Step-brother

Утром Луи проснулся в неопределенном настроении. Разлепляя глаза, он попытался перевернуться на другую сторону кровати, но, конечно же, наткнулся на что-то. А точнее на кого-то. На кого-то храпящего и распластавшего свои конечности прямо на него. Луи лишь поморщился от ощущения такой близости своего брата, который сопел почти у самой его шеи. У него не много времени заняло вспомнить, почему его братишка лежал на соседней стороне его кровати, ну, хотя бы по характерному резкому запаху спиртного от того, смешанного с одеколоном самого Луи. А ещё он точно мог ощущать, что что-то кололо его в бок. Звездочки. — Мальчики, завтрак! Луи, буди Гарольда, я слышу его храп, — Луи резко подскочил, услышав голос матери, на который среагировал младший, издавая болезненный стон или хрип. Его глаза медленно распахнулись, а затем вновь захлопнулись, не в силах бороться с ярким светом. Луи хмыкнул, толком не понимая почему он был так раздражен сейчас, а он действительно был раздражен. Он резко поднялся с кровати и заставил этим Гарри простонать еще раз. Довольно недавно он мог бы сказать, что этот звук очарователен, потому что голос Гарри глубокий и хриплый, и он всегда заставлял Луи сходить с ума, но сейчас он чувствовал пустоту, странную пустоту и злобу. — Ск... Сколько времени?— хриплый, скрипучий голос разносится по комнате, заставляя пробудить этим в животе Луи то самое липкое и неприятное чувство, которое застало его вчера. Он застыл у зеркала, смотря через отражение на Гарри, что тормошил своими большими ладонями непослушные кудри, дав тем самым упасть на пол ещё нескольким звездочкам. Вчерашние воспоминания почему-то заставили старшего резко выдохнуть и закусить губу, распространяя по телу злобу смешанную с тем липучим чувством, из-за чего где-то внутри него образовывался сгусток из совсем не радужных чувств. Это душило его. И пугало. Что-то было не так. Ему не хватало воздуха. — Достаточно для того, чтобы ты поднял свой зад, — Луи глухо прорычал, смотря обреченным взглядом на своё отражение. Что-то было не так. Он резко дернулся с места, замечая в своём отражении что-то пугающее. В его глаза просто попался растерянный взгляд Гарри, который растирал свою шею рукой, показывая именно тот «запачканный» участок кожи. А затем Луи просто взглянул на себя. На себя красного от злобы и чего-то ещё. И не в силах больше выносить пытку из эмоций, которые давили на него лишь от нахождения в одной комнате с Гарри, он убегает. Убегает, с трясущимися руками повторяя про себя, как мантру «чертчертчерт», пока в его голове одна за другой проносились картинки возможного вчерашнего дня. Что-то явно сводило его с ума. Гарри, на самом деле, боялся даже взглянуть на брата за завтраком. Настроение у того было не то, что плохое, а ужасное. И это было куда хуже, чем тогда, когда он доставал его. Младший даже мог бы заметить, как дергалась у того бровь. И он понятия не имел, что произошло в комнате. Он понятия не имел, куда делся вечно докучающий ему Луи. Вероятно, он просто сходил с ума, но он бы лучше сейчас сидел в изрезанной футболке, чем наблюдал за нервозным братом. Того словно подменили. — Гарри, как свидание? Я не приметила, когда ты вернулся, — Джоанна, сидящая напротив Гарри, мягко улыбнулась ему, заставляя того покраснеть. Он чувствовал себя отвратительно из-за похмелья, а также из-за того, что ему придется сейчас нагло врать. Просто потому, что он