Тайный Санта

      Мысль о том, что Джим заделался в вуайеристы, развеселила Морана — с него станется понатыкать повсюду, где он хочет незримо присутствовать, микрокамеры и подслушивающие устройства. Может быть и телефон в руке Дебби тоже включен и транслирует ему весь их нервный диалог?       Итальянка, уже готовая наброситься на своего напарника по работе, спросила, что им делать, и Себастьян за несколько мгновений прокрутил в воображении варианты того, чем они могут заняться прямо сейчас, прямо здесь, буквально не сходя с места. Член тут же отозвался на мелькающие в голове картинки бурным одобрением, и Моран покрепче сжал его и мысленно пожурил, обозвав бабником и развратником. Это никак не помогло. В вопросе выбора способа удовлетворения, член вошел в явное и непримиримое противоречие с рассудком, в котором пока срабатывал предохранитель — но кипящая кровь запросто могла вызвать его замыкание в любой момент…       Лучший способ избежать ответа на неудобный вопрос — задать встречный. И Моран, без малейшего зазрения совести, воспользовался этим переговорным приемом:       — Ты меня спрашиваешь, что нам делать? Лучше спроси у босса, раз боишься пойти наперекор его распоряжению. Давай, звони ему, и сделай так, чтобы я тоже все услышал.       …Когда занимательный диалог с Мораном внезапно прервался на самом интересном месте, Джим испытал вспышку бурного гнева, и едва удержался, чтобы не швырнуть смартфон в стену: это была нередкая реакция темпераментного Мориарти на фрустрацию. Но рассудок быстро пришел на помощь распоясавшимся чувствам, и подсказал, что интимное уединение Тигра нарушила не кто иная, как Дебора — по его же, Джима, категорическому приказу. Нарушила и без обиняков предложила свои прелести в качестве пип-шоу, в режиме реального времени.       Можно было не сомневаться, что Тигр клюнет на сладкую приманку, да и кто на его месте сумел бы устоять? Разве что стопроцентный гей-пассив или импотент… или глубокий старец в маразме, хотя и старец едва ли отказался бы от удовольствия потискать пышную грудь и роскошные бедра Дебби. Правда, «андоррским молодоженам» вовсе не следовало до такой степени увлекаться общением друг с другом, чтобы исключить Мориарти из участия в пикантной сцене — а именно это и произошло, поскольку Моран не спешил перезванивать. И лишь за пару секунд до того, как Джим начал ревновать и злиться всерьез, его смартфон ожил, но на экране высветилось имя Дебби.       Мориарти выждал и ответил только на третий или четвертый сигнал:       — Да?       — Босс… я… я сейчас в ванной с полковником Мораном. — голос Деборы дрожал, она явно была не в своей тарелке, и Джим проговорил совершенно ровно, в своей обычной иронической тональности:       — Рад за вас обоих. И что? Приглашаете меня подержать свечку? — обида на Бастьена, не перезвонившего тотчас, как оборвался звонок, и перевалившего неблагодарную роль переговорщика на женщину, посланную ему в подарок, крепла.       Язвительный тон Мориарти вовсе не подходил человеку, желающему усладить свой взор или хотя бы слух зрелищем любовных утех, и Моран похвалил себя за благоразумие и сдержанность. Но Дебби явно тушевалась и не знала, что ей, собственно, следует делать дальше и как реагировать на недовольство Джима, поставившего ее своим капризом в весьма неловкое положение. И он великодушно пришел ей на помощь, воспользовавшись системой громкой связи и акустикой санузла в придачу:       — Свечку у тебя подержать не получится, но нам не обойтись без твоей просвещающей консультации. У нас с Деборой тут кое в чем возникли сомнения и нам нужен третейский судья. Она утверждает, что минет — не есть супружеская измена, поскольку исключает контакт хуя с пиздой, я же думаю, что в нашем с тобой случае ты можешь рассудить иначе. Это так?       