Step-brother

Ночь накрывала черным полотном одинокие улицы, так же, как и Гарольда чувство глубокой, очень глубокой, печали. Ему хотелось биться головой об стену, потому что ночь с Луи в одной кровати — это ужас. Наиужаснейший, ужасный ужас. Он готов был на все, что угодно, но только бы не оказываться в одной кровати с этим дьяволом, которому, видимо, или совсем все равно на сказанные Джоанной слова, или этот придурок что-то задумал. Последнего Гарри боялся больше всего. А вообще, он еще надеялся, что Джей сжалится и положит его на неудобный диван с повылазившими пружинами, ну, или в комнату к маленькими сестрам. Все намного лучше, чем Луи. — Ма-а-ам, ну пожалуйста-а. Я могу лечь на полу, с сестренками, или на диване, но только не с ним! — Гарри ползет на коленях к матери, пока по его щекам текли слезы, которые Джоанна воспринимает не всерьез. Ну, все же Луи не такой уж и плохой. Наверное, Гарри просто преувеличивает. Наверное… — Гарольд, ну, что за детсад? Перестань, ты уже взрослый парень. И я желаю, чтобы с этого же дня у нас в доме были мир и спокойствие, сколько можно? Вы же так поубиваете друг друга! — Мам, я убью его, если мы будем в одной кровати. Тут нет выбора! — Гарри яро смотрит на брата, который продолжал безмятежно сидеть в разломе его кровати, с лицом, не выражавшим ровным счетом ничего, что бесило Гарри еще больше. Он тут, как истеричка, добивается своего, а его братец даже ухом не повел. — Перестань, это глупо, Гарри. Все, больше ничего не буду слушать, я даю вам пять минут, господа, не больше! — на этих словах Джоанна последний раз оглядывает двух взрослых сыновей и со вздохом выходит из комнаты. Эти два парня несносны, но долг Джоанны вернуть ту детскую дружбу между ними, во чтобы то ни стало. Кудрявый со стоном выдыхает воздух и падает на пол, закрывая лицо огромными ладонями. Несправедливо. Очень. Это самый худший день его рождения, а самое ужасное, что этот день еще не закончен. — Только не говори, что ты сейчас будешь реветь, — старший Томлинсон встает со сломанной кровати, потирая больно ушибленный зад. Картина полностью разрушенного Гарри ему вообще не нравится, а также то, что у него могут отобрать его машину. Ему точно нужно было что-то делать, а вид плачущего брата вовсе заставлял его внутренности сжиматься. Кудрявый ничего не отвечает, стараясь прекратить слезы. Казаться слабым перед этим придурком совсем не хотелось. Он убирает ладони с лица и поднимается, не смотря на Томмо, продолжающего стоять с ладонями на заднице. Гарри собирается просто не замечать своего обидчика, хотя это мало вероятно, учитывая, что им спать в одной кровати. Гарри стягивает свой свитер и с яростью откидывает его в угол, чувствуя на себе пронзительный взгляд брата. Обычно, когда Гарри раздевается перед сном, старший Томлинсон уже спит, где-то гуляет, или же принимает душ, так что сейчас раздеваться на его глазах было неудобно и непривычно. Сделав глубокий вздох и пересилив всех своих демонов, Гарри поворачивается к Луи, который застыл с руками на своей заднице и взглядом на теле Гарри. — Блять, не пялься на меня, как на пирожное, — Гарри с шипением выдавливает из себя слова, встречаясь с полностью растерянным взглядом Луи. Тот уже представил, как проведет рукой по округлым бокам Гарри, прижмет его аппетитную задницу к себе и… — Ты не расслышал? — Гарри поворачивается лицом к Луи и тот, будто бы только просыпается, быстро моргает, осознавая, что пялится на своего брата и думает о вещах, о которых не должны думать сводные братья. — Я