***
Знаменательные выходные дни подкрались незаметно. Почти каждый час выходных дней двух парней был расписан, словно они не могли отдохнуть иначе, как не по графику. Утром Гарри, пробравшись в их с Луи комнату, начал запихивать вещи в сумку, которые следовало собрать еще вчера вечером, чего он не смог сделать, так как до сих пор не мог спать с Луи не то, что в одной кровати, даже комнате, а если его не было в комнате, следовательно, вещи сами собраться не могли. Кудрявый оглядывается на спящего Томмо, который обнимал свое одеяло с детскими рисунками, закинув на него свою тонкую, аккуратную ногу. Гарри смотрит на Луи, не понимая, как у него могут быть такие миниатюрные ножки, и вообще не понимая, как тот может спать настолько мило, что его сердце щемило. Но, естественно, Гарольд упреки сердца не замечал и поэтому, переведя взгляд с Луи на свою сломанную кровать, он сцепил от неприятных воспоминаний зубы, не давая себе дать слабину и испытывать к братцу жалости или каких-либо еще чувств. К девяти утра вся семья благополучно собралась в гостиной, смотря на взволнованную мать, ходящую туда-сюда и говорящую с кем-то по телефону. По ее виду можно было сказать, что она была крайне раздражена разговором, ее руки активно жестикулировали в моменты, когда ей нужно было что-то неистово доказать говорящему с ней. Гарри смотрел на женщину, удивляясь тому, как велико сходство у Луи с ней. Правильный, красивый разрез глаз, тонкие выразительные губы. Даже жестикуляция у них была похожа, в принципе, как и манера говорить чуть высоким голосом во время волнения. Кудрявый всегда думал о том почему он не похож ни на кого из их семьи, словно он был здесь чужим. В голову Гарольда проскальзывали отдаленные мысли насчет этого, но ему почему-то не хотелось даже думать об этом. — Ладно, хорошо-хорошо. Нет, все в порядке, мы будем на месте, — Джей, перебирая в руках свои длинные волосы, протяжно вздохнула и осмотрела собравшихся членов семьи. Она покрутила в руках телефон и неопределенно взглянула на Луи, сидящего, закинув забинтованную ногу на боковую спинку кресла и уставившегося с выражением глубокой скуки и задумчивости в телевизор. — Луи, может все же не поедешь? Врач сказал, тебе надо отдохнуть, — Томлинсон старший мгновенно поворачивается на голос матери и смотрит на нее с усталостью, появившейся из-за постоянного повторения своей матери, что все будет с ним хорошо. — Ма-а-ам, не надо, пожалуйста, начинать заново, — Луи окидывает голову на спинку кресла, смотря в потолок. Он не выживет дома целые выходные в одиночестве, хотя он мог, конечно, пригласить Зейна, но после недавнего вечера, задница Луи до сих пор болела, и почему-то ему учтиво перехотелось иметь с Маликом даже постельные отношения. Он понятия не имел, что происходит с ним, но он словно падал куда-то. Все его чувства сейчас удивительным образом скопились и давили на мозги. Он мучил сам себя, думая о Гарри и той девушке, но ничего не мог поделать с этим, потому что, если он будет думать не об этом случае, то все равно все его мысли будут касаться Гарри. Гарри. Безумство. Луи решил, что, если его не будет рядом, то он будет думать о том вдвойне чаще, поэтому, он ни за что на свете не хотел остаться один. Хотя и рядом с кудрявым не было должного спокойствия. — Милый, ну ты же очень подвижный. Постоянно! Я боюсь, как бы ты не наделал с собой еще чего-то, — Луи вздыхает и поднимает взгляд на мать, смотря на нее своим умоляющим взглядом, когда его голубые глаза отдавали блеском тающего льда. — Я останусь здесь один, мам, этого ты не боишься? — Луи хитро выгибает бровь, и мать хмуро смотрит на сына, а затем тревожно вздыхая, все же соглашается с ним. — Ладно, так и быть. А сейчас послушайте