трусливо сбежал со свидания, яростно пытаясь стереть оставленную на его шее отметину, которая, естественно, убираться не хотела. Чувствуя себя слишком разочарованным и пустым, Гарри позвонил Найлу, который был, на удивление, чересчур веселым и притащил его на какую-то вечеринку, на которую их притащил брат Найла, Грег, приехавший прямиком из Ирландии, чтобы «показать, как надо тусить своему брату-скромняшке». Хоран весь вечер насмехался над трусливостью младшего Томлинсона, а тот в свою очередь просто решил в первые в жизни ни о чем не задумываться. Так и вышло, что он выпил слишком много, ещё привлек к этому Найла, а затем сыпал на всех вокруг отнятые у какой-то брюнетки звезды. Он, кажется, до сих пор чувствовал их в своих штанах. — Эм, отлично? Да... Эм, она была милой, просто ангел, — Гарри вообще-то не хотел насмехаться над той девушкой, но так получилось, что в конце его голос неестественно подлетел. Он надеялся, что вообще больше не встретится с сей ангелом, потому что, кажется, он начинал из-за нее по-настоящему бояться девушек. — Ох, да? Отлично, я начну планировать вашу свадьбу, — Лотти хлопнула в ладоши как раз за секунду до того, как Гарри подавился своим завтраком, а Луи не вылетел пулей из-за стола, оставляя после себя шум упавшей на пол вилки. — Я что-то не так сказала?— Лотти удивлённо смотрела то на мать, то на Гарри, на что второй покачнул головой, выдавливая неуверенную улыбку. — Луи?! Что это с ним? — Джоанну действительно беспокоил Луи. Но, зная его характер, то он должен был первым сделать шаг к заветному разговору. Её радости не было предела, когда она поняла, что Гарри спал в комнате. Это дало ей надежду на мир. Но. Луи вновь начинал странную игру в глухую неприступную стену из эмоций. Она знала, что сейчас ему надо дать время, как бы больно для нее это не было. И если ее мальчик так сильно в чем-то запутался, и он не решится поговорить, то, вероятно, ей придется привлекать в это дело маленьких девочек, чтобы те следили за обоими парнями. Какая никакая, а информация о тех будет. Этим Джей заключила ход своих мыслей, глубоко вздохнув. — Не имею понятия, — Гарри хмуро перевёл взгляд в сторону, громко захлопнувшейся двери, действительно не понимая, что произошло. Должен ли он был поговорить об этом с ним или оставить на самотек? И лишь одного взгляда на свою мать ему хватило, чтобы дать ответ. Он, черт дери, начал новую страницу, и он сделает все ради того, чтобы эта женщина улыбалась и цвела. Даже если ему придётся рисковать своими нервными клетками. Даже если ему придётся выстраивать хорошие отношения из не совсем братских. Джей должна быть счастлива. Гарри старался мыслить разумно, выстроить хоть какой-то план, он столкнувшись с Луи, который вылетел из комнаты, как ураган, чуть не сшибая с ног младшего, но при этом кидая извинения, он понял, что шанс поговорить сейчас не велик, но он был. В школу Гарри шёл пешком, давая старшему время для успокоения и при этом решая, что ради счастья матери он готов был на всё. И это немного волновало его. Готовность именно на всё. Потому что «всё» могло включать то, из-за чего он истерил не так давно. И, как бы то ни было странно, это вдруг перестало его пугать. Лишь частично. Вероятно, он просто начал медленно сходить с ума или же это было просто похмелье, но он действительно мог вспоминать все те моменты с Луи, не испытывая жжения в глазах и комка в горле, даже наоборот. Чертовщина.