задумался, — Луи виновато улыбается и пожимает плечами, обводя на этот раз торс Гарри. Ладно, с этим нужно прекращать. Но, что делать, если этот чертов засранец такой привлекательный? Даже слишком. В особенности когда злится, например, как сейчас. — Не хочу даже знать, о чем ты думал, — кудрявый щурит глаза, замечая, что светлые голубые глаза Томмо уже далеко не такие, как раньше. Они зверские, темные, пугающие и, если бы не шаги, слышавшиеся за дверью, Гарри рисковал стать жертвой этих глаз и этого человека, который напоминал животное, вышедшее на охоту. — Быстро в кровать, кудряшка! — Луи сцепляет челюсти и оглядывается на дверь, а затем быстро оказывается около кровати, а после и под одеялом. Томмо хочется взвыть от того, о чем он думает. Такого не должно больше повториться. Гарри его брат, и плюс, у Томмо есть красивый, стильный и умный парень… которого он на самом деле не любит, хотя трахался тот, как нужно… Ладно, Томлинсон старший совсем не хочет чувствовать себя шлюхой, но так получилось. Гарри, после вскрика Луи, отреагировал слишком медленно. Он хотел кинуть в след пару ласковых слов о том, чтобы тот перестал так его называть но, когда ручка двери стала поворачиваться, Гарри, запутываясь в собственных ногах, бежит к кровати и мигом заползает под одеяло, наваливаясь всем телом на Луи. Локоть младшего болезненно упирается в бок Томмо, и тот уже был готов возмущенно вскрикнуть, но Гарри вовремя накрыл его рот своей огромной ладонью. Сказать, что кровать была небольшой, значит, ничего не сказать, потому что двоим тут было точно не место. Джей открывает дверь и смотрит на огромнейший комок одеяла и качает головой. Им еще долго придется исправляться. — Все хорошо, мальчики? — Гарри смотрит на Луи сверху вниз, заставляя того притихнуть, ибо локоть кудрявого все больнее впивался в его бок, из-за чего он издавал какие-то нечленораздельные звуки, которые могли привлечь лишнее внимание. — Притихни, — шипит на Луи Гарри и сильнее прижимает ладонь к его рту. Луи что-то вновь бубнит, хмуря брови, но все же пытается расслабиться. Джей вздыхает и, прикасаясь к включателю, выключает свет и выходит из комнаты, делая вид, будто ничего не слышала. Им нужно дать время, чтобы они могли хотя бы разговаривать без ненависти. Только вот она не учла, что между ними возможна только… специфичная «дружба». — Ты не можешь пять минут спокойно просидеть? — Гарри снимает руку со рта Томмо и тот глубоко вдыхает, будто бы он не дышал все это время, и вообще, это было для него тяжелым испытанием. — Твой костлявый локоть уперся мне в бок, кудрявое ты чучело, — Луи ехидно ухмыляется, наблюдая за меняющимся выражением лица Гарольда в темноте. Тот, сцепляя зубы, сжимает кулаки. Держаться, держаться, не убить этого идиота, держатся, держатся. Гарри отодвигается от него и разворачивается спиной. Спать не хотелось: кровать казалась неудобной, одеяло слишком толстым, а еще за спиной был один тип, из-за которого он готов взорваться. — Ой, какие мы обидчивые, — Луи поворачивается в сторону брата, любуясь его кудрявым затылком. Ему вроде бы и хотелось загладить вину, но не менее хотелось немного поиграть с ним, потому что, черт побери, он так привлекательно злится. Злится. Привлекательно. Ну что за бред? Томмо приподнимается на локте и рукой проводит по спине Гарри, заставляя того вздрогнуть. Сам же Томмо затаивает дыхание от соприкосновения с рельефной спиной Гарри. Видимо, у Томмо недотрах, раз от одного соприкосновения его руки со спиной кудрявого, он умудряется