Путь домой

Движения причиняли боль, но вполне терпимую, уж точно гораздо меньшую, чем афганское ранение в руку два года назад. Тугая повязка на груди хорошо фиксировала сломанные ребра, ушибы заживали. Джон уже почти мог нормально сидеть и ходить, не выдавая этими действиями того унижения, которому он подвергся. Выбраться из палаты незамеченным оказалось просто, куда сложнее – бесшумно подняться по лестнице и проскользнуть мимо поста медсестер, пройти до конца коридора и замереть около закрытой двери. Джон не был уверен, нужно ли ему это. Что он вообще здесь делает после того, как решил прогнать Шерлока прочь? Джон тряхнул головой, отгоняя путаные мысли, и решительно повернул дверную ручку. Шерлок скрючился в позе эмбриона, обняв руками колени, на бледное измученное лицо падал лунный свет. Не ясно было, спит Шерлок или просто лежит с закрытыми глазами, дышал он ровно, а выглядел гораздо хуже, чем три дня назад. Стараясь не шуметь, Джон обошел кровать и вытащил из специального кармана больничную карту. Это действие вызвало у него кривую ухмылку и что-то вроде чувства справедливости. Врачи действительно едва успели откачать Шерлока, еще немного и наркотик вызвал бы остановку сердца. Но потом он удивительно быстро пошел на поправку и, если бы не отказ от пищи и сна, очевидная депрессия и, как догадался Джон, содействие Майкрофта, его бы выписали еще четыре дня назад. Теперь ему назначили консультации у психиатра и подумывали о переводе в психиатрическое отделение. Шерлоку на это было откровенно наплевать, такие мелочи никогда его не интересовали. Тем более он явно что-то задумал, просто так в больнице оставаться ему не было резона. Шерлок глубоко вздохнул во сне и перевернулся на спину, раскинув руки в стороны. Джон осторожно сел на стул для гостей. Хотелось побыть еще немного рядом, представить, что ничего не произошло, и Шерлок просто уснул на диване в гостиной. И через минуту-другую он проснется, потребует принести телефон со стола или сорвется на поиски очередного серийного убийцы. А то и пробормочет свое обычное «Скучно» и примется весь вечер следить взглядом за Джоном – скажет, что изучает его поведение в научных целях. Джон смотрел на его лицо, на острую линию скул, на пухлые губы, темные ресницы и пропитавшийся потом локон волос, и одновременно видел искаженное гневом лицо и отведенный в замахе кулак. Шерлок застонал во сне, его веки беспокойно задергались – ему снятся кошмары, ну хоть так он показывает свою человечность. Джон поспешно отвернулся и вскочил на ноги. Отлично, погулял, хватит. С Шерлоком все будет в порядке, если он сам того захочет и перестанет бессмысленно изводить себя. В глубокую депрессию и подавленное состояние Джон не верил – не тот человек Шерлок Холмс, чтобы поддаваться подобным эмоциям. Джон шагнул к двери, когда прохладные длинные пальцы ухватили его за запястье… Так уже было, однажды, чертово дежа вю! Но сейчас серые измученные глаза смотрели серьезно и осмысленно. – Тогда я тоже поймал тебя за руку, – сказал Шерлок, не отрывая взгляда от лица Джона, – а потом пнул ногой в живот… *** – Я избивал тебя, наносил удары куда придется, а потом бросил на полу. Отвлекся на некоторое время, у тебя едва не появился шанс сбежать. Впрочем, сомневаюсь, что на самом деле он существовал тогда. Я обернулся, увидел тебя на четвереньках и решил, что мое дело еще не закончено. Я схватил тебя, спустил тебе штаны, сорвал рубашку и... изнасиловал. Шерлок замолчал, почувствовав, как задрожала рука Джона в его руке, но только крепче стиснул пальцы. Выговориться, объяснить, не отпускать, иначе уже будет не вернуть никогда. Гримаса ужаса и отвращения на лице Джона заставила похолодеть все внутри. – Я вспомнил это, хотя на самом деле тогда видел совсем другое. Мозг, одурманенный наркотиком, заменил реальность дикими картинами. Я видел тебя, Джон, словно ты предал меня, насмехался надо мной и творил совершенно идиотские вещи. Мир ополчился против меня, но я старался цепляться за логику и не верить во все эти иррациональности. Пока не увидел, как ты пытаешься уползти от меня, и не понял, что своими действиями я теряю тебя. Способности соображать у меня тогда уже не осталось, только извращенная логика событий, в которой ты оказался гнусным предателем. И наказать тебя казалось единственным разумным выходом из ситуации. Джон не