол зрения уменьшился в несколько раз. Поверх левого глаза, на месте которого, кстати, ощущалась подозрительная пустота, была перетянута белая повязка. А саму глазницу жгло, будто туда положили горящий уголь. Он только хотел сдернуть ее, чтобы подтвердить свои неутешительные опасения, как дверь в палату скрипнула, являя неестественно бледную и перепуганную наставницу. Взгляд зеленых глаз был как у психически больного человека. От неестественно уточнившегося запястья тянулась оборванная, видимо, в спешке и раздражении трубка от капельницы. — Ты очнулся? – голоса как такового у Сакуры не было. Это было не различимые хрипение, какое остается у человека после длительных криков. Глаза, в которых застыло безумие напополам с горем, не сводились с Какаши. Он уже хотел подбежать к ней и обнять, как учительница вдруг сама бросилась к нему, падая у его ног на колени. — Какаши, прости... – заострившиеся плечи сотрясались, будто от рыданий, но слез не было. Уже кончились – понял он. Она исступленно хватала его за икры и вжималась лбом в колени, будто заклинание, повторяя: — Это все из-за меня... Ты еще так молод...а по моей вине лишился... Да что я за джедай такой?! Твоя жизнь...из-за меня... Не успел Хатаке нагнуться к ней, чтобы встряхнуть за плечи и усадить рядом с собой, как в палату ворвалась целая рота санитаров. — Вот она где! – чуть ли не отцепляя девушку от колен пепельноволосого, они скрутили ее и потащили вон из палаты. — Стойте! Куда вы уносите Сакуру-сенсея?! Зачем?! – он было поднялся, чтобы прекратить все это, как был остановлен мед-дроидом и одним из врачей. — Прошу извинить за недопонимание, господин рыцарь, но пока вы были без сознания много, чего случилось... И почтенного вида санитар-гуманоид поведал ему про все, что Какаши теперь знал. Про то, что ему досрочно присвоили звание рыцаря-джедая, за «мужество и храбрость перед Республикой». Про то, что лишился левого глаза. Про то, что, узнав это, его наставница, до этого просто пребывавшая в безразличной апатии, словно сошла с ума и каждую ночь кричала по ночам, выбиралась в его палату, чтобы вновь и вновь падать на колени перед бессознательным телом ученика, повторяя мантрой собственную вину и мольбу простить. Теперь Хатаке уже мог передвигаться в пределах всего больничного комплекса, не падая в бессилии и судорожно не хватаясь за внезапно «стрельнувшую» пустоту глаза. Никаких вестей извне слышно не было, кроме того, что передавали по телевидению; учитель Обито будто в воду канул. Едва только было объявлено, что к власти пришли Сенжу, как на Корусанте учредили карантин и комендантский час; движение по улицам свели до трех суточных часов, а любое пересечение слоев атмосферы и вовсе каралось лишением свободы. Парня навещал только Шикамару, частенько скрашивавший его больничные будни и флегматично выслушивавший любой рожденный волнением и анестетиками бред. Особенно, с тех пор, когда Сакуру ввели в искусственную кому, опасаясь, что она совсем тронется умом, пусть бы и Какаши умолял дать ему хотя бы поговорить с ней. С другой стороны, этот круглосуточный пост у палаты для коматозников помогал ему отвлечься от порой нестерпимой боли в левой глазнице; она была как фантомная, так и реальная. Иногда джедаю казалось, что стенки мозга выкручивают раскаленными щипцами. Однако пичкать себя обезболивающими он больше не давал. Последняя неделя жизни и так казалась чем-то зыбким, точно кукольным. Хотелось, хотя бы в этом мире иллюзий и сумасшествия сохранить трезвую голову. К счастью, доктор Цунаде обещала разбудить Сакуру, как только ее состояние стабилизируется, а это, судя по словам и обещаниям, должно было произойти в ближайшем будущем. — Какаши Хатаке вызывают в главный Храм Ордена, – на наручных часах загорелась голограмма. Какаши выключил прибор и отбросил в дальний угол коридора. Надо было снова идти менять повязку, уже изрядно замаравшуюся желтой сукровицей и алыми подтеками.***
Приземистый седой гуманоид, скорее напоминавший простого ворчливого старичка, нежели мастера-джедая, ходил по просторному кабинету главы и горячо о чем-то распространялся. Его слушатель, высокий беловолосый мужчина в темной робе, не был особенно увлечен речью и постоянно записывал что-то в карманный секретарь. — …хоть Какаши Хатаке и прошел посвящение в рыцари, после раскрытия его потенциала полностью, он может быть нестабилен. А учитывая, что его учитель в коме, это более, чем опасно. — Не будем трогать его пока, – Тобирама так и не удостоил собеседника и взглядом. – Прошлый глава все время подавлял новичком и вполне сформировавшихся воинов; мы оба знаем, к чему это привело. По сравнению с расслабленно читающим датапад альбиносом, мастер Оноки был готов воспылать от негодования. — Может и на странное поведение с исчезновением Учиха Обито тоже глаза закроете, гранд-мастер?! – коротенькие сухие ручки оперлись о рабочий стол, и сморщенное лицо стареющего джедая оказалось на одном уровне с сидящим. — А почему нет? – непроницаемый взгляд алых глаз. – Вам следует перестать портить жизнь молодым поколениям, тем более что предательство мастера Учиха не имеет под собой никаких фактических оснований. Старичок хотел возразить что-то еще, но тут на столе пиликнул датчик, оповещая о следующем посетителе. Едва только Сенжу мазнул взглядом по сообщению, как в его душе разлилось тепло и все раздражение на маразматического члена Совета мигом улетучилось. — На этом прервем нашу встречу. Надеюсь впредь на