Дебора охнула, сделала большие глаза, зажала рот рукой и отчаянно замотала головой, умоляя Морана не говорить лишнего. Но ей вдруг представилось, насколько комично она выглядит со стороны -как доигравшаяся школьница, слишком откровенно флиртовавшая с учителем, и теперь спасающая болтливый ротик от нежелательного проникновения предмета, охарактеризованного Мораном с грубоватой солдатской точностью. Дебби не сдержалась и хихикнула, потом фыркнула, и поспешила пояснить боссу, что смеется вовсе не над ним:       — Джим, я выполнила первую часть задания, но я действительно не понимаю, где мне следует остановиться… боюсь, что разлука с Марко сделала меня профнепригодной в столь тонкой работе.       — Польщен, что вы избрали меня пророком оргазма. Что ж, вот что я предлагаю, друзья мои… — Джим сделал интригующую паузу и, полузакрыв глаза, в соблазнительных живых картинах представил все, что собирался посоветовать мужчине и женщине, соединенными эротическим напряжением, как высоковольтным проводом. — Выходите из ванной, если только не планируете принять ее вместе. Ступайте в гостиную. Ложитесь на диван в своем самом натуральном виде и… включите кабельный канал. Но сначала, разумеется, возьмите из бара ведерко мороженого с орехами и кленовым сиропом. Смотрите эротику, ешьте пломбир и ласкайте… ласкайте каждый себя. Но если вы тронете друг друга хоть пальцем -я узнаю, будьте уверены. И накажу обоих!       «Вот ведь чертов засранец!» — со смесью негодования и восхищения подумал Себастьян, глядя на покрасневшую от смущения Дебору и представляя себе в красках то, как они сейчас пойдут реализовывать предложение Джима. Эротическое напряжение и не думало спадать само по себе, так что им и правда придется как-то сообща решить возникшую пикантную проблему.       — Отлично, босс, я все эти дни искал, как бы еще себя поразвлекать! — саркастически ответил он Мориарти — Ты просто гений, Джим! Мороженое с орехами и кленовым сиропом — именно то, чего мне так недоставало все это время! Свидетельствую, что Дебби тоже вся уже горит от предвкушения. — закончил он, подмигнув итальянке.       — Хммммм, значит, мороженое? — протянул Джим, сожалея, что Моран не может сейчас его видеть: точнее, лицезреть, как Ричи свободно раскинулся на софе, с раздвинутыми ногами, открывающими отличный обзор на стоящий член, мягко обхваченный изящной кистью. С чуть влажными губами, роняющими слова, словно жемчужины, он был воплощением соблазна, опиумной грезой, юношей-оборотнем с рисунка Кокто или Бёрдслея…       — Ооо, Себастьян, если тебе недоставало именно мороженого -возрадуйся, ибо ты его и получишь. А теперь мне пора спать. Ступайте, дети мои, повеселитесь хорошенько… и думайте обо мне, непременно думайте обо мне. Я услышу… — и он нажал на кнопку отбоя.       Джим мстительно отключился, оставив Морана с Деборой все в том же двусмысленном и неловком положении недолюбовников.       Себастьян кивнул женщине на дверь:       — Ступай, поищи мороженое. И чтоб непременно с орехами и кленовым сиропом. А я, с твоего позволения, все-таки приму душ для начала…       Дебби послушно удалилась, оставив его одного, и Моран первым делом набрал Джиму смс-ку:       «Ненавижу твои дурацкие провокации, сукин ты сын! Приеду обратно в Лондон — всего тебя в мороженом заставлю искупаться и полью твои «орешки» кленовым сиропом, негодяй! И да, я все еще в душе… и одежды на мне тоже нет…» — в качестве доказательства собственного неповиновения, он сделал эффектное сэлфи и отправил его следом за смс-кой, после чего действительно полез под душ.       