меня. Получилась очень щекотливая ситуация с арендой коттеджа, потому что аренда произошла в одно время с другой семьей, и она хочет дать более крупную сумму за выкуп. Но, слава Богу, их семья довольно сговорчивая и мы решили, что выходные мы поделим между двумя семьями. А так же хочу сразу сказать, с кем и где вы будете спать. Физзи и Лотти, вы у нас в одной комнате, плюс, к вам присоединится кто-то из родственников той семьи. Я попрошу о том, чтобы это была девочка, семья у них вроде большая, — девочки дают друг другу пять, хотя идея делить с кем-то еще комнату, им совсем не нравилась, — Гарри будет с Луи, плюс кто-то еще, а у нас, Марк, будет отдельная комната. Все остальные родственники уже расположились и вроде бы немного сдружились с семьей Пейнов, — Джей осматривает своих сыновей, слегка потупивших взгляды. Они синхронно опустили голову в пол, едва речь зашла о них обоих. — Надеюсь, все ясно. Все в машину! Гарри немного не ожидал такого поворота событий, но его радовало, что семья, с которой они делят дом, действительно ему знакома. Там будет Лиам Пейн и, возможно, с этим человеком Гарри сможет найти общий язык и не будет так сильно скучать, потому что был уверен, что проведет выходные, умирая от скуки. Глаза Луи закрывались, но он не желал засыпать за пять минут до приезда, поэтому, едва его веки грозили сомкнуться, он начинал неистово моргать и тереть глаза кулачками. Дорога показалась самой длинной вещью в его жизни, как например, ноги его кудрявого брата, вытянувшиеся настолько, насколько это возможно сделать на последнем, третьем ряду кресел, в их машине. И, нет, Луи не пялился всю дорогу на спящего Гарри, соблазнительно открывающего рот и иногда, во сне, облизывающего свои губы. Нет, Луи не сгорал от того, что думал о том, как к этим губам прикасается кто-то, но не он. Под конец же дороги эти чувства его начали уморять, поэтому-то он и начал тыкать носом в переднее сидение, вызывая смех Лотти, которая, если он все же засыпал, тыкала пальчиками ему в щеку. — Мы приехали, Луи! Эй, ау! Мы приехали, Бу! — Луи подскакивает и шипит от разнесшейся по суставам боли. Он еще не привык к тому, что каждое его чертово движение или отзывалось болью в перевязанном колене, или в заднице, черти возьми. А совместно, все это делало страшную смесь чувств, из-за которых у Томмо темнело в глазах. — О-ох, — Луи стонет в спинку сидения, в которую уткнулся, и медленно поднимается, не радостно озираясь вокруг. Его сестра уже убежала к дому, радостно подпрыгивая и крутясь возле своей другой сестры, матери и отца. Луи смотрит влево и хочет откровенно застонать или биться головой о стену. Гарри, откинув голову назад оголял часть своей шеи, его руки были сложены замком чуть ниже живота, в районе паха и почему-то Луи казалось, что этот жест должен был быть чем-то оправдан. Гарри же в ответ на мысли Луи, сонно стонет, чуть сжимая ладонью свой пах и приоткрывая рот. — Твою же мать, — Томлинсон пищит, сглатывая свои, просящиеся наружу от такого вида, слюни. Он чувствует, что нужно срочно выбираться отсюда, но не знает как. Этот момент такой живописный и заставляющий выплясывать внутренности Томмо чечетку, что он просто замер. Завороженно смотрел, как спина Гарри выгибается, его дыхание становится учащенным, как и дыхание Луи, смотрящего на это, как на восьмое чудо света. Мысли старшего туманились, едва он представлял, как это он трогает Гарри там, и он выгибается, благодаря ему и для него. Полностью для него. Он ярко видит ненужную ему сейчас картинку того, как он обводит языком эту чертову шею, с выступающими, от напряжения Гарри, венками, как проходится руками по подкаченной груди Гарри и медленно спускается туда… Луи с писком проводит рукой по собственному