. . .
То, что Аллен был далеко от Канды, не означало, что он мог выкинуть его из головы. Они были соседями почти полгода, но это ощущалось так, слово длилось целую вечность. Аллен чувствовал, будто знал его всегда. И было так странно, что его нет рядом. Аллен вздохнул, подпирая рукой подбородок и листая какой-то журнал лишь бы чем-то себя занять. Он услышал смешок из одноместного дивана слева. - Пацан, ты вздохнул уже раз сотый с того момента, как пришел сюда, – прокомментировал его рыжеволосый опекун, прикладываясь к своему очередному бокалу вина. Аллен опустил взгляд в журнал, который он на самом деле и не читал вовсе. - Правда? – Аллен старался, чтобы его голос звучал равнодушно. Но, конечно, ему не удалось никого одурачить. Тем более, Кросса. Очередной смешок от учителя. - Как влюбленный щенок, честное слово. Услышанное заставило щеки Аллена порозоветь. Он попытался скрыть это за угрюмым видом, но заработал только еще один смешок от опекуна. - Знаешь что? Вали-ка ты, купи торт. У тебя же этот дурацкий день рождения. И прекрати дуться. На обиженных воду возят. - Не дуюсь я, – попытался отвертеться Аллен, но Кросс лишь махнул рукой и отослал того прочь. Он старался не ломать голову над ласковым тоном Кросса, что тот сейчас использовал. Как будто тот заботился. Вздохнув последний раз, он вытащил себя из кресла и пошел за пальто и бумажником.. . .
Когда Аллен вернулся, он был практически готов к тому, что Кросс снова исчез. Но нет. Он был еще тут и валялся на диване. С кухни шел аппетитный запах, от которого у Аллена пошли слюнки, и которого не было, когда он уходил. Оказалось, Анита – женщина, с которой, как надеялся Аллен, Кросс скоро осядет на одном месте, даже несмотря на то, что она слишком хороша для него – пришла в гости и принесла множество различных блюд китайской кухни из ресторанчика, которым владела. Ах, думал Аллен, но ему-то она подходит идеально. Должно быть, это из-за нее Кросс стал мягче. В доме не было ни новогодней елки, ни рождественских украшений. Но было тепло, и стол ломился от еды. Бумажный пакет, перевязанный серебряной ленточкой, был отдан Аллену улыбающейся Анитой, которая подмигнула ему и прошептала: «От Мариана и меня». Внутри оказался шерстяной шарф кремового цвета с красным узором на концах и с парой перчаток в комплекте. Говоря простым языком: Аллен был счастлив. Поздней ночью, когда его живот был полон, а тарелки вымыты, Аллен наблюдал из кухни как Анита и Кросс сидели на диване, бормотали что-то в полголоса и улыбались друг другу. Улыбка возникла на его лице. Наконец-то появилось ощущение, что он дома. И неожиданно Аллен почувствовал тоску по своей маленькой комнатке в общежитии, которая была его домом последние месяцы, с этими ненормальными украшениями, двумя золотыми рыбками и, конечно, одним симпатичным соседом-придурком.. . .
Была практически полночь, когда Аллен пошел в свою спальню. Его глаза сразу же нашли телефон, что он поставил заряжаться. Экран светился, поэтому Аллен поспешил проверить его. Было несколько сообщений, поздравляющих его с днем рождения, но одно имя немедленно приковало к себе все его внимание. Юу Канда. «Хей, с днем рождения.» Оно пришло около часа назад. Аллен сел на кровать, читая эти четыре слова снова и снова. Небольшая, задумчивая улыбка появилась на его лице. Пальцы стали бегать по виртуальной клавиатуре на экране, печатая все, что приходит в голову, включая расспросы о Рождестве Канды и его планах на каникулы. В конце он напечатал «Я скучаю по тебе», и остановился, смотря на свое сообщение несколько мгновений. А затем его палец нажал на «удалить» и стер все, что написал. В ответ от Аллена пришло простое: «Спасибо. Счастливого рождества. Желаю хорошо отметить его в кругу семьи».. . .
Аллен вернулся в общежитие за два дня до начала семестра. Когда он приехал, Канда точно не ожидал увидеть большую банку печенья, которую Аллен впечатал ему в грудь. - Печенье Линали, – сказал Аллен с ослепляющей улыбкой, которую Канда начинал ненавидеть. Он стал подозревать что-то еще сильнее, когда Аллен добавил, – все для тебя. Канда посмотрел на Аллена невозмутимым взглядом. - Серьезно? Почему? - Предложение мира? – улыбка Аллена стала робкой. – Ты ведь поделишься со мной немного? Затем Аллен начал распаковывать свои вещи и тихо напевать мелодию, в которой Канда узнал мелодию, что Аллен поставил на звонок будильника. Аллен выглядел… Нормально. Никаких следов вспышки, что была перед его отъездом. Но Канда никак не мог избавиться от ощущения, что что-то не так. И ему не понадобилось много времени, чтобы понять, что именно.. . .