более содержательные беседы. Да пребудет с вами сила, мастер, – он снова вернулся к электронным документам и схемам. — И с вами, – Оноки как ветром сдуло в самых обиженных и непонятых чувствах. Гранд-мастеру даже подумалось, что благодаря этому Совет на ближайшие заседания два будет избавлен от его вечно недовольной лепты, однако это было бы слишком радужная перспектива, какой, к сожалению, в жизни не бывает. Щелкнули металлические двери, впуская в затемненный кабинет второго визитера. — Где ты была? – спросил Тобирама, не отрываясь от цифрового изображения Раттатака. Даже став гранд-мастером, он по-прежнему находил время, чтобы охранять и отслеживать невесту. Разумеется, мужчина никогда и в мыслях не мог представить ее предательство, однако все это немало напрягало. — Встречала Белого Меча. Он прибыл еще вчера с Внешнего Кольца. – Тока вздохнула. Хотя, хвала Силе, свадьба была перенесена на еще более неопределенный срок, в связи с прошедшими терактами и переустройством Высшего Совета, опека и незримое напоминание о будущем всё равно витало в разговорах прочным напоминанием. – Поскольку вход в нашу атмосферу строго запрещен, мне потребовалось довольно сил, чтобы объяснить спец-отделу ситуацию. В недавних пор мастеров, а уж тем более рыцарей в Ордене заметно поубавилось. Часть до сих пор лежала в операционных, а другая, куда большая, в кремационных урнах. Самых старших и опытных из скудного числа выживших падаванов посвятили в рыцари, чтобы хоть как-то восполнить потери основной ударной силы. — Мастер Хатаке на Корусанте? – пожалуй, этого человека Сенжу был искренне рад видеть не только как бывшего учителя, но и членом Совета. Впрочем, прославленный джедай отказывался от подобной перспективы уже многие году подряд. – Это весьма удачно. Скоро будет очередной набор новобранцев, наставников, как ты понимаешь, не хватает, а уж тем более таких, как Сакумо. Девушка согласно кивнула, но поспешила предупредить: — Он сказал, что прилетел навестить Харуно; она сейчас в коме. Велел не отвлекать его, пока сам не придет. — Пусть, – прикрыл он глаза, откладывая деку с документами. – Подойди ко мне, Тока. Все тело от позвоночника до макушки прострелил холодок; джедай поняла, что жених полностью закончил с политикой и делами. А это, в свою очередь, означало, что так просто и быстро ее не отпустят. — Тобирама... – альбинос нависал над ней несдвигаемой скалой. От жарких поцелуев в шею и близости голова начинала идти кругом. – Не...не надо... – она всё же нашла в себе силы упереться ладонями в темно-синий хитон. Разумеется, все это было бы бесполезным, не пожелай сам мужчина отстраниться; он перестал вжимать ее в торец столешницы и отошел к окну. Корусант был тих как и пол месяца назад, только патрульные машины сновали по проспектам и переулкам в три раза чаще. — Снова отталкиваешь меня? – взгляд алых глаз подернулся изморосью. – Тебе не стоит бояться. Я помню про уговор после свадьбы. — С-спасибо, – простой наблюдатель вероятно бы не узнал в этой заикающейся сбитой столку девушке аналитика-Току; она опиралась на стол и зажимала ладонью горящую от поцелуев кожу. — Ты свободна, можешь идти, – было сложно смотреть на то, как любимый человек сжимается от каждой ласки. Гранд-мастер проводил взглядом закрывшуюся за ней дверь, поверхность подоконника под его рукой пошла паутиной тонких трещинок. Каждое мгновение, что невеста была перед ним, он ловил как воздух. Однако позволить ей увидеть собственные раздражение и злость Тобирама не мог; ее нелюбовь не была для него секретом, хватало и того, что Тока оставалась рядом.***
В руке треснул медный подсвечник, и блестящие обломки с противным звяканьем покатились по каменному полу. — Шансы выжить с каждым часом растут, но возможно придется заменить клапаны сердца механикой, – худощавый дрожащий осиновым листком под горящим взглядом доктор из вырожденцев Внешнего Кольца мечтал только об одном; уйти подальше от этого подавляющего человека. В том, что это был воин, сомнений не было; выправка плеч, манера держаться, скупые, эргономичный движения, грациозно-хищная пластика. Появился в этих забытых ситхом краях дальнего сектора Внешнего Кольца пол месяца назад и, объявившись наследником древнего почти угасшего клана-правителя этой системы, занял крупнейший особняк планетного центра. Впрочем, все быстро поверили и поняли, что чужеземец относится к местной монархической династии Учиха не только словами, но кровью и характером. На руках он нес холодное тело девушки с багровыми пятнами на груди. Почти тут же в некогда заброшенную усадьбу были приглашены лучшие лекари созвездия. Дом снова наполнился прислугой. Правда из хозяев был один только этот мрачный мужчина с жуткой паутиной шрамов на пол лица, выходящий из дальних покоев от силы раз в день и то, чтобы лишь поесть и принять ванную. Все остальное время он непрестанно сидел рядом с кроватью девушки и подпускал к ней только врачей. — Через сколько вы сможете приступить к операции? — Пока достанем аппаратуру и запчасти, пока... – начал перечислять лекарь, но тут же был остановлен взмахом руки. — Сегодня вечером все необходимое будет у вас. Не дожидаясь какого-либо ответа, Обито развернулся и вновь направился в левое крыло. Даже несмотря на размах своего шага, его всё равно раздражали габариты фамильного особняка. Впрочем, сейчас таковым назвать его было очень сложно. Род Учиха уменьшался с каждым годом, пока официально и преимущественно не исчез. Остались