паху, закрывая глаза и закусывая до крови губу, эта картинка так реалистично впечатывается в его памяти, как и еле слышные стоны Гарри, доносимые слева. «Что же ему снится, черт возьми?» — Луи думает, смотря на подрагивающие веки Гарри и его руки, которыми он ласкал себя через ткань джинсов и боксеров, надавливая большой ладошкой на чувствительное место. Луи даже не успевает подумать о том, что, возможно, этому кудрявому засранцу, соблазняющего его, снится та девушка, как его мать, скорее всего, почуяв неладное или запах пошлости излучаемой от этих двух парней, кричит, чтобы они выбирались из машины. Едва ресницы Гарри начинают трепетать, а веки постепенно открываться, Луи, хромая, выходит из машины, цепляясь за костыли и пытаясь идти настолько быстро, насколько он вообще мог, а также ловя на себе удивленные взгляды матери. Он ковыляет в первую же уборную, смотря на свой яркий румянец и на неудобство в штанах. — Гребанный братец, — Луи вздыхает, проводя рукой по лицу и понимая, что ему срочно нужно избавиться от этого неудобства. Проклиная всех богов Луи заходит в кабинку, демонстративно хлопая дверкой и запирая ее на замок. Все катится в пропасть.***
Гарри кидает свою сумку на пол комнаты, в которой оказался. Она была пустой, и он понимал, что этим нужно воспользоваться. Его сон, это какая-то адская смесь всего самого нереального и плохого. Честно говоря, он вообще не уверен, что не кончил бы во сне, если бы его не разбудили. Кудрявый со вздохом облокачивается на шкаф, запуская руку в боксеры. Он знал, что потом будет себя корить, потому что единственный образ, который его возбуждал — был Луи. Луи со своей аппетитной задницей, которая смотрится неописуемо в его красных штанах. В чертовых красных штанах, в которых он был сейчас. Гарри издает томный вздох, едва представляя, как он сжимает эти ягодицы в своих руках, а Луи стонет своим высоким, хрипловатым голосом. Младший Томлинсон не хотел сейчас думать, ни о том, что он дрочит на Луи, ни о том, что это вообще необъяснимо странно. Он ощущал, что ему срочно нужна разрядка, иначе он рисковал повторить свой странный сон, в котором завалил старшего Томлинсона на кровать и начал вытворять с ним то, о чем бы даже не подумал. Возможно, не подумал. Ну, хотя бы потому, что сейчас он кончает в руку, произнося хриплое «Луи», а образы в его голове не исчезают. Какое-то дурное ощущение говорило, что все плохо. В самом деле, Гарри еще не подозревает о том, каким будет сегодняшний день.***
— Здравствуйте, тетя Алекса, — Гарри сжимают в объятьях, и он пыхтит, но все же выдавливает усталую улыбку, отвечая на объятья. Все их родственники собрались в большом холле с камином и окнами, открывающими вид на горный, покрытый снегом, склон. Около стен уместились диванчики приятного мятного цвета, а также еще много всяких вещей, на которые внимания Гарри не обращал. — Какой большой ты, Гарри! Совсем взрослый. От девушек у тебя отбоя нет, да? — тетя Алекса тормошит кудри Гарри, в его голове после слов женщины тут же всплыло воспоминание о стадионе, и об одной чертовке, с которой ему еще следует пережить гребанное свидание. И, нет, Гарри к черту не нужна такая девушка. Да, и нужна ли вообще? Кудрявый встряхивает головой, выбрасывая странную мысль. Он легко улыбается и говорит еще пару слов приятной наружности женщине, чем-то далеким похожей на Джей. — Прошу внимания! Сейчас каждый может заняться, чем хочет, но вечером, в семь часов, у нас ужин, не опаздывайте, — громкий голос Джей раздается в комнате, и все удовлетворенно кивают, разбираясь кто куда. Гарри закидывает ногу на ногу и оглядывает толпу людей, в которой замечает человека, совсем не желаемого ему сейчас видеть. Старший Томлинсон двигается на