возбудиться. — Убери свои грязные гейские руки, — Гарри поворачивается в сторону движения и встречается с игривым взглядом Луи. Он вновь потемнел и казался зверским. Да еще и Гарри подлил масла в огонь своими словами. Как же это все-таки нравилось Луи. Томмо нагибается вниз к уху кудрявого, а в нос бросается запах слишком сладкого парфюма, шампанского и, просто запаха Гарри. Как тут можно удержаться, да еще и спокойно спать? — Детка, не волнуйся так, — Луи ухмыляется, двигая своей рукой вниз по спине Гарри, — разве ты не хочешь вернуть то время, когда мы спали в одной кровати в обнимку? — Луи опаляет кожу младшего Томлинсона своим дыханием, пока сам Гарри лежит, не двигаясь, и даже не дыша, выжидая, куда двинется рука Луи. От такой близости у кудрявого бегут мурашки по коже и, если он отрицает, что это не приносит ему удовольствия, он врет. Его шея уже давно готова прогнуться на встречу словам Луи. Это просто гормоны, здесь нет ничего такого. Ведь так? — Отвали, — Гарри шепчет, сжимая ткань одеяла в руках, плотно сомкнув глаза. В его голосе не слышалось должной угрозы и, можно сказать, что он сдался, но не тут-то было. Едва осознав, что рука Луи сползла на его задницу, младший Томлинсон, как ошпаренный, вскакивает с кровати, а точнее подпрыгивает и падает на пол, ударяясь головой и прикроватную тумбочку. — Ну, все же хорошо начиналось, кудряшка, — Луи смеется, смотря на того сверху вниз. Гарри сворачивается клубочком на полу, вновь сцепляя зубы. Он только что чуть не поддался на провокации Луи. Вообще, старший его бесит, так что это просто невозможно и, пожалуй, он лучше ляжет спать на полу. На холодном жестком полу, но подальше от Томмо. — Ничего и не начиналось, — Гарри сжимается сильнее и закрывает глаза, пытаясь выбросить все непрошеные мысли. — Ладно, Хазза, перестань, я не буду шалить, поднимайся, — Луи самодовольно ухмыляется и наблюдает за неподвижным Гарри. — Я же говорил тебе, твоя костлявая задница не в моем вкусе. — Какого хрена ты пристаешь ко мне тогда? — стонет кудрявый и обнимает свои колени, прижимая их к груди. Луи улыбается все шире и шире. Эта ситуация его жутко забавляла. Гарри казался глупым мальчишкой. Таким смешным. — Просто ты сладкий, — Луи мурлычет и закусывает губу, потому что злить Гарри доставляет ему неимоверное удовольствие. Но понимание, что это неправильно, глубоко въедалось в его душу. Не самые действенные шаги к примирению, Томмо, — Ладно, шучу я, иди сюда. Не хватало, чтобы твоя костлявая задница простудилась. Кудрявый нехотя поднимается с пола, с огромным нежеланием и хныканьем плюхаясь на кровать. Какой бы глубокой ненавистью не было пропитано сердце Гарри к Томмо, спать на полу ему не хотелось, потому что под кроватью что-то подозрительно шевелится и, пусть ему всего лишь мерещится это, никому того не доказать. Но вот, если этот придурок будет продолжать портить ему ночь, Гарри переедет к сестрам. Но не на пол. — И моя задница не костлявая, — бубнит кудрявый и утыкается носом в подушку, слишком обворожительно пахнущей Луи, свежезаваренным чаем, яблоком и чем-то незнакомым, острым и пронзительно въевшимся глубоко внутрь. — Я проверю это завтра, — уже с сомкнутыми глазами бубнит Луи, прижимаясь телом к спине Гарри, который уже не замечал этого, и тоже проваливался в сон, вдыхая запах Луи, который, наверное, долго не выветрится из его сознания. Эта ночь служит началом чего-то такого, что перевернет жизни этих парней. Один незначительный шаг к примирению, один шаг к краю глубокой пропасти. Счет открыт.