***

— Лу, не хочешь...? — Нет, — старший резко отрезал, чувствуя руки, обвивающие его тело. Очнувшийся недотрога Зейн был сейчас совсем не в радость. Луи никак не мог успокоить свои нервы, которые просто выводили его на крайности. Кажется, в коридоре он сбил пару человек, наорал на какого-то преподавателя, да ещё и впечатался в открывающуюся дверь. Именно из-за двери сейчас он прикладывал принесённый Зейном лёд к носу, стоя перед зеркалом в туалете и пытаясь не думать о том, что здесь произошло совершенно недавно. — Тебе надо расслабиться, Лу,— резкий вздох раздался в полной тишине, Зейн тут же отшатнулся, боясь, не дай Бог, получить от парня, чьё лицо сейчас было таким же пугающим, как и свинцовые грозовые тучи. — Нам, наверное, надо расстаться. Бум. Луи смотрел на своё отражение в зеркале, искренне удивляясь сам себе. Он только что?.. Почему он это сказал? Нет, не то, чтобы он жалел об этом, совсем нет, просто... Это было сказано из-за какого-то внутреннего желания отгородиться ото всех. Да, и вообще, он думал, что эти слова прозвучали лишь в его голове. — Ладно. И это не могло не привести Луи в ещё больший ступор, чем прежде. Он смотрел на Зейна широко распахнутыми глазами, словно это не он сейчас предлагал расстаться, а желание исходило от брюнета. — Как это - ладно? Зейн пожал плечами, закуривая сигарету, весь его корпус был полностью расслаблен, а на губах даже играла какая-то насмешливая улыбка. — Так просто, значит? — Луи фыркнул, хоть он прекрасно ощущал непонятное облегчение внутри себя. Отбрасывая лёд в раковину, Луи тоже взял сигарету, подходя к раскрытой форточке. — А что ты хочешь, Луи? Ты в последнее время какой-то неопределенный, нервный. Ты влюбился в кого-то. От слов брюнета сердце Томлинсона пропустило удар, а пальцы вдруг с силой сжали только загоревшуюся сигарету. Он нервно усмехнулся, пока в голове пульсацией раздавались слова Зейна. Влюбился. Влюбился. Да кого чёрта он вообще несёт? Луи не влюбился. Луи устал. От всего. Сейчас он хотел лишь отдохнуть, закрыться, убежать куда-нибудь, убежать от самого себя. — Да иди ты к чёрту! — резко выдыхая дым из легких, Луи выбросил окурок в окно, хватая сумку и направляясь к выходу. Ярость, подобная той, что охватила его утром, разогрелась в сердце, и больше всего Луи не хотел, чтобы сейчас кто-то попал под его руку. Он не понимал, что творится с ним, он не понимал, почему ярость душит его, не понимал, почему Гарри занимал его мысли. Все больше и больше. Все запуталось. Все рушилось. — Просто хочу пожелать удачи, Томмо. Обращайся, если станет совсем туго быть влюблённым в брата. Влюблённым в брата... Луи застыл с рукой на дверной ручке, а через секунду он уже бежал к выходу из здания, чтобы освежить мозг. Нет. Он ведь не может. Так? Он ведь не может быть влюблённым в Гарри? Он ведь... — Блять, я влюблен в своего брата, — Луи шептал себе под нос, ощущая как ускорилось его дыхание, а сердце бешено стучало в груди, грозясь к черту разорвать грудную клетку. Пальцы сами оказались в волосах, сжимая их у самого основания до боли, которую Луи почти не чувствовал. Он чувствовал ярость и злость на самого себя. Как дошло до этого? Когда он всё так испортил? — Блять, — оседая над землёй, опираясь спиной на стену здания, Луи просто терялся в шуме своих мыслей. Голова разрывалась, руки тряслись, а в лицо летел мокрый снег, которые начинал путаться со слезами. Он даже не понял, в какой момент заплакал, не понял и того, когда Зейн пришёл к нему, заключив в объятия, бормоча ему на ухо что-то неразборчивое. Никогда ранее он не чувствовал себя таким разбитым. — Как, блять, так получилось? — цепляясь за пропахшую сигаретами толстовку Зейна, Луи шептал, заикаясь от истерики. Чужие ладони успокаивающе гладили его по спине, но всё равно не давали должного эффекта. — Тихо, Луи. Ничего такого, просто будешь осторожным и ничего не произойдёт, — слова Зейна подливали масла в огонь, и Луи просто спрятался в изгибе шеи парня, чтобы заглушить крик, рвущийся из него. И это движение заставило брюнета резко отстранить Луи от себя. Взгляд карих глаз в ледяные голубые. Зейну не составило труда понять всё за мгновение, он распахнул рот, а затем вновь прижал парня к себе, в таком движении, с которым матери защищают своих детей от опасности. — Так вы уже всё испортили... Ладно, Лу, прорвёмся. Ты мой друг, и я тебя не оставлю, да? — Я такой идиот, Зейн, черт дери, такой идиот. — Знаю, Лу. Держись.