пытался вырваться, только напрягся всем телом, словно готовился к решительному рывку – на этот раз он сумеет выкрутиться из крепкого захвата. Шерлок не был уверен, что поступает правильно, но эмоции и чувство вины, обосновавшиеся глубоко внутри, требовали выхода, их не получалось откинуть в сторону, как обычно. Три дня он вспоминал и анализировал факты, и не решался снова появиться перед Джоном. Удивительно, но он, кажется, испугался, что сделает только хуже. Он знал, что должен был чувствовать Джон, изучил это на примере многих жертв насилия. В теории было просто понять и выбрать правильную тактику, но на практике... наверное, впервые за все время Шерлок растерялся. Куда проще было месяц назад стоять под прицелом снайпера и видеть Джона, обмотанного взрывчаткой, чем теперь в больничной палате стараться не оттолкнуть его от себя окончательно. Язык тела, мимика, взгляд – напряжение и мучительный выбор. – Извини меня, – сказал Шерлок. – Прости. Он отпустил руку Джона, предоставив ему решать. Если уйдет, то Шерлок не будет его преследовать или искать встречи, отпустит. Научится как-нибудь снова жить один, в конце концов, это дело привычки, а личные привязанности только мешают. Может быть, найдет себе нового соседа, появятся интересные загадки, расследования… в которых не будет только одного – теплой улыбки и невероятной преданности Джона, его веры в него и поддержки. Неужели это так важно? Необходимо? Внутри образовалась какая-то пустота, постепенно заполняемая липкой вязкой жидкостью – страх, волнение? Иррационально, но, кажется, вполне объяснимо. Джон молчал. Шерлок, не выдержав, вскинул голову. – Твой психотерапевт наверняка советовал не держать проблему в себе и обсудить все произошедшее. Пожалуй, соглашусь. Я предоставил тебе прекрасную возможность последовать его наставлениям, но ты упрямишься, очень глупо с твоей стороны, – быстро проговорил Шерлок. – Прошло уже полторы недели, за которые некоторые особо острые эмоции и воспоминания должны были сгладиться и частично забыться. Это достаточное время, чтобы все обдумать и принять разумное решение. Очевидно же, что… – Заткнись, – устало попросил Джон. Шерлок замолчал на полуслове и сел на кровать – ждать. Никакая дедукция не помогала понять, к чему склоняется Джон. За неделю в больнице он насмотрелся разных взглядов – раздраженных и опасливых от врача и медсестер, заботливых от миссис Хадсон, участливых от Лестрейда, обеспокоенных и устрашающих от Майкрофта. Последний появился в палате Шерлока почти сразу после Лестрейда и заявил, что на этот раз он перегнул палку. «Сложно будет все исправить без очевидных потерь», – сказал Майкрофт и сообщил, что уже почти замял дело. Поговорил с Джоном и убедился, что тот не собирается заявлять в полицию. «Ты феерически умеешь отталкивать от себя людей», – напоследок добавил он. Взгляд Джона сейчас был пустым, словно бы из него высосали всю субстанцию, именуемую душой, оставив Шерлоку только изломанную оболочку – пользуйтесь, не жалко. Ни капли заинтересованности, удивления или интереса. Да что с тобой стряслось, Джон? – Джон? – позвал его Шерлок. – Джон, черт возьми! Отвечай! Пожалуйста… Никакой реакции. Но в следующее мгновение Шерлок едва успел подскочить, чтобы поймать оседающего на пол Джона. Он крепко обнял обмякшее тело и с жестокой отчетливостью понял, что причиной обморока является только он сам, и никто более. Шерлок нажал на кнопку вызова дежурного врача, сел прямо на пол и удостоверился, что Джон дышит. – Идиот! – обругал он себя. Легче не сделалось, но тишина перестала давить на уши. Сердце тяжело бухало в тесной груди – огромное. Джон дышал достаточно ровно и спокойно, из коридора послышались торопливые шаги. Врач вошел в палату, оглядел пустую кровать и двух мужчин на полу. Его глаза невольно распахнулись в удивлении. – Что здесь происходит? – спросил он. – Не важно. Он без сознания, пациент из палаты двести два. Полторы недели назад у него было сотрясение мозга, теперь, вероятно, эмоциональное потрясение повлекло за собой обморок. Ему не нужно было приходить сюда. – Но почему он оказался ночью в вашей палате? – Делайте свою работу! Врач с помощью Шерлока аккуратно, но быстро уложил Джона на кровать и принялся за обследование. Увидев заживающие синяки и повязку на ребрах, он нахмурился, бросил быстрый взгляд на Шерлока и набрал