Дебби послушно и с облегчением (хотя и не без сожаления) покинула ванную комнату, оставив полковника наедине с эрекцией, и отправилась на поиски мороженого и подходящего кабельного канала. Поиски были успешными. Мороженого в баре оказалось несколько сортов, не только с орехами, но и ромовое с изюмом, и клубничное, и ванильно-шоколадное с печеньем — только выбирай, а, включив телевизор, Дебора сразу же наткнулась на подборку клипов «Пентхауса», с лесбийской и «сольной» женской тематикой, что в нынешних обстоятельствах было предпочтительнее мускулистых мужских торсов и крепких членов.       Дебби принесла на диван еще несколько подушек, бросила сверху пушистый плед из шерсти альпаки, и в ожидании Морана устроилась со всем возможным удобством, на ней все еще оставался короткий черный полупрозрачный пеньюар, но она решила не строить из себя недотрогу и сняла корсаж и трусики (тем более, что они почти промокли.) И даже ощутила прилив благодарности к Джиму, который таким хитровывернутым способом великодушно позволил ей получить удовольствие от тесной компании шикарного мужчины -но при этом не тронуть чужого и даже сохранить супружескую верность.       Моран же напрасно прождал ответную смс или звонок от Джима — видимо тот попросту отрубил телефон и остался наедине с собственными фантазиями и Пикассо в качестве заменителя Тигра и мороженого в одном лице. Но душ все равно сработал, как надо, и теперь Себастьян мог чувствовать себя немного свободнее, благополучно разрядив уже начавшее мучить его сексуальное напряжение. Он наскоро вытерся и, накинув махровый халат на голое тело, вышел к Деборе.       Она, как послушная и исполнительная сотрудница, уже произвела все необходимые приготовления и смотрела задорную лесбийскую порнушку по кабельному ТВ. Моран присел на диван рядом с ней и, зачерпнув мороженое из ведерка, отправил ложку сладкого лакомства в рот.       — Мммм… вкусно. Никогда не любил сладкое, а вот мороженое люблю. Странно, да? — спросил он, покосившись на Дебору, делавшую вид, что происходящее на экране волнует ее больше полуголого мужика, сидящего на диване.       Дебора бросила на него быстрый взгляд и пожала плечами:       — Что же тут странного? У всех разные вкусы… на еду. Я вот не люблю мороженое, то есть, не то что не люблю -равнодушна. Зато я неравнодушна к боссу и его приказам. Прикажет съесть кактус и запить козлиной кровью, так я, пожалуй, съем и запью.       Она отдала Себастьяну ведерко, глотнула минеральной воды и с полминуты смотрела на экран, где грудастая тайка все более развратно флиртовала с не менее грудастой светловолосой девицей славянского типа, а потом тихо сказала:       — Ты не замечал, что по сравнению с Джимом все остальные мужики кажутся пустышками и ничтожествами, хотя красавцем его никак не назовешь?       Себастьян поставил ведерко на подлокотник дивана и, воткнув ложку в центр уже начавшего оплывать мороженого, откинулся назад, заложив обе руки за голову и раздумывая над вопросом Деборы:       — С ним вообще сложно кого-то сравнить… Иногда мне кажется, что он и не человек вовсе, а так… ловко маскирующийся внеземной разум с Альфа-Центавры. Небелковая форма жизни, как он сам любит о себе говорить. Но ты права, остальные на его фоне выглядят как-то… бледненько. И даже не потому что Джим —мистер Ум и мистер Секс в одном флаконе, это слишком грубое объяснение. Нет, здесь все тоньше… — он помолчал, пытаясь найти наиболее точные слова, чтобы описать Деборе свои впечатления от Джима.       — Просто… просто рядом с ним жизнь начинает бить, как нефть из свежей скважины… как сок из виноградной лозы… как будто он бог, ее пробуждающий в других. Не знаю, как по-другому это объяснить, но… могу сказать по себе: до встречи с ним я не знал себя, я просто жил, как научили и не спрашивал, хочу ли я этого? Он изменил меня, пробудил настоящие мои желания и вкус к жизни, освободил от дурацких условностей воспитания. Наверно, со стороны это выглядит не совсем так, но мне и в самом деле все равно, кто что думает про нас с ним. Ну, а ты, что ты думаешь о нем, как о мужчине, к которому ты… неравнодушна? — спросил он итальянку, решив, что раз уж им предстоит разделить сексуальное удовольствие на двоих, то пусть его источником будет Джим.       