лишь отдельные друг с другом не знакомые одиночки и «поцелованные Силой», но и они были разбросаны по всей Галактике. У самого джедая никогда не было особой семьи и уж тем более родного дома, и потому найти такое удаленное и покинутое всеми место было большой удачей. Хотя о какой удаче могла идти речь? Он хорошо понимал опасность искусственных имплантов в такой важный орган, однако длительное время могло сыграть с собственным с каждой секундой все слабее бьющимся сердцем Рин еще горшую шутку. Вся Вселенная в последние пол месяца сузилась для Обито в одну только с трудом дышащую, почти неживую статуэтку бледной девушки. В безвольно опущенную на простынь истончившуюся руку, так что на запястье сильно выступали кости, вот-вот грозя прорвать ненадежный пергамент белого полотна кожи. В плотно сомкнутые пушистым оперением ресниц веки, словно навсегда скрывших чудесные ореховые глаза, в которых так любило плескаться солнце Набу. При воспоминании улыбающейся Рин, бегущей от него по речному берегу, так что кристальная вода мочила подол воздушного, невесомого, как сама девушка, платья, его собственное сердце готово было замереть навсегда. Не защитил. Такую маленькую и хрупкую... Почему-то все чаще в редкие минуты сна в полусогнутом у изголовья состоянии, он видел их первые дни знакомства.Flashback
Тогда, уставший от столичных сплетен и постоянных нападок светских львиц мастер прибыл на небольшую мирную планету Набу. Само государство показалось ему чем-то вроде сказочной страны; буйство красок, приятный климат, лучи милосердного солнца, игристые чистейшие ручьи и водопады. Дворец правительства и вовсе походил на музыкальную шкатулку из хрусталя. Снующие туда-сюда невысокие люди могли бы вызвать улыбку, умей Обито улыбаться. Да и вообще, темп жизни этой крохотной цивилизации дарил небывалый покой загрубевшей душе. Он шел по длинному вестибюлю, разглядывая сводчатые потолки, едва не насвистывая незатейливую мелодию от всеобъемлющего расслабления, как неожиданно что-то небольшое и легкое налетело на него спереди. Первой реакцией мужчины был вовсе не порыв наклонить голову вниз, чтобы посмотреть, а доселе невиданное удивление: почему он не почувствовал чужое присутствие?! Всего мгновение назад казалось, что он один в этом пустынном помещении! Как получилось, что аура даже не джедая – человека – оказалась настолько незаметной? — Прошу меня извинить. Я очень торопилась на заседание и совсем вас не заметила, – внизу смущенно потирая нос, стояло неземное существо. И красивое до невозможности. Но настолько маленькое и тонкое, что возникло желание спрятать руки за спину и отойти на три метра, чтобы случайно хоть вздохом не навредить ему. Отчего-то обычно настроенный враждебно, так что окружающим мерещились опасность и агрессия, исходящие из каждой клеточки его тела, купол Силы Обито стал разрежённым и будто мягким. Он чувствовал, как воля впервые в жизни настолько покидает его. Ноги не желали повиноваться уйти с прохода, губы разомкнуться, чтобы вымолвить хоть слово. Голова была как в дурмане, таком сладком, из которого не хочется выплывать. Мужчина словно стал сторонним наблюдателем собственного тела и всего кругом происходящего. И прежде, чем он хотя бы собрался с мыслями, чтобы завязать разговор, незнакомки и след простыл. Но мышцы груди еще хранили воспоминание о мягком касании. В воздухе витал почти неуловимый аромат лаванды и каких-то цветов, названия которых, конечно, были джедаю незнакомы. Это так не походило на приторные тяжелые запахи духов знатных дам Корусанта; после посещений светских раутов и открытых советов по долгу службы голова у него могла болеть часами. А уж если подобная дива подходила хотя бы на метр, чтобы пококетничать, то можно было смело задерживать дыхание, благо подобное входило в обязательные тренировки даже у юнлингов. На следующий день его попросили сопровождать представительское лицо Набу в Подводный город гунганов; отношения между двумя народами всегда были напряженные, и вот-вот готовы были двигаться в более дружественном направлении. И несмотря на то, что первоначально джедай прилетел на планету в поисках детей, «поцелованных Силой», он согласился; не хотелось весь символический отпуск провести в подтирании соплей, да и быть нянькой пусть даже на пару недель было не менее влекущей перспективой. Какое-никакое движение... Порочный круг скуки скорее всего не разобьет, но хоть новые места будет возможность увидеть. Да и среди «земноводных» нередко встречались нужные объекты. Совмещая работу и отдых, почему бы не помочь местным властям? Вот и Обито решил так же. И только взойдя на лайнер-транспортировщик, он осознал, как же был прав. Кто мог предвидеть, что тем самым дипломатом, невольным телохранителем которого ему пришлось стать, будет та незнакомка? «Сила...» – пронеслось в голове. Стоило ему только ступить в пассажирский отсек, как ворох юбок служанок-сопроводительниц, верещащие группки секретарей, офицеры национальной безопасности – все отхлынули от стоящего в центре кресла, на котором сидела маленькая шатенка. В ее лице, сохранившим безупречную маску дружелюбия, Обито однако без труда смог прочесть тревогу и смертельную усталость. Аура девушки светилась совсем тускло и как-то неравномерно, взволнованно. — Учиха Обито, – поклонился он и поцеловал протянутую ручку, чего никогда никому не делал при дворе столицы. — Сенатор Нохара, – вежливо с едва заметной отстранённостью в голосе ответили ему, спеша