***

— Гарольд, хей, как ты? — Гарри перестал оглядываться в поисках своего лучшего друга, который почему-то отсутствовал, да и к тому же не отвечал на звонки, обращая внимание на человека, что звал его. Лиам. — Привет, неплохо, — короткая улыбка образовалась на губах кудрявого, пока он жал руку старшему парню, но тот не отвечал на улыбку, а лишь схмурился, оглянулся, а затем, перехватив руку Гарри, затащил его за угол, где никто никогда не обитал из-за ужасающего запаха. Сморщив нос, кудрявый кинул вопросительный взгляд на Лиама. — Ты выглядишь не очень. Что там он наделал? — Оу, да перестань, Лиам, всё хорошо... — Ты можешь доверять мне, Гарри. Если он приставал опять, то я смогу всё чётко ему объяснить... — Да нет же, Лиам, всё хорошо. — Гарри активно замотал головой, постукивая по плечам парня, который успел даже покраснеть от злости, и встать в оборонительную позицию, правда, обороняться было не от кого. — Точно? Почему же ты... — Спокойней, просто похмелье, да? Я в порядке, — Гарри кивнул, наблюдая, как парень медленно приходил в себя, а затем и вовсе рассмеялся, выводя Гарри из зловонного коридора. — Извини, просто я на взводе сегодня, из-за всего злюсь, — Лиам хмыкнул, потирая шею и в этот же самый момент злобно окидывая взглядом пару парней, которые в этот же миг разбежались в стороны, решая не попадаться больше тому на глаза. — Да я заметил, — кудрявый повёл плечами, замечая этот взгляд, даже он начинал чувствовать себя неудобно. — Ладно, извини ещё раз. — Что-то случилось? — Проблемы маленькие, справимся, — лицо парня почему-то изменилось, заставляя Гарри впасть в задумчивость. Где-то в глубине души кудрявому захотелось оказать тому какую-нибудь помощь или поддержку, но он также понимал, что уровень их дружбы не совсем тот, чтобы открывать друг другу душу. Вероятно, он и не хотел разговаривать о своих проблемах, но желание Гарри как-то отблагодарить того за поддержку было выше, и он просто решил, что должен что-то сделать. — Слушай, Лиам, может, ну, посидим как-нибудь, правда, если ты не занят. Всё-таки ты такая важная шишка, а?— кудрявый игриво ткнул Лиама в бок, смеясь, на что тот улыбнулся и мрачная мина с его лица пропала. — Может быть, Гарольд, может быть. Можем сходить, как закончишь, в Старбакс и посидеть там, да? Расскажешь мне, как у тебя дела, а сейчас я должен идти и помогать отцу, до скорого. — Да, хорошо. Пока, — Гарри хлопнул того по плечу и, подарив последнюю улыбку, они разошлись в разных направлениях. Гарри получил сообщение от Найла, в котором говорилось о том, что у него небольшая проблема под названием «старший брат и ему скучно здесь одному, и он запретил мне идти в школу». Слегка расстроившись этому факту, и лишь слегка, потому что он знал, что его ждёт выговор за брошенную девушку, которая была сейчас чёрт знает где, что было несомненно к лучшему, ибо попадаться той на глаза ему не хотелось ни в коем случае, как и говорить об этом с Найлом. После звонка Гарри искал Лиама в кабинете директора, и, заходя туда, улыбнулся широко настолько, насколько он мог, прокашливаясь и топчась на месте. — Томлинсон? Чего тебе? — старший Пейн смерил строгим взглядом парня в дверях, звуча немного раздраженно по причине той, что его раздражала эта фамилия. В частности из-за Луи, который всегда обожал злить того, и Пейну было абсолютно всё равно, что Гарри был