костылях, получая со всех сторон вопросы и отвечая на них не совсем дружелюбно. Младший видит, что Томлинсон заметно вымотан, и устало отвечает, не смотря никому в глаза. Он был не просто вымотан, он был поникшим. Луи, хромая, добирается до диванчика и аккуратно присаживается, вздыхая и чуть морщась от чего-то, известного только ему. Видимо, почуяв на себе взгляд, старший смотрит в сторону и натыкается на изучающий взгляд Гарри. В этот момент Луи, возможно, почти упал, потому что дыхание его сперло, а все конечности свело, в груди застрял вздох, и он медленно превращался во что-то другое, заливающее все внутренности. Но все же он висит на волоске, и скоро он действительно упадет, упадет и, кажется, вдребезги разобьется о собственные чувства.***
Гарри неуверенно перебирал ногами, обутыми в лыжи. Ну и что с того, что он совсем не умел на них кататься и был просто ужасен? Ему нужно было убежать из здания, в котором Луи ходил взад-вперед (хотя тому говорили двигаться как можно меньше), не зная чем себя занять. Гарри не смог долго терпеть то, как задница Луи мелькала перед ним. Хотя, честно говоря, сейчас он думал, что лучше бы сгорал в здании от своих чертовых мыслей, которые не должны посещать его голову, чем валяться в холодном снегу, который забирался под его куртку, в штаны и шапку. Он даже ровно стоять не мог на лыжах, а тут же падал в снег, Гарри представить не мог, как на них вообще возможно передвигаться. — Э-эй, Томлинсон, чего валяешься? — Гарри попытался повернуться на знакомый голос, но это плохо закончилось и ему пришлось прохныкать, поправляя съехавшую на глаза шапку. — Давай, помогу, — Гарри протягивает вперед свою руку, и мгновенно цепляется за чью-то другую. После нескольких неудачных попыток подняться, Томлинсон все-таки поднимается, хныкая и отряхиваясь от снега. — Ты что, кататься не умеешь, кудрявый? — Гарри все же удосуживается взглянуть на своего «спасителя», узнавая в его лице того самого Лиама, который даже на лыжном курорте выглядел замечательно, словно с обложки какого-нибудь журнала. На нем была синяя куртка, а под ней серый свитер, ноги были обтянуты специальными утепленными штанами, на голове красовалась шапочка, а в руках он держал сноуборд. Он по-доброму улыбался, смотря на растормошенного Гарри, с его выглядывающими из-под шапки кудрями. Кудрявый выглядел потрепанным, словно катался уже весь день и безумно устал от этого, хотя на самом деле он вышел полчаса назад и упал минимум раз двадцать, поэтому он был полностью, с ног до головы, сырой. — Да, у меня плоховато с этим, о-оу, — лыжи Гарри разъезжаются, и он цепляется за Пейна, нервно смеясь. Лиам придерживает его за спину, покачивая головой и смеясь над этим парнем. — Заметно, — Лиам похлопывает того по спине и смотрит на бледное лицо парнишки, с его огромными светящимися зелеными глазами. — Зря я вышел, нужно было остаться в здании, — кудрявый вздыхает и хочет отойти от Пейна, чтобы не вызывать неудобств, но едва он двигает ногой, как путается лыжах и, не сдержав равновесия, заваливается на бок, распластав в стороны руки. — Че-е-ерт, — Лиам открыто смеется над Гарри и помогает ему встать вновь. — Давай, я тебя немного поучу, все равно мне заняться здесь нечем. — Что? Нет, ты же хотел покататься, — Гарри указывает на сноуборд, но Лиам пожимает плечами и откидывает его в сторону. — Потом. Давай, займемся тобой, — Пейн в предчувствии веселья потирает руки и, после снисходительного вздоха Гарри, принимается за учение. Луи, прислонившись к стене, смотрел на парней, кусая щеку изнутри. Эти двое уже около двух часов веселятся, а Луи уже два часа не может ничем себя занять. Кататься ему было нельзя, поэтому он ощущал себя брошенным, ибо все сейчас катались и