вернуть ладонь. – Рада познакомиться с вами, мастер. Она тут же вернулась к разбору документов на визуальном планшете, подозвала парочку секретарей и снова погрузилась в обсуждение каких-то тонкостей стратегии. Не сказать, что Обито был разочарован (вообще видя такое неземное создание, сложно было испытывать негативные чувства), скорее, он был удивлен. Сильно удивлен. Не особо придавая значения собственной привлекательности, а она всё же была, учитывая головную боль на Корусанте, но признавая ее за собой, мастер смотрел и созерцал перед собой женщину, какую прежде не видел. Не было в ней пугающей, заметной издали роскоши облика, не было профессионально поставленного в томную с придыханием тональность голоса. Удостоив джедая лишь рамками приличия, она опять возвратилась к напряженной работе, ставя интересы родины в высший возможный приоритет. И не было никакой призмы вожделения. Этим человеком просто хотелось восхищаться, сфотографировать прекрасное в своей задумчивости лицо и поставить в пример всем бюрократам столицы, а заодно и дамам высшего света – в вопросах моды. Обито сел в дальнем углу, чтобы иметь возможность наблюдать за сенатором, а заодно не мешать своим присутствием ее подчиненным. Перелет был не долгим. В какой-то момент она отослала всех от себя, чтобы последние минут тридцать побыть в тишине. Из помещения не вышел один джедай, в силу своей молчаливости и робости секретарей намекнуть ему на выход. Впрочем, раз девушка ничего ему не сказала, значит он действительно ей не мешал. Она поднялась с кресла и попыталась максимально незаметно потянуться; оттянуть ножку под надежным пологом юбки, выгнуть под тяжелым бременем бус и церемониальных цепей белую шею, поиграть узкими, чуть угловатыми плечиками. До этого притворявшийся спящим мужчина наблюдал за ней из под прикрытых ресниц. И надо сказать, прежде он не замечал за собой беспричинно сбившегося дыхания и странного ощущения в животе, словно от выброса адреналина. Тем временем, сенатор подошла к оконной панели и застыла перед ней в задумчивости. Обито не сразу понял, что это вовсе не задумчивость. В темном стекле отражалось побледневшее от волнения лицо; державшаяся до этого как и подобает доверенному лицу королевы Нохара, надеясь, что сейчас ее никто не видит, позволила настоящим эмоциям выйти наружу. Однако об изрядном самообладании и мужестве лучше слов говорила выправка; ничуть не дрожащие плечи, расслабленно опущенные руки, естественно выпрямленная шея. Только выражение лица выдавало небольшую трещину в этом равновесии. Давя жалостливое, однако невероятное сильное желание сказать ей слова утешения, он напомнил себе, что перед ним человек несгибаемой воли, ничуть не меньшей, чем у многих славных воинов. В конце концов, дипломаты тоже своего рода воины. И проявить жалость к сенатору равносильно тому, чтобы унизить его. — Вы уже бывали в Ото-Гунга? – ранее Обито за собой подобной разговорчивости не замечал. Он неслышно поднялся с кресла, но выходить из теневой части каюты в освещенную из иллюминатора яркими солнечными лучами не спешил. Почти позабыв, что осталась не одна, девушка вздрогнула и обернулась. Позади нее стоял высокий мужчина; на его плечи, волосы и лицо падала тень синей панели управления, отчего и без того мрачные черты делались еще более отпугивающими. Первым порывом было отшатнуться. Это длилось считанные мгновения, и на тонких, непривычно бледных для набуанской моды губах заиграла вежливая улыбка. Впрочем, он успел заметить все, что нужно, и это...огорчало? Нет, просто невозможно, чтобы мастер Учиха, известный среди джедаев всех эпох, как наиболее безжалостный и хладнокровный воин, сейчас был тронут мимолетной эмоцией женщины, которую видел первый и последний раз в жизни. — Нет, – только взгляд ореховых глаз был направлен куда-то в пустоту. – Сегодня у меня экспедиция, можно сказать. А вы? Кабину несильно покачнуло, и на табло вывелось оповещение о успешно совершенной посадке. — Пару раз, еще во время войны, – уточнять, какой именно, было не надо; окончательный мир в Галактике установился всего пару лет назад. – Занимательное местечко, однако вернуться в него второй раз не входит в предел мечтаний. От этой шутки ее безупречная улыбка стала чуть искренней. А он усмехнулся, припоминая не особо веселый опыт побега из гунганской тюрьмы, в ходе которого чуть не отошел в лучший мир. — Я никогда раньше не видела так близко воина-джедая, – вдруг созналась сенатор, пожалуй, слишком пристально для обычного знакомства разглядывая его. Этот спонтанный полушепот был настолько доверительный и детский, что умей Обито умиляться, обязательно сделал бы это, но его, неожиданного для себя самого, по тревожило другое. — И как, разочарованы? – попытка улыбаться чуть менее надменно и зло с треском провалилась под напором привычки, старой выработанной за всю жизнь, наполненную боями. В конце концов, красотой отличалась только правая сторона его физиономии. И хотя обычно его не особо волновало впечатление других людей об его облике, – часть женщин почему-то не останавливало это уродство – в ту минуту мужчина напрягся против воли и заметил за собой странный порыв отвернуться. Лицо Нохары чуть вытянулось в неподдельным изумлении, и он с еще более странным удовлетворением заметил, что вежливого безразличия на нем стало меньше. Фарфоровая кожа чуть заалела, ореховые глаза потупились в бок, а узкие ладони сцепились за спиной в замок. И если Обито все правильно понял, то