***

Утро ворвалось слишком неожиданно, бурно и красочно. Улыбчивое солнце светило в окно, озаряя лицо кудрявого парня. Его ресницы подрагивали от яркости солнца, которое послужило своеобразным будильником. Гарри хочет уже перевернуться на другую сторону, дабы избежать солнечных лучей, но вместо ткани простыней под собой, Гарольд натыкается на горячее тело. В следующую секунду кудрявый чувствует, что его талию обвивает рука, а чей-то нос утыкался в шею, разнося волны мурашек спокойным умиротворенным дыханием. Осознание того, что этот человек Луи, вызвало у Гарри наигранный хнык. Утро добрым не бывает. А еще Луи такой теплый и уютный, что Гарри хочется вновь сомкнуть глаза, но это Луи и ничего хорошего не может быть, если это Луи. Дыхание Томмо из умиротворенного становится прерывистым, из-за чего оно все больше щекотало шею Гарольда. Рука, лежавшая на боку, легко двигается верх-вниз, а горячее, слишком горячее, тело вжимается в спину. Гарри практически не дышит. Рука, нежно поглаживающая его бок, заставляет глаза закрываться, а дрема вновь накатывать. И, черт, все было бы почти идеально, если бы это не был Луи Томлинсон. — Хэй, — Луи произносит хриплым звонким голосом, свойственным ему по утрам, и поднимается на локте, наблюдая за дремлющим Гарольдом. Томмо любил поспать, но всегда вставал без проблем, если только он не с похмелья. Ну, сейчас он как раз-таки был как огурчик. Также Томмо любил быть будильником для семьи, правда, в него нередко летят тяжелые вещи или игрушки, особенно от сестер. Гарри Луи будил по-особенному: сдергивал одеяло и пытался быстрее смыться от злого Гарри. Иногда, когда младший не просыпался, Луи приносил с собой воды, и ей окатывал постель Гарри. Такое редко бывало, и парню сильно попадало, поэтому Луи ограничивался сдергиванием одеяла. Это даже стало своеобразным ритуалом, и Гарри почти не злился. Почти. Сегодня Гарри вовсе не хотелось вставать, и он, залезая под одеяло с головой, пытается опять окунуться в царство Морфея. Луи, нахмурившись, поднимается и встает на кровати, уперев руки в бока. В голове возникает зловещий план. Он перешагивает одной ногой тело Гарри, и тот оказывается между его ног. Луи начинает прыгать и буквально орать на весь дом: — Проснись и пой, принцесса! Луи казался малолетним ребенком, хотя он таковым в душе и являлся. Он был задиристым мальчишкой, и, наверное, все его проделки — всего лишь играющее в одном большом месте детство. Гарри всегда думал, что Луи просто глумится над ним, но в большинстве случаев это было не так. — Перестань, придурок! — Гарри хныкает и пинает ноги Томмо, из-за чего он смеется и кричит ту же фразу еще громче. Все в доме просыпаются, а Джей хочет надрать задницу своему самому старшему сыну. Луи спотыкается о ноги Гарри, все же не удерживаясь и падая на Гарри, от чего тот вскрикивает, оказываясь под тяжестью тела Луи. Кудрявый, брыкаясь, пытается столкнуть с себя надоедливою тушу, которая все не переставала смеяться. И это у него почти получается, но Томмо, цепляясь за руку Гарри, падает вместе с ним с кровати. Но на этот раз они меняются ролями и Гарри оказывается сверху, смотря на Томмо, закатывающегося со смеху. Руки младшего Томлинсона покоились по обоим сторонам от тела Луи, пока лицо его было суровым и сонным, а глаза метали молнии. — Тебе в кайф доставать меня? — низким голосом произносит Гарри, разрезая слух Томмо. Голос у кудрявого всегда был мелодичным и бархатным, а по утрам особенно. Сонные зеленые глаза изучали такое же солнечное, что и сегодняшнее утро, личико Луи, голубые глаза светились радостью и детским восторгом. Томмо казался десятилетним проказным мальчишкой, которого нужно наказать, дабы укротить его смелость. — О-очень, кудряшка, — Луи приподнимается и, неожиданно для брата, облизывает его нос и, сталкивая того с себя, убегает из комнаты с громким, звенящим смехом. Гарри фыркает и, с легкой тенью улыбки, вытирает кончик носа. — Придурок.