не таким. — Лиа... — О, это ты. Я иду. Отец, я выпить кофе. Лиам взялся из ниоткуда, неся за собой кипу бумаг, которая разлеталась в стороны, но парня это мало беспокоило, а беспокоило непосредственно старшего Пейна, который наблюдал за этим, сжимая именную ручку в кулаке. — Лиам. — Отец, я устал. Ровно полчаса. Парень буквально кинул кипу бумаг на стол отца, приходящего в ярость, а затем быстро схватив сумку, вытолкал Гарри наружу, повторяя ему, что нужно быстро смываться. К тому времени на улице вдруг опять замёл сырой снег, и Лиам благородно предложил свою машину, потому что вид Гарри, забывшего дома шапку, кричал о помощи. Еле перебежав через улицу, получая по всем неприкрытым местам удары хлопьями снега, они уместились в машине, вытряхивая из волос снежинки. — Когда она уже закончится, устал от этой зимы, — Лиам пробубнил, заводя мотор, а затем взглянул на Гарри, обнимающего рюкзак. — По какой причине похмелье? — По причине неудачного свидания. Думаю, я больше никогда в жизни на них не пойду. — Всё так плохо? — Ну, учитывая тот факт, что мне было противно, и я сидел в туалете после того, как та пометила мне шею, вызывая Найла и пытаясь не орать, то да, всё ужасно. — Ты шёл на свидание с девушкой? Я думал, ну, тебе нравятся парни, э... — Постой, что? — Гарри резко развернул голову в сторону Лиама, распахнув рот. Что-то неприятно осело в его сердце, заставляя то биться сильнее от волнения. Он ведь не ослышался? — Чёрт, извини, извини, я не это имел ввиду, Гарри, я... Лиам бубнил, смотря то на удивленного парня напротив, то на дорогу, сжимая с силой руль. Он не знал, почему сказал это. Эта мысль просто пронеслась в его голове, и он даже понимал, что Гарри, вероятно, не по собственной воле попадал под влияние Луи, но что-то заставило его вытолкнуть эту мысль наружу. Может, проблема заключалась в нём самом, а именно в том, по какой причине его сегодняшнее настроение было ниже плинтуса. — С чего ты это взял? С того, что я и Луи тогда, ну... — Нет, не важно, Гарри. Я всё понимаю. Бывают в жизни наваждения. Неприятные. Ничего такого. Я понимаю. — Да о чём ты? — Гарри нахмурился, потирая переносицу. После слов Пейна его мысли окончательно превратились в кашу. Что-то упорно звонко орало в его голове. Но он не мог понять что. Возможно, это головная боль начинала вновь давать знать о себе . — О чём я ? — Лиам рассеянно бубнил, осознавая, что зашёл в опасную зону. У него не было особенного желания рассказывать о себе, тем более в этом плане. Он сам был сейчас запутан, напуган и расстроен, он не знал, мог ли он поделиться этим с человеком, которого едва знал. Гарри продолжал выжидающе смотреть на парня, что невозмутимо вёл машину, и это бы, вероятно, продолжалось ещё дольше, если бы они уже не приехали к месту. Метель завывала, клоня ветки деревьев к земле, прохожих было не сыскать, а если те и были, то спешили поскорее укрыться или в магазинах, или в своих автомобилях, а желательно, конечно, дома. Наверное, лишь псих мог считать нормальным прогуляться в такую погоду. И почему-то Лиаму казалось, что в его голове, в буре бушующих мыслей, находилась одна сумасшедшая, которая казалась всё более необходимой. Эта мысль заключалась непосредственно в том, чтобы вылить накопившийся океан ненужных ему, приносящих боль, чувств. И чем дольше он сидел, смотря на горящие окна заведения, тем