это было смущение. — Нет, конечно! – воскликнула она чересчур поспешно и громко, чтобы это не заинтересовало еще сильнее. Ужасную ломаную от шрамов улыбку сдержать теперь было невозможно, и он позволил себе приподнять кончики губ в слабом ее подобии. Еще недавно, при общении с секретарями и стаффом от этой девушки за версту веяло профессионализмом и сосредоточенностью. А сейчас, как будто перед ним был совершенно другой человек. Мастер думал и не понимал, откуда столько отличий от недавнего дипломата; она открыто выказывала все свои чувства; краснела от одного только чуть более долгого, чем мгновение, взгляда, беспокойно заправляла за ухо невыбившуюся прядь волос. — Я имела ввиду, о вас так много легенд ходит... – ей всё же удалось справиться с мыслями. «Как раскрытая книга, но в то же время...» – он склонил голову и вновь улыбнулся одними уголками рта, так что скулы и подбородок даже не двинулись. — Интересно, – всего три его шага и, чтобы коснуться аккуратно убранных волос, осталось лишь протянуть руку. Однако годы тренировки воли не прошли зря, и черная фигура замерла в полуметре, позволяя сенатору незаметно выдохнуть с облегчением. – И что же... Уже хотелось продолжить, какие же сказки о них теперь ходят на Набу, что она сжимается от одного только приближения, но неожиданно в каюту зашел, даже не зашел, а вбежал человек. Обито мгновенно среагировал, заступив пришедшему пареньку дорогу, однако сенатор жестом попросила его отойти и с безмолвным вопросом посмотрела на секретаря. — Миледи, – поклонился он и, мгновенно выпрямившись, выпалил: – О вашем прибытии уже доложили, вас готовы принять, но старейшины уточнили, что по правилам вас может сопровождать только одно дополнительное лицо. К Нохаре в мгновение ока вернулось самообладание, и ореховых глаз закостенел в холодном расчете при анализе ситуации. Она будто выпала из реальности; черты лица сделались жестче, а тонкие крылья носа трепетали как-то совсем уж редко, словно их хозяйка забывала дышать. В каюте воцарилось молчание. — Хорошо. – Наконец вынесла она вердикт. – Скиньте все необходимые документы и образцы договоров на мою карту. Мастер Учиха отправится со мной. Молодой помощник благоразумно не стал спорить, что мол родные штурмовики надежнее, а молча скрылся в недрах корабля. Это было удивительно. Вот так просто и без колебаний эта маленькая женщина решила все проблемы и возможно собственную судьбу, если удача в будущем повернется спиной. Оказалось, секретарь уходил не просто так; очень скоро временный кабинет сенатора снова заполонили многочисленные военные и чиновники. Сразу осознав, что ей не до начальника безопасности, – девушка была поглощена перепланировкой грядущей встречи – Обито оправданно заступил дорогу высокому офицеру в белой форме. — Да, вы правы, мастер, – согласился тот, приглашая его к экрану с картой местности. Набуанцы, как позже отметил джедай, были на редкость мобильным народом. Спустя десять минут он уже был посвящен во все планы возможной эвакуации и размещения штурмовых отрядов вокруг озера. Ему лишь несколько раз пришлось подправить недочеты их тактики, ввиду личного перевеса в опыте. — Капитан Хьюга, – оторвавшись от изучения дек, окликнула Нохара того самого офицера. – Мы должны быть максимально осторожны и собранны. — Так точно, миледи, мы будем готовы вылететь по первому сигналу, – отрапортовал он, вытянувшись перед нею как на парадном смотре. – Мастер Учиха уже ознакомился с обстановкой, чтобы ни случилось слушайтесь его. — В таком случае, рассчитываю на вас, – кивнула она, направляясь выходу. Секретари, редакторы и стенографе бросились в рассыпную, освобождая ей дорогу и наперебой желая успеха на переговорах. Перед тем, как выйти следом, Учиха прошел мимо капитана почти вплотную и в пол голоса произнес: — Спрячьте на другой стороне озера небольшое спорт-карт, только без лишней огласки. Шатен взглянул на него оценивающим взором и кивнул. Этот мужчина на пол головы выше него и шире в плечах при том, что офицер сам был далеко не хилого десятка, вселял страх, если не сказать, ужас даже в союзников. Ему было не по себе отпускать маленького хрупкого сенатора с этим живым воплощением монстра; не добрая аура, которую чуют даже люди, животный темный взгляд и изрезанное страшными шрамами лицо. Останавливало лишь то, что против такого телохранителя гунганы вряд ли осмелятся выступить и защитит он Нохару куда лучше всего гарнизона. Они шли по длинному, как каньонный тоннель Джеонозиса, коридору в сопровождении двух штурмовиков, которе почему-то неожиданно для него самого страшно раздражали джедая. А вот его подопечная, даже несмотря на чужое присутствие, все смогла чуть-чуть раскрепоститься. — Почему вы так спокойны? – это было произнесено уже без стали в голосе, скорее с долей женской стервозности, какая бывает при виде чересчур самонадеянных, по женскому мнению, мужчин. – Или вас совсем не волнует, что вся охрана ложится на ваши плечи и из-за меня вас могут убить? Мастер едва сдержался от смешка; в его силах еще никому не приходило в голову сомневаться. Он замер, пропуская вперед себя девушку. Металлические дверцы отъехали в стороны, и монотонно жужжа шарнирами, стал опускаться широкий трап консульского корабля. — Меньше балласта, легче миссия, – негромко ответил он, когда они уже вдвоем спускались по резиновой дорожке. – Что же касается страха, то убить меня не так просто, и ваши доблестные охранники вряд ли помогли бы делу, даже