***

Завтрак и поездка в школу оказались удивительно спокойными. Луи всего лишь кидался кусочками хлеба, причем во всех, удивляя своим приподнятым настроением и получая от матери подзатыльник за проделки, а во время поездки донимал кудрявого, портя тому уложенные волосы. В целом, неплохо. У Гарри даже настроение не опустилось, чем он очень удивил Найла. Обычно, он по утрам казался извергающимся вулканом и бормотал проклятья в сторону Луи, но не сегодня. — Ого, какой довольный. Что, помирились что ли? — Найл тыкает в бок улыбающегося друга, а тот закатывает глаза, записывая тему в тетрадь. — Нет, большезадый все та же сволочь. Просто настроение, наверное, хорошее, — пожал он плечами и взглянул на голубоглазого блондина, который тоже в целом был слишком уж радостным. — А ты-то что такой счастливый? Не подвернул ногу утром ? — Гарри ухмыляется, когда Найл, хмурясь, мотает из стороны в сторону головой. Найл абсолютно каждое утро умудрялся или упасть, или подвернуть ногу. — Не-е-ет, упал через кота, но это не так важно, — Найл хихикает, глядя куда-то в пустоту. Кудрявый подозрительно смотрит на то, как в глазах Хорана цветут непонятные чувства. И Гарри, кажется, может прочитать их. — Хоран, да ты влюбился! — восклицает кудрявый, получая многозначительные взгляды учителя. Все-таки им не следует общаться прямо на уроке. — Тихо, что ты орешь? — Найл со смущенной улыбкой оглядывается по сторонам, хоть на него никто и не смотрит. Ну, кроме учителя. — Ну, и кто это? — шепотом произносит Гарри, утыкаясь в тетрадь. Как он знал, Найл довольно влюбчивый, притом эта любовь быстро выветривается. Скорее всего, и на этот раз не могло быть иначе. Так думал Гарри. Но узнать, кто был этим человеком — было долгом Гарри. — Я… я не могу сказать, — Найл вконец засмущался и уже не знал, где скрыть пылающие щеки. Тем более рассказывать, что он влюбился в парня его брата было абсурдно. Даже слишком. Хоран никогда не говорил Гарри, если влюблялся в парней. Он рассказывал только о девушках. Обычно, ему удавалось скрыть свои эмоции, а сейчас он не понимал, что с ним происходит. — Ну, я же друг тебе, На-а-айлер, — Гарри надувает губки и строит щенячьи глазки. Это всегда безотказно действует. — Эммм… ты такой засранец, Томлинсон! — хмыкает Найл, и он понимал, что рассказать что-то нужно, но врать не хотелось, — Ну, она брюнетка, у нее карие глаза, она эмм… отлично одевается и ее парень придурок. — ну, Найл почти не соврал. Подумаешь, приврал о том, что парень — девушка. Он пока не может он сказать об этом другу прямо. — Отлично, и ее имя? — Гарри выжидающе смотрит на довольно взволнованного блондина, который перебирал все имена в своей голове. — З…з…з, — Найл не может придумать чего-то стоящего, а Гарри решил поиграть в игру: «Угадай, кто девушка Найла по первой букве!» — Зоуи? — Нет. Это З… — Зендая? — Зина! — Найл восклицает, чем вновь привлекает внимание учителя. — Мистер Хоран, вы сделали упражнение? — учитель по геометрии строго смотрит на друзей, а Найл отчаянно мотает головой. Проблемы с учителем ему не нужны, —Тогда, прошу, перестаньте болтать и делайте упражнение, иначе окажетесь за дверью. — Хорошо, мисс Диккенс, — Хоран уставляется в тетрадь, но Гарри не унимается. — Какое странное имя, — его носик морщится, кудрявый покусывает задумчиво ручку и пробует имя на вкус, — Зина, Зина… Она не отсюда? — Заткнись и пиши! — Ну, Найл! Я хочу знать все! — Мистер Томлинсон и мистер Хоран, прошу, покиньте кабинет, вы отвлекаете весь класс! — мисс Диккенс сурово глядит на двух парней, которые мгновенно утыкаются в учебники и тетради. Гарри и Найл не отличались ни хорошим поведением, ни чересчур плохим. Единственное, чем они отличались от других, это их никогда не замолкающая болтовня, которая мешала зачастую хорошо учится. — Извините, мисс Диккенс, мы молчим, — парни произносят в унисон и замолкают, но кудрявый явно не хочет оставлять разговор на потом. Поэтому, на общем сборе старших классов, он не отстает от Хорана и задает вопросы, чтобы выудить информацию из слишком