веселились, кроме него. Старший зарывается в воротник, смеряя недружелюбным взглядом парня, держащего Гарри за талию, так как он норовил улететь лицом в сугроб. — Это не так сложно, у тебя же получалось, кудрявый, — парень рядом с Гарри смеется, и сам кудрявый подхватывает его смех. Луи недовольно хмыкает, поджимая губы. Кем себя возомнил этот парень? Держит Гарри за талию, да еще так близко к его лицу говорит. Старший, смыкая зубы, выдыхает. Собственничество зашкаливало, как никогда. Наверное, больше, чем тогда, когда он увидел Гарри с девушкой. Трудно было передать, как все внутри него было настроено воинственно, потому что, на лице Луи было полное безразличие. — Черт подери, я еду, Лиам, я еду! — Гарри кричит, скатываясь с небольшой горки. Луи просыпается от своих мыслей и смотрит на Гарри, летящего вниз, а затем, неожиданно, как и для самого Гарри, так и для Лиама с Луи, улетает носом в снег, хотя ехал он без проблем. Пейн заливается громким смехом, пока Гарри хныкал, стукая руками по снегу. Луи пытался скрыть то, как он взволнованно подпрыгнул, когда Гарри начал падать, но едва Лиам бежит к нему, и сам, спотыкаясь, падает на него. Луи не выдерживает и с рыком ковыляет внутрь здания. Он не мог ничего поделать с тем, что безумно злился, видя их счастливых и смеющихся. Ему не нравился Лиам, и не нравилось быть одному. Ему не нравилось ощущать поганое чувство ревности. — Лиам, Лиам, помоги мне, Лиам, Лиам, поцелуй меня, — Луи недовольно передразнивается и пыхтит, проходя в комнату. Он стягивает с себя шапку и куртку, злобно кидая ее в сторону. Его руки зарывались в волосы, а из горла так и рвался крик. За что ему все это? Почему его брат — Гарри? Почему ему нужно сгорать от дурацкого собственничества? И почему ему одиноко, а на душе чувство, будто его предали? — Оу, — Гарри врывается в комнату, с широкой улыбкой, но едва видит Луи, стоящего у окна, сложив руки на груди, его улыбка меркнет, а сердце ухает вниз. Не говоря ни слова, Гарри стаскивает сырую одежду, разглядывая напряженную спину Луи. Кудрявый ощущал, как от Луи исходит недоброе чувство, которое передавалось Гарри, и ему хотелось поежиться от него, словно от пробирающего до костей ветра. Но, несмотря на это, Гарри вздыхает и стягивает сырой свитер, чтобы переодеться перед ужином, и, конечно, он делает это не во время. Совсем. Старший Томлинсон, словно почуяв, что младший сейчас стоит позади него полуголый, поворачивается и затаивает дыхание от открывшегося вида. Широкая спина и такие же плечи, ярко выраженная линия позвоночника, и эти чертовы ямочки на пояснице, продолжающиеся где-то за ремнем черных скини-джинсов Гарри. И в этот момент Луи не может сдерживаться. Вид Гарри полностью его добивает, он сокращает расстояние между ними, и рывком поворачивает ошарашенного кудрявого к себе, целуя малиновые губы. Эти сладкие малиновые губы, которые должны быть его, и только его. Руки Луи бегают по широкой спине Гарри, царапая ее своими небольшими ногтями. Гарри, кажется, летит. Почву под его ногами окончательно подбили. Его широкие ладони обводят миниатюрные плечики Луи и сжимают, сильно прижимая к своему разгоряченному телу, потому что он действительно пошатнулся под напором Луи. Кудрявый с безумием понимает, что тот день повторяется, повторяется с более худшим сценарием, потому что он отвечает, отчаянно отвечает на поцелуй. Шоколад, наверняка, долго не выветрится с его губ. Ох, эти губы, малиновые губы, сводящие Луи с ума. Он никогда раньше не ощущал такого влечения. Ему ни за что в жизни не хотелось отпускать Гарри, и он хотел исследовать брата во всех тайных местах, чтобы Гарри был лишь его. Чтобы только Луи мог касаться горячей нежной кожи Гарри. Падать только лишь с ним.