если бы это произошло. А погибнуть, защищая прекрасную леди, чем не геройская смерть? На него в слегка возмущенном удивлении возвели взгляд ореховых очей. Однако Учиха уже смотрел не вниз на семенящую рядом фигурку, а вперед, на открывающийся вид. Озеро Паонга, скрывавшее Подводный город, было затянуто густым тяжелым туманом, оседавшим у корней водяных растений и камышей. Лианы, спускавшиеся с деревьев, уходили в белесую прослойку над поверхностью, как в никуда. — Неужели он действительно скрывается под водой? – не смогла сдержать восхищенного вздоха сенатор. От чрезмерной влажности звуки звучали глухо и быстро затихали. У берега стояла группа гунганов в полном обмундировании. Все они были рослы и будто по жуткости отобраны, впрочем, ни один из них не мог сравниться ни в том, ни в другом с телохранителем посла. Девушка тоже отметила это про себя и испытала непонятное облегчение, невольно держась поближе к черному плащу. Погружение она вытерпела с поразительной стойкостью, пусть Обито был готов и к обморокам, и к чему другому. Однако стоило сразу вспомнить, кто рядом с ним и все удивление отпадало. Сенатор не попятилась даже, когда при входе на форум для приемов иностранных гостей ее лицо вплотную обнюхал главный старейшина, весьма старый и нелицеприятный гуманоид. Встреча прошла в напряженных тонах. И если девушка всецело сконцентрировалась на дебатах, то ему приходилось боковым зрением отслеживать малейшие движения присутствующих, одновременно фиксируя направление разговоров, чтобы в случае чего предотвратить команду «вы арестованы». — ... Мы больше не будем открывать таможенную границу только вашему экспорту. Впустите наши товары на свой рынок, тогда мы обеспечим друг другу стабильные торговые отношения и разумное перераспределение ресурсов, – не повышая голоса, но с огнем в глазах говорила она. Ее слушали со снисходительной ленцой, иногда отвлекаясь на перешептывания. Обито если и окидывали взглядом, то уж очень редко и с опаской. — Б-р-р-р! Зачем нашей впускать странные вещи из Набу? – главный старейшина потряс усатой головой и растянул рот в мерзковатой улыбке. – Б-р-р-р! — Затем, что большая часть вашей собственной продукции, я имею ввиду продовольствие, это водоросли и рыба, мы же можем дать вам выросшие под солнцем плоды и злаки, а также ткани, – миролюбиво пояснила сенатор. Советники тут же стали увлеченно переговариваться и спорить, поочередно привлекая на себя внимание главы. — Наша прийти к выводу, что Набу в очередной раз хочет нас надуть, б-р-р-р! – он наконец отослал всех приспешников от себя и смотрел на посла сверху вниз. – Пусть Набу гордая сама пристраивает свое зерно и айву! Б-р-р! Наша не желать больше и слышать о ней, а ваша сейчас уйти! Он гневно поднялся с трона и бросил в ноги платок. Стражники как по команде окружили сенатора и наверняка бы схватили под руки, если бы не один шаг джедая, всего лишь своим присутствием обозначившего границу дозволенного. — Еще и джедая привели, думать, что наша испугается! Б-р-р! Увести их, – прогундосил им вслед старейшина, и гунганы окружили людей, однако ближе, чем на полтора метра, они подходить не смели. Их вывели из приемного сектора и, чуть ли не подгоняя, повели к порталу. При входе в желеобразную капсулу, служившую своеобразным лифтом, Обито заслонил собой девушку, не давая гуманоидам коснуться ее, чтобы подтолкнуть. Однако сопровождать их не стали, но если она от этого выдохнула, то он, наоборот, напрягся. Что-то здесь было нечисто... Капсула всплывала на поверхность медленно. В какой-то момент Нохара не выдержала и хотела привалиться к мягкой склизкой стене, но вовремя отшатнулась, и если бы мужчина не придержал ее за руку, вероятно полетела бы на пол. Он удивленно оглядел ее; минуту назад это был расчетливый и хладнокровный политик, а сейчас обычный человек с потухшим взором и разочарованием в нем. — Мы сами кузнецы своего счастья и несчастья, – не зная, что обычно говорят в таких случаях, произнес Учиха, совершенно серьезно глядя на поникшую девушку. Ответом ему был тяжелый вздох: — Да, королева введет продовольственное эмбарго, и Ото-Гунга потрясет кризис. Сколько процентов населения от этого пострадает? – вопрос был задан скорее самой себе, нежели собеседнику. А он смотрел на задумчивое хмурое лицо и думал, почему будучи дипломатом оппозиционного государства, она волнуется о каких-то далеких гунганах, почти весь саммит хамивших, а потом выставивших ее как преступника, а не высокопоставленного посла. «Что за невероятный альтруизм? – усмехнулся Учиха про себя. – Неужели такие политики еще существуют?» Наконец органическая кабина стукнулась обо что-то твердое и замерла. В одной из стен медленно прорезалось отверстие для выхода. — Уже пришвартовались? – девушка направилась к выходу. — Стойте. – Он схватил ее за запястье и первым прошел сквозь образовавшийся проем. – Что-то слишком тихо... И едва только она хотела последовать за ним, как снаружи послышались взрывы и пальба. Сквозь органические стенки капсулы просвечивались огни загоревшихся прибрежных растений. — Назад! – джедай загородил собой проем, оттолкнув ее в дальний угол. Нохара не могла видеть, что происходит снаружи; весь обзор завораживала высокая фигура телохранителя, материализовавшего световой меч, однако диковатые крики гуманоидов и залпы выстрелов не мог услышать разве что глухой. —Леди, вы умеете плавать? – только и успевая, что блокировать летящие пули, спросил он через