скрытного Хорана. — Найл, ты меня познакомишь с ней? — Гарри играет бровями, кидая короткий взгляд на хмурого блондина, который винил себя за все те эмоции, отражающиеся на его лице. Найл стоял смирно, дабы не повторять ситуацию произошедшую на уроке геометрии, но у младшего Томлинсона настроение разыгралось и ничего, кроме как донимать Хорана, он не мог придумать. Лиам Пейн, школьный секретарь и заместитель своего отца-директора, собрал старшеклассников, дабы сказать им новость. В отличие от его отца, Лиама любила вся школа. Парень был молодым, принципиальным, и слишком любил повеселиться. В общем, для парня, которому исполнилось двадцать пять, работающего почти правой рукой отца, он слишком веселый и беззаботный. Но не смотря ни на что, не сказать, что относился к работе с разгильдяйством. — Эй, молодежь, притихните, окей? — Пейн держит в руках планшет с бумагами, взирая на бунтующих школьников, которые не могли понять для чего их собрали, — Я сказал замолчали! — ну, Пейна младшего не только любили, но уважали и слушали, поэтому буйные, с бурлящими гормонами, старшеклассники притихли, уставляясь на Пейна. — Отлично, — Лиам поправляет челку и расправляет воротник пиджака, прочищает горло, окидывая взглядом слишком активных ребят, в числе которых был и Гарри, — Так, ребятня, я собрал вас, ибо мистер Пейн, то есть мой отец, решил, что вы в течение двух месяцев будете посещать университеты Лондона, чтобы определиться с будущей профессией, для вашего же блага и т. д. и т. п. Сегодня и во всю последующую неделю вы будете ездить в тот самый знаменитый университет, где учится Луи Томлинсон. Ну, этот парень-выскочка, который играет в футбольной команде, — скептически произносит Пейн, глядя на бумагу, где расхваливался Томлинсон. Луи был знаменитым на весь Лондон: играл он действительно отлично, хотя учился так себе. Лиам не понимал, почему этого идиота так расхваливали: учился он на журналиста, но эта профессия была вовсе не для него, и вскоре, он огромным и упорным трудом выбился в состав сборной команды Манчестера, позабыв напрочь о учебе. Но, не смотря на это, Пейн все равно не понимал, почему он, вспыльчивый и буквально придурошный, заслуживал столько восхищения со стороны как девушек, так и парней. Лиам хоть и был еще тем весельчаком, но Томлинсона он недолюбливал. Луи просто футболист, и это было объяснением многого, как считал Пейн. — Сегодня для вас там проведут экскурсию, ознакомят со студенческой жизнью. Также, вы посетите несколько занятий и, возможно, один из футбольных матчей, — последнюю фразу Лиам произносит, закатывая глаза. Многие радостно вскрикивают, но Пейн пропускает это мимо ушей, — Ладно, удачи вам и еще чего-нибудь, идите уже, — Пейн вздыхает, касаясь своей щетины. Старшеклассники, радостно восклицая, уходят, обсуждая довольно радостную новость. Только вот Гарри она не очень понравилась, поэтому он и поник, чего, в принципе, не мог не заметить Хоран. — Ты обижаешься, или Томлинсон опять чего-то натворил? — Найл задает вопрос лишь тогда, когда они усаживаются на места в автобусе. Гарри перебирал сцепленные пальцы на коленях. Парень судил по сегодняшнему утру, что Томмо готовил что-нибудь ужасное на потом. Нервы у Гарри были слабоваты. Он мог, или убить его в коридоре университета, или разреветься, что было еще хуже, поэтому ехать ему не хотелось ни в коем случае. — Хазза, — Найл обнимает кудрявого, утыкаясь в его шею. Гарольд тут же улыбается и обнимает друга в ответ. Все-таки, у него самый лучший друг, который пахнет пончиками и несет счастье. Действительно счастье, потому что блондин казался солнышком, всегда улыбаясь и неся с собой только добро. Да, он и никогда бы и не сделал чего-нибудь противозаконного, он был просто ангелом, из-за чего Гарольд знал: Хоран надежный и просто самый лучший, — Хазза, не расстраивайся, пожалуйста. — Обещай, если я буду выходить из себя, ты обнимешь меня так же, как и сейчас, и покажешь язык этому придурку, — кудрявый удовлетворенно улыбается и крепче сжимает блондина в объятьях. — Обещаю.