- Он ведет себя так, как будто, черт побери, ничего и не было, – разочарованно прошипел в телефон Канда. – Еще более раздражающе, чем было раньше… Угх.. - Чувак. Остынь. – Раздался голос Лави из телефонной трубки. – Звучишь так, как будто у тебя запор, и это довольно смешно. - Отъ*бись, Кролик, – рявкнул Канда в трубку. – Я сам даже не понимаю, почему я рассказываю тебе все это дерьмо. - Потому что я спросил? – в голосе Лави можно было расслышать смех, и Канда ненавидел то, что рыжий наслаждался этой ситуацией. Хотел бы он, чтобы Лави был здесь и тогда Канда смог бы задушить его насмерть. Вопрос сбил ход его мыслей, – он, получается, полностью игнорирует эту тему? Канда тяжело вздохнул. - Ага, избегает как огня. В трубке повисла тишина, и Канда на мгновение задумался о том, что Лави на том конце заснул. Но затем неожиданно пришел ответ. - Знаешь, я больше удивлен, что ты вообще пытался с ним поговорить об этом. - Тупой стручок полный дурак. – Губы Канды сжались в тонкую линию. – Он уже должен был бы понять. Но нет. - И что конкретно он должен был понять? На лбу Канды выступила пульсирующая венка. - Е*ать, если я не вешаю ярлыки на чувства, это не значит, что их нет, - огрызнулся Канда. – А сейчас он даже и слушать не будет… - Юу, – в голосе Лави смешались веселость и раздражение, – он не умеет читать мысли. После всех этих твоих придурочных «Это ничего не значит», что ты повторял ему... У него вполне себе нормальная реакция. Он просто не хочет, чтобы ему было больно, ну ты понимаешь… Канда замолчал. Вспоминая лицо Аллена и его слова «У тебя вообще есть сердце?» звучавшие в его голове, как будто Аллен стоял сейчас рядом с ним. Как будто ему было действительно больно. - Тч, – Канда легко цокнул языком, – откуда ты все это знаешь? Тихий смешок был ему ответом. - У меня свои источники, – ответил Лави. И Канда почему-то представил, как тот пытается подмигнуть своим единственным глазом. Он вздохнул. - И что теперь? - Ну, – теперь голос Лави стал серьезным, – даже если ты ему сейчас признаешься, он так легко не поверит, после всего, что было… Услышав это, Канда не мог избавиться от чувства, что его что-то укололо в сердце. Он выдохнул в трубку, на том конце послышался смешок, и он нахмурился сильнее. - Эй, Юу-ууу… – проворковал гребанный Кролик, от этого его захотелось удушить только сильнее. – Знаешь что, просто попробуй донести до него, что не ничего не значит. Словесно ты объясняешься фигово. Так что сделай все, на что способен. Действия значат больше, чем слова, – пропел Лави, и Канда не смог удержаться от смешка. Но он был прав. Если Мелочь не хочет говорить, значит, говорить они не будут. Он просто покажет ему.. . .
За время его отсутствия, даже такого недолгого, Аллен совсем забыл как это, когда тебя так рано утром выдергивает из сна пронзительные звуки визгливой рок-гитары, что Канда поставил себе на звонок будильника. Стеная, Аллен схватился за ноющую голову, прежде чем принять сидячее положение. Он хотел продолжить спать, правда, но почему-то он понял, что не стоит. Он вспомнил кусочки и отрывки его сна – не очень приятного – и нехотя признал, что тупой будильник Канды спас его от того, что практически произошло, и что он не хотел бы вспоминать. Аллен даже немного скучал по тем временам, когда ему приходилось полуночничать над домашней работой до бессознательного состояния и засыпать мертвым сном без сновидений. Визгливые звуки исчезли. Аллен смутно отметил шорохи со стороны кровати Канды и спустя минуту услышал его сонный голос. - Что. Ты тоже проснулся. - И чья это вина, а? – ответил Аллен, слегка сжимая переносицу в надежде уменьшить головную боль. - Думаю, ты должен был бы уже привыкнуть к этому? – мягкий смешок, сопровождающийся шуршанием. Кажется, Канда вылез из постели. Небольшая пауза, а затем неуверенное, – ты в порядке? Аллен пару раз моргнул, прежде чем оттолкнуть одеяло. - Хммм… – промычал он в ответ и спустил ноги с кровати на пол. – Сколько времени? - Пять тридцать, – кратко проинформировал Канда. – Ты не собираешься дальше спать? Аллен усмехнулся. - Кажется, мне не стоит. Эти слова повисли в воздухе. Если бы это был кто-то другой, Аллен был уверен – его бы завалили вопросами. Но, как и ожидалось от Канды, тот больше не задавал вопросов. Но он не ожидал, что Канда пройдет на его сторону комнаты. Аллен взглянул на него, когда заметил, что тот уже стоял перед ним. Лицо Канды как всегда было невозмутимым, и он спросил: «Хочешь тогда пойти со мной?».. . .