плечо. — Теоретически... – севшим голосом ответила та; по побледневшему лицу было видно, что перспектива уходить водой пугала ее гораздо больше, нежели смертоносный свинец. — Снимите с себя плащ и верхнюю юбку, – все также не оборачиваясь, мужчина кинул ей дыхательную маску и стукнул кулаком по круглой клавише, заставляя тем самым проход исчезнуть. Световой меч неожиданно вонзился в днище кабинки, вырезая круглый люк. Пространство тут же стало наполняться водой. Девичий негромкий вскрик ужаса мгновенно охладил его целеустремленность. Обито только сейчас обратил внимание на перепуганную девушку, гипнотизирующую расширившимися зрачками дыру в полу. Ее некогда роскошный наряд плавал на стремительно поднимающейся поверхности воды. — Послушайте, – большие ладони легли на ее плечи. – Долго эти стенки не протянут. Сейчас мы выберемся и поплывем в левую сторону от корабля. Вот, – он прицепил к худенькому запястью светящийся браслет, а водонепроницаемый передатчик вставил в маленькое ухо. – Поплывем, – это было повторено чуть жестче, а в следующую секунду, не успев ради приличия вскрикнуть повторно, сенатор полетела в негостеприимную бездну. Пойти ко дну от страха времени не хватило; знакомая мужская ладонь намертво вцепилась в плечо и потянула за собой. Плавать девушка умела и занималась этим регулярно в дворцовом спорткомплексе. Однако сейчас, пробираясь сквозь полутемную толщу вслед за черной фигурой телохранителя, она отчетливо слышала автоматный очереди и взрывы с поверхности. Это пугало; хотелось застыть, не двигаться, ведь возможно тогда никто ее не заметит, забудет, пройдет мимо – она справится с собственными нервами и только потом убежит. У джедая были свои представления о будущем, и судя по той целеустремленности, с которой он плыл да еще к тому же и оборачивался к ней, подгоняя, женские нервы и интуитивные желания – были последним, чем он собирался руководствоваться. «Ох, не зря я каждое утро заставляла себя тащиться в спорт-комплекс…» – поспевать за мужчиной было сложно, однако страх придавал сил. В голове уже сбился счет времени, когда фигура впереди наконец знаком велела всплывать вслед за ним. Глаза тут же защипало с непривычки, и первые тридцать секунд мир вокруг виделся расплывчатым и движущимся. Телохранитель первым выбрался на берег и буквально вынес сенатора из воды, поскольку силы ей внезапно отказали. Однако отдышаться она не успела, Учиха тут же потащил ее вглубь леса, прочь от озера. В полном молчании, чтобы сэкономить дыхание и энергию, они дошли до небольшой, сплошь закиданной пеплом и погорелыми ветками поляны. В зияющем особой чернотой эпицентре этих последствий пожара находилось какая-то непонятная конструкция, отдаленно напоминающая летательный аппарат. Задумчивым взглядом джедай гипнотизировал горелые останки запасного кара. От созерцания столь плачевной картины его отвлекли чужие всхлипы и зубной скрежет, как от холода. — Он-н-ни спец-ц-циально под-дождали, п-пока мы б-будем у поверхности, чтобы с-снять с себ-б-бя п-прямые под-дозрения и п-повесить их на аб-б-бстрактных разб-б-бойников, – хоть зуб не попадал на зуб, Нохара упрямо пыталась разогнуть прижатые к груди колени, чтобы подняться на ноги. Будь он знаком с чувством жалости, обязательно пожалел бы жмущуюся от холода и пережитого стресса девушку. На ней был один коротенький подъюбник, полупрозрачный лиф облепил талию и предплечья. Ладонями она стыдливо прикрывала глубокий вырез на груди. По-хорошему, надо было бы отвернуться, но вместо этого джедай одним движением руки поднял ее на ноги. — Нам придется остаться на ночь здесь, – он снял с себя робу. — У озера?! – судя по широко распахнутым ореховым глазам, сенатор не могла представить ночлег на недавно обстрелянном берегу в считанных шагах от Подводного Города. Ее собеседник, в свою очередь, казалось, совсем позабыл про базисные нормы этикета, оголив торс, и вместо того, чтобы ответить на вполне животрепещущий вопрос, склонился над сухими листьями и ветками. — Мы останемся тут до утра, – наконец ответили ей тоном, недопускающим возражения. – А там, даст Сила, капитан Хьюга вычислит нашу дислокацию. Нет нужды паниковать, два раза в одну воронку снаряд не падает; следующие дня два гунганы будут прятаться. Раздраженно тряхнув мокрыми прядями и не найдя, чем возразить непозволительно спокойному мужчине, девушка развернулась, чтобы решительно зашагать в сторону папоротниковых зарослей. — Куда вы собрались? – ей не дали сделать и шага; он, все так же сидя на корточках перед ворохом сухих веток, без видимых усилий удерживал ее за запястье. – По ночам в джунглях очень опасно. — Я не далеко! – не выдержала девушка. – Мне…мне надо. Она покраснела и отвернулась. Тут до Обито наконец дошла настоящая причина такой кардинальной смены в поведении. И надо было заметить, его уже давно так никто не веселил: ни в Храме, ни при дворе. — Леди, мы не в том положении, чтобы стесняться, – он постарался придать голосу максимальную вежливость и мягкость. – Вы же не хотите замерзнуть насмерть? Решительности в маленькой женской фигурке поубавилось. Она чуть недовольно поджала губы, однако присела рядом, предварительно вырвав запястье из его руки. Пламя костра разгоралось медленно; сказывалась общая влажность у озера. Но когда жар распространился по всей поляне, люди перестали вздрагивать от холода и смогли просушить сапоги. Правда длились эти сладостные минуты тепла недолго; в лесу итак уже начали сгущаться сумерки, и