***

Здание внушительных размеров появляется перед ребятами, взрослые парни и девушки сидят на занесенных снегом лавочках, кто уткнувшись в тетради, кто в телефоны, а кто-то просто болтает, находясь в компаниях друзей. Гарри восхищался такой обстановкой. Казалось, что ты тоже уже в этом обществе, казалось, что ты уже взрослый, не знающий забот студент, проводящий жизнь то в учебе, то в взрослых тусовках. Гарри еще не решил, куда будет поступать, но распрощаться со школой и вступить во взрослую жизнь хотелось неимоверно. Слегка заколдованный университетской обстановкой и пропуская мимо ушей надоедливые слова их классной руководительницы, Гарри забывает, почему ему не очень хотелось ехать сюда, но это само появляется перед ним, врезаясь в тело кудрявого со звонким смехом. — О, кудряшка, ты что тут забыл? — Луи удивленно распахивает глаза, смотря на брата, ошарашенного столкновением, и, не медля ни минуты, Томлинсон обнимает Гарри за талию, говоря своим друзьям идти дальше и получая со стороны кудрявого только сопротивление. Класс тут же поворачивается на бубнящего Гарри, который шествовал в самом хвосте группы вместе с Найлом, который уже скрестил руки на груди, наблюдая с презрением за Томлинсоном. Многие тут же подходят с восторгом к Томмо, выпрашивая автограф. Гарри хочет вырваться из крепкой хватки брата, но это у него не получается и он сдается, смотря на Найла, с нескрываемым раздражением. Луи, слегка смущаясь, подписывает блокнотики одноклассников Гарри. — Мистер Томлинсон, оставьте своих фанатов на потом, или же вы желаете сами провести экскурсию вместе с ними? — Луи получает многозначительный взгляд учительницы Гарри, и тут же расплывается в широкой очаровательной улыбке, от которой тают все, находящиеся здесь, ну, кроме некоторых. — Я с радостью, но думаю, с вами они в большей безопасности, Мисс Миллс. Я не буду сильно мешать, просто мне нужно поговорить со своим братиком, да, Гарольд? — Томмо, не дожидаясь ответа, крепче прижимает Гарри к своему телу, щекоча его сквозь рубашку. Гарри даже не улыбается, он лишь, оголяя зубы, с шипением выдыхает. Учитель явно не рада такой новости, но все-таки продолжает свою утомительную речь, следуя вперед и награждая братьев странным взором. — Кудряшка, что, не рад мне? — Луи наигранно надувает нижнюю губу и, кажется, Найл понимает от кого Гарри научился этому. Кстати, Найла Луи упорно не замечает. — Отвали, я хочу идти с Найлом! — Гарри вновь пытается вырваться из цепки Луи, теряя из виду Найла, который, впрочем, хотел убить старшего Томлинсона. Он отнимает у него насильственно друга! — А, твой друг тоже здесь, привет, Нэйл, — разворачиваясь вместе с Гарри, кричит Луи блондину, специально произнося имя того неправильно. Хоран вздыхает и пропускает высказывание мимо ушей. — Отпусти его, Томмо! — Найл встает в боевую позицию, скрестив руки на груди, но ситуацию спасает подошедший Зейн, который выглядел сегодня еще лучше и красивей. На тонких плечах покоилась огромная майка, открывающая его ключицы, на ногах светло-голубые джинсы и солдатские ботинки, темно-карие глаза первым делом находят не Луи, обнимающего Гарри, а Найла, который, тут же смущаясь внимательного взгляда, уставляется в пол. — Что тут происходит? Луи, тебя не может найти Джимми, — Зейн, хмурясь, окидывает Луи с Гарри коротким взглядом, но больше всего заостряет его на Найле. — Ах, черт, тренировка, — Луи достает телефон, смотря на время, — Хазз, я вернусь, и мы договорим, — Луи