более нормальной казалась эта мысль. — Итак? — Хорошо. Пошли, я расскажу. Лиам мог понять, что чувствовал Гарри, и, вероятно, то, что ощущал он, было примерно равно по масштабу ощущениям Гарри. Далеких три года назад, когда он решил, что должен сделать карьеру музыканта, в его жизни вдруг внезапно появился никто иной, как Зейн Малик. Ещё совсем ребёнок, буйный и разрушающий всё на своём пути, Зейн ворвался в его жизнь подобно урагану. Их первая и последующие встречи, которые поначалу не выходили за рамки обычного музыкального магазина, остались в памяти Лиама навсегда и напоминали о себе щемящей болью в районе сердца. На тот момент он даже и в мыслях не мог представить, что этот ребёнок с такой нахальной улыбкой и глубокими, затягивающими глазами, сможет его разрушить. Ничего ведь действительно не предвещало беды. Невинные столкновения, улыбки, общие темы, разговоры, и так по кругу, пока в один момент Лиам вдруг не осознал, что в его душе теплится какое-то смутное, не знакомое чувство. Он влюблялся, с каждой новой встречей, с каждой минутой, проведенной с парнем, который покорял его своей разумностью, при существующем в нем стремлении к бунту. Дальше появились встречи вне магазина, Лиам начинал медленно закрываться в себе, так как не принимал те чувства в нём абсолютно, поэтому ненавидел себя всё сильнее и сильнее. И затем это дошло до пика. Любовь и ненависть. Лиам был пьян и слишком влюблён, Зейн вёл его домой под плечо, отругивая того и при этом смеясь над ним же, когда он умудрялся говорить немыслимый бред. Поэтому признание Лиама он не воспринял. И во второй раз тоже. И пьяному Лиаму пришлось принять меры. Он поцеловал его, стоя прямо перед окнами своего дома, при утренней заре, он даже мог помнить, как трепетали реснички брюнета, ошарашенного этим действием, он мог видеть проплывающее в глазах того непонимание, пока сам умирал внутри. Затем пощечина. Не сильная. Лишь с желанием отрезвить. Но Лиаму было больно, и не столько физически, сколько морально. Это заранее предугадывало исход ситуации. Зейн ушёл. А вместе с ним неизвестно куда ушла его теплота и дружелюбность. Они перестали быть прежними. Прежним перестал быть и Лиам. Углубляясь дальше в свою печаль, он почти что загнал себя в могилу. Вечные пьянки и отсутствие сына дома, заставили отца волноваться. А потом Лиам признался, и всё стало чуточку хуже, чем было. Сначала скандал, потом больница. И если парень думал, что всё происходящее с ним после ухода Зейна было адом, то он глубоко заблуждался. Ад начался, когда он вернулся домой, и с первого дня его пребывания в отчем доме начались терапии какого-то врачишки, вталкивающего в мозг молодого парня о абсурдности мыслей насчёт парней. И у него получилось. Да, Лиам стал ненавидеть себя ещё больше, чем было до этого, да и ко всему остальному, отец берёт его под свой присмотр в школу, устраивая на работу, пристраивая рядом с собой. Парень влился в процесс не сразу, он по сей день ненавидел эту работу, но ничего не мог сделать. Отец решил, что не допустит того, чтобы его сын позорил их фамилию ярлыком «гей», особенно после того раза, когда парень хотел увидеться с Зейном. Так он и жил, работа и ненависть, ненависть и работа, и это стало почти терпимым, пока спустя столь долгое время он вдруг не встретил Зейна. Зейна, который был рад его видеть. Зейна, который раскаивался и