Даже разговор о нем будил в теле Себастьяна приятный отклик, и ему было по-настоящему любопытно, испытывает ли Дебора к своему боссу нечто схожее? Джим утверждал, что она не была ему любовницей, но означает ли это, что итальянка никогда не фантазировала на тему секса со своим боссом? И что ее любовь к Мориарти лежит в столь высоких сферах, что до простых радостей плоти не снисходила ни разу?       — Знаешь, по отношению к нему у меня больше чувств, чем мыслей. — откровенно призналась Дебора и повернулась к Морану: смотреть на него было определенно интересней, чем на женские лобки и груди с торчащими сосками. — Я с ним познакомилась по Интернету, совершенно случайно… хотя я не так уж уверена, что он сам не подстроил эту случайность, прознав, что я спец по камушкам. И у меня был с ним… мммм… небольшой виртуальный роман. Это же ведь не измена, да? Честно говоря, тогда я его совсем другим себе представляла.       Она сладострастно вздохнула и прикрыла глаза, провела руками по груди, слегка задержав пальцы на выступающих кончиках, и продолжила.       — Когда мы встретились, надо сказать, я была разочарована. Даже немного шокирована. Я ждала кого-то вроде Шона Бина, и вдруг приходит такой молодой человек класса… «школьный учитель», в костюмчике с галстуком, с прилизанными волосами, и на вид совсем не силач, какой-то щуплый… представляешь? Я чуть не сбежала! Но он заговорил со мной и… через пять минут мне казалось, что я беседую с Императором Галактики. Может, ты прав, и он в самом деле с Альфа Центавры, и владеет космическим гипнозом?       Моран усмехнулся, представив Джима в образе ситха Палпатина, только не старика, каким его изобразил Лукас в первой трилогии, и даже не более моложавую его версию из свежего продолжения, а такого же молодого, амбициозного и хитроумного, каким и был Мориарти для Лондона — но только в масштабах звездной Империи. Потом решил, что, пожалуй, Джим больше напоминал ему героя саги Гамильтона о Звездных королях, которую он запоем читал в юности. Да, Мориарти несомненно мог бы стать наследником коварного диктатора Шорр Кана и успешно захватить Звездную империю, придумав, как нейтрализовать Разрушитель.       — Не знаю, как насчет космического, но земным гипнозом он точно владеет, как и языком… ну… я хочу сказать, что язык у него хорошо подвешен. — поспешно добавил Моран, поняв, что только что вспомнил отнюдь не о лингвистических способностях босса. Мелькнувшая в воображении картинка заставила его сладко потянуться и ощутить новый прилив приятной тяжести в паху, его член ожил и начал твердеть и распрямляться — благо, полы халата пока скрывали его растущую активность от Деборы.       Чтобы отсрочить неизбежное самораскрытие, Моран повернулся на бок и подпер голову рукой, другой рукой играя с кисточками пояса, и продолжив развивать свою мысль про «ловко подвешенный язык», тоже припомнил, каким Джим ему показался в первую их встречу в загородном клубе «Домино»:       — Я его даже принял за американца, представляешь? Он так мастерски изображал акцент янки, что я купился, и все голову себе ломал, на кой-хрен ему понадобилось устраивать смотрины киллеру на охоте?       — О-о, да, я помню эту дивную историю! Джим мне рассказывал в красках, как Тедди Медоуз строил из себя снайпера, а ты… ты не стал стрелять в беднягу Епископа, зато пригрозил отстрелить Тедди яйца! — Дебби звонко рассмеялась, и ее глаза провокационно блеснули из-под ресниц. — Между прочим, он был тобой так впечатлен с самой первой встречи, что целую неделю только о тебе и говорил. Расписывал, какой ты оказался находчивый, мол, и нервы у тебя железные, и голова работает как надо, и тело… как у римского легионера! Тут пальчик Деборы все-таки первым дотронулся до колена Морана, прочертил на нем подобие вензеля.       — Я еще тогда поняла, что между вами что-то назревает. Он влюбился по уши, только не был уверен, ответишь ли ты взаимностью? Горан ему напел, что ты бабник тот еще — словом, обыкновенный гетеросексуальный мужик, и Джимми переживал, как подросток. Ну, а мне казалось, что не так все безнадежно… и я рада, что оказалась права!       — Да… он мне потом тоже рассказывал, что переживал, точно влюбленный в своего однокашника школьник. — Моран растянул губы в широкой улыбке, наблюдая за тем, как итальянка потихоньку подбирается к нему все ближе и даже, о ужас, осмелилась нарушить строгое предписание Джима — и пальцем друг друга не трогать! Прикосновение к его колену было похоже на осторожную кошачью игру, а в глазах Деборы лучилось нечто сродни азарту. — И я, признаться, тоже еще тогда начал думать о нем не совсем как о заказчике. Ну или о таком… необычном заказчике, которого интересует то, что у киллеров никогда даже не спрашивают. А этот провокатор мне еще сообщения всякие на телефон отсылал, флиртовал отчаянно и на грани фола! Он тебе про африканскую ночь в чате рассказывал наверное, тоже? Ну… как я ему продул, спустив раньше него?       Моран припомнил их первый виртуальный секс с Джимом, и завелся еще больше, так, что халат уже с трудом прятал его вожделение от проницательного взора итальянки.       Дебби тихо ахнула, прикусила пухлую нижнюю губу и с очаровательным бесстыдством засунула ладонь между бедер, открыв Морану для созерцания белоснежную кожу и черный треугольник волос — итальянка принципиально не желала следовать повальной моде на бразильскую эпиляцию.       — Рассказывал… без особых подробностей, правда, но все-таки похвастался, что втянул «железного полковника» в эротическую игру по скайпу. Выглядел он наутро не как перепивший вампир, а как настоящий кот, наевшийся сметаны… хотя и переживал, как ты на трезвую голову все это воспримешь. Но насколько я понимаю, тебе все понравилось, да? Иначе у тебя так не встало бы при одном воспоминании…       Она глазами показала на член, приподнимавший ткань халата, как рукоять сабли.       — Может, ты свой пояс целомудрия уже снимешь? Я не буду трогать… только смотреть.       Моран хмыкнул, развязал пояс и откинул полы халата, открыв взгляду Деборы воспрявший член. Его потяжелевший взгляд против воли жадно следил за ее ручкой, стыдливо теребившей упрятанное между ног женское естество. Проведя языком по пересохшим губам, он отмел ее предположение о его целомудрии:       — Я не такой уж скромник и недотрога… но правила есть правила. Так даже интереснее, не находишь?       Игра, в которую Мориарти по странной прихоти их втянул, начала доставлять ему отдельное удовольствие: Моран находил азартным вызовом то, что при всей открывшейся перед ними обоими возможности заняться сексом, они могут удержаться от соблазна и, балансируя на грани измены, подарить друг другу чувственное зрелище и помочь освободиться от накопленного долгим воздержанием напряжения буквально без помощи рук.       — Признайся, если бы это было возможно, ты кого бы из нас выбрала для секса? Меня или Джима? — задал он вопрос, который долго уже вертелся на языке, да все никак не выпадало повода спросить ее об этом. Не то, чтобы Моран ощущал желание посоперничать с Джимом за бабу, но… спортсмен в нем требовал состязательности хотя бы даже в таком, сильно усеченном до гипотетического предположения виде.       