только Нохара согрелась, как джедай погасил пламя, аргументируя излишней заметностью как для патрулей, так и для местной дикой живности. К счастью, сенатор замечательно держала себя в руках, хотя по своей природной наблюдательности и придворном опыте Учиха видел ее настоящее недовольство остаться в туманной сырости ночного леса без последнего источника тепла. В качестве постели на воронку костра был накидан целых ворох жухлой листвы. Лежанка получилась не особо широкой, поскольку большая часть опавших листьев в джунглях была прелой и гнилой. Только опустившись на эту своеобразную постель, сенатор поняла, насколько устала за прошедший день. Она упала ничком, не заботясь, что в слоях листьев могут ползать жучки, а из одежды на ней крохотная юбочка и топик. Учиха на это только хмыкнул и лег рядом. — Что вы делаете?! — То же, что и вы; пытаюсь заснуть, – «постель» была узкой, и лежать рядом почти в обнимку, чувствуя при этом поминутные тычки под ребра, было тем еще удовольствием. — Да вы… Вы… Что вы вообще себе позволяете? – она попыталась развернуться к нему лицом, но тут же была обхвачена сильными и неожиданно теплыми руками. — Не дать вам замерзнуть насмерть. Согласитесь, так теплее. Так было не просто «теплее», «так» разгорался настоящий пожар внизу живота. Нохаре никогда не приходилось спать в обнимку с полуголыми мужчинами. У телохранителя же было такое тело, лежа рядом с которым, даже неискушенной наивной девушке заснуть было бы непросто. А на утро все прошло. С первыми солнечными лучами, частично проходящими сквозь кроны тропических растений, их нашли отряды службы национальной безопасности. Так уж вышло, что они почти сразу были разделены: сенатора увезли в охраняемый госпиталь для государственных служащих, а Обито – на детальный допрос и передачу показаний. В один последних дней своего отпуска ему все же удалось встретиться со своей временной подопечной; сенатор с боями выписалась из больницы и теперь пряталась по всему дворцу от чересчур заботливой королевы Узумаки. Так и в тот раз, она шла позади него, стараясь слиться со стенами парадного вестибюля. Учиха не смог сдержать улыбки перед этой святой уверенностью, что он не замечает ее. — Как вас зовут? –неожиданный разворот и лицо сенатора уже второй раз за последние недели встретилось с не особо мягкой поверхностью мышц. Ей пришлось высоко задрать голову, чтобы посмотреть на него; джедай не давал отстраниться, наступая вперед при каждом ее отступе. — Рин, – прозвучал наконец ответ, когда отходить уже было некуда — Рин… – немного задумчиво повторил он и, не дожидаясь позволения, поднес ее руку к губам. – Сегодня я улетаю обратно на Корусант; хотел с вами попрощаться. Ему дали поцеловать тыльную, затянутую кружевом перчаток сторону, и заявили, глядя в глаза: — Надеюсь, мы больше с вами не пересечемся, – пощечина вышла совсем не хлесткой, чисто символической. Учиха смотрел вслед удаляющейся невысокой фигурке в воздушно-голубых одеяниях и держался ладонью за щеку, где еще недавно лежали тонкие пальчики. Вернувшись в столицу, он легко, на первом же заседании Совета, завербовал Набу в одну из своих поднадзорных областей; высшие джедаи Храма были нимало удивлены такому проявлению энтузиазма со стороны «ледяного» мастера. А когда его сенатор узнала, что мужчина официально будет появляться в их краях еще долго, то едва ли не задохнулась от возмущения, думала, он намеренно пересекался с ней изо дня в день. Впрочем, так оно и вышло; было отнюдь не сложно договориться с королевой насчет официального назначения его на должность постоянного телохранителя Нохары. Помнится, первые пол года на него смотрели волком и с подчеркнутой холодностью игнорировали. К зиме снизошли до отпускания редких шпилек в его сторону, но Обито был рад даже этой малости. Как она позже сама призналась, поначалу, он, хоть и был джедаем, все равно напоминал ей морально подавляющего, немного хамоватого деспота. И когда мужчина это услышал, долго хохотал. А после летних терактов в приграничных областях, когда он спас ее из-под мушки снайпера, отношение Рин вдруг изменилось. Тогда, она на следующий же день пришла навестить его в госпиталь с цветами, пусть бы и ранение у брюнета было не серьезным. С тех пор, отчужденность и колкости куда-то испарились; ореховые глаза смотрели на него по-другому: с признанием и интересом. Прошло немало времени, и уважение сменилось теми чувствами, с которыми смотрел на нее сам Учиха. Это были по-настоящему счастливейшие дни его жизни; целых полтора года они жили в одном доме, каждый день ходили на свидания и долго-долго целовались в тени приозерных акаций. Во время дипломатических миссий возлюбленная больше никогда не спорила с ним, послушно выполняя все меры предосторожности, только журила иногда за излишнюю рискованность, когда он снова заслонял ее собственным телом.The end flashback
Уже сейчас, с высоты прожитых лет Обито понимал, что никогда не видел в ней очередную любовную мишень. Рин с самого начала стояла в его глазах несоизмеримо выше. Рядом с ней он впервые познал томление в разлуке, страх быть отвергнутым, желание сделать счастливым в первую очередь другого человека и самое главное – непреодолимое желание жить, возможность просыпаться каждое утро без ненависти ко всему вокруг. К человеческому миру с его заботами и суетой его так легко привязала одна маленькая девушка. И теперь Учиха сложно было представить, что он сделает с этим самым миром, уйди она в небытие.