просил прощения. Зейна, из-за которого пожар в его груди разгорелся с новой силой. И сейчас, уже около месяца, Лиам был потерян. Потерян, пуст и не знал, что ему делать. Он не мог больше находится в этих рамках, он даже начал осознавать, что те чувства к Зейну тогда не были наваждением, но продолжал отговаривать себя. К тому же Зейн был счастлив с неким Луи Томлинсоном, а Лиам, кажется, немного ревновал. И увидя Гарри, видя то, что происходило с ним, у Лиама возникло желание помочь. Правда, он не знал, как лучше будет для него. Гарри распахнул рот, но ради приличия тут же прикрыл, прокашливаясь. Информация, выходящая из уст Лиама, атаковала его мозг, сердце вдруг защемило ещё больше. Младший Томлинсон сам не понял, как вдруг начал задыхаться, пока Пейн не вывел его на улицу, уводя к зданию. — Извини, извини, что так реагирую, я просто вроде... Немного парализован этой информацией?— кудрявый очнулся рядом с дверью, вдруг встряхивая парня перед ним за плечи и испуганно смотря в его глаза. Лиам криво улыбнулся, похлопав ладонью по плечу младшего парня и покачнул головой. — Это я должен извиниться, кажется, я нагрузил тебя ещё больше. Хотел ведь помочь... — Нет, нет, нет, Лиам я... Дверь здания вдруг распахнулась, выпуская наружу двух юношей, которые застыли рядом с Лиамом и Гарри. Четыре пары глаз бегло изучали друг друга, а тишина висела между ними, нагнетая до предела. — Здравствуй, Лиам, — брюнет неуверенно произнёс, махая рукой, облаченной в кожаную черную перчатку, его губы также неуверенно растягивались в улыбке, пока взгляд парня не остановился на Гарри, до сих пор держащего Лиама за ворот куртки. — Гарри. — Зейн, — кудрявый кивнул, видя краем глаза движение за спиной брюнета. Он знал, что Луи здесь, и он молчал, как и Лиам, застывший на месте. — Ну, мы, наверно, пойдём, — Зейн мог чувствовать растущее напряжение и, последний раз слегка обиженно взглянув на Лиама, он взял Луи под руку и увёл его в сторону, кивнув Гарри на прощание. — Это было неловко, как неловко, боже, — Лиам вдруг начал бормотать, заливаясь краской, пока Гарри стоял, наблюдая за удаляющейся парой. — Лиам. Кажется, мне нравится Луи. Слова вылетели не совсем осознанно из уст кудрявого, грудь почти горела изнутри, почти так же, как и щёки, пылающие от медленного осознания ситуации. — Лиам ... Я в заднице. Я ... — Гарри, нам нужно другое заведение, надеюсь, твоя мать будет не против, если мы выпьем совсем немного. — Д-да... Но дело в том, Лиам. Лиам, чёрт дери, я не хочу, чтобы этот ублюдок, который портил мне жизнь, грустил. Я. Не. Хочу. Чтобы. Он. Грустил. Я сделаю всё, чтобы он не грустил... Речь Гарри превращалась в кашу с каждым произнесенным словом, пока Лиам, который был так же не в себе после встречи, вёл его к машине, увозя на другую улицу, в бар, где они проводят остаток дня. — Я не хочу, чтобы он грустил из-за меня. Не хочу больше видеть его слёз. Не хочу, чтобы он страдал из-за моих чувств к нему, Зейн. Я думаю, мне нужно принять меры, — Луи выпускал сигаретный дым, ежась от холода, его взгляд был устремлен к небесам, что были цветом, прямо соответствующим его настроению, грязно-серые. Всё, что хотел старший Томлинсон сейчас - это перестать мешать жить младшему. Он сделал бы всё, что угодно, чтобы перестать ему мешать. Всё, что угодно. — Только не налажай, Луи, пожалуйста. — Я должен съехать.