Дебора снова хихикнула и густо покраснела: прямота Морана одновременно возбуждала ее и ставила в тупик, поскольку, тесно общаясь с Джимом, она успела привыкнуть к сложным метафорам, намекам и более тонким заходам. Но Себастьян был прав, так выходило намного интереснее банального адюльтера.       — Честно? Ни одного из вас. Я люблю мужа, да-да, очень люблю! И, хотя я тут лежу перед тобой почти голая и насквозь мокрая, так это все лишь потому, что мой Марко в тюрьме уже больше года, а нашей сестре так долго без секса быть противопоказано, мы болеть начинаем. Вам, мужикам, в этом отношении проще.       Эти полужалобы-полуназидания навели на красивое лицо Дебби печальную тень, сорвали с губ пару горестных вздохов, однако разгоряченное тело жаждало любви, и очень скоро к молодой женщине вернулся игривый настрой:       — Ну, а если просто пофантазировать… если бы я была свободна… и если бы между тобой и Джимом вообще было бы реально втиснуться… — тут ладонь Деборы вернулась к низу ее живота, а свободной рукой она развела в стороны края сорочки и высвободила грудь. — Для выбора — настоящего выбора — мне понадобилось бы переспать с вами обоими. Иначе не понять. Джим изумительный любовник… ну… судя хотя бы потому, что он пишет в чате — одними словами умеет довести до оргазма, правда? А что касается тебя… ты… о-о… не знаю, как насчет Кама Сутры и разных там изысков, но пожалуй, я бы не возражала, если бы ты после вечеринки посадил меня в машину… и немножечко заставил сделать, что хочешь. Хотя ты, наверное, хороший мальчик, когда имеешь дело с девочками? Мы не настолько тебя заводим, чтобы хотелось взять за волосы и запихнуть член в рот, поглубже?       Моран обманчиво-скромно потупил взор, продолжая играть с кисточками:       — Однако, не думал, что и впрямь выгляжу таким пай-мальчиком. Вообще-то, между нами, я был бы не прочь проделать с тобой и другие занятные упражнения, можно из той же Кама Сутры. Ты — одна из немногих женщин, при взгляде на которых я вспоминаю о своей первоначальной ориентации, которую до встречи с Джимом считал вполне такой… нормальной. Но с ним оказалось все как-то сложнее… не то, чтобы я сделался полным геем, начал на других парней заглядываться и потерял к женскому полу всякий интерес… нет. Просто другие для меня перестали существовать, как предмет соблазна. Ну… наверное это похоже на то, что для тебя значит твой Марко. Я вот тоже мог бы трахнуться с кем-то еще, но… просто не хочу, даже если тело сигналит обратное. Понимаешь меня? — Себастьян пристально посмотрел на Дебору, еще раз проверяя собственные только что сделанные признания на соответствие истине. Хочет ли он сейчас итальянку или его возбуждают разговоры с ней о Джиме? Не важно, важно другое — даже если бы его влекло именно к ней, он в состоянии обуздать свои инстинкты и соблюсти верность однажды избранному партнеру. Даже если пожалеет о том, что не воспользовался таким удобным случаем попробовать, так ли она хороша в постели, как он себе представлял? Да что там пробовать! Ясно же, что хороша, хороша, чертовка…       Дебора кивнула:       — Понимаю, конечно, понимаю, Бастиано. Но знаешь, если бы я жила с Джимом, то просто не рискнула бы ему изменить по-настоящему. Мой Марко… он хоть и ревнивый, но разумный, и очень добрый. Если бы он меня поймал с другим мужиком — ну, вдруг… — молодая женщина лукаво улыбнулась и провела пальцем по животу Морана, — то раскричался бы, конечно, рассердился ужасно, наверняка и попу нахлопал… а потом я бы расплакалась, попросила прощения, пообещала больше так не делать — и Марко меня простил бы. Я знаю… потому и не хочу изменять ему.       