номер телефона. – Каталку и санитаров, – коротко, отрывисто. Каталку – для Джона, санитаров – для Шерлока, все просто. Врач узнал в Джоне жертву насилия и, вероятно, был наслышан обо всей истории. Следующий звонок последует в полицию – повезет, если Лестрейд оставил больнице свой номер. Они не могли проигнорировать очевидный факт – жертва и насильник каким-то образом оказались ночью в одной палате, и теперь состояние здоровья пациента ухудшилось. Шерлок терпеливо позволил привязать себя к кровати, не произнес ни слова, только не отрывал взгляда от Джона. – Как он? – спросил Шерлок. – Как переживший ад, – жестко ответил врач. – Это обморок. Он скоро должен очнуться, – Шерлок прекрасно понимал, что прав, но фраза все равно вышла полувопросительной. Потому что страх всегда сильнее разума. Молчание. Врач вышел из палаты, всем своим видом показывая, как презирает Шерлока. Именно он проводил первичный осмотр и был посвящен в истинное положение дел. Не повезло. Шерлок дернулся так, что путы впились в запястья и лодыжки. Черт возьми! Ему было плевать на мнение врача, на косые взгляды медсестер, на Лестрейда, который явно разозлится, на Майкрофта, все пытающегося контролировать его… Потому что единственный человек, на которого Шерлоку было не плевать, в данный момент имел все шансы впасть в кому из-за его неосторожных слов и неверно принятого решения… Джона разбудили голоса. Один из них принадлежал его лечащему врачу, другой – Майкрофту Холмсу. Вот уж кого хотелось видеть меньше всего! В прошлый раз он едва ли не угрожал Джону, чтобы тот не предпринимал никаких действий в отношении Шерлока, напирая на особые обстоятельства. Теперь подобному давлению подвергся врач. – Ваш пациент согласен не заявлять в Скотланд-Ярд, более того, вчера он по собственной воле оказался в палате моего брата, – властно втолковывал Майкрофт свою точку зрения. – И только вы противитесь и представляете собой очевидную проблему. – У моего пациента посттравматический синдром, он может не отдавать отчета в своих действиях, – упорствовал врач. Майкрофт шумно вздохнул. – Кто выдал вам лицензию? Ваш пациент быстрее пойдет на поправку, если поместить его в соседнюю с моим братом палату. Уж поверьте, это пойдет на пользу им обоим. – Вы издеваетесь? Мистера Уотсона жестоко избили и изнасиловали. Это отвратительный, гнусный поступок, который ничуть не оправдывает помутненное состояние сознания. Ваш брат наркоман и насильник, мистер Холмс, и самое место ему в тюрьме. Воцарилось долгое молчание, во время которого Джон напрягал слух, стараясь понять, что происходит за дверью палаты. С врачом он был категорически не согласен – Шерлок хоть и сволочь порядочная, но не преступник, нет. Он оказался орудием в руках маньяка, а вся его вина в одной фатальной ошибке и чрезмерной самонадеянности. И нежелании признать это. – Я позабочусь, чтобы мистеру Уотсону назначили другого лечащего врача, а вас не подпускали и на пушечный выстрел ни к нему, ни к моему брату, – сухо информировал Майкрофт. В следующее мгновение он распахнул дверь палаты, оставив озадаченного врача в одиночестве. Джон внимательно посмотрел на него и отвернулся. Ничего нового друг другу они все равно не скажут. – Глупая выходка, доктор Уотсон, чрезвычайно глупая. – Это касается лишь меня и Шерл... вашего брата, Майкрофт. Не вмешивайтесь в наши дела, хватит контроля! Хватит! – рявкнул Джон. – А врач был прав, – заявил Майкрофт, задумчиво глядя на Джона. – У вас посттравматический синдром. К вашему сведению, не вмешайся я сегодня, Шерлока бы уже приехали арестовывать, потом – суд, и немалый срок. Конец его карьере, амбициям, всему, что ему так дорого. А сейчас он просто полежит некоторое время, привязанным к кровати, приведет мысли в порядок – наркотик пагубно сказался на его психике. Выписывать его я пока не рекомендовал. – Он... его привязали к кровати? – По инициативе врача, когда вы упали в обморок. Шерлок не сопротивлялся, только постоянно спрашивал, что с вами. Он очень испугался. – Откуда вы можете знать? – Он мой младший брат. Я почти всегда знаю, что с ним происходит. Когда за Майкрофтом захлопнулась дверь, Джон откинулся на подушки и глубоко вздохнул. Голова все еще болела, мешая думать и притупляя остальные чувства. Проще всего было закрыть глаза и вновь позволить себе заснуть, дать отдых измученному сознанию.