тормошит волосы Гарри, улыбаясь глазами и, не сказав даже и слова Зейну, убегает. — А у вас какие-то занятия тут? Я смотрю, вы от группы отстали, — Зейн обеспокоенно оглядывает двух парней, которые тут же поворачиваются в поисках класса, и так же в унисон говорят проклятья. — Черт, ненавижу его, — сцепив зубы, говорит Гарри и запускает руку в волосы. — Давайте, я вас провожу. Я, кажется, догадываюсь зачем вы тут и где сейчас ваша группа, а на Луи внимания просто не обращайте, он тот еще придурок, да, Гарри? — Зейн грустно ухмыляется, легонько трепля Гарри за плечо. Найл улыбается, смотря на Зейна и, кажется, куда еще влюбится дальше? Но и такое возможно. Зейн, заводя руку за спину Найлу и Гарри, ведет их к нужному кабинету. И что-то было для блондина в этом прикосновении, что-то, от чего захотелось отнять у Томмо этого прекрасного парня.

***

Лекция уже почти подходила к концу и Гарри решил для себя, что не станет журналистом, ни за что. Его мозг, кажется, кипел от полученной информации, а глаза закрывались и хотелось спать прямо на плече Хорана, который нашел общую тему для разговора с Зейном, и сейчас говорил с ним буквально обо всем, не скрывая своей симпатии к нему. Зейну тоже нравился парень, такой скромный и милый, со сладким голосом, словно клубничный кекс и, если бы не его ответственное отношение к принятию серьезных решений, таких, как начать встречаться с Томмо, он бы давно охмурил этого парнишку и, кажется, неплохо бы с ним повеселился. В смысле, слушал его скромные шутки и смеялся над ними. Гарри не слушал их разговор, его глаза уже закрывались, но вырвать того из сна явился никто иной, как Луи, уставший после небольшой тренировки. — Эй, не спим! — Луи толкает Гарри в плечо и тот открывает, хныча, глаза. Надоедливый брат присаживается рядом с ним, тут же устраивая руку на плече Гарольда. — Почему бы тебе не присесть к своему парню? — шипит Гарри, поднимаясь с плеча Найла, который в увлеченном разговоре даже не заметил этого. Да и вообще, рядом с Зейном он не замечал ничего. — Хм, он с твоим другом болтает, не хочу отвлекать их, — Томмо, ерзая, придвигается ближе к Гарри, смотря на его очерченные алые губы, которые так сильно манили и дурманили мозг. Замечая боковым зрением внимательный взгляд, Гарольд резко разворачивается в сторону Томмо, который уже чуть ли не облизывался на губы Гарри. — П-понятно, — Гарри сглатывает и немного отодвигается от брата, скидывая его руку с плеча и устремляя взгляд на преподавателя, который усыплял его с каждым сказанным словом. Луи вздыхает и закусывает губу, пока его шаловливая рука опускалась на колено Гарольда. Ну, не мог Луи усидеть не прикасаясь к этому парню, к такому горячему парню, который тянул к себе не хуже магнита. — Луи, пожалуйста, отстань. Ну что мне сделать, чтобы ты отстал, а? — Гарри шепчет, мгновенно скидывает руку старшего Томлинсона с колена и, с мольбой во взгляде, смотрит в помутневшие голубые глаза брата. Он наблюдает за тем, как выражение лица его тут же изменилось, а уста расползлись в широчайшей ухмылке. В этих глазах с чертиками будто видно, что ничего хорошего он придумать не может. Ладошки Томмо даже потеют от его нехороших мыслей, а еще от вида такого Гарри, с замученными глазами, у него перехватывает дыхание. Луи, оглядываясь на болтающего Зейна и не находя внимания того на себе, притягивает Гарри к себе за воротник, опаляя тяжелым горячим дыханием его ухо, произносит: — Переспи со мной, Гарольд.