Она вздохнула и добавила с жалобной ноткой в голосе:       — Конечно, мне ужасно хочется секса со здоровым и сильным парнем, но ведь съесть конфету и просто желать ее съесть — не одно и то же, верно? Хотя Джим сказал бы, что я лицемерка и ханжа, и вместо того, чтобы принять свою двойственную природу, пытаюсь оставаться хорошей девочкой… так вот о Джиме… он… он такой непредсказуемый! И чтобы он там ни говорил и чем бы нас с тобой ни соблазнял, я думаю, если мы переспим, он отреагирует плохо… очень плохо. Потому что Джимми ужасный собственник, я-то знаю. Один раз — ты тогда в отъезде был — я ночевала в Мейфейре, читала Джиму книгу допоздна и поила чаем с печеньем, а утром случайно надела твою фланелевую рубашку вместо халата. Так с Джимом чуть родимчик не сделался! Слышал бы ты, как он орал!       Дебби зябко повела плечами, и тут же, противореча своим собственным словам, ухватилась за кисточки морановского пояса и потянула их на себя.       Себастьян не удержался от тихого смешка, представив трогательную «мамочку» Дебору, заботливо подтыкающую под Джима одеялко и мягко журящую его за то, что он оставил свой чай недопитым и утопил в нем половинку печенья. Но смех быстро угас, стоило ему снова вернуть себя в март 2008 года, когда Джим привез его в Донегол и показал, каким именно было его безрадостное сиротское детство там. Теперь он мог купить себе то, в чем так нуждался тогда, но в их с Деборой отношениях было гораздо больше искреннего тепла, чем она могла бы дарить ему за плату. Видно, итальянка, как добрая женщина с большим сердцем, чувствовала потребность Джима в материнском тепле и защите, и щедро делилась с ним этим сама, по доброй воле. Иначе он не дорожил бы ей так сильно.       Но даже ей он устроил скандал из-за того, что она покусилась на вещь, принадлежащую его Тигру… Тогда стоит ли испытывать судьбу и терпение Мориарти, поддаваясь на искушение провести сегодняшнюю ночь не так, как все предыдущие?       Дебора, похоже, разошлась не на шутку, она ухватила концы пояса, скрутившиеся между собой и потянула их в стороны, и ее лицо оказалось в опасной близости к его члену, угрожающе качнувшемуся налившимся навершием в сторону соблазнительно блестевших губ итальянки. Ее спелые груди с темными твердыми сосками, бросали ему ответный вызов, и Моран ощутил, что все его умопостроения на тему лебединой верности покоятся на очень шаткой основе первобытного звериного инстинкта, который нашептывал ему:       «Это самка, самка! Она в охоте, бери ее, покрой ее, наполни ее живот своим семенем!» — и перед этим властным зовом плоти голос рассудка превращался в нечто, сходное с комариным писком. Он протянул руку и поймал в ладонь белую полусферу, провел по сжавшемуся соску большим пальцем и потянулся к нему губами…       Дебби ахнула, в глазах у нее потемнело от возбуждения, и на пару секунд она совершенно забылась, позволив Морану обхватить губами ее сосок — и зарылась пальцами в волосы на его затылке, такие густые и на удивление мягкие… Она прошептала что-то нечленораздельное, не то порицание, не то поощрение, ей хотелось сдаться, упасть на спину и больше ни за что не отвечать — но вдруг ночную тишину нарушил певучий звук входящего смс на ее смартфоне.       А мгновением спустя ожил и телефон Морана: смешок Джима был таким явственным, словно босс притаился за спинкой кровати.       — О Dios mio… он в самом деле видит нас! — испуганно вскрикнула Дебора и отшатнулась от Тигра, больше всего жалея, что не может прямо сейчас превратиться в мышку.       Моран застонал, стиснув зубы и часто дыша через нос, потом нашарил в кармане халата смартфон и открыл смс от Мориарти.       — О, неееет… Что этот вуайерист тебе написал? — спросил он, желая проверить, правда ли Джим мог наблюдать за ними обоими или это его гениальный блеф и точно рассчитанное время заставили послать им обоим грозное предупреждение, каждому свое:       «И куда ты полез, негодяй? Я же сказал, делайте что угодно, только без рук!»       — Он… он пишет вот что… — пробормотала вконец перетрусившая Дебора, и дрожащими руками поднесла к лицу Морана смартфон с открытым на экране смс:       «Не зарывайся, моя красавица, и не давай Бастьену слишком много конфет — ему вредно сладкое. А если тебя саму очень уж тянет на колбасу, постарайся сдержаться. Иначе мне придется сказать Марко о том, что ты нарушаешь диету».       — Джимми- король провокаций, Моран, аах, как мы могли об этом забыть? Мы купились, как дети!       Она уронила телефон на кровать и закрыла ладонями пылающее лицо; правда, в виде кающейся Магдалины итальянка смотрелась еще соблазнительнее, чем в образе куртизанки. В это время Морану пришло еще одно смс, и, пока Дебора изображала крайнюю степень раскаяния грешницы, он открыл следующее послание Джима. То, что он там прочел, вызвало на его лицо дурацкую улыбку во весь рот:       «Тиииигр… котик скучааает… котик ждет твое возвращение, как приговоренный к смерти — помилования, как осажденные в крепости — подмогу, как путник в пустыне — воды и манны небесной…»       Он быстро набрал ответ:       «Где и когда? Готов вылететь хоть сейчас… жаль, Хана Соло нет под рукой с его Соколом Тысячелетия…»       Кинув телефон на диван, он повалился на спину и ласково погладил Дебору по округлому плечу:       — Он просто хочет, чтобы мы каждую секунду помнили о нем, а не увлекались друг другом… Но я и так о нем думаю все время… А ты?       — Я тоже… он не позволяет о себе забыть, как видишь! — Дебора взяла со столика мороженое, уже изрядно растаявшее, но теперь еще более вкусное, и принялась уплетать его, заедая пережитый стресс и бродящее в крови темное желание. — Только тебя в итоге ожидает волшебная встреча с Прекрасным Принцем, а мне придется довольствоваться принцем на батарейках.       — Принц на батарейках имеет одно неоспоримое преимущество — он всегда в боевой готовности! — пошутил Себастьян, чтобы немного смягчить ее огорчение.       Она усмехнулась, облизнула губы, перепачканные сливками и карамелью, и с непринужденностью дочери Юга предложила:       — А хочешь? я тебе покажу, как я это делаю? Джимми не к чему будет придраться, но это намного круче, чем телевизионная порнуха! Моран кивнул, решив, что так и вправду будет безопаснее всего получить гарантированное удовольствие, и к тому же — обоюдное.       — Покажи, я хоть и не поклонник латексных игрушек, но от такого зрелища в твоем исполнении не откажусь.       Тут снова раздался смешок Джима, и Моран открыл третье сообщение:       «Аэропорт Орли, Париж, 24 декабря, твой рейс из Барселоны приземляется в 11.00 a.m. Такси я для тебя тоже уже заказал, мой Тигр!»       — Уфф… Мой Прекрасный Принц зазвал меня на Рождество в Париж… — ощущая за это негаданное рождественское приключение мучительную неловкость перед несчастной в своем вынужденном одиночестве Деборой, он спросил ее с надеждой — Ну, а тебя, тебя он ведь не оставит без праздника? Это было бы чертовски несправедливо!       Дебора шутливо отмахнулась, и только приготовилась съязвить на тему джиммовских подарочков, как ее смартфон снова подал голос. Итальянка открыла очередное сообщение, и ее красивые глаза изумленно расширились, на губах появилась недоверчивая и вместе с тем по-детски счастливая улыбка:       — Святой Дженнаро! Ты был прав, Бастьен! Только посмотри, что он пишет: «Садись в такси с Тигром, моя птичка, и езжай поскорее в аэропорт. Ваши рейсы вылетают одновременно, но ты полетишь в Лондон. В Пентонвилле мне кое-кто обязан, так что рождественским вечером у тебя будет свидание с Трователло. Дальнейшие инструкции в Мейфейре. У тебя еще останется время уложить волосы и приготовить сливовый пудинг. Твой Тайный Санта».       Через минуту в номер позвонили с ресепшн и напомнили, что мистера и миссис Мортимер ожидает такси.