Январский утренний воздух пробирал холодом до костей. Аллен чувствовал его порывы на лице, когда ускорялся, пытаясь не отставать от Канды. Черт бы побрал его длинные ноги! Когда Аллен уже начинал задыхаться, Канда даже не показывал признаков одышки. Аллен задавался вопросом: этот парень вообще замерзает? Кажется, Канда заметил, что Аллен отстает, и повернул голову влево, мягко усмехаясь. Мягко, но, тем не менее, насмешливо. Аллен нахмурился и побежал быстрее, чтобы догнать Канду. - Уже хрипишь, Шпендель? – поддразнил тот, когда Аллен появился с левой стороны. Каким-то образом Аллену удалось выдавить «Не. Хриплю», между попытками глотнуть побольше воздуха. Да, он действительно был не в форме. Он редко занимался спортом с того момента, как поступил в колледж. Канда только усмехнулся, услышав этот жалкий ответ. И Аллен ненавидел то, что эта незначительная ухмылка делала с его сердцем. Серьезно. Он снова перевел свой взгляд на дорогу впереди. Они были в парке недалеко от территории кампуса. Вообще-то, у общежитий были беговые дорожки. Но очевидно, они были не достаточно привлекательными для Канды. Парк был хорош, высокие деревья с густой зеленой листвой сейчас стояли голые. Аллен бы и не был против, если бы на улице не стояло безбожно раннее зимнее утро. Он неустанно ломал голову над тем, зачем вообще согласился на пробежку с Кандой. Может потому, что он никогда раньше не предлагал ему присоединиться? Поэтому Аллен только кивнул, когда Канда спросил его утром. И может потому, что ему было интересно, что Канда обычно делает по утрам. - Oi, Стручок, уже устал? – крикнул Канда через плечо. Аллен понял, что снова отстал. - Я в порядке, – крикнул он. Потому что прошло не более двадцати минут. Аллен поправил красную вязаную шапку, которую надел сегодня утром, и снова ускорился, ощущая, как холодный воздух гладит его щеки, глядя, как Канда впереди грациозно движется, видя его спину так близко, что можно коснуться её рукой. Аллен заметил, что Канда снизил скорость. Он должен был бы обидеться, но сейчас Аллен был просто счастлив бежать плечом к плечу с Кандой. Может быть потому, что ему хочется быть с Кандой. Аллен горько усмехнулся. Боже, он безнадежен.. . .
На обратном пути домой они остановились у круглосуточного магазинчика. Аллен был голоден после всех этих пробежек. К сожалению, когда он с нежностью взглянул на большую говяжью сосиску, то вспомнил, что не захватил с собой денег. Канда услышал урчание его живота, усмехнулся и заказал три хот-дога. Два из них он молча отдал Аллену. Канда был добр после всего этого, даже несмотря на то, что они больше не были… Кем бы они ни были раньше, прежде чем Аллен односторонне решил все прекратить. Он снова почти захотел верить, но решил не слишком зацикливаться на этом. Ведь Канда всегда был добр - несмотря на то, что вел себя как придурок большую часть времени - даже до того, когда все это началось. Это же ведь не обязательно должно что-то значить… Правильно?. . .
