Общефандомный сборник малых форм

Когда в автобус, везущий бейсбольную команду Инаширо с отборочных Кошиена в школу, врезается грузовик, Харада теряет сознание. Он едет впереди — вместе с тренером — и успевает запечатлеть в памяти и выехавший на встречку грузовик, и глаза его водителя — сумасшедшие, больные. Потом Харада помнит лишь обочину, внезапно сменившую дорогу — и снова её же. Автобус виляет, пытаясь выровняться: дорога, обочина, снова дорога. Больше Харада не помнит ничего. Очнувшись, он слышит стоны и ругань. Крики. Кто-то зовёт на помощь. Удушливо пахнет бензином и гарью. А потом накатывают боль и понимание того, что произошло. Харада приподнимается на руках и чувствует, как под пальцами хрустит стекло, впиваясь в кожу, — он отмечает это фоново, ничего не ощущая, наверняка сказывается состояние аффекта. Медленно оглядывается по сторонам — перед глазами всё плывёт — и отмечает какие-то мелочи: рядом с ним лежит игрушка, которая висела на липучке на приборной панели, форма безнадёжно испачкана — вряд ли удастся её отстирать... Трещина на стекле и боль как-то взаимосвязаны, и Харада прижимает пальцы к виску, чтобы через мгновение их отнять и с недоумением увидеть кровь — как будто бы не свою. Всё это воспринимается отстранённо. Харада опирается на кресло и оглядывает салон автобуса, который лежит на боку: те, кто мог двигаться самостоятельно, уже снаружи, а те, кто нет... им уже не помочь. Он с беспокойством скользит взглядом по собравшимся около автобуса — знакомой светлой макушки нет, и от этого накатывает приступ паники, который невозможно сдержать. Харада стискивает кресло так, что самому становится больно, а потом слышит тихий стон неподалёку. Мэй жалобно скулит, баюкая руку. Он выглядит вполне невредимым, если бы не поза и не кровь на форме. — Маса-сан? — Мэй неожиданно поднимает на него взгляд, и жалобное выражение уходит, сменившись сжатыми зубами и упрямством в светлых глазах. — Я в порядке. — Идиот, — выдыхает Харада и облегчённо утыкается лбом в кресло. Всё будет хорошо.