- Ну, как жизнь с экс-очаровательным принцем? Аллен был благодарен Господу, что Линали говорила с ним по телефону, и ему не надо было насильно заставлять её молчать. Он до сих пор чувствовал неловкость, дважды проверяя и убеждаясь, что Канда еще не вернулся, прежде чем тихо ответить: - О каком это экс-очаровательном принце ты говоришь? С другой стороны послышался смешок. - Ты знаешь, кого я имею в виду, – поддразнила она. – Серьезно, как дела? Вы поговорили? Аллен вышел из кухни в общежитии и прошел в их комнату, а затем закрыл дверь на всякий случай. Так он заметит, когда Канда вернется домой. Аллен устроился на кровати, прислонившись спиной к стенке, прежде чем ответить на вопрос лучшей подруги: - Я серьезно, нам не о чем говорить. - Не стóит, Аллен Уолкер, – Линали повысила голос, и он мог только представить её с выражением материнского недовольства, что постоянно появлялось на лице Линали, когда Аллен был рядом. И сейчас она в любую минуту была готова начать свою проповедь. Её нужно было остановить. - Это правда. Я уже сказал все, что хотел перед отъездом. Я же говорил тебе. - Да, и о том, как сбежал после этого. Конечно, ты мне рассказал. - Линали… - Ты вообще дал ему возможность сказать что-нибудь? Аллену пришлось сдержать смех. - Я даже представить себе не могу Канду, ведущего задушевный разговор. - Другими словами, нет. Дай ему сказать. Аллен вздохнул. - Он даже не пыталс…. Стойте-ка. Это неправда. Канда пытался поговорить об этом, но Аллен не дал ему. Он сбежал. И, кажется, Канда прекратил попытки, если судить по тому, что он больше не упоминает об этом в последнее время. - Аллен? Ты еще тут? - А… Да, да. Я здесь. Линали должно быть заметила его отсутствующий голос, с её стороны несколько секунд не раздавалось ни звука. Казалось, что она ждала, что Аллен выскажет то, что гложет его мысли, но он продолжал молчать. И Линали продолжила говорить. - Ты заметил какие-то изменения в его поведении? Аллен моргнул, услышав вопрос. - Нет… – За исключением того, что они больше не целовались. – Ведет себя как обычно. Общается со мной, как будто ничего и не было. - С твоей подачи, – заметила Линали. - Твой голос звучит раздраженным, Лина. - Потому что вы оба… Агррр! Серьезно, вы двое просто невозможны, – отчеканила она, затем глубоко вздохнула и громко выдохнула в трубку. – Знаешь что, Аллен. - Да? - Притворство. Не стоит полагаться на него, Аллен. Это глупо и опасно. И вам, парни, стоит поговорить. Поговорить. Ради Бога! – Пауза. – Вам обоим. – Добавила она на всякий случай. Аллен мог только обессилено смеяться. - Я думала, я воспитала тебя лучше, Аллен Уолкер. Мамочка разочарована. - О, мамочка, – Аллен хихикнул и продолжил детским голосом, – мне так жааааль… Скрип. Аллен взглянул в сторону открывшейся двери и обнаружил Канду, стоящего в проходе, смотрящего на него с не то нахмуренным, не то позабавленным лицом. Он почувствовал, что лицо мгновенно покраснело. - Эмм… Это Линали, – пояснил Аллен, прежде чем Канда успел что-то спросить. Смешок. - Мамочка? Правда что ли? Жар на лице усилился. - Заткнись. Это шутка, понятная только нам двоим. - О, Канда вернулся? – Линали заговорила снова. – Хорошо, передай ему привет. И не забудь поговорить с ним. Пока, Аллен! И прежде, чем он успел ответить хоть что-нибудь, связь прервалась. Вздыхая, Аллен убрал трубку от уха. На периферии зрения он мог видеть, как Канда подходит к столу, снимая сумку. - Линали передала привет. Канда повернулся к нему и сказал, мягко подтрунивая: - Мамочка? Лицо Аллена снова запылало. - Забудь, ладно? - Конечно-конечно, – пауза, сопровождающаяся ухмылкой, а затем, - большой ребенок. - БаКанда, ты!.. Канда смеялся. Мягко, почти беззвучно. Смеялся. Кажется. Если судить по его вздрагивающим плечам. И это прекратилось, когда Канда понял, что Аллен пялится на него. Канда прочистил горло, а затем вытащил что-то из кармана своей куртки. Он подошел к постели Аллена и протянул руку. Смущенный, Аллен взглянул на руку Канды и глаза его расширились. Шоколад. Миндальный шоколад дорогой марки, той, что Канда покупал ему в прошлый раз в качестве непрямого извинения за съеденное печенье Линали. В этот раз он хотя бы не бросил им в него. - Это тебе, Стручок. Возьми, – сказал Канда. - Эм… Спасибо, – Аллен нерешительно протянул руку и взял шоколад его руки. Затем он поднял голову, встречая смущенный взгляд Канды. – А по какому поводу? Потому что насколько он знал, Канда не делал ничего, что могло бы заставить его чувствовать себя виноватым. Ничего не стаскивал. Все вещи Аллена были на месте, так почему… - Увидел его, когда закупался в продуктовом. Подумал, что тебе захочется. – Канда небрежно пожал плечами. А когда Аллен продолжил пялиться на него, хмурясь, ответил, – Это просто шоколад, Moyashi. Я что, не могу купить тебе что-нибудь просто так? - Н-нет, конечно... Ох… – Аллен пялился на шоколад в своей руке и на невозмутимое лицо Канды. – Спасибо. Канда хмыкнул и взъерошил его волосы. - Ешь, – сказал он, прежде чем развернуться на пятках и подойти к рабочему столу, размышляя о своих делах. Аллен смотрел на шоколад и неожиданно вспомнил свой разговор с Линали. «Ты заметил какие-то изменения в его поведении?». Нет, это не было изменением. Даже без поцелуев, так Канда обычно и вел себя с ним, так ведь? Почему он не понимал этого раньше? И что это означало… Аллен помотал головой. «Не думай об этом слишком долго» – сказал он сам себе. В это время в его голове мини-Линали начала читать ему проповедь о притворстве и разговоре, и Аллен рухнул головой на подушку.. . .
Было время в жизни Аллена, когда кошмары были обычным явлением. Это был период времени, который Аллен предпочел больше никогда не вспоминать. Он забыл большую часть, но время от времени, воспоминания возвращались, преследуя его и напоминая, что когда-то жизнь его была далека от радуги и солнечного света. Ему снился луг. Огромная и устрашающая тишина. Даже ветер дул беззвучно, и это заставляло его поежиться от внутреннего холода. А затем появился Мана. Его первый приемный отец. Тот, кто научил его любить. Тот, кто умер из-за него. Дым. Везде был дым. Запах горящих вещей. Ощущение, что он укутан в жар так сильно, что он не мог дышать. - Нет. Он горел. Его левая рука горела. - Помоги мне… Аллен не мог видеть. Он не мог найти Ману. - Мана, помоги мне… - Мана… Мана! - Oi, Стручок! Аллен громко ахнул, вскакивая. Некоторое время ему казалось, что его грудь так сильно сжимает, что он умрет от недостатка кислорода. Но потом на щеки легли руки, и знакомое лицо появилось в поле его плывущего зрения. - Гороховый стручок, – медленно повторил Канда еще раз, – ты меня слышишь? Да, хотел ответить Аллен, но горло сдавило, и губы не двигались. Он попытался сосредоточиться на поддержании дыхания и фокусировке зрения. И встретился с парой темных обеспокоенных глаз. - Аллен, – Канда попытался снова. Его руки на щеках помогали поворачивать лицо, чтобы сосредоточиться на лице Канды, – как ты? Его дыхание постепенно стало ровным, и Аллен наконец четко увидел лицо Канды. Он не мог не заметить, какими обеспокоенным тот выглядел. - Ты назвал меня по имени, – сказал Аллен, несмотря на то, что голос его был все еще хриплым. Канда нахмурился сильнее, и его руки исчезли со щек для того, чтобы ущипнуть их. И сделали это сильно. - И это первое, что ты сказал после того, до смерти напугал меня? - Аууууу… – Захныкал Аллен, и Канда, наконец, прекратил тискать его щёки. Руки сразу же оказались на пострадавших щёчках. – Зачем же так сильно-то… - Тч, – Канда отвел взгляд, как будто пытался вернуть себе самообладание, – какого хрена произошло? И только сейчас Аллен заметил, что его сосед выглядел довольно неряшливо. Волосы были растрепаны, спадали прядями на плечи, некоторые из них торчали в разные стороны тут и там. Как будто он выпрыгнул из постели и сразу кинулся к нему… - Мм… Прости. Я разбудил тебя? Теперь Канда смотрел на него. - А кто бы не проснуться, когда над ухом кто-то орет так, словно вот-вот умрет? Услышав слова Канды, Аллен странно усмехнулся. Умрет. Он умирал, не так ли? Буквально мгновение назад. Во сне. Он умирал, но выжил. А Мана нет. - Oi, – Канда помахал рукой перед его лицом, и Аллен подпрыгнул от неожиданности. Он поднял взгляд, встречаясь глазами с Кандой, который даже не пытался скрыть свое беспокойство. Ха, должно быть видок у него был действительно преотвратный. – Хочешь поговорить об этом? Аллен застенчиво улыбнулся. - Вообще-то, не очень. Потому что разговор об этом означал, что надо будет заново вспомнить, пережить, рассказать. А делать ему это явно не стоило. Канда выглядел так, будто глубоко задумался. Затем встал рядом с кроватью Аллена. - Хорошо, тогда пошли со мной. - А? И прежде чем тот смог задать вопрос, Канда схватил его руку и потянул. Когда Аллен встал с кровати, он потащил его из комнаты. Они пришли на кухню. Канда посадил Аллена за кухонный стол и начал рыться в кухонных шкафчиках. Аллен мог слышать, как тот бубнит что-то о «старике» и «продуктовом», прежде чем наконец-то вытащить коробочку с чем-то напоминающим смесь для кофе или какао. Как оказалось, это был горячий шоколад, Аллен понял это, когда Канда вытащил две чашки и еще одну коробочку, которая была опознана как зеленый чай. Запах сладкого шоколада наполнил кухню, и Аллен неосознанно закрыл глаза, с удовольствием вдохнув аромат. - Не знал, что ты любишь горячий шоколад, – рассеяно отметил он. - Не люблю. Себе я делаю зеленый чай. Глаза Аллен открылись. - Тогда откуда он у тебя? Канда усмехнулся, подходя к столу и ставя кружку с горячим шоколадом перед Алленом. - Старик купил его вместе с продуктами, что отдал мне. Аллен мягко усмехнулся. - Счастливчик. Должно быть, он тебя обожает. - Не говори так, звучит ужасно. - Серьезно, – Аллен взял кружку, понюхал её и сделал маленький глоток. Тепло немедленно потекло по его горлу вниз. - Спасибо. Я чувствую себя теперь намного лучше. - Хорошо, – мягко проворчал Канда, отпивая свой зеленый чай. Аллен рассматривал профиль Канды, что сидел напротив него. Длинные темные локоны спадали на плечи. Тонкие пальцы держали ручку чашки. А затем Аллен отвел взгляд, потому что ему не стоило так смотреть на Канду. - У меня они тоже были, – начал Канда, заставляя Аллена снова посмотреть на его серьезное лицо, – тогда. Когда я был ребенком. - У тебя было что? – аккуратно спросил Аллен. - Кошмары, – коротко ответил Канда. Немного странно. – Старик делал мне то же самое. Горячий шоколад. Даже тогда он казался мне слишком сладким, но помогал заснуть после всего, так что… Это был, вероятно, первый раз, когда Канда добровольно поделился информацией о себе. Аллен не мог не чувствовать тепло и эйфорию, не мог бороться с улыбкой, что против воли появлялась на его лице, пока он слушал голос Канды. - Спасибо, – единственное, что Аллен смог сказать. И это была благодарность не за шоколад. Аллен убедился, что Канда понял это по его признательному взгляду. То, как Канда после отвернулся, можно было бы назвать милым. - Мне он больше не нужен. Можешь брать в правом шкафчике, если захочешь. Аллен знал, что он испытывает свою удачу, говоря: «Ох, я бы предпочел, чтобы в следующий раз его тоже сделал ты». Это была не совсем шутка. Он только хотел немного подразнить Канду. Так что, он не мог винить себя, когда удивился, услышав: «Ага, конечно. Дай знать, когда захочешь». Канда сказал это так, как будто это не было большим делом. Как будто это было естественно для него, делать что-то подобное для Аллена. Это и все остальные мелочи, что он делал для него. Не только в последнее время, но и раньше... Эта мысль заставила надежду расцвести в его груди, но Аллен не хотел надеяться. Однако в груди он чувствовал тепло.. . .
Приближался февраль, Канда зачастую возвращался в общежитие поздно, весь пропахший краской и потом. Выглядел он устало, но в своем роде возбужденно. Это заставило любопытство Аллена разгореться, потому что, насколько он знал, было не так много вещей, что могли хотя бы немного взволновать Канду. - Кафедра масляной живописи устраивает небольшую выставку, – как-то пояснил Канда, когда Аллен не выдержал и спросил об этом. – И сейчас мы готовимся. Как-то так. - Классно. Твои картины тоже будут? Канда кинул рюкзак на кофейный столик в гостиной и приземлился на диван рядом с Алленом. - Ага, несколько, – он хрустнул шеей и плечами, заставив Аллена поморщиться от этого звука. - Это классно, – прокомментировал Аллен. Небольшая улыбка появилась на его лице, когда он смотрел, как Канда облокачивается на спинку дивана и закрывает глаза. – Я сделаю тебе чай. – Аллен встал, не дожидаясь ответа Канды, и подошел к буфету. Аллен обожал чай. Привычка, доставшаяся ему в наследство от его британских корней, которая постоянно веселила Кросса. Хотя зеленый чай ему не нравился, но он много раз видел, куда Канда прячет его, и как приготовить чай так, чтобы ему понравилось. Через несколько минут Аллен вернулся в гостиную, неся две чашки чая, зеленого для Канды и с жасмином для себя. Канда пробурчал слова благодарности и отпил немного из чашки, и сдержанно выдохнул. Теперь Аллен знал, что приготовил чай правильно. - Кстати, я никогда не видел твои картины, – сказал Аллен. – В смысле… Я видел твои наброски, но не картины… Я, правда, хочу увидеть их. Канда повернулся, чтобы посмотреть на Аллена, задумался, а затем спросил: - Хочешь прийти на выставку? - А можно? – Аллен сразу же оживился. - Ага. Она открытая. Там будет плата за вход, но… – Канда прервался, чтобы поставить свою чашку на стол и найти взглядом рюкзак. Он достал что-то вроде билета и передал его Аллену. – Мои картины будут выставлены, так что у меня есть пара билетов. Аллен смотрел на билеты с сияющими глазами. - Я приду! Я обязательно приду! – Повторял он взволнованно и повернулся, чтобы взглянуть на Канду. Он хотел сказать спасибо, но слова застряли в горле, когда он встретился глазами с Кандой. Улыбка Канды, небольшая и мягкая, украла его дыхание.. . .
Здания художественного и музыкального отделений стояли друг напротив друга, но Аллен никогда раньше не переступал порог соседнего здания. Для него это была неизведанная территория. Но даже с его плохим чувством направления, это было не сложно – найти Арт-Холл – когда такая толпа народа идет в одном направлении. Галерея была не очень большой, но чистой. Современный интерьер позволил картинам стать центром внимания. Картины были расположены в соответствии с темой и стилем. Аллен мог поклясться, что не знал, в каком стиле рисует Канда, так что он решил просто осмотреть галерею. Через двадцать минут глаза Аллена наконец наткнулись на большой холст. Картина была нарисована маслом и стояла лицом к центру выставки. Что-то в этой картине звало его. Говорило ему подойти ближе. Это было странное и знакомое чувство, так что он подошел. - Тебе нравится? Аллен повернул голову в сторону голоса говорящего за его спиной. Его серебряные глаза встретили мягкие, серые, полные мудрости спрятанной за красной оправой очков. Мужчина с вьющимися волосами мягко улыбался ему и указал наклоном головы на угол картины. Юу Канда. Глаза Аллена широко распахнулись. - Это… На картине было изображено дерево с черным стволом и гладкими ветвями, тянущимися во всех направлениях и занимающих всю верхнюю часть холста. Но вместо листвы были цветные пятна. Некоторые из них были сделаны короткими, плотными мазками, другие были кругами с разным размером. Картина в основном была написана в темных тонах – синий, коричневый, черный с небольшими проблесками красного и белого. Было такое ощущение, что Аллен взглянул на Канду изнутри. Холодно. Темно. Загадочно. Но так же было тепло и страсть, которые не всем выпала честь увидеть. Это практически заставило Аллен расплакаться без веской на то причины. - Эта картина тронула тебя, значит, ты хорошо понимаешь его, – снова заговорил мужчина. – Кажется, он открылся тебе. Новый голос присоединился к ним, прежде чем Аллену удалось ответить что-либо. - Ты говоришь слишком много, старик. Аллен посмотрел на Канду, который только что подошел к Тиедоллу и посмотрел на старшего мужчину равнодушным взглядом. Тиедолл только улыбнулся. Он повернулся к Аллену и сказал: «Что ж, прошу прощения, но я должен вернуться к своим обязанностям. Прошу, наслаждайся выставкой». Аллен смотрел на него, пока его спина не скрылась из виду. - Это был Фрой Тиедолл… Верно? Я видел его раньше. У нас дома есть пара его картин. Вообще-то, они принадлежат Кроссу… Они мне нравятся. Я знал, что он преподает здесь, но… Ох… - Ты фанат или что-то типа? – Канда насмешливо улыбнулся, но все равно чувствовалось некая нежность. И немого гордости, если Аллен не ошибался. Канда очень уважал его. - Твои мне тоже нравятся, кстати. Здесь есть еще? - Рядом с этой, – Канда махнул рукой налево от Аллена, где на стене висела небольшая черно-белая картина. У второго рисунка была совсем другая атмосфера, от которой у Аллена так же перехватило дыхание. Она была черно-белой, вид сверху на пару рук на черно-белой клавиатуре пианино. Правая рука была белой, но левая была изображена черной и немного большей по размеру. И в то время как правая рука была цельной, левая рука выглядела высохшей и застыла на левом боку в массе черных музыкальных нот, которые танцевали в воздухе. Аллен чувствовал связь с этой картиной больше, чем с остальными. Если учесть, что его левая рука была довольно… Приметной. И Канда никогда не спрашивал, хотя видел её тысячу раз. - Хей,– начал мягко Аллен, не отрывая взгляд от картины, – это… Вопрос повис в воздухе, но, взглянув на Канду, Аллен понял, что его сосед знал, что он хотел спросить. В любом случае, он не ожидал, что Канда прямо посмотрит ему в глаза и скажет: «Я рисую то, что у меня на душе». Эти слова. Взгляд Канды. На изображении была дата, как раз та, когда начались зимние каникулы. Не говоря уже о том, как Канда ведет себя в последнее время... Как бы он не старался игнорировать собственные выводы, Аллен не мог не почувствовать, что Канда пытался что-то ему сказать. «Ты хотя бы дал ему говорить?» – вопрос Линали бился в его голове. Он не дал ему сказать, не так ли? Так это… Это его способ… Показать свои чувства?. . .
Этой ночью Аллен вернулся в общежитие раньше Канды, так как последнему надо было остаться и помочь прибраться после того, как выставка закончится. На обратном пути он мог думать только о том, что было на картинах Канды, и чувствах, что они будили внутри него. Сообщение, что Канда пытался передать через них. «Он открылся тебе» – звучали слова Тиедолла в его голове. «Я рисую то, что у меня на душе». Аллен был уверен, что идея второй картины – это сам Аллен. Канда не сказал этого, но он также и не отрицал этого. Что это значит? Потерявшийся в своих мыслях, Аллен вернулся в общежитие прежде, чем осознал это. Гостиная была пустой, Майкл опять свалил куда-то. В общем-то, это было даже к лучшему. Теперь у Аллена было время и место, чтобы собрать и расставить свои мысли по местам. Чтобы пересмотреть каждую вещь, каждое слово, что срывалось с губ Канды. Пытался ли он сказать ему что-то? Переодевшись в домашнюю одежду, Аллен направился к буфету, чтобы сделать себе чай и успокоить свой разум. Ему есть над чем подумать. Он заметил скетчбук, лежащий на столе Канды. Он раздумывал несколько мгновений, прежде чем поддаться желанию посмотреть в него. Присев на кровать соседа, Аллен начал листать скетчбук. Страница за страницей. Улыбка появилась на его лице. Канде нравилось зарисовывать случайные предметы. Иногда это были грубые наброски пейзажей вокруг кампуса. Иногда простые зарисовки чашки кофе. Но на этих рисунках не было людей. Поэтому Аллен так удивился, когда нашел себя среди набросков. В скетчбуке было целых пять карандашных набросков Аллена. На некоторых было только его лицо, вот он улыбается, а на этом смеется, один с пустым взглядом. Другие изображали Аллена делающего что-то. Аллен, склонившийся над клавиатурой на его столе, на другом он заснул, и бумаги были в беспорядке разбросаны по всей кровати. Когда Канда только…? Один из набросков датирован где-то во время их неоднозначного отсутствия отношений. «Я рисую то, что у меня на душе». В голове Аллена крутились десятки вопросов, на которые он очень хотел бы получить ответы. Аллен снова пролистал скетчбук, как если бы надеялся найти в нем все ответы, но… Было то, на что ответить мог только Канда. Это было – Аллен стал рассматривать тот набросок, на котором он заснул среди бумаг – что-то, что Канда пытался сказать ему все это время. Он должен прекратить убегать.. . .
Когда позднее Канда вернулся с выставки, комната была темной. Единственным источником света была настольная лампа. Канда обнаружил Аллена, заснувшего на его кровати, с его открытым скетчбуком, лежащим рядом с подушкой. Скетчбук был открыт на странице со скетчем, который, Канда помнил, рисовал, когда Шпендель был так изнурен домашней работой, что Канда не хотел его будить. Поэтому, вместо этого он зарисовал его. В то время. Потому что ему ничего другого не оставалось. Это было довольно смешно то, как Аллен спал практически в той же позе, что и на скетче, лежащим рядом с его лицом. Он старался не думать о том, что он чувствует от осознания, что Аллен нашел зарисовки Стручка. Канда медленно подошел к спящему Аллену, собираясь убрать скетчбук, а затем разбудить Стручка и сказать спать ему в своей кровати. Как только его рука потянулась к скетчбуку, глаза Аллена неожиданно раскрылись и начали смотреть прямо в его темные глаза. Сердце Канды практически остановилось от удивления. - Тч, – Канда цокнул языком и решил всё-таки забрать скетчбук. – Если ты проснулся, мог сказать об этом. Он практически забрал желанную вещь, когда пальцы Аллена сжались вокруг его запястья. Глаза все еще прикованы к его. - Да, о скетчах… Канда замолчал, но, тем не менее, встретил его взгляд. Затем, когда Аллен продолжил смотреть на него, он принял вызов: «А что с ними?». Пальцы на его запястье дернулись, когда в серебряных глазах на секунду промелькнуло сомнение. Но затем стальная уверенность снова вернулась и Аллен спросил: «Они тоже – ничего не значат?». Снова наступила тишина, когда Канда решил просто смотреть Аллену в глаза вместо того, чтобы дать словесный ответ. Они зависли еще на пару мгновений, пока Канда не ответил. - Я давно прекратил говорить это, разве не так? Я должен все разжёвывать для тебя? Потому что, черт побери, тупой стручок должен знать все это лучше. Канда предпочёл игнорировать тот факт, что он сам ухудшил ситуацию, когда не был честен с самого начала. Затем Аллен неожиданно усмехнулся. Он отпустил запястье Канды, чтобы сесть и спустить ноги с кровати прежде, чем снова схватить руку Канды и потянуть его на кровать до тех пор, пока тот не сядет рядом. - Конечно! Я надеюсь, что ты догадываешься, что я не умею читать мысли. Канда усмехнулся, услышав ответ. Он не будет говорить Стручку все эти слащавые слова – ему хотелось блевать от одной только мысли произнести эти три волшебных слова – но Канда знал, что ему надо как-то подтвердить его чувства к Аллену. Он подвинул руку, чтобы переплести их пальцы, посмотрел Аллену в глаза и спросил: «Могу я тебя уже поцеловать или как?». Аллен моргнул раз, затем второй, прежде чем его губы растянулись и задрожали, и наконец-то парень рассмеялся. И смеялся. - Ты такой безнадежный мудак. Он наклонился вперед, сокращая дистанцию между ними, прижимаясь губами к ожидающему Канде. Когда Канда ответил на поцелуй, Аллен наконец-то понял. Им не нужно давать названия их чувствам. Им не нужны